Такой разный взгляд

      Правая передняя лапа, вытянутая вперёд, сжимала в когтистых пальцах толстый узел короткого каната, в то время как левая передняя лапа оттягивала шнуры механизма, заставляющего искусственные крылья находиться в раскрытом состоянии. В морду дул встречный ветер, уши улавливали мерные хлопки крыльев Геры, что «буксировала» своего напарника в сторону крепости… а восточный край неба уже начал светлеть под непреклонным наступлением нового дня.       Нападение алмазных псов, как всегда внезапное… пусть и не настолько неожиданное, как это было в первые годы затянувшегося противостояния, когда у грифонов и баранов не имелось подспорья в виде дрессированных собак, способных предупреждать о подкопах хотя бы за минуты до вторжения, заставило гвардию целую ночь провести на лапах. Воины барона Гель успокаивали фермеров, разыскивали потерявшихся птенцов и ягнят, помогали закапывать не до конца обвалившиеся проходы, оказывали первую помощь и участвовали в подготовке похорон (без жертв, к сожалению, ещё ни разу обойтись не удалось).       Алмазные псы, которых каких-то десять-пятнадцать лет назад никто и за угрозу не воспринимал, считая обычными хищными дикарями, внезапно стали настоящим бедствием: они воровали, убивали, ломали, а иногда и поджигали то, что не могли унести с собой. Их тактика была всем хорошо известна, так как не менялась от года к году, но придумать эффективное противодействие ей до сих пор никто не смог. Не считать же за таковое систему оповещения в виде сторожевых псов?       Шестнадцатилетний Гиш, переживший первое нападение подземных копателей будучи почти обычным обитателем одной из деревушек родной долины, уже не первый год участвовал в отражениях подобных вылазок. Сперва он даже надеялся, что неся большие потери во время каждого своего нападения, рано или поздно алмазные псы выдохнутся и отступят, но столкнулся с неприглядной реальностью, в которой безумные кобели совершенно не считались с жертвами. Возникало даже подозрение, что наверх отправляют самых безмозглых представителей своего народа, дабы очистить генофонд…       «Какие умные слова я знаю», — насмешливо дёрнув уголками рта, барон-нет поднял взгляд на напарницу, что выпрямив задние лапы и вцепившись передними конечностями в деревянную перекладину, к коей был привязан буксировочный канат, с невозмутимой монотонностью взмахивала крыльями, неся их обоих к Саусфорту.       …Раньше, когда он только пришёл на поклон к барону Гель, оказавшемуся бескрылым стариком с дурным характером, но верной ему дружиной в пять бронированных крыльев (по пять грифонов в каждом), Гиш чувствовал внутреннюю боль от осознания, что его дом теперь принадлежит другому хозяину. После ремонта, произведённого за счёт семьи новоявленного владетеля, сын которого возглавлял гвардию и лично тренировал бойцов, почти ничто зрительно не напоминало о разрушениях, и только память раз за разом подкидывала картины ночи, когда в цитадель прилетели пони. Впрочем, с течением лет многое забылось, детали смазались… и лишь глухая ненависть осталась тлеть углями на глубине колодца, каковым представлялась собственная душа.       В тот день Грамон склонился перед Гелем, прося принять его в собираемое ополчение и позволить тренироваться с гвардейцами. В ответ он получил отказ и был вынужден вернуться в свой небольшой дом, где жил вместе со старой поварихой, взявшейся присматривать за молодым барон-нетом, в то время как остальные слуги либо разбежались, либо ушли на службу в восстановленный Саусфорт.       Юный грифон не сдавался: он тренировался владеть мечом и кинжалом, беря уроки у бывшего гвардейца своей семьи, являющегося одним из стариков, доживающих свой век в сытости и безопасности. Густаф не брал с птенца денег, но требовал выкладываться по полной, не слушая никаких жалоб сердобольной няньки. Он объяснял простые правила сражения, выбивал из головы понятия честного боя, рассказывал истории о своём славном прошлом… А потом его загрыз один из подземных копателей.       В следующем году, когда в гвардию снова проводился набор, Гиш пришёл на поклон к старому Гелю. Тогда Грамону заявили, что грифон, который не может сам попасть на поле боя, не нужен ни в одном военном подразделении: ему даже советовали забыть обо всём и отправиться в город, чтобы обучиться на писаря, казначея, ну или ещё какого-нибудь чиновника.       …На третий год, когда в гвардию стали брать грифин (из-за потерь, неуклонно возрастающих каждую весну по причине увеличивающегося количества набегов и призывов воинов в армию императора), барон-нет прилетел в крепость на самодельном подобии дельтаплана. Конечно же, он не сам его создал, а заплатил знакомым ремесленникам, что хоть и относились к идее птенца со скепсисом, но нуждались в коронах как никогда прежде. И тогда же произошёл разговор, ставший очередной поворотной точкой в жизни молодого хищника…       Барон Гель был аэромантом. Совсем слабым, на что наложилась ещё и потеря крыльев, что были отрезаны полностью, а напоминали о них только уродливые шрамы. Однако же он знал тренировки, используемые адептами Ордена Крыла и, то ли из-за скуки, то ли из уважения к упрямству барон-нета, взялся его учить.       На самом деле Гиш уже и не надеялся на какой-то успех в родной долине, а потому через год-два, после наступления двенадцати лет, собирался идти искать удачу в большом городе. В конце концов, навыки владения оружием у него тогда пусть и были плохими, но они уже имелись, да и другие знания в голове сохранились, что дарило надежду. Однако же появление почти личного учителя магии заставило пересмотреть свои планы, а доступ к мастерам, согласившимся сделать новые крылья из металла, кожи и дерева, невзирая на препятствия, открыл путь в гвардию.       …И вот уже почти четыре года молодой Грамон учится аэромантии. Некоторый дар у него, определённо, имелся, но не достаточный для того, чтобы схватывать всё налету. Впрочем, упорства и мотивации ему было не занимать, так как возможность вернуться в небо полноценно, стоила всех приложенных для этого усилий.       …В самой гвардии Геля барон-нет старался ни к кому не привязываться, рано или поздно планируя уйти, чтобы попытаться достигнуть своей главной цели. Однако, как и подсказывала память человека, судьба плевать хотела на его замыслы, подкинув в напарницы непоседливую, надоедливую, вечно стремящуюся кому-то что-то доказать, но при этом удивительно покладистую грифину Геру. Сама идея о том, чтобы носить с собой канат для буксирования Гиша пришла именно в её голову, после чего у молодого хищника не осталось шансов отказаться от экспериментов.       «Когда на тебя требовательно смотрят час, день, три дня подряд — это заставляет поступиться своей гордостью», — мысленно констатировал Грамон, в глубине души благодарный подруге за то, что она постоянно пыталась его растормошить (но ей он этого, разумеется, никогда не скажет).       Сама пташка оказалась не слишком хороша во владении оружием, пусть в лапопашной и демонстрировала неплохие результаты. В том, что касалось магии, ей не давалось ничего, кроме полёта: невзирая на ветер в голове, воздух вне пределов тела подчиняться воле летуньи отказывался. Впрочем, свой талант она нашла именно в метании ножей, дротиков и камней, а также в стрельбе из арбалета, чему уделяла почти половину всего времени на тренировочном полигоне.       Так как сам Гиш, являясь начинающим аэромантом, к своим шестнадцати годам на хорошем уровне овладел мечом и кинжалом, их дуэт стал весьма эффективным: после доставки напарника на поле боя, Гера оставалась в небе и принималась отстреливать противников, вынужденных отвлекаться на мечника.       — Отцепляйся! — крикнула пташка, вырывая молодого орла из его мыслей.       Когтистые пальцы тут же разжались, а искусственные крылья ощутили усилившееся сопротивление ветра. Однако же контроля Грамона более чем хватало и для того, чтобы удерживать себя в небе, и для того, чтобы какое-то время маневрировать… Хотя воздушный бой вроде сшибок на копьях и остался ему недоступен (там нужны обе передние лапы, дабы держать оружие).       Перехватив шнуры, перекинутые через плечи обеими передними лапами, барон-нет начал планировать во внутренний двор крепости. Он достаточно уверенно подруливал искусственными крыльями, заставляя их то чуть складываться, то распрямляться, при этом не забывая помогать себе воздухом. И пусть в данный момент в этом не имелось прямой нужды, но для достижения хоть каких-то вершин в искусстве требовалось отдавать себя тренировкам каждую минуту.       Приземлившись на утоптанную до каменной твёрдости землю, Грамон встал в один ряд с другими гвардейцами и уставился на младшего Геля. Наследник Саусфорта и командующий вооружёнными силами крепости дождался того, когда все его подчинённые выпрямятся по линейке, и заявил:       — Молодцы, орлы! Хорошо сработали.       — Кхем-кхем, — прокашлялась Гера, намекая на то, что в отряде были и пташки.       — Гиш, кажется, твоя напарница заболела, — невозмутимо обратился к барон-нету старший грифон. — Проследи, чтобы она посетила лекаря. Мне не нужна эпидемия в казармах.       — Будет исполнено, господин Гель, — отозвался Грамон равнодушным тоном.       — Козлы, — буркнула летунья недовольно.       — Я попрошу без оскорблений: у меня есть парочка друзей из их народа, — подал голос старший крыла, к коему относились молодые напарники. — Приятнейшие в общении ребята.       — Разговорчики, — повысив голос, командующий гвардии орлиным взглядом окинул подтянувшихся подчинённых, затем махнул лапой и заявил: — Свободны. До обеда — отдыхать и чистить пёрышки. К вечеру жду всех на тренировку. Грамон, тебя отец хотел видеть. Не спрашивай зачем, я сам не знаю.       — Может быть, тебя решили повысить? — толкнув напарника крылом, предположила жёлтая пташка.       — Сильно сомневаюсь, — ответил начинающий аэромант. — Если будешь в столовой, то возьми порцию и на меня.       — Будет исполнено, — шутливо отсалютовала пташка, лёгкой трусцой направляясь к башне стражи.       «И зачем я понадобился старику сразу после вылета?», — пусть Гишу и хотелось скинуть с себя броню вместе с закреплённым на нём механизмом, не таким уж и лёгким на самом-то деле, но заставлять барона и учителя ждать он не желал ещё сильнее.       Путь к кабинету нового хозяина Саусфорта был хорошо знаком, так как именно там раньше располагались комнаты Гранда Грамона, но никаких посторонних эмоций это уже не вызывало. Где-то в глубине души оставались обида и злость, но направлены они были не на сородичей, коих попросту назначили на новое место, чтобы закрыть брешь в защите империи, а на тех, кто были виновны в ночном нападении.       Пара гвардейцев, что охраняли двери в кабинет старого Геля, стоило им увидеть подходящего барон-нета, подобрались, всем видом демонстрируя бдительность и готовность к бою. Впрочем, останавливать бывшего наследника крепости они не стали, позволив войти в не слишком светлое, но вполне уютное помещение, где находились книжные стеллажи и письменный стол.       — Выжил, малец, — подняв голову, пожилой серый грифон прищурил сине-стальные глаза.       — Вашими стараниями, учитель, — отозвался Гиш, вытягиваясь по стойке «смирно». — Вы хотели меня видеть?       — Цени, что я есть, — усмехнулся барон, после чего нахмурился и, достав из-под стола свиток, бросил его посетителю. — Я тут написал своим знакомым, и они дали ответ… Не буду разглагольствовать и скажу прямо: Орден Крыла проводит набор молодых, озлобленных, беспринципных бойцов с минимальными навыками аэромантии. Я порекомендовал тебя. Так что, если хочешь, то можешь отправляться хоть завтра. Обратно, разумеется, у тебя дороги не будет… Решай.