Такой разный взгляд

      — Слушай внимательно, Фрост, вопросы будешь задавать, когда я закончу инструктаж, — сидя за письменным столом в своём кабинете, розовая единорожка одарила внимательным взглядом молодого жеребца, только сейчас действительно замечая, насколько же он вырос (всё же видя его каждый день, она упускала детали из внимания). — С тобой в Эквестрию отправляются советники Браво и Мелон: они достаточно опытные, чтобы вести переговоры и управлять нашими пони, но при этом не имеют доступа к каким-либо секретам. Однако же и тебе следует приглядывать за ними… просто ради приличия. Нам совершенно не нужно, чтобы аликорны завербовали кого-то из кристалийцев…       …       — В этом дневнике я записал свои последние идеи, планы и инструкции по подготовке к их реализации, — говорил светло-серый земнопони, стоя в лаборатории рядом с внимательно слушающей его единорожкой, правой передней ногой протягивая небольшую книжечку в жёстком переплёте. — Распоряжения на твой счёт уже отданы, средства выделены… Так что — всё зависит от тебя.       — Я тебя не подведу, босс, — шутливо отсалютовала Винтер Роуз, затем вернула на мордочку серьёзное выражение и спросила: — Ты уверен, что мне не нужно поехать с тобой?       — Не в этот раз, — молодой жеребец качнул головой, а когда кобылка всё же забрала дневник, при помощи телекинеза сунув его в перемётную сумку, бодрым голосом добавил: — В этот раз мы только присмотримся друг к другу. Если всё пройдёт удачно — ты ещё съездишь на настоящий пляж с большой водой.       — Больно нужно, — постаралась изобразить пренебрежение волшебница, но по ней было видно, что идея её зацепила. — Удачи, Фрост…       …       — Ученик… — Сомбра одарил подопечного тяжёлым взглядом, помолчал немного и всё же изрёк: — Ты был прав.       — В чём? — удивился молодой колдун (ну или просто сделал вид).       — Не испытывай моё терпение, — недовольно огрызнулся магистр Ордена, потом вздохнул и, окинув взглядом зал библиотеки, где никого кроме них не было, продолжил спокойным, даже равнодушным тоном: — Расчёты показали, что из-за тесного контакта с умбрумом, рано или поздно должен был проявиться эффект накопления воздействия. Так что, твои опасения оказались не беспочвенны.       — Рад, что смог помочь, учитель, — искренне отозвался младший пони. — Я люблю Кристальную Империю. Было бы обидно, если бы с ней случилось что-то плохое.       — Пф… — тёмно-серый единорог закатил глаза к потолку, но почти сразу вернул взгляд к подопечному. — Аморе… Королева решила, что Империи нужен магистр здесь, а не в Эквестрии. Так что я рассчитываю, что ты, как мой ученик, не опозоришь нас перед южными дикарями… и не подставишься под глупую дуэль. Вряд ли в следующий раз удастся отделаться игрой в шахматы. К твоему возвращению будет готов новый проект, который потребует всех наших ресурсов…       …       — Фрости-и-и… — обнимая сына передними ногами, Старли уткнулась мордочкой в шею жеребчика, изображая материнскую истерику (в том, что она притворяется, он не сомневался).       — Мам, это не больше чем на полгода-год, — приобняв белую пони, кажущуюся сейчас такой хрупкой и неожиданно маленькой, со вздохом изрёк светло-серый жеребчик.       — Целый год! — возмутилась кобыла, оглашая своим возгласом всю спальню сына. — Столько всего может случиться… Очень надеюсь, что я не стану бабушкой за это время.       — Ма-ам… — почти простонал молодой колдун, вызвав смех у родительницы.       — Шучу-шучу, — примирительно подняла передние копытца Старли. — Главное, чтобы кобылка была хорошая.       — За что мне это? — вопросил у потолка Фрост Морн.       — Хи-хи… — прикрыв рот копытцем, белая пони заявила: — За все бессонные ночи, которые мне предстоят, пока тебя не будет.       — Мам, я не хочу узнавать о твоей личной жизни, — попытался отшутиться молодой колдун, за что был схвачен за ухо. — Ай-яй-яй… Прости-прости…       …       — …Не забудь распросить местных травников о том, какие лечебные растения у них имеются: после Дискорда, как я слышала, осталось немало магических аномалий, о которых должны болтать в ресторанах, — Хоуп оживлённо засыпала ученика своими пожеланиями, фантазиями, надеждами, при этом гарцующей походкой пересекая комнату отдыха дворцового госпиталя. — …Это же такие возможности! Я должна буду отправиться в следующую поездку.       — Учитель, ты ведь не забыла, что у тебя, по легенде, к эквестрийцам негативное отношение? — напомнил жеребчик, перед мордой которого уже несколько раз промелькнул хвост золотистой кобылки. — Они, вроде как, тебе голову пробили.       — Я их прощаю, — беспечно отозвалась единорожка. — Так и передай принцессам.       — Королева будет недовольна, — заметил молодой колдун.       — С мамой я договорюсь, — пообещала целительница, затем повернулась к подопечному и, приблизив свою мордочку к его, спросила: — И вообще… ты на чьей стороне?       — Здравого смысла? — скорее уж у себя, нежели у собеседницы, уточнил Фрост.       — Не будь таким вредным, — шутливо ткнула его копытцем Рэдиэнт.       — Я очень даже полезный, просто любое лекарство может стать ядом, если его слишком много, — сложив передние ноги на груди, отозвался светло-серый земнопони.       — Ла-адно, лекарство ты моё, — хихикнув, принцесса чмокнула ученика в лоб, отстранилась и с улыбкой заявила: — Буду ждать от тебя весточки. Береги себя…                   ***       Процессия из девяти саней, запряжённых восемнадцатью почтовыми земнопони, загруженных различными товарами от готовых зелий и артефактов, до учебных материалов по основам некоторых наук, а также съёмными колёсами, которые должны были заменить полозья после того, как снега станет недостаточно, двигалась с севера на юг. Их сопровождали тридцать шесть наземных гвардейцев и двенадцать пегасов, красующихся сверкающей композитной бронёй, боевыми молотами, короткими секирами и копьями… не считая кристальных тубусов на боках.       Процессия предпочитала останавливаться на отдых в городках, заброшенных во время войны с грифонами, разграбленных и частично разрушенных, некоторые из коих теперь активно восстанавливались. Фросту, не способному похвастаться частыми вылазками за пределы столичного магического щита, было крайне интересно увидеть последствия противостояния с крылатыми хищниками, мысленно напоминая себе об их жестокости и беспринципности. В конце концов, однажды он собирался отомстить за всё… пусть даже не своими копытами, так как бойцом являлся более чем посредственным.       Было приятно видеть, как оживают посёлки, на улицах коих вновь звучат голоса жеребцов и кобыл. Впрочем, от воспоминаний о годах жеребячества это отличалось очень сильно, так как поселенцы носили с собой оружие, не разделялись на одиночек, постоянно косились на небо. Посольскую процессию они встречали с интересом и доброжелательностью, делились нехитрыми припасами и пускали ночевать в общие дома…       Ближе к границе с Эквестрией деревни и городки так и пустовали: об их наличии говорили разве что крыши наиболее высоких строений, выпирающие из-под слоя нанесённого снега. Светло-серый земнопони, лёжа вечерами на подстилке из одеял и слушая тихие перешёптывания сопровождающих, размышлял над перипетиями судьбы, всё же ведущей его в страну, о которой в прошлой жизни был снят детский сериал…       Как надеялся молодой колдун, историю он изменил в достаточной степени, чтобы Кристальная Империя не исчезла на тысячу лет, дабы потом превратиться в провинцию южного соседа. В конце концов, говоря со своими наставниками о том, что любит нынешнюю родину, жеребчик не кривил душой и искренне желал лишь блага.       «Самое сложное уже позади. Теперь, когда у нас есть время, сильная власть королевы, знания и ресурсы… мы всего сможем добиться. А там, в далёком будущем, может быть, и лунную программу устроим? Не как эквестрийцы, забросившие космонавта в одну сторону, а полноценную, с космическими кораблями».       К сожалению, до своего отбытия жеребчик так и не смог встретиться с Голден: подруга вечно была чем-то занята, из-за чего создавалось впечатление, что она его избегает. Впрочем, сам он тоже оказался загружен подготовкой, так что не сильно расстраивался, но всё же передал послание через Винтер Роуз…       …       В этот день они планировали наконец-то встретиться с отправленным с юга отрядом эквестрийских пони, чтобы в их сопровождении пересечь границу и устроиться на ночлег уже в другом государстве. Ближе к полудню разведчики из числа пегасов улетели вперёд, а караван втянулся в неглубокое ущелье, чтобы спустя менее чем полчаса выйти с другой стороны.       К своему стыду, Фрост пропустил момент начала боя: взорвавшиеся сугробы, поднявшие ввысь облака снега, отвлекли его достаточно, чтобы залпы магических лучей успели смести первые сани и авангард гвардии, а в то же время фланги оказались атакованы арбалетчиками, разом уменьшившими число гвардейцев едва ли не на половину. Раздались крики командиров, сани спешно опрокидывались на бок, роняя ценный груз, глухие хлопки разорвали воздух и струи алхимического огня вспыхнули яркими росчерками.       Светло-серый земнопони оказался в снегу и обнаружил, что кроме Тандерхуфа и Тандерфута, его прикрывают ещё двое жеребцов, непонятно откуда доставших большие выгнутые щиты. В это время приставленные к охране колдуны, коим после прибытия в Эквестрию следовало отправляться в обратную дорогу, уже затянули свою песню и заставили магию вибрировать… но привлекли к себе слишком много внимания, из-за чего залп магических лучей смёл их охрану, разбросав защитников, словно невесомые фигурки.       Снег опал, благодаря чему взглядам открылись группы единорогов в броне эквестрийцев, а также грифонов, бросившихся вперёд с обнажёнными клинками, дабы не дать гвардейцам перегруппироваться. Рогатые чародеи вновь ударили, слаженно и мощно, без какого-либо изящества, но этого хватило, дабы сломить только-только оправившихся от неожиданности кристальных пони.       — Ррра-а-а-а-а!.. — затянул одну ноту молодой колдун, заставляя магию создавать вибрации воздуха, губительные для слуха птицекошек.       Магическая волна стала расходиться концентрическими кругами, отчего нападающие заметно сдали: искрящие молниями копья пронзали их доспехи, вонзались в плоть, секиры отрубали конечности, а молоты дробили кости. Гвардейцы, от которых осталась едва ли пятая часть, разделились на два примерно равных отряда, один из коих стал добивать временно ошеломлённых крылатых хищников, а второй попытался добраться до единорогов, вновь заряжающихся для залпа. К сожалению, они не успели…       «Проклятье», — чувствуя, как заканчивается его дыхание, Фрост увидел периферическим зрением, что Тандерфут завалился на бок с болтом в шее, а Тандерхуф, издав вопль раненного зверя, бросился на стрелка с голыми копытами.       …Всё происходило слишком быстро…       «Нам не уйти, да и помощи ждать не откуда», — с необычайной ясностью осознал Фрост Морн, падая грудью на снег, чтобы пропустить над собой очередной магический залп.       Неожиданно в душе молодого колдуна вспыхнуло какое-то злое веселье, приправленное щепоткой горечи: ему было жаль, что он не вернётся домой; он сожалел, что не увидит того, во что может превратиться Кристальная Империя; он чувствовал вину перед мамой и почему-то Голден за то, что оставляет их. А грифоны, оправившиеся от неожиданного отпора, уже добивали последних защитников, перекидываясь короткими фразами между собой (краем сознания ученик магистра отметил, что к единорогам они обращаются как к подчинённым, на что те послушно молчат).       «Поцелуйте мой волосатый зад», — яростно подумал целитель, приводя в действие своё последнее заклинание, ощущая как холод распространяется по жилам от кончиков копыт, чтобы ворваться в сердце, а затем и голову.       …       Болезненный вой, от которого шерсть вставала дыбом, а по спине бежали табуны мурашек, устремился к чистому и обманчиво безмятежному небу. Грифоны, некоторым из которых повезло стать свидетелями подобного во время войны, а затем и выжить, чтобы рассказать другим, крепче сжали когтистые лапы на оружии из хладного железа. Боевые рабы, для коих это была едва ли не первая реальная операция, вовсе ничего не поняли и просто повернули головы к источнику шума, дабы нацелить свои витые отростки на новую угрозу.       — Огонь, идиоты! — взревел командир, благоразумно не лезший в первые ряды, что и помогло ему пережить очередную схватку.       «Почему ничто не может идти по плану?», — промелькнула мысль в голове крылатого хищника, в то время как магический залп натолкнулся на стену снега, поднятую полупрозрачным голубым силуэтом с яркими синими глазами.       Взрыв создал белое облако, скрывшее противника из поля зрения, на что грифоны предпочли взлететь, дабы оказаться на открытом пространстве. Однако же первостепенной целью оказались вовсе не они: размывшаяся от скорости, неестественно тощая фигура метнулась к единорогам и, ворвавшись в их строй, начала резать их, словно волк в стаде овец. Безмозглые четвероногие же даже разбежаться не догадались.       — Тысяча золотых корон тому, кто упокоит тварь! — крылатый хищник понимал, что ему влетит от командования за провал операции, но хотел спасти хотя бы часть рогатых недомерков, переданных в усиление.       Раздался яростный клёкот, и воины рванули в атаку, пикируя на своего противника, продолжающего увлечённо резать «предателей». Несколько выстрелов из арбалетов прошли мимо, так и не задев какого-то неправильного духа мщения, а затем… офицер понял, что сильно просчитался.       Зазвучал протяжный скорбный вой, в который была вложена та самая магия, что минутами ранее лишала крылатых хищников слуха, а то и сознания. Первые, кто попали под неожиданную (от обычно тупых, пусть и сильных тварей) атаку, словно дротики вонзились в снег, в то время как другие всё же умудрились немного отвернуть. За какие-то секунды противостояния, засадные силы были уничтожены почти полностью.       — Что нам делать, капитан? — спросил один из трёх воинов, не присоединившихся к обречённому нападению.       — Тц… — взгляд крылатого хищника метнулся к грузу саней, в беспорядке лежащему в снегу. — Возвращаемся. Пусть тварью занимаются другие.       Договорив, офицер мощным взмахом поднялся ещё выше, развернулся и полетел прочь от поля боя, оставляя последних единорогов и потерявших сознание бойцов на волю необычного монстра. Подчинённые не стали спорить или геройствовать: на примере соратников они видели, чем это может закончиться…       …       Сияющие синим глаза проследили за беглецами, запоминая направление, а затем взгляд существа опустился вниз, к вяло трепыхающимся телам. Обрывки образов, предложений, размытые понятия и притуплённые чувства… заставляли задуматься.       — Н-не подходи… — непослушными губами произнесла зелёная рогатая кобыла в доспехах, с красным широким ошейником, с которого свисал медальон в виде отпечатка грифоньей лапы. — Не подходи…       Дух несколько мгновений рассматривал ту, кто в его разуме была отмечена как жертва, как и крылатые существа, сбежавшие от него (ненадолго). Почему-то ему было… тоскливо? Он не знал, что чувствует, а потому вновь взвыл, вкладывая поглощённую у жертв магию.       Так и не оправившиеся после падения грифоны, едва их настигла новая волна, сперва задёргались, а затем замерли окончательно. Единороги, брошенные хозяевами, не решаясь что-либо предпринять, похватались за головы и постарались свернуться в клубки, чувствуя себя теми самыми жеребятами, похищенными из домов много-много лет назад.       — Я не хотела… не хотела… не хотела… — скулила зелёная кобылка, зажмурив слезящиеся глаза и дрожа всем телом.       — Фрост Морн… жаждет крови, — скрипучим словно ломающийся лёд голосом, вычленив из череды образов и звуков некую фразу, вызывающую отклик у чужой-своей памяти, изрекло существо…       Прошло менее пары минут, а на поле минувшего боя остался лишь один силуэт существа, похожего на полупрозрачного худого пони из голубого стекла. Подойдя к тому месту, где он… оно… появилось на свет, взгляд сияющих синих глаз упал на замёрзшие останки.       Скорбный вой прозвучал над снежной равниной, граничащей с неглубоким ущельем. Магия, вложенная в это действие более интуитивно, нежели осознанно, заставила тела павших воинов вздрогнуть, начать шевелиться, а затем и подняться на конечности, чтобы тусклыми неживыми очами уставиться на призвавшего их монстра.       Повернувшись в сторону, где скрылись беглецы, пока что не осознающее себя существо повторило единственные знакомые слова:       — Фрост Морн… жаждет крови.