Поворот, или Огни большого города

*** Так повелось, что для многих заботливых родителей тот факт, что их любимое чадо уже благополучно выросло и созрело настолько, чтобы не просто задумываться о чувствах к противоположному полу, но и активно их реализовывать, становится потрясением и откровением. И, безусловно, в чем-то их тревогу можно понять, ведь жизнь – это не роман, не дамский и даже не о веселых приключениях. Разбитое сердце и загубленная девичья добродетель, пожалуй, самый легкий вариант последствий неосмотрительности, однако и они далеко не то, что желаешь родному человеку. В случае с Ориэль все было одновременно и сложнее, и проще. С одной стороны, Ильве на удивление здраво смотрел на вещи, и понимал, что единственная претензия, которую он пока что может предъявить Иорвету, это факт его существования. Уже не мало, в самом деле, однако против правды не попрешь. Скоя*таэль два месяца находился в тюрьме, неделю провалялся в беспамятстве и до сих пор объективно пребывал еще не в том состоянии, чтобы подкатывать к мелькающим поблизости девушкам. Не говоря уж о том, что среди «белок» полно девиц явно не тяжелого поведения, которые с радостью скрасили бы вечер скучающему в постели командиру, так зачем ему вдруг раздавать авансы скромной во всех смыслах этого слова сиделке? То-то и оно. Кроме того, это безумие началось еще до того, как Иорвет вообще пересекся с Ориэль Асплен и узнал о ее существовании. Зато у Ильве теперь-то уж окончательно отпали все вопросы, с какой такой стати его сестренка кинулась в замок к «белкам» передавать туда лекарства и спровоцировав тем самым дальнейший вал событий. Вопрос оставался, что с этим делать? Ориэль упряма, в отличие от него самого. Это Ильве вспыхнет, прокричится, сцедит бочку яда, но затем возьмет себя в руки и согласится на уступки, если нужно, или выполнит то, что от него требуют, а Ориэль способна неделями вот так тихонечко ходить с невинным видом и поди догадайся, что у нее на уме. И она уже продемонстрировала, что если считает что-то важным, то пойдет и сделает это без оглядки на мнение брата. А ставки, как оказалось выше, чем обычная дружба с «белками». Вон, тонны слезливого бреда раз за разом убеждают наивных идиотов, что ради любви не только можно, но и обязательно нужно на подвиги идти, горы сворачивая, и любые страдания претерпевать. Наверное, Ориэль, как и множеству других таких же молодых не знающих темной изнанки жизни бунтарей, кажется, что так она проявляет самостоятельность и отстаивает свои чувства, а на самом деле всего лишь идет на поводу опасного самообмана. Это еще хорошо, что сейчас она только готовкой ограничивается. Пока что, опять же. Кто его знает, что там дальше может вытворить его мечтательная сестричка ради того, чтобы разжечь ответную любовь в этом совсем не принце весьма сомнительной прекрасности! Дикий парадокс, однако к концу бессонной ночи Ильве пришел к мучительному выводу, что самая очевидная его надежда вразумить сестренку это сам Иорвет. Уж он-то отнюдь не романтический юноша, а прожженный циничный бандит, и совсем скоро уже достаточно оклемается для того, чтобы явить свою натуру во всей красе. Да и вообще, зачем такому, как он, какая-то соплячка? Разве что ради сиюминутного удовольствия. И то, станет ли связываться черт с младенцем? Обернувшись на здание бывшей лечебницы, где скрылся Гроностай, Ильве тогда неожиданно для себя пришел в сущности к прямо-таки напрашивающемуся выводу, - что у него ведь в самом деле еще есть возможность поговорить на подобные скользкие темы кое с кем из «белок», достойным доверия, аккуратненько уточнив относительно половых вольностей среди скоя*таэлей в общем и конкретно любвеобильности Иорвета в частности. Тем более, что ему даже не нужно было что-то специально выдумывать или планировать заходы к щекотливым вопросам издалека, - как бы это ни было неприятно, но оставались слухи о них двоих с Гроностаем, а к тому, что Ильве всегда сильно беспокоится за сестру, бригадир тоже давно привык, так что даже никаких секретов выдавать не было нужды. Впрочем, зная, с какой скоростью буквально на ровном месте среди «белок» расцветают самые пустые сплетни, Ильве с горечью признал, что очень может быть, что как раз-таки он сам – опять последний, кто узнал об увлечении Ориэль. Такое обстоятельство тоже не стоило сбрасывать со счетов, и Асплен твердо пообещал себе, что даже если Гроностай вновь начнет увещевать его, что Ориэль уже выросла и вправе решать за себя сама, а «беличьий» атаман вовсе самый желанный мужчина среди aen seidhe, - он не сорвется и не станет ссорится с единственным скоя*таэлем, чья порядочность не вызывает у него сомнений. Откликнувшийся на любезное приглашение, Гроностай лишний раз подтвердил такое лестное мнение о себе. Он появился уже совсем вечером, когда Ильве уже начал изрядно нервничать, не сорвется ли гость, мало ли, что у них там могло стрястись. Однако бригадир все-таки явился, хотя начал с вежливых извинений: - Прости, что так поздно, - мужчина с улыбкой развел руками, - последний день, хлопот хватает и надо проверить все ли предусмотрели… Так что не беспокойся, Ильве, я на минутку. В самом деле, заглянул только попрощаться перед дорогой и справиться, все ли в порядке, не докучал ли тебе кто-нибудь? Ильве мгновенно сообразил, что именно седой рыцарь имеет в виду и практически умилился его заботе: представьте себе, в наше гнилое и развращенное время совесть у кого-то еще встречается! - Нет, не докучал, - он улыбнулся в ответ. – Но спасибо, что спросили. И я уверен, что от нашествия всяких остроухих халявщиков на мое жилище, в изрядной степени его оберегает ваш авторитет. Так что видите, какой я коварный и расчетливый? Неспроста заманил вас сегодня на эль! И угостить найдется чем, после трудного дня. С обещанным пирогом вот только не задалось, но у Лилианы были ватрушки, и я купил их, помнится вам они понравились. За разговором Ильве исподволь оттирал старшего эльфа подальше от порога, не собираясь отпускать так легко свою долгожданную жертву. - Не хочу тебя стеснять, - с усталым вздохом сдержанно заметил Гроностай на его маневры. - Какое же стеснение, – искренне запротестовал Ильве, - когда я сам вас пригласил? Просто угощать приятно того, кто это ценит. Кто не навязывается, не угрожает и не злословит потом у тебя за спиной. С таким гостем приятно разделить даже единственную черствую корку, а вам я действительно очень благодарен за ваше тактичное внимание к моим нуждам в довольно сложном положении. Вкусный ужин и дружеская беседа, право слово, такой пустяк по сравнению с вашей поддержкой… - Не пустяк, - покачал головой Гроностай. Ильве, похоже, не уловил в короткой обмолвке бригадира какого-то особого подтекста либо не стал демонстративно заострять на ней внимания, что скоя*таэля вполне устроило. Все же сдавшись на уговоры, он избавился от лишней одежды и устроился на предложенном месте, с удовольствием принимая из рук радушного хозяина кружку подогретого с медом эля. Потягивая приятно согревающий напиток, скоя*таэль чувствовал, как постепенно распускается и ледяной узел в груди, а заботы и тревоги временно отступают в сторону. Расслабившись от неподдельной доброжелательности Ильве, нынче взявшего на себя ведущую роль, Гроностай даже позволил себе толику любопытства, с интересом приглядываясь по сторонам к жилищу медика, наконец-таки вернувшегося в полное распоряжение владельца. И невольно улыбнулся, - первое же что бросалось в глаза, так это то, что были тщательно убраны малейшие намеки на недавнее присутствие кого-то постороннего в доме. В жилище Аспленов было уютно, чисто и тепло. Мебель и безделушки очевидным образом были приведены в порядок и расставлены по своим местам именно так, как считал нужным их хозяин, хотя где-то и ощущалась асимметрия или пустое пространство. Так что вторым, что отметил про себя Гроностай, стало то, что хотя Ильве не выставлял свой достаток напоказ, и вся обстановка была довольно скромной, - между тем медик действительно не считал нужным отказывать себе в комфорте, а еще ценил гармонию, красивые и изящные вещи вокруг себя, и их отсутствие на должных местах порой многозначительно резало взгляд. А все вместе эти выводы вызвали одобрительный отклик у старшего эльфа, - на его многовековой предвзятый вкус все же чувствовалось, что здесь живет aen seidhe и, что важнее, с душой aen seidhe, как бы Ильве не декларировал свои свободные взгляды относительно других рас. Тем временем непринужденная беседа шла своим чередом. - Куда же вы направитесь? – не без тревоги поинтересовался медик, пододвигая поближе к гостю блюдо с обещанными ватрушками. – Или это тайна? - Нет, совсем нет. Миссия официальная с прямым задействованием местных властей, - пояснил скоя*таэль и чуть нахмурился. – Для начала мы немного спустимся вниз по Исмене, но близ реки не так уж много пригодных мест для укрытий. Поэтому затем направимся в Велен, это наиболее, хм, проблемный нынче регион в Темерии. - Все с вами ясно, - тяжко вздохнул Ильве, - значит, мне все-таки спешно следует разворачивать лазарет. Однозначно заразу какую-нибудь притащите! - Постараемся быть осторожнее, - без тени иронии заметил Гроностай, чума не щадила никого, независимо от формы ушей, роста и шерсти на ногах. Они вернулись к прерванному утром обсуждению лечебницы, как быстро возможно организовать что-то существенное. Оттуда естественным образом перешли на разработки Ильве, который вдруг осознал, что ему скорее всего придется выбирать, - он, разумеется, хотел бы побыстрее восстановить свою личную лабораторию, которая так или иначе будет нужна ему для исследований, но и при лечебнице без вариантов необходимо аптечное крыло и аптечный же огород соответственно. Одного куста аралии и горшка с мятой на всех не хватит, а если покупать все лекарства, так, во-первых, они имеют обыкновение заканчиваться в самый неподходящий момент, а во-вторых, - это ж разориться можно, а денег еще неизвестно сколько дадут и дадут ли вообще! Там к слову пришелся Льян, а следом за ним Фелосте, - одна травница, другой аптекарь, судя по всему, без работы они долго еще не останутся, к тому же оба уже давно делом выказывают твердые намерения обустраивать для себя надежную мирную и трудовую жизнь. - Ильве, - слегка замявшись уточнил бригадир, - те вещи, которые ты оставил мне, я, как видишь не принес… - Ну так вам же еще сегодня на чем-то спать надо, - отмахнулся медик. Пусть он и собирался осторожно перевести разговор в нужное ему русло, однако несколько удивился и насторожился внезапному повороту. - И это тоже, спасибо, - рассмеялся Гроностай, продолжил, объясняя. – Я предупредил Фелосте, она проследит и передаст их тебе. - Да, - согласился Ильве, - так будет удобнее. Тем более, что на днях она перебирается в город, к Рене. Совместим. Вот и настал, казалось бы, удачный момент ввернуть какую-нибудь шутку про постоянную бдительность дабы не дать нового повода для слухов, чтобы затем уже серьезно признаться, что шутки шутками, зато за сестру медик беспокоится всерьез, - когда максимально не вовремя вмешался сам объект тревоги. Невольно, - просто Ориэль вернулась с дежурства. Ничего необычного, но ее появление перебило разговор, и это было еще пол беды. То, что девушку по темноте провожают «белки», Ильве скрепя сердце признал-таки положительным моментом. Все же встречать ее самому каждый божий вечер не было гарантией безопасности, а вот патруль из двоих-троих вооруженных опытных головорезов - это совсем другие пляски. Однако этим вечером Ориэль в том числе сопровождала именно та «белка», которая вызывала у Асплена наибольшую неприязнь и отторжение. Вполне заслуженно, поскольку Ярлисса тут же принялась оправдывать его крайне нелестное мнение о себе. От презрительной гримасы в сторону нахмурившегося медика ее не удержало даже хорошее отношение к подруге, впрочем, Ориэль с тяжелой корзинкой прошла прямиком в кухню и не оборачивалась на бригадиршу. Та же, увидев вставшего вслед за Ильве Гроностая, даже поздороваться умудрилась так, словно помоями облила: - Кого я вижу, брат! - сладко пропела она с гадкой ухмылочкой, многозначительно дергая бровью. – Зашел навестить напоследок своего, эм… любезного друга перед долгой разлукой? В принципе, расчет был верный, Ориэль из кухни не могла толком расслышать ядовитый выпад, Гроностай всегда отвечает так вежливо, будто находится на великосветском приеме, зато Ильве запросто способен сорваться и в итоге опять выставить себя в неприглядном свете. Очередная ссора брата с «белкой» из-за каких-то пустяков обязательно расстроила бы Ориэль и вбила бы новый гвоздь в крышку гроба его авторитета, который Ярлисса, видимо, считала незаслуженным. Что ж, Ильве и сорвался, несмотря на то, что Гроностай успокаивающе сжал его плечо: - Пошла вон из моего дома! – прошипел побелевший от гнева медик. – И забудь сюда дорогу, сука бешенная! - А он и вправду горяч, как я посмотрю! Можно понять, чем цепляет, – хохотнула Ярлисса, паскудно подмигнув собрату, и издевательски выдала Асплену. – Но это не только твой дом! Ориэль работает на ваше общее дело, ей тоже за это иногда платят, и эта плата тоже идет на дом... Так что, она тоже имеет право приглашать к себе гостей, верно я говорю? На последних словах Ярлисса повысила голос, повернувшись к кухне. - Что ты сказала? – переспросила Ориэль, выходя оттуда. - Ты забываешься, сестра! – негромкий голос Гроностая буквально ожег холодом. Бригадирша бросила на него злой короткий взгляд и как ни в чем не бывало весело ответила ничего не понимающей девушке: - Я говорю, что у вас на сегодня уже есть гость. Не хочу мешать интим… эээ, конфиденциальной атмосфере и уже ухожу. - Нет-нет, - Ориэль тут же защебетала, уговаривая подругу остаться. Дескать, какая бы важная встреча не была у Ильве, они могут уйти на кухню или наверх, и никто никому не будет мешать. - Ну ты же видишь, твой брат не в восторге от такого предложения, - выразительно вздохнула Ярлисса. – Лучше я пойду, еще успею догнать патруль. - Какой же ты бываешь злой, Ильве, - укорила брата Ориэль, закрыв за ней дверь. – Там же холодно, совсем темно и скользко! Она укоряюще покачала головой, извинилась перед гостем и в самом деле направилась на второй этаж. - Нда, - озабоченно признал Гроностай, первым нарушив молчание, когда девушка скрылась из виду на лестнице, - не думал я, что все так запущено. Пожалуй, мне тоже стоит уйти… - Какой вздор! – окончательно взорвался Ильве. – Да хоть ночевать оставайтесь! Почему из-за чьих-то дурацких домыслов вы или я должны отказывать себе в нормальном общении?! - Не должны, - улыбнулся его горячности скоя*таэль, потянувшись за верхней одеждой. – Но я имел ввиду, что мне стоит догнать Ярлиссу и объясниться с ней. - Да пошла она!!! До патруля! Вы что, обязаны перед ней отчитываться? Да хоть пол Вызимы перетрахайте, какое ее раскрашенное дело?! Пусть своих любовников внимательнее считает! – продолжал бушевать Ильве, решительно вырвав из рук опешившего бригадира его плащ. Правда, на этом его запал иссяк, и парень сердито плюхнулся на козетку. Он несколько раз резко выдохнул, успокаиваясь и устало махнул рукой. - Понимаю, мое поведение выглядит непоследовательным. Но… я смирился с мыслью, что объяснениями и оправданиями со слухами бороться невозможно. А начни мы шарахаться друг от друга, так нам просто припишут размолвку, только и всего! Да и глупо это... Ну представьте, - вы привозите в лечебницу новую партию сирых и убогих, а главный врач вдруг начинает от вас прятаться! Бред какой-то. - И верно, глупо, - согласился Гроностай. Ильве поднял на него голову и невесело усмехнулся: - Ничего, справлюсь и с этой чокнутой баньши. Убить она меня не имеет права, а со всем остальным, - вон, в крайнем случае Роше на нее натравлю, скажу, что мешает работать. Понятно, что это была шутка, однако, как известно, в каждой шутке есть доля шутки. - Да, это может сработать, - подтвердил задумавшийся Гроностай. – Только не совсем через Роше, а через Иорвета. Он твердо придерживается дисциплины, того что личные склонности и отношения не имеют права влиять на исполнение обязанностей. - Вот как? – встрепенулся Ильве. – Ну теперь хотя бы понятно, что это просто кому-то не хватает его зоркого присмотра. Что ж, это радует, без иронии! Думаю, когда вы вернетесь в Вызиму, ваш командир встретит вас уже на своих ногах и в полной мере приступит к делам. Хотя… кто вас, «белок», знает, может, на радостях после выздоровления он сам решит пуститься во все тяжкие! Бурчание насупленного медика, несмотря на рассудительные до того слова, все равно не скрывающего недовольства, обиды и подозрительности, было уже практически родным, и Гроностай негромко рассмеялся в своей мягкой манере: - Ильве! - А что? – запротестовал парень. – Я-то ваших «белочек» насквозь вижу, какие они пушистые, а вот Ориэль – девушка неискушенная, романтичная. Для нее и так ваш атаман если не заколдованный эльфский принц, так благородный разбойник. Вздумает этот прЫнц со скуки, скажем так, разнообразить свой досуг женским обществом, она и не устоит… - Ильве, ты это несерьезно! – Гроностай смеялся уже в голос. - Это еще почему? – остро прищурился медик. Вся шутливость с него слетела, но захваченный высказанной идеей скоя*таэль этого не заметил. - Во-первых, твоя сестра чудесная и очень разумная девушка. Я не верю, что ты и правда думаешь, будто ее достаточно поманить пальцем. А во-вторых, поверь мне, что бы ты не думал о скоя*таэлях и об Иорвете, но он никогда не опустится до того, чтобы силой или обманом воспользоваться женщиной. Я уже не говорю о том, что случайные и беспорядочные половые связи в принципе не достойны истинного сейдхе. Затронутая тема заставила бригадира помрачнеть, напомнив о новом члене отряда и том, что с ним связано, посему Гроностай предпочел пусть несколько неловко, но свернуть разговор: - К сожалению, ты прав, не все скоя*таэли отличаются столь суровыми к себе требованиями, однако рядом с Иорветом за Ориэль точно можешь не беспокоиться. Ильве фыркнул и на этот раз, когда бригадир стал настаивать, что ему пора идти, ограничился лишь тем, что завернул в салфетку и всучил ему с собой пару недоеденных ватрушек. Вечер не то чтобы удался, но определенные ответы он получил. Бездействие и молчаливое выжидание претило его натуре, однако нынче вечером Ильве была явлена в том числе и вполне явственная угроза в лице провокаторши-командирши. Не приходилось сомневаться, что если он не сможет держать себя в руках и начнет давить на Ориэль, то та с такой-то поддержкой вполне способна исполнить свою угрозу, а дальше Иорвет-не Иорвет, но сестру Асплен в самом деле потеряет. Нет, умом он понимал, что время не остановить, хрупкая беззащитная малышка у него на руках давно выросла во взрослую девушку, у которой должна быть своя жизнь, в том числе любовь и так далее. Но как-то не так это все должно было случиться, и тем более не означало, что они должны перестать быть частью жизни друг друга. Ильве просто не понимал, как можно даже на словах отказаться от родного существа ради надуманной самой себе влюбленности. Ей боги, хоть ведьмака ищи, чтобы провериться на семейное проклятие, когда ради каких-то эфемерных идей запросто готовы жертвовать близкими! Пока что же оставалось только слушать, как едва он поднялся к себе в спальню, Ориэль спустилась вниз и, судя по звукам, снова взялась за готовку. Ильве решительно плеснул себе ставшую в последнее время привычной смесь эликсиров, лег и по-детски натянул одеяло на голову, словно так мог хоть на минуту укрыться от того, что скребло изнутри.