Нулевая терпимость

– Ты сегодня кого с собой возьмешь, Микан? – Ро и Берту. – Отлично, – ответила мать Микана. – Втроем вы легко соберете норму, ведь так? Микан пожал плечами. – Конечно, соберете. Помнишь ту балку, где мы как-то раз ходили гулять? Я уверена, что там еще много мусора осталось. – Да, мама, – ответил Микан. «Это если останется время после реки», – мысленно добавил он и посмотрел на Белину, жавшуюся к стене, и Вийка, сидящего на полу и таращившего глаза в потолок. Микан, Ро и Берта получили по стакану горячей смеси. Вода, протеин и витамины. Питательно, полезно, но вкус… ну, чем-то напоминает сигию. Настоящую Микан не пробовал никогда, а вот порошок из нее тот да, был на столах довольно часто. Если в него добавить… Нет. Не надо придумывать то, чего нет. И пока не будет. Когда-нибудь потом, как им обещают, они снова будут есть натуральную сигию. Он видел в информцентре голофильмы про это. Ну, про будущее Дессы, то, которое настанет, когда будет чистая земля. Сигию кладут в землю, закапывают, поливают и хоп - через три месяца на месте одной сигии целая куча – 10, а то и 15 крупных, розовых или желтых продолговатых плодов. А можно закапывать не целую сигию, а ее половинку, тогда у нее должны быть уже ростки. И снова – раскапываешь через три месяца, а там 15 новых. Офигеть! Да Микан готов землю голыми руками раскапывать и закапывать хоть каждый день, если там будет такая вкуснотища. В фильме показывалось дальше, как плоды осторожно грузят в контейнеры, сушат, хранят в темноте. Потом берут сколько надо и в кастрюлю. Варишь в воде и все – можно есть. Парок поднимается над тарелкой, так все явственно видно. Интересное кино, одно плохо – после таких фильмов очень хочется кушать. Говорят, что синтезаторы, которые дали земляне, могут выдавать такую вкуснотищу, что даже натуральная пища никакого сравнения с ней не имеет. Выдавали. Первые три месяца. Потом их оптимизировали. Вкуса стало меньше, калорий больше. Временная мера. Микан привычным движением натянул дыхательную маску, оглянулся на брата и сестру. С Бертой все было в порядке. А Ро… Ро был в отцовском противогазе. – Это что? Микан потянул за трубу и защита тут же слетела с головы младшего брата. – Ты что творишь? – Маска сломалась. А в моем противогазе стекло выпало, – сообщил Ро деловито. – Да, Микан, посмотри, – мать показала старшему сыну противогаз Ро. – Как жаль. Это последний детский, производства еще самого сикки Туранчокса. Я отнесу в мастерскую. Может быть можно будет починить? – Ты почему вчера не сказал? – накинулся на брата Микан.– Забыл? Ро кивнул. – Черт, – Микану хотелось стукнуть Ро по тощей шее. Он бы и стукнул, если бы не мать. Она привлекла Ро к себе, погладила по голове. Тот спрятал лицо на ее животе. – Ладно, что ж теперь… Останешься дома. Где твоя мусорная сумка? Берта молча протянула свою сумку и сумку Ро старшему брату. – Может быть, мне пойти с вами? – спросила мать. – Ро посмотрит за Ви и остальными. – Нет! – быстро ответил Микан. – К противогазу нужна специальная кислородная приставка, цилиндры не подойдут. Без нее на улице делать нечего. А папин противогаз мы не переделывали. И твой тоже. Все нормально будет. Наберем мы мусор. Микан постарался ободряюще улыбнуться матери, шутливо погрозил кулаком Ро, скользнул равнодушным взглядом по Белине и Вийку. Они стали совсем прозрачные за последнее время и уже усвоили намертво, что все новое, что происходит вокруг, ведет только к тому, что им будет только хуже. Закрыли ферму барсков и старший брат потерял работу. На хозяина фермы наложили штраф, а он переложил его на семью Микана – ведь это из-за него закрыли ферму. Отцу пришлось поехать на другой материк и работать там сборщиком мусора, иначе с долгами не расплатиться. Хотя деньги отменены, но оплата за труд все равно есть, талонами, нормами отработки и все такое. А новый материк это очередной план Нийи. Той твари, из-за которой все так и получилось с Миканом. Работа потеряна, а с ней закончились дополнительные порции кормовой муки, не говоря уже о витаминных добавках. Чтобы получить талоны на питание нужно набрать норму мусора. А это значит, что нужно выходить на поверхность. И с каждым разом уходить все дальше и дальше, так как в окрестностях все быстро выбрали. Отцу еще повезло, что его взяли на вахтовую работу. Микана вот нет, мал сказали, только с шестнадцати лет. – Не отставай, – сказал Микан Берте. В масках были скрыты динамики и разговаривать можно было вполне комфортно. Только не хотелось. О чем можно говорить, разгребая мусор? Только кислород зря тратить. Они вышли из отсека, и направились к центральному шлюзу. Там была уже толпа народу. Хорошо, что не придется ждать. Двери открывали только когда набиралось не меньше 50 человек. К кислородному автомату стояла отдельная очередь. Вот повезло то, что у них есть запасные кислородные цилиндры, вставляющиеся в дыхательные маски. Это отец еще добыл. И пока Микан рыщет по улице, набирая нужную норму мусора, мать заправляет запасные цилиндры. Благодаря этому удается поспать лишний час. Кислород дают бесплатно. Это, пожалуй, единственный плюс из всего того, что придумало отродье Глана. Вообще-то ее зовут Нийя, но Микан мысленно всегда называл ее именно так. В тот же день, когда она схватила его с помойным ведром, ревнители ворвались на их барсковскую ферму, уложили всех лицами в пол, хозяина отдубасили так, что тот неделю потом ходить не мог. А всех барсков ревнители передушили. И орали так, что Микан думал их там всех вместе с птицами убьют. Мол, земляне против того, чтобы отходы выливали на их чистую землю. А куда он должен был их выливать? Домой к себе, что ли нести? Куда сказал хозяин, туда он и выливал. Но в тот день Микану немыслимо повезло – ему удалось небольшого барска запихать себе под куртку. И унести домой. Он надеялся, что барск окажется живым и будет нести яйца, но тот не пережил ревнителей. Так что только суп и вышел. Последний подарок с фермы, можно сказать. О!!! Что же это был за суп! Божественный нектар, на поверхности которого плавали лужицы жира, кто бы мог подумать, что этот барск, такой тощий на вид, способен выдавить из себя жир… Микан аж сглотнул, вспоминая горячую ароматную чашку бульона. И кусочки мяса, которые плавали в ней. С грохотом двери пошли в стороны, сразу подул сильный ветер, система препятствовала проникновению внутрь убежища воздуха улицы. Сейчас этот воздух бы не причинил особого вреда, но перестроить систему безопасности еще не успели. Потом двери закроют, а внутрь убежища начнут нагнетать свежий, обогащенный кислородом воздух. – Быстрее, быстрее! – кричали у двери ревнители. Микан схватил Берту за руку, чтобы в толпе никто не сбил ее с ног. Они выскочили наружу и пока глаза их щурились от яркого солнечного света, двери уже закрылись. Повезло. Они выбежали в первой партии. Фора почти 20 минут. Можно не спеша выбрать инструмент поприличней и успеть раньше других к реке. Последние дни все наряды были именно к берегу реки. Вот уж не понятно, почему именно рекой приказала заниматься Нийя, хотя есть много других, перспективных мест. Берта вчера заприметила одну расселинку в горах, и можно было бы полазить там. А ту балку, про которую мать говорила, обобрали дочиста еще три декады назад. Надо будет все же как-нибудь взять ее с собой, но она без отца боится выходить. Отец вернется только через месяц, это еще долго ждать. Но когда он приедет, наверное, сразу станет легче жить. Микан и Берта выбрали сачки и ведра, обули высокие сапоги, куда ноги Микана и Берты забирались вместе со своей обувью, натянули перчатки. Всех уже толкали на движущиеся платформы. Быстрей, быстрей. Работа была понятной, привычной, скучной и противной. Нужно бродить по берегу, просеивая грязь сачком, и все твердое, что находилось складывать в ведро, а это кости, железяки, стекло, всякая дрянь, ни на что не годная, поэтому-то и выкинутая. Взрослые работники черпали жижу и наливали ее в специальные цистерны. Потом их увозили на очистные, снова и снова, раз за разом. Река чище не становилась. Все также находился мусор, все также ее воды несли ликую черную грязь. – Это временно, – сказала Нийя. – Но все должны принять участие. Все должны работать на очистке. Чтобы лучше понимать и запомнить… Что понимать? Что запомнить? Ну ладно, он Микан сливал около этой реки хозяйские помои. Но Берта-то и Ро причем? Или ма – они же и на улицу-то раньше почти никогда не выходили. Откуда от них-то грязь? Владельцы заводов-то не горбатятся, надо полагать, на общих работах. У них свои синтезаторы есть. Пусть не такие, как земные, но, надо думать, еду выдают получше, чем то, что они получают по талонам. Микан давно понял, что от отродья Глана ничего хорошего ждать не приходится. Мальчик черпал грязь сачком, приглядывая за Бертой одним глазом. Ей было трудно. Сачок она зачем то взяла большой, есть же специальные детские, вот Микан такой и взял, чтобы черпать побыстрее. Он взял у Берты ее сачок и отдал свой. Та ничего не сказала. А что тут говорить? Ну, ошиблась. Находки ритмично звякали, падая в ведро, много стекла, а ниже прям слои пластика, это еще с тех времен, когда пластик не принялись перерабатывать на что-нибудь полезное. Взвыла сирена. – Волна, – услышали они предупреждающий крик. Микан и Берта кинулись прочь от воды. Микан видел один раз, как здоровенного мужика сбило с ног потоком, унесло вниз и тот долго потом ругался, счищая с себя грязищу. Хорошо хоть маску не сорвало. Волна – это значит, что на очистных открыли шлюз. Типа почистили воду и снова ее спустили в русло. На Дессе мало воды. Подземные источники, только для питья, а это вот – для всего остального. Уровень воды немного повысился и она потекла быстрее. Мальчик почувствовал, что сестра тянет его за руку. Он обернулся. Берта зачерпнула воду из реки, потом перевернула ладонь. Капли, что полетели вниз, были не черные. Серые, так вернее. Неужели? Неужели то, что они делают, имеет какой-то смысл? – Смотрите, смотрите! – остальные тоже заметили это. Вода прибывала, Микан и Берта отошли от берега еще немного. Напор усилился. Они видели, как вода уносит с берега черную жижу, оставляя за собой полосы грязного песка. Кто-то первым подошел к песку, потрогал сапогом. Засмеялся хрипло под маской, потом запустил в песок руку, подкинул его в воздух. Кто-то растер песок в ладонях, а кто-то, совсем без головы, как Микан понял сразу, снял перчатки и потыкал в песок голым пальцем. Микан зажмурился. Сейчас этот идиот заорет, когда с пальца начнет слезать кожа. Но крика не было. Человек тыкал палец в песок и поднимал его к глазам. Почему не разъело кожу? Или это именно то, ради чего они все тут и возились несколько месяцев в грязи? Неужели отродье Глана хоть в чем- то была права?