Нулевая терпимость

Нийя полюбила свои неспешные прогулки вдоль посадок земных растений. Несмотря ни на что, они упрямо цеплялись за жизнь. Росли, топорща свои иголки в пронзительно синее небо Дессы. Корни начали выбираться из защитных капсул, пытаясь приспособиться к новому грунту, некоторые растения уже меняли цвет, у части опали иголки, но полностью не погиб никто. Кроме тех, первых, поврежденных транспортом. Нийя убеждала себя, что, скорее всего, это сделал кто-то по невнимательности, не зная о посадках, не понимая их ценности. Кто это сделал, так и не выяснили. К сожалению. Уж она бы настояла на примерном наказании. Мысли крутились вокруг сосенок, упорно отказываясь обдумывать новую возникшую проблему. Не проблему, нет. Радость! Четыре мальчика и три девочки. Ее братья и сестры. Дети Глана. Население Дессы 67 тысяч человек. Земные синтезаторы пищи работают все 26 часов в сутки. Это позволило уменьшить выбросы на 22 процента. Всего синтезаторов семь. Если один передать в институт Глана, обеспечив научную элиту более калорийным питанием, и главное обеспечить рождение семи искусственных людей это уменьшит рацион остальных. Имеет ли она право обделить тех, кто уже живет на Дессе? Забрать часть еды? О дополнительном питании ученых, их просьбе, скажем так, хотя правильней бы назвать это условием, Лионакс поставил Нийю в известность до того, как сообщил информацию об эмбрионах. Иначе просьбе можно было бы дать определение «шантаж». Сначала она отказала. Именно по этой причине. Нийя гадала, почему он сделал именно так? Ведь правильней было сначала сказать об эмбрионах и лишь затем о том, что нужно, для их активации. Очевидно, Лионакс хотел выяснить, насколько личная заинтересованность Нийи способна влиять на принятие ею решения. Но ученые действительно могли принести много пользы. И почему, собственно, она должна пренебречь личным интересом? Ребенок Глана в инкубаторе вырастает за три месяца. Еще полгода и это будет полноценная личность. Сильная и физически, и духовно. Они смогут стать надежными помощниками для Нийи. Она научит их всему, что знает сама. Вместе они найдут способ преодолеть проблемы Дессы. У нее одной пока не очень получается. Взять те же карточки… Нийя отправила людей на работу по сбору мусора. Грязную и мерзкую работу. Почти всех. И детей. В первую очередь детей. Они должны понять, запомнить на всю жизнь, что земля должна быть чистой. Отправила всех – и тех, кто жил на социальную норму и готов был работать за еду, и тех, кто имел работу. Шесть дней в декаду каждый должен отработать на очистке. Вскоре она узнала, что карточки с отметками об участии в работе стали подделывать и Нийя сделала так, что подделка стала невозможной. Тогда их стали продавать. Продажа карточек - это было в корне неправильно, но как заставить надеть перчатки и выйти разгребать грязь того, у кого нет нужды в воздухе, еде, одежде? Она отменила деньги. Тогда возник бартер. Менялось все. Старые одеяла на пищевые рационы, целые противогазы на кислородные цилиндры, водные талоны на лицевые маски. Производство которых Нийя запретила, несмотря на все возражения. – Люди не виноваты в том, что родились с генетическими дефектами, – сказал ей тогда Лионакс. – Не имеет значения, как человек выглядит. Главное, что он делает, – ответила Нийя. – Но его вид делает его несчастным. – Это не причина продолжать отравлять планету вредным производством. Лица можно закрыть тряпками, если уж вам так хочется. – У вас нет сочувствия к нам. – Да, нет. А с чего бы оно было? Вы убивали планету десятилетиями, вы, а не я. – Я нет, – Лионакс отвернулся, скрывая боль. Дальше закручивать гайки не имело смысла. Нужно было найти побудительный мотив для всех, чтобы люди сами захотели очищать планету. Все. Добровольно. Но пока мотив не находился. И даже поразмыслить об этом было некогда. Сутки были заполнены отчетами, рапортами, графиками, предельными уровнями экологической нагрузки, хранилищами чистой воды, стратегическими запасами питания, работой синтезаторов и нормами, нормами, нормами. Норма на калорийность, норма на мусор, норма на белки, жиры и углеводы. Норма на тепло. Норма на одежду, на противогазы, на защитную одежду. Нулевая терпимость. Да, именно этот принцип провозгласила Нийя. И этот принцип утвердил Совет Дессы. Утвердил, уверенный в том, что выполнить это не реально. Невозможно добиться стопроцентного исполнения законов, стопроцентной очистки Дессы, стопроцентного равенства и стопроцентной справедливости. Наверное, они были правы. Это не реально. Но это не значить, что не нужно пытаться. Рядом с трубой зашевелилась земля, крышка подземного люка сдвинулась и из земли высунулась голова в противогазе. Следом появилось тощее тельце в защитном комбинезоне. Ребенок? Мутант? Нийя ускорила шаги. Существо вытянуло за собой огромное ведро, и, сгибаясь на сторону от его веса, потащило ведро к реке. Пару раз маленький человек останавливался, явно отдыхая. На третьей остановки он вдруг пнул ведро ногой. Черная жижа растекалась по поверхности Дессы, впитываясь в красно-коричневую почву, делая ее бурой. Опростав ведро, человечек схватил его за дужку и побежал обратно. Он не смотрел на небо, не смотрел по сторонам, Нийю он тоже не видел. – Стой, – закричала девушка. – Немедленно стой! Человечек завертел головой, потом присел и испуганно закрыл голову руками. Нийя подошла к нему, схватила за плечо, поднимая. Заглянула в мутные стекла противогаза. Это был ребенок. Не мутант, нет, испуганный ребенок. Может быть даже и подросток. – Что ты сейчас сделал? Он молчал, даже глаз не открывал. – Зачем ты вылил грязь на чистую землю? Зачем? Отвечай! Она встряхнула пацана. Мальчик открыл глаза. Они немного слезились, кожа ребенка была вся в серых потеках. В глазах плескался страх. По мере того как мальчик понимал, кто держит его за руку в них стала разгораться ненависть. – Пусти! – закричал он. – Пусти! Не смей меня трогать! Ты - отродье Глана! Не имеешь права! – Ах, вот как! – Нийя схватила мальчишку за шиворот и решительно направилась к входным дверям бункера. Парнишка пытался драться, пинался, кричал, пытался ударить ее грязным ведром, но все это не произвело никакого эффекта. Нийя втащила поганца вовнутрь и как только входные двери закрылись, сдернула с него противогаз. – Как ты смеешь пачкать землю? Негодяй! Она еле сдержалась – так ей хотелось отхлестать мальчишку по щекам. У шлюза быстро стали собираться люди. – Да это ж Микан. – Ага, попался. Вот теперь старый Брин попляшет. Ферму то твою закроют, шпаненок! Нийя отпустила мальчика. Она была крайне удивлена реакцией окружающих. Да, она чувствовала яростную ненависть мальчишки, которую, впрочем, быстро сменил страх, но эмоции окружающих… она ждала возмущения, негодования – вот ведь пойман загрязнитель земли, но она ощущала мрачную удовлетворенность людей от ее неудачи, злорадство по поводу пойманного с поличным нарушителя и какое-то удовольствие. На грани болезненности. И желание зрелища… Она доставила радость толпе, толпе, которая ненавидела ее. Её! Не его, портившего землю, а ее – защищающую эту самую землю! «Да что с ними со всеми, почему они не понимаете кто друг, а кто враг?» Ну что ж, раз так, то ее ответ – «да». Она даст разрешение. Их будет 8 восемь защитников Дессы. Восемь против этого ужасного мира. Мира ненависти и вражды. Институт Глана получит свой синтезатор. И нужно просчитать, сколько пищевых рационов они могут выдать сверх того, что им нужно. *** Лионакс проверил дверь своего кабинета. Закрыта ли? Потом достал из шкафа одеяло, расстелил на полу и лег. Так можно успокоить боль в спине. Ему нужно немного отдохнуть. Надо признать, что чуть порозовевшие лица детей и Мириим не могли не радовать его. Первый раз, когда Ровен принес дополнительную пайку, он отказался ее взять. Да, да это не взятка, это благодарность. О которой он ему говорил. Нет, Лионакс не будет лицемерить перед собой, говоря о том, что не понял, что имел в виду Ровен, говоря о благодарности. И глупо не взять то, что тебе дают от чистого сердца, дают то, что тебе так нужно… Даже не тебе, а твоим детям. Твоим голодным детям. И вторую коробку он взял. Потому что всю неделю думал о той первой, от которой отказался. Как было бы здорово добавить в рацион немножко калорий и чуть-чуть вкуса, чтобы продержаться еще какое-то время. Этот дополнительный паек он сам не ел. Но хотя бы перестал отдавать часть своей законной нормы родным. Это уже кое-что. Когда Нийя дала согласие, он видел, что она ждет, что Лионакс скажет что-то такое, что мол, и где же твои принципы, где соблюдение равенства, или хотя бы криво ухмыльнется. Но уж он постарался, чтобы в его глазах не было ничего осуждающего. Или понимающего. Выйдут ли его дети когда-нибудь на свежий воздух без защитной одежды? Смогут ли умыться в ручье? Есть то, что вырастает на земле, а не синтезируется в инопланетных машинах? Для этого нужно выполнить все требования Нийи. Она так говорит. Проверить и закрыть все подпольные производства? Их и осталось то три-четыре. Из тех, что доступны для контроля. Нет проблем. Обеспечить принятие закона о наказании отработкой на поверхности в двойном, тройном размере? Без вопросов. Как еще наказывать провинившихся в чем-либо людей? Заключением под стражу? Да они и так сидят в своих отсеках, как в тюрьме. Лишить нормы питания? Безвкусный протеин и вода на грани физиологической нормы. Раз в три четыре дня только и дают что-то имеющее вкус. Смерть? Их так мало. Если начать войну или вводить казни, то скоро популяция физически лишится возможности дальнейшего выживания. Физические наказания? Нет, это уже за гранью. Они все же цивилизованный народ. Хотелось бы на это надеяться. Они исполнили все, что она хотела. Но стало ли ему жить лучше, чем раньше? Нет. Нет. Нет. Нет. Тогда можно было, как-то крутясь, но добыть что-то вкусное, красивое, приятное, радостное. Сейчас жизнь 67 тысяч стала сродни серому аду. Где ничего не происходит, и каждый день несет новые разочарования и беды. Если не считать элиты, продолжающей жировать в своих бункерах. «Нужно потерпеть, – твердит Нийя. – Скоро все изменится». Стиснуть зубы и ждать. Он ее не винил. Даже понимал. Для нее они все враги. Враги Дессы, которую она спасает. И они заслужили то, что получили. С ее точки зрения. Это же их вина. Ах, как было бы хорошо уехать с планеты года на два-три, переждать пока планета не восстановится. О, да, он с семьей уедет, а тысячи дессианцев нет? Да и как и куда? Экологические беженцы. Лионакс знал, что иногда такое убежище предоставляется. Рокан успел рассказать ему то, что узнал сам и даже передал информацию, документы о таких проектах. Лионакс несколько дней с восторгом рассматривал изображения домов для лотар, чье солнце внезапно стало остывать из-за сформировавшейся рядом червоточины пространства… в этом не было вины лотариан, и межзвездный совет выделил ресурсы; корабли-ковчеги опустились на планету, приняв все население, животных и растительный мир. Их новый дом был более пустынен, более холоден, чем покинутый, но пригоден для жизни… А тангарианам отказали. Вежливо, но непреклонно. Предоставили помощь, примерно такую же, как их планете, но в переселении отказали. Сами же жители Тангарии не овладели искусством межпланетных перелетов. Не говоря уже о межзвездных. Другое дело дессиане. Они могли бы улететь с планеты сами, если бы только нашлась подходящая, безлюдная планета. Так как если бы там было население, то нужно было бы договариваться и стоило хозяевам планеты позвать на помощь, то те же земляне, добрые, гуманные земляне, встали бы на защиту тех, кто изначально жил на планете. Да, принцип такой … – сами загадили, сами и исправляйте. Жестоко, но справедливо. Справедливо ли? Хорошо взрослые, ладно. Но в чем виноваты его дети? Да и он сам? Все, что Лионакса когда-либо ждало - это смерть на том же заводе, где погиб его отец или смерть от голода или болезней, если бы завод закрыли. У людей часто нет выбора, от многих ничего не зависит, они пришли в тот мир, который уже сформирован… Взять того же Микана. Нийя устроила по всему бункеру трансляцию судебного разбирательства рядового, в общем-то, случая. Ну да, мальчишку поймали с поличным. При обыске нашли мешок с витаминной смесью. Мальчика выставили полным подонком. Пакостил на общественной земле и воровал у своего же хозяина. Ну ладно, не мальчика, подростка. Но был ли выбор у него? Почему Нийя не понимает, что то, что так ее возмутило - для этого мальца – вся его жизнь. Ничего другого он не видел. Как заставить его поверить во что-то более возвышенное, чем горячий, питательный семейный ужин? Видимо, стоит уделить больше внимания пропаганде? Показать людям, как можно жить по-другому, заставить их… мечтать?