***
Из разговора со спецагентом Холдо, состоявшимся при подготовке к делу, Рей знала, что при захвате Рена восемь лет назад, скромно говоря, не обошлось без крови, и решила, что этой информацией можно воспользоваться, чтобы осадить зарвавшегося зубоскала. — …И к твоему сведению, лучшая студентка курса, стоящая перед тобой, со скрипом сдала экзамен по стрельбе. Так что я не могу гарантировать тебе, что в случае рецидива и, как следствие, твоей поимки, ты переживёшь новый расстрел. Потому что, в отличии от Холдо, подходящей к делу с точностью хирурга, я порой ужасно криво стреляю, — она выдала Кайло самую очаровательную и прохладную улыбку из своего арсенала. Однако, напоминание о пережитых ранениях и незавуалированный намёк на куда худший возможный исход в будущем не оказали на парня должного эффекта. Он оценил сказанное маршалом уважительным кивком головы, мысленно пережевал и, коротко поджав губы, выплюнул ей в лицо её же слова. — Вау! — Кайло криво улыбнулся своим ботинкам и вернул взгляд к лицу сурово нахмуренного служителя закона. — Видимо, теперь моя очередь испуганно вздрогнуть, да? — Рей стушевалась под его вызывающим взглядом, но изображать из себя напуганную вчерашнюю выпускницу и дальше ей было незачем: Рен нехотя всё же уяснил из её слов и поведения, что не на ту напал. — Такого подарка судьбы я точно не ждал. Мой новый надзиратель угрожает меня расстрелять при первом же разговоре! О большем и мечтать не мог! — Во-первых, не надзиратель, а куратор. Во-вторых, ты предупреждён, — чуть мягче, но с прежней расстановкой в голосе поправила его Рей. — Не доводи до крайности. Нет ни одной причины, по которой Служба, Бюро или Департамент не поймают тебя снова. — Заметь, речь о побеге завела ты, — Кайло слегка поклонился и провёл рукой по воздуху, сделав жест «я не при чём». — Я и словом не обмолвился. — Стараюсь работать на опережение, — процедила Сэнд. — Какой профессионализм, а! Так держать, маршал! — Неужели жизнь в бегах — это то, что тебе надо? Подняв тему рецидива и побега, Рей получила возможность проверить реакцию Кайло, и то, что она сейчас видела, обнадёживало. Он среагировал не так, как пойманный на коварном плане, судя по его лицу и взгляду. На словах же всё оказалось неоднозначно, так как он увёл разговор в сторону. — Что мне сейчас надо, так это поесть и поспать. Это ведь мне делать разрешается? — Рен «вежливо» махнул рукой своему куратору, указывая на дверь, таким образом интересуясь, когда уже нежеланная гостья оставит его наконец в покое. — На сегодня ты вроде все свои лекции мне прочла? Рей на озвученное им в малоприятном тоне пожелание и нетерпеливое выпроваживание так и подмывало спросить «Ты разве за восемь лет не отоспался?», но она сдержала этот низменный и непрофессиональный порыв. К тому же из медицинской карты своего «не пациента» ей было известно, что Рен страдает хронической бессонницей. — Проверь зарядку на своём сотовом, — попросила она, встав с места и подхватив с журнального столика сумку с ноутбуком. Кайло, поняв, что её визит и правда окончен, без промедления подошёл к компьютерному столу и взял в руки бессознательное устройство, стоящее на зарядке. В верху экрана ровным светом горел красный огонёк. Смартфон старой модели проявил ноль реакции на нажатие и удержание кнопки «включить/выключить». — Или сдох, или времени мало прошло, — Рен положил его обратно на стол и обернулся. — Ладно, — Рей достала из кармана рабочей куртки обещанную кроху Nokia. — Пока не разберешься со своим, вся связь по этому. Он заряжен, симка здесь стоит, месяц связи оплачен. Мой номер забит в контактах, напиши мне вечером ожил твой или нет. Она протянула его Кайло, и тот подошёл и забрал его из рук. На миг Сэнд придержала синюю, электронную малютку, вынудив Рена поднять хмурый взгляд к её лицу. — Приятно было познакомиться, Кайло. — Нет, не было, — уверенно ответил он, ничуть не сомневаясь в сказанном. Сэнд знала, что ни одно слово сейчас не докажет ему обратного и предпочла оставить всё как есть. На первых порах ей следовало, говоря словами самого же Рена, держать его на коротком поводке. Так что, не ввязываясь в нравоучительные дебаты, Рей направилась на выход. Кайло открыл дверь нараспашку и в шутку отдал ей честь, когда она проходила мимо, подняв руку в миг, чтобы она точно заметила: — Леди-маршал! Рей закатила глаза и, оказавшись в коридоре, обернулась со словами: — Звони, если… — Дверь за ней быстро захлопнулась, и раздались звуки поворота ключа в замке. — …что, — договорила девушка куску белого дерева перед своим носом. Подойдя к лифту и нажав кнопку вызова, она молча радовалась тому, что её первый подопечный, совершивший тяжкое преступление, не оказался драчуном и беглецом, как она опасалась. Всё-таки, как ни крути, не весь её страх перед этим человеком был наигранным. Оставалось только надеяться, что Кайло, опьянённый запахом свободы, не решится на нечто подобное в дальнейшем. Но при любом раскладе, сколь запятнанными ни были его помыслы, Рей была готова помочь ему их очистить, сколько бы усилий, моральных и физических, для этого ни потребовалось…***
Кайло услышал шаги за дверью и облегчённо выдохнул. Позыв поесть или хотя бы перекусить был, но при нынешней тошноте, сковавшей его ещё с раннего утра этого дня, никакая еда ему в горло не полезет. Спать же ему хотелось не больше, чем обычно, с его вечной бессонницей. Тяжёлым, медленным шагом он подошёл к широкой стене, разделяющей двери хозяйской и гостевой спален. Картины висели на ней без какой-то чёткой композиции и закономерности. Личная, рукотворная доска почёта студента, искавшего себя в изобразительном искусстве: разные стили, цвета, размеры, материал, жанры… Пейзажи, натюрморты, анималистика, быт, история… И среди всего этого буйства мысли и цвета всего один портрет и тот выполнен в «неживом», но одухотворённом чёрно-белом цвете. Молодая, улыбающаяся девушка двадцати лет… Пребывая в лёгкой прострации, Кайло поднял тревожный взгляд к её лицу. Облегчение затопило его с головой, когда он взглянул на него и понял, что вопреки своим страхам не забыл ни одну из его черт: их красоту, открытость и изящество. Он подошёл ближе и остановился в нескольких шагах от картины, жадно рассматривая каждый сантиметр девичьего лица, словно заново влюблялся, точно юнец, но при этом по-взрослому совестливо наблюдая за объектом своего обожания. Портрет был выполнен в стиле фотореализм. Кайло помнил моменты и когда фотографировал Лиз, и когда рисовал по фотографии картину. Он помнил всё, что касалось её, их двоих — воспоминаний о том времени осталось с ним до болезненного много. И всё же отчего-то их было ему до ужаса не достаточно, чтобы ощутить то, что он чувствовал к ней тогда, давным-давно… Воскресшие вмиг воспоминания всё равно оставались по своей сути ожившими мертвецами, которых Рен держал на своих плечах точно Атлант — небесный свод: больно, тяжело, но отпустить невозможно. Не смея коснуться лица девушки своей рукой, художник провёл глазами по гладкой коже, пробрался взглядом сквозь ресницы, коснулся им ласково щеки, провёл по резным губам, поскользнулся на ямочке на подбородке, а потом ещё раз на щеке… — Прости, детка… — выдохнул автор картины, ласкающий глазами своё лучшее творение и вспоминая при этом свои худшие деяния. С трепетом и нежной, одухотворённой аккуратностью реставратора, забирающего икону для восстановления фрагмента, Кайло взялся руками за рамку картины и невесомым движением снял её со стены. Отворив дверь в одну из спален он занёс картину внутрь и положил на заправленную белым покрывалом кровать. С минуту или вечность он вновь и вновь рассматривал лицо улыбающейся девушки. Когда не желающие моргать глаза стало резать, Кайло с болью оторвал взгляд от лежащего полотна. Сняв с себя ботинки и кожанку, он остался в чёрных носках, джинсах и светло-серой рубашке-поло. Не расправляя постели, в таком виде он обошёл двуспальную кровать и лёг на свободную половину, расположившись на боку и лицом к Ней, лежащей рядом. Навеки молода, красива и свободна… Кайло подогнул ноги в коленях и положил левую руку под голову, правой потянувшись к чёрно-белой картине. Ладонь выпрямилась и почти не дрожа отсканировала поверхность над лицом по воздуху. Не найдя чего-то в этом невесомом поиске, рука опустилась на лакированную рамку, а беспомощно дрожащие губы поцеловали прохладное дерево. Рен прислонился к нему лбом и закрыл глаза с горестным умиротворением на лице, перекрученном годами невыплаканной болью. В тихом шёпоте в кромешную пустоту смешались и вой, и стон, и сухие слёзы. — Прости меня, детка… Мне так жаль… Теперь я всё сделаю правильно…***
Помимо Рена и Финна Эйтса, упомянутого Рей в разговоре с начальником пару недель назад, она вела ещё одного человека, освобождённого по УДО — девушку, осуждённую за финансовые махинации, Кайдел Конникс. И с ней, и с Финном ей нужно было встретиться, провести устные тесты-беседы, зайти к их работодателям для еженедельной оценки их поведения за работой, в квартире Финна провести дежурный обыск, проинформировать диспетчеров Службы о времени визита к врачу для Конникс, имеющей строгие временные рамки передвижений в дневное время суток, передать руководству уведомление Эйтса о готовящемся переезде (он и его девушка Роуз решили снимать квартиру вместе)… Из-за того, что утро и в итоге полдня были отданы маршалом Сэнд своему новому поднадзорному, а Финн и Кайдел жили в разных частях города, во второй половине дня Рей пришлось поторопиться. То и дело она проверяла приложение в смартфоне, всё больше утверждаясь в благонамерении нового поднадзорного: почти весь день Кайло провёл у себя в квартире. Спал он или нет, но покинуть свои апартаменты он решил только около семи вечера, судя по ожившей зелёной точке на карте. Рей доподлинно было неизвестно, сколько денег с былых времён оставалось на руках у Рена, но при любой цифре этот баланс был не резиновым. Вне зависимости от количества личных сбережений, деньгами освобождённый был снабжён. Содержание заключённых в тюрьме обходилось государству недёшево, и ещё одним плюсом системы домашнего контроля с применением «электронных наручников» являлось решение проблемы загруженности тюрем и финансовых затрат государства. Сумма, выданная Рену на расходы на период, пока он не найдёт работу, немногим превышала ту, что тратилась на его содержание в стенах тюрьмы, но так как это была разовая выплата, то экономия была на лицо. За час до конца рабочего дня Рей заехала в отделение Службы федеральных маршалов для составления и отправления бумажных и электронных отчётов, и спустя ещё час, заходя после работы к себе домой, она тихо радовалась, что никакого сигнала, оповещающего о нарушении «новенького» или звонка от оператора, заметившего это нарушение быстрее неё, она за весь день не получила. Жила она в уютной однокомнатной квартирке, располагавшейся в масштабах города не так далеко от дома Рена, всего десять минут езды на такси. Так как своего дома у неё не было, жильё ей предоставляла Служба. Лишив себя удовольствия сразу по приходу принять душ, Рей поставила чайник и включила за кухонным столом ноутбук. Вперившись взглядом в зелёную точку, она с интересом следила за её движением, пока она не замерла относительно недалеко от центра допустимой окружности. Рей тут же нахмурилась и напряглась. Всё бы ничего, Рен зашёл в простое кафе… Если бы только в этом кафе не работала другая её подопечная, Кайдел Конникс. Утратив пути возвращения в сферу финансов, девушка перебивалась на работе официанткой. «Это просто досадное совпадение» — постаралась успокоить себя Рей, — «он же живёт совсем рядом и наверняка и прежде заходил туда». Идея веры в совпадение была заманчивой, но опасной. Как бы ни выглядело реальное оправдание тому, что двое людей, оба освобождённые по УДО, пересеклись в одном месте, но грядущий ответ был не в силах умерить тревогу Рей в эту минуту. Писать на сотовый Конникс не было смысла: во время работы она оставляла свой сотовый в подсобном помещении, и ответить на звонок маршала могла и была обязана лишь в установленный обеденный перерыв и после работы, а работала она до одиннадцати вечера. Зато Рен не был стеснён обстоятельствами, так что Рей наспех набрала нейтральное «Приятного аппетита» и отправила на его номер. С одной стороны идея не больно хорошая: Рей так и представила, как парень сидит, ест свой ужин, читает сообщение от неё и невольно поднимает голову к небу за окном, будто надеясь увидеть там нависший над ним спутник. В ином же смысле фраза была исключительно миролюбива, своевременно и ненавязчиво напоминая о том, что Большой Брат смотрит. Знакомы они с Конникс или нет, но постановление суда запрещало им обоим вступать в контакт с людьми, имевшими криминальное прошлое вне зависимости от статей и тяжести преступлений. Ответом ей была напряжённая тишина, сохранявшаяся вплоть до момента, пока Кайло не покинул заведение спустя час, нацарапав ей короткое «Спасибо». После этого он зашёл в продуктовый и вскоре вернулся домой, успев ровно за пять минут до установленного ему комендантского часа, девяти вечера. Что до Конникс… Сколько Рей с ней была знакома, она вела себя довольно хорошо, неприятностей себе не искала и, казалось, что свой испытательный срок она проведёт успешно. И Рей отчаянно хотела убедиться в том, что так оно и будет, и потому намеревалась дождаться момента, когда Кайдел сможет выйти на связь. Работала она до одиннадцати вечера, и Рей, с учётом того, что ей вставать в шесть утра, легла в постель как и обычно в десять вечера, решив скоротать время за чтением книги при приглушённом свете… …и это оказалось большой ошибкой. Без двадцати одиннадцать книга выпала у неё из рук, но Рей уже не заметила этого, склонив голову и сопя себе в плечо…***
Сотовый, лежащий на прикроватной тумбе, разрывался от трели. Девушка вздрогнула от его очередного гудка с вибрацией и проснулась. Свет в комнате горел, книга покоилась на груди, и казалось, что задремала Рей буквально только что. Однако, суровые жизненные реалии были далеки от её ошибочных представлений. Звонил маршалу Сэнд диспетчер Службы, судя по комбинации цифр в номере, а время в её телефоне было полпервого ночи… Предчувствуя локальный апокалипсис, Рей приняла вызов…