По неизведанному пути

— Я просто говорю, что не понимаю, почему этого делать нельзя, — сказал Рон. Гарри пожал плечами. — Я тоже. Я был там, внизу, и, в общем, я ничего не видел. — Гарри! — Гермиона выглядела потрясенной, — ты этого не сделал! Гарри снова пожал плечами. — Ты не должен этого делать, Гарри, — нервно сказал Невилл, который возвращался с ними из библиотеки, — мы даже не должны сейчас выходить. Разве мы не можем просто вернуться в общую комнату? Рон закатил глаза. — Честно, Невилл. Где твоя гриффиндорская храбрость? Прошло всего десять минут после комендантского часа. Гермиона, сжимая ремешок своей сумки между побелевшими костяшками пальцев, выглядела так, словно была согласна с Невиллом. — Если профессор поймает нас, мы не можем больше терять очки для Гриффиндора, Рон! Невилл глубокомысленно кивнул. — Да, некоторое время все ненавидели вас обоих за это. Гарри успокаивающе пропустил их препирательства мимо ушей. Ему нравилось иметь так много друзей, правда, но он больше привык проводить время с людьми один на один. Иногда было проще просто молчать и слушать. Именно так он услышал мяуканье, когда никто другой этого не слышал. — Миссис Норрис! — прошипел он, заставляя остальных сразу замолчать, — я только что услышал ее! Гермиона прижала ладони ко рту, выглядя готовой испугаться. Невилл отчаянно огляделся в поисках выхода. — Плащ! — Гермиона зашипела. Гарри, конечно, рассказал им все о плаще. Но… — Это будет охватывать только троих. — Мы никого не оставляем позади, — огрызнулся Рон, — в основном мы гриффиндорцы! Давай! И он взял инициативу в свои руки, схватил Гермиону и Невилла за руки и побежал, Гарри бросился за ними. Они топали по коридору так быстро, как только могли, но миссис Норрис мяукала уже всерьез, и они могли слышать хриплое дыхание Филча за углом. Рон повел их по коридору, затем по другому, а затем они уперлись в тупик. Он отчаянно дергал дверную ручку. — Мы не можем попасться! — Невилл застонал. — Отойди в сторону! — Гермиона огрызнулась, выхватывая палочку, — Алохомора! Они ввалились в дверь, прижимаясь к ней спинами, пытаясь заглушить хриплое дыхание. Снаружи они услышали, как миссис Норрис сердито плюнула, и шаркающая походка Филча прошла мимо двери, а затем снова вернулась, медленно удаляясь по коридору. — Слава Мерлину, — сказал Рон, прислонившись к двери, — это было слишком близко. Как ты думаешь, где мы находимся? Гарри мог бы сказать ему. Но он был слишком занят гигантской трехголовой собакой, уставившейся на них из середины комнаты. — Эй! — позвал он. Он протянул руку и медленно пополз вперед. — Как тебя зовут, мальчик? — Гарри! — Гермиона взвизгнула и оттащила его от собаки как раз в тот момент, когда она сделала выпад, с трех голов капала слюна с трех наборов клыков, щелкая челюстями, сомкнутыми в воздухе. — О! — это все, что смог сказать Гарри, когда они снова выскочили за дверь и на этот раз побежали без остановки обратно в Гриффиндор. Они ввалились в отверстие для портрета, тяжело дыша и удивленные. — Что! — Гермиона закричала, схватив подушку с дивана и прижимая ее к груди, — что это было! — Кто держит такую огромную собаку в замке! — Рон потребовал от стены. Невилл сел на диван и положил голову между колен. Гарри нахмурился. — Это было не очень приятно. Все они уставились на него с возмущением и раздражением. — И ты! — сказала Гермиона, — что ты собирался сделать, погладить его? — Ну, да, — сказал Гарри. Гермиона зарычала. — Мальчики! Кроме того, разве кто-нибудь из вас не заметил, на чем он стоял? Рон покачал головой. — Что? — Люк. Он что-то охраняет, — с этими словами Гермиона отправилась спать. — Подожди, — сказал Рон, указывая на Гарри, — это даже не твоя общая комната! *** Дорогой А, Происходит что-то действительно странное. Я рассказывал вам о закрытом коридоре на третьем этаже; я был там раньше и не видел никаких причин для его закрытия. Но вчера Гермиона, Рон, Невилл и я прятались от Филча, а там огромная трехголовая собака что-то охраняла! Между прочим, это не по-дружески. Дорогой, спросите стюарда. *** — Вас сегодня много, — сказал Хагрид, почесывая голову и глядя на них всех, — честно говоря, я не знаю, хватит ли у меня мест. — У вас массивные сиденья, — пропищала Дафна, — мы можем поделиться. Мы принесли шоколад! Она толкнула локтем Драко, который застенчиво протянул коробку модных шоколадных конфет, которые он получил. Он выглядел немного бледным, но вопреки себе храбрился против хижины Хагрида. Когда он подслушал, как Гарри рассказывал Дафне о собаке, он сразу же захотел присоединиться и отказался оставаться в стороне. Хагрид уставился на него. — Драко Малфой, верно? — Да, привет! — нервно сказал Драко. Он пододвинул шоколад немного вперед. — Там молоко и тьма! Хагрид на мгновение закрыл глаза. — Хорошо, заходи, заходи. — Как здесь жарко, — сказал Рон, сбрасывая пальто и шарф и протягивая руку Гермионе, — ты не кипятишься, Хагрид? — Нет, нет, — сказал Хагрид, махнув рукой. Огонь в камине был выше, чем Гарри когда-либо видел. Хагрид подтолкнул несколько новых бревен и осторожно раздвинул их голыми руками. — Тогда чаю? — Да, пожалуйста, — сказала Гермиона, забираясь на стул. Дафна втиснулась рядом с ней, Драко занял другой стул и выглядел таким нервным, что Гарри почувствовал себя обязанным сесть рядом с ним, и поэтому Рон взгромоздился на ручку кресла Хагрида. На несколько мгновений им стало жарко, и они поспешно сняли столько слоев, сколько было прилично, пока Хагрид возился с чаем. — Поехали, — сказал Хагрид, наконец-то поставив перед всеми ассортимент кружек и чашек, — а вот и каменные пирожные. — Окуни их в чай, — посоветовал Гарри Драко. — Как ты, Хагрид? — спросила Гермиона, наливая молоко в свой чай. — Я просто в порядке, — сказал Хагрид, — тот же старина, тот же старина. Совершаю обход леса, слежу за территорией. — Ты не боишься туда идти? — спросил Рон немного дрожащим голосом, — лес? Я слышал, что там водятся огромные пауки. Он вздрогнул. — Конечно, — беззаботно сказал Хагрид, — королевство акромантулов находится недалеко от середины леса. Одна из моих официальных обязанностей — поддерживать связь между королем и замком, правильно. Рон был так бледен, что Гарри подумал, что он может упасть в обморок. — Они злые? — Имею в виду? — Хагрид сделал паузу, — это зависит от того, как вы об этом думаете! Король Арагог, он один из моих лучших друзей в мире! Но подлый? Возможно, вы бы так подумали, не зная акромантулов. Но ты так думаешь по незнанию, понимаешь? — Я полагаю, — неохотно сказал Рон, — думаю, я бы упал в обморок, если бы увидел такое. Хагрид рассмеялся. — Ну, не бойся этого. Они далеко отсюда, — он незаметно подмигнул Гарри, который небрежно сделал глоток чая, — в любом случае, что привело вас всех в мою хижину этим вечером? — Что ж, — сказала Гермиона, выпрямляясь, — у нас был к тебе вопрос! — Спрашивай. — Что ты знаешь о трехголовых собаках? Лицо Хагрида внезапно стало суровым, и он поставил свою чашку. — Вот, — сказал он строго, — кто рассказал тебе о Пушистике? — Пушистый? — Рон разозлился, — кто называет такого монстра Пушистиком? — Я должен согласиться, — тонко сказал Драко, — это чуть не уничтожило Гарри. — Нет, это не так! — громко сказал Гарри, перекрывая стон Хагрида, — это не так, Хагрид! — Мерлин, — сказал Хагрид, закрывая лицо ладонью, — теперь этот коридор запрещен по какой-то причине! Дверь заперта не просто так! — Потому что он охраняет? — Гермиона уклонилась. — Правильно, потому что он охраняет, — Хагрид замолчал и погрозил ей пальцем, — так вот, не пытайся этого делать. Это касается Дамблдора и Николаса Фламеля, то есть, и я… — он побледнел, а затем ярко покраснел, — мне не следовало этого говорить. Мне не следовало этого говорить. — Мы никому не скажем, — успокаивающе сказал Рон, — кто такой Николас Фламель? — О, нет, — предупредил Хагрид, — нет, больше не выходи из меня. Он с беспокойством посмотрел на огонь. — Кроме того, вам всем пора возвращаться. А теперь ступай. — Что! — Рон взвизгнул, — комендантский час еще не наступил! — У меня есть дела, — сказал Хагрид, снова взглянув на огонь, — ну, давай, давай. Гарри, правда, не ходи туда — Гарри! Но Гарри был в восторге от яйца в огне, скрытого и видимого поочередно мерцающим светом, таким горячим, что он был белым. — Хагрид, — выдохнул он, — это драконье яйцо? Хижина была в словах, каждый говорил сам за себя. Хагрид несколько раз пытался навести порядок, прежде чем сильно ударить рукой по столу. — Хватит! — он глубоко вздохнул, — сейчас я не буду подтверждать, что за яйцо в моем огне. Вам всем пора уходить. — Это определенно драконье яйцо, — прошептал Гарри, — мы можем посмотреть, как он вылупляется? — Это действительно опасно, Хагрид, — сказал Рон, — Чарли работает с драконами, и высиживать их дома нельзя. — О, — сказал Хагрид, махнув рукой, — все будет хорошо. — Где ты вообще его взял? — пронзительно спросил Драко. Он один сразу надел пальто и ждал у двери. — Выиграл это у парня в пабе, — сказал Хагрид, — а теперь иди и помалкивай, хорошо? — Мы будем молчать, — серьезно сказала Дафна, — только если ты позволишь нам посмотреть, как он вылупится! Хагрид уставился на нее. — Слизеринцы, — пробормотал он. *** — Николас Фламель, Николас Фламель, — пробормотала Гермиона, — где ты, Николас Фламель? Драко застонал. — Грейнджер, я пытаюсь читать. Она подняла голову от стопки книг и уставилась на него. — О, так ты не хочешь знать, кто он? — Да, — раздраженно сказал Драко, — но, кроме того, у нас в понедельник экзамен по чарам, или ты забыла? Гермиона закусила губу. — Я никогда не думала, что мне придется слишком много читать сразу. Чары, и Фламель, и книга от Лимми… Гарри, между ними, закинул ноги на стол. — Как ты думаешь, что это за дракон? — Очень опасный, — сказала Гермиона, нахмурившись, — особенно для человека, который живет в деревянном доме. Гарри резко захлопнул рот. Он собирался сказать: — Однажды я летал на драконе, и это была одна из лучших вещей, которые я когда-либо делал, — он нахмурился, еще глубже погрузившись в кресло. Он так устал подвергать себя цензуре. — Кто такая Лимми? — спросил Драко. Взгляд Гермионы метнулся от Драко к Гарри и обратно. — Эльф. Драко встрепенулся. — Я знаю эльфа! Его зовут Добби. — Это мило, — сказала Гермиона. — Интересно, взял бы Чарли дракона, — сказал Гарри, резко садясь, — где Рон? — Не знаю, — сказал Драко, — не мог бы ты, пожалуйста, помолчать? — Конечно, — лениво сказал Гарри, вставая, — увидимся позже. — Пока, — сказал Драко. Голова Гермионы уже вернулась к книге. Оказавшись в коридоре, Гарри побрел по коридору, поглядывая налево и направо, чтобы убедиться, что коридор пуст, прежде чем броситься вниз к портрету пшеничного поля. — Нефритовые глаза? — он зашипел. Пшеница зашуршала, и через мгновение золотая змея приветственно высунула язык. — Змеиное сердце! Приветствую! Ты когда-нибудь ловил эту крысу? — Да, — сказал Гарри, — я забыл рассказать тебе, как это получилось. — Было вкусно? — Это был волшебник, — грустно сказал Гарри, — так что нет. Нефритовые глаза скривились от отвращения. — Противно. — Да. Ты знаешь, кто такой Николас Фламель? — Николас Фламель, Николас Фламель, — прошипели Нефритовые Глаза, скручиваясь вокруг его портрета, — звучит знакомо, но нет, я не могу вспомнить название. Может быть, он был антропологом? Лингвист? Конечно, не этнолог. Гарри пожал плечами. — Я подумаю об этом, — сказали Нефритовые глаза, — возможно, он был теоретиком магии. Я рассказывал тебе о своих последних наблюдениях за трансфигурацией? — Пока нет. — Я действительно думаю, что я проник в основу нескольких ветвей трансфигурации. Позволь мне уточнить. Прежде всего, я заметил, что есть похожие и непохожие трансформации… *** Гарри блуждал. На этот раз он не нарушал комендантский час. У него был свободный период перед сегодняшним полетом, и он хотел побыть один. Не то чтобы ему не нравились его новые друзья. Просто он так ненадолго воссоединился со своими старыми друзьями, что его сердце все еще болело от их расставания. Он позволил своему разуму блуждать, пока ноги несли его, куда хотели. Его разум был в равной степени занят множеством различных проблем. Вчера он не смог превратить свою салфетку в носовой платок. В лесу был охотник на единорогов. Ему пришлось сдать в библиотеку книгу, которую он не дочитал. Северус был зол на него за ложь. Единорогам угрожали. Хагрид еще не послал за ними, чтобы посмотреть на вылупление — что, если он решил не говорить им? Араео видел свою кровь в звездах. Он был бесполезным в замке, неспособным помочь единорогам. Он не хотел истекать кровью. На самом деле он не хотел быть здесь. Все, чего он хотел, это освободить яйца и Лимми, а потом он хотел свернуться калачиком рядом с василиском и спать в его гнезде, а не в кровати тупого волшебника, даже если эта кровать казалась облаком, потому что она была не его. И он должен был помочь единорогам. Единороги, единороги, единороги. — Мистер Певерелл? Гарри поднял глаза. Его блуждающие ноги привели его к подножию лестницы Трелони. Как долго она там стояла? — Это Поттер, — сказал он. — Я уверена, что так и есть, — Трелони поправила свои огромные очки на носу, — ты в порядке? Ты искал меня? — Мои ноги сами привели меня сюда, — честно признался ей Гарри, — могу я подняться? Она выглядела немного удивленной. — Очень хорошо. Он вскарабкался наверх и обнаружил, что класс подготовлен к уроку, на столах расставлены чайные чашки, а чайник нагревается. — Ты делаешь чайные листья? — он спросил. — Действительно, — она устроилась за своим низким столиком на подушке, а Гарри сел напротив нее, — не хочешь ли погадать на заварке, мистер Прюэтт? — Поттер, — сказал он, — и да, пожалуйста. Она посмотрела на него, прищурив глаза. — Ты приверженец искусства предсказания? — Может быть, — сказал он, — что значит быть их «последователем»? Она налила чай в чашку, украшенную листьями плюща, и передала ему. Он сделал благодарный глоток: жасмин. — Практикующий, вот что я имею в виду. Ты занимаешься искусством? — Не всегда нарочно, — сказал он, чай и ее яркий фиолетовый взгляд успокаивали что-то взволнованное в его голове. Все еще оставалась небольшая часть его, которая была мнимым знакомым Трелони, даже если она никогда не узнает об этом. — Иногда мне кажется, что они меня тренируют. — Они действительно? — ее глаза расширились от интереса, — в какой форме? Он подул на свою чашку с чаем, отчего пар заклубился миниатюрными пейзажами холмов. — В основном сны. — Сны могут быть самыми непостоянными и в то же время самыми очевидными предзнаменованиями. Это зависит только от того, насколько вы открыты для их понимания. — Я открыт, — сказал Гарри, слегка защищаясь. Трелони подняла руку со множеством колец. — Я не обвиняла тебя. Даже мне трудно быть открытым для вечно стремительного будущего. Это требует определенного ума. Гарри отхлебнул чаю, чувствуя, как его вкус и запах расцветают во рту. — Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду. Это как мой друг. Он видит — так много. Все время. Но ты бы никогда этого не узнала, если бы он этого не сказал. — Он кажется очень уравновешенным, — сказала Трелони, — ты закончил, дорогой? Гарри допил остатки чая и перевернул его вверх дном на блюдце. — Ты знала их? — он спросил, — многие другие профессора так и делали. — Может быть. Кто они были? — Джеймс Поттер и Лили Эванс. Взгляд Трелони был устремлен куда-то вдаль, один длинный палец поглаживал ее щеку. — Поттер и Эванс, нет, я их не помню. Прошу прощения, дорогой. — Все в порядке. Думаю, моя чаша готова. — Я тоже так думаю. Трелони осторожно взяла его чашку из плюща и повертела ее в пальцах. — Ого, — сказала она с ноткой сосредоточенности, — есть звезда. Удача и честь. Какое приятное чтение. Но, о, вот змея. Предательство. — Не для меня, — пробормотал Гарри, чувствуя, как его сердце согревается. — Нет? Если ты уверен. Что еще у нас есть… — Что это? — Я боюсь… Я боюсь, что это грим, мой дорогой. — Мрачный? Что это значит? Трелони подняла голову, и ее бледные глаза встретились с его, и они были пустыми. — Пустота, — прошептала она, и ее голос стал вдвое громче, — пустота следует по его стопам семь раз. Звезды появились, кости были сломаны, и кровь прольется. Старое воспоминание всплыло перед его глазами: василиск, падший от проклятия. Старый, подавленный страх душил его. Он должен был знать. Гарри наклонился к ней. — Кто это? — спросил он, — кого ты видишь? Ее руки дрожали вокруг его чашки. — Пустота преследует его по пятам… — Кто? — закричал Гарри, — кто исчезнет?! Чашка выпала у нее из рук. Гарри схватил ее, прежде чем она успела упасть на стол и разбиться, но ее контроль был потерян. Она в замешательстве покачала головой, разглядывая комнату из-за очков. — Мне жаль, — сказал Гарри, его охватил стыд, — я расстроился и все испортил. — Все в порядке, — озадаченно сказала Трелони. Она похлопала его по руке. — Который час? Уже два? Мой урок вот-вот начнется, Пеллинор. Тебе тоже лучше пойти на урок. — Хорошо. Спасибо, профессор. — В любое время, дорогой. Гарри спустился по лестнице, полностью разочарованный в себе.