*
Эльза просыпается от белого свечения. Приятный запах дразнит ее ноздри, слишком слабый, чтобы понять, что это, но потом она переворачивается и соприкасается лицом с его источником. Она до сих пор завернута в синее пальто Ханса. Она улыбается и вдыхает полной грудью. Она распахивает глаза. Что это она делает? Она выбирается из ледяной хижины, таща за собой пальто. Рассвет в полном разгаре, и солнце окрашивает облака в желтый, розовый и мандариновый. Иглу похожи на золотые кочки на поляне. Она вдыхает холодный утренний воздух и потягивается. Всю ночь шел снег, хотя неясно, из-за погоды ли или же из-за нее. Она глядит на белый порошок, нетронутый следами; его сверкающее полотно делает всё чистым и прекрасным. Ты можешь быть такой, словно бы говорит он. Ты можешь начать всё заново. Из маленьких белых хижин медленно выбираются солдаты; они широко разводят руки, трут их и подпрыгивают, чтобы согреться. Из их ртов вырываются облачка воздуха, когда они едва слышно приветствуют друг друга и идут готовить лошадей к новому дню. Где-то незримо для Эльзы Ханс поет старую песню ледорубов. Ее звук глубокий, ровный и теплый. Эльза вспоминает, как Анна пела в коридоре за дверью её спальни: чисто и уверенно, то громче, то тише, гуляя туда-сюда от скуки и пытаясь чем-то занять себя. Он поет. Это хорошо — Анна любит петь. Она идет на звук и обнаруживает, что он точит ледорубы, готовясь к дневным свершениям. Он приветствует ее улыбкой. — Как спалось? — Мне снился кошмар, — отвечает она, отвлекшись на запах еды, — но я ничего о нем не помню. — Мне снилось, что меня не пускали на твою коронацию, пока я не съем всё шоколадное фондю на столе. — Если завел разговор о еде, надеюсь, я чувствую запах яиц. К песне Ханса присоединяются другие голоса и разносят ее дальше. Песня на открытом воздухе звучит тихо, но, тем не менее, живо. Он определенно задал тон на весь день. — Как голова? Она касается волос. — Белых прядей не прибавилось. — Не кружится? — Нет. — Когда мы приедем в замок, тебе первым делом стоит показаться доктору. Я сообщу всем, что это не терпит отлагательств. — Как вы заботливы, ваше высочество. Он мрачно смотрит на нее. Она ждет, когда же он скажет, как сильно хочет увидеться с невестой. Но он молчит. — Но сразу же после я хочу увидеться с Анной. — Разумеется. Сегодня на самодельных санях ей уже не прокатиться: их пустили на дрова для костров. Верхний слой снега за ночь замерз и стал более твердым, чем вчерашние сугробы. Как только они переберутся через завал, их ждет легкая дорога. Яйца нашли замёрзшими в гнезде. Она не может съесть и кусочка. — Я их убила, — говорит она принцу, который смотрит на нее так, будто она выжила из ума. Из-за одного из иглу поднимается шум. — Сбежали! — кричит кто-то. За этим следуют звуки замешательства — топот, крики, вопросы, возражения и приказы. Эльза и Ханс не двигаются, ожидая, когда им сообщат, что случилось. — Где королева? — кричит кто-то, и они откликаются. К ним подбегает запыхавшийся солдат. — Ваше величество, принц… Заговорщики Варавского сбежали. — Как? — Разбили оковы. Прошлой ночью было так холодно, что железо замёрзло — наверное, они сломали их куском льда. Вероятно, они сбежали до того, как пошел снег — мы не нашли следов. Они забрали свое оружие. Сейчас мы проверяем инвентарь. — Где была стража? Солдат отводит взгляд. — Похоже, никто не знал, чья очередь стоять на посту, сир. Принц резко выдыхает сквозь зубы. — Проводник очнулся? Приведи его к нам. Живо! Солдат убегает. Ханс ходит вперед-назад, приминая, позабыв и про пальто, и про костер с завтраком. Он оборачивается к ней. — Вытяни руки, — она подчиняется. — Я не хочу, чтобы ты была беззащитна, — мрачно говорит он, протягивая ключ к замку. Она отодвигается. — Нет. Я кому-нибудь наврежу. — Хоть немного поверь в себя. Прошлой ночью ты часами просидела без них. Она напоминает ему о ложке. — Что угодно может пойти не так, — говорит она, и он не рад, но не может не согласиться. Даже оставшись в оковах, она не боится убийц. Они уже давно сбежали. Если бы они хотели убить ее, то без труда прокрались бы в ее иглу и окропили стены кровью. Солдат она тоже не винит: кто бы захотел оставаться на посту после такого дня? Ханс излишне драматизирует; ей стоит начать прокапывать путь через завал. Эренделл явно в часе-двух пути. Она не знает, сможет ли управлять снегом. Возможно, стоило дать ему снять оковы. Но так приятно осознавать, что она не способна никому навредить. Оковы ее вполне устраивают. Треть солдат отправляется искать убийц. — Я остаюсь с королевой, — решает Ханс, велев держать с ним связь посредством костров. Оставшиеся начинают работать над завалом. Он слишком велик, чтобы его объезжать или копать через него туннель, поэтому они решают сделать что-то вроде того, о чем она размышляла вчера: выкопать ступени и пройти по верху. Снег лежит достаточно плотно, поэтому под весом человека не поедет. Они намерены выкопать серию плато и забраться (лошадей — затащить) на каждое посредством веревок и колышков. Но для постройки такого зиккурата сначала требуется сместить снег с верхушки, чтобы он не сошел на них. Нанятый ими проводник смог дать им представление о длине завала. Если они все возьмутся за работу, а на оставшемся пути не возникнет препятствий, то в Эренделл они попадут уже к обеду. Со скованными руками Эльза мало чем может помочь. Они решает стать своего рода смотрителем: следить, правильные ли они выбрали пути для восхождения, нет ли провалов или сходов снега и указывать направление солдатам. Спустя какое-то время она обнаруживает, что у нее самой есть смотритель. — Вы нависаете надо мной, — говорит она. Он рычит и уходит. Принц предлагает стрелять по вершине завала, чтобы вызвать маленькие, управляемые лавины, которые собьют нанесенный снег. Это дело он берет на себя и жандарма; вместе они строят нечто среднее между пушкой и катапультой, хотя он большую часть времени просматривает горизонт. Но всё про всё у них уходит немного — может, полчаса — а потом из конюшен раздается испуганное ржание. Каждый солдат на земле или веревке поворачивает голову. Что-то не так. Что-то… тает? Эльза замечает бордовое пальто у входа. Следом вылетает слабая струя дыма. — Они внутри! — кричит кто-то. Солдаты бросают ледорубы и кидаются к конюшне. Может, они и не дадут ей обвалиться, но не смогут вернуть ее в прежний вид. Эльза находит Ханса. — Я могу помочь! — Оставайся здесь, — говорит принц и бежит к конюшне. Она тревожно смотрит ему вслед. Все лошади оставались в конюшне — за исключением тех, что увел поисковой отряд. Из-за их огромных тел в маленьком помещении стало очень тепло, даже несмотря на стены изо льда, и солдаты решили, что лошадям разумнее остаться здесь. Наполовину расплавленные участки сделают стены хрупкими; если ударить их подковой или плечом, ледяные обломки погребут под собой и людей, и лошадей. Она едва ли думает о сбежавших убийцах — Ханс их поймает и опять свяжет, а как иначе — как вдруг ее шею пронзает боль. Тяжелое дыхание обжигает ухо, в кожу утыкается кончик стрелы, о, как она могла допустить такую глупость? И она думает, как же умно они поступили: Ханс бросил бы ее только ради Цитрона. Больше она не станет их недооценивать. — Так-так. Про маленькую снежинку все-то и забыли. Она не отрывает взгляд от конюшен и понимает, что бордовое пальто просто висит на куске льда и слегка раскачивается. Солдаты сосредоточены на лошадях; никто не смотрит на нее. Она открывает рот, но наемник дергает ее за косу. — Видишь, куда целится мой напарник? Она переводит взгляд на другого убийцу; он сидит на высокой сосне между ней и конюшней и целится в принца. Она закрывает рот. — Иди с нами и тихо. Она подчиняется, хотя внутри бурлит гнев. Он грубо тащит ее за собой; она пользуется этим, чтобы как можно чаще спотыкаться и незаметно оборачиваться. Она ждет, пока рыжее пятно не скроется в конюшнях. А потом… Оковы покрываются инеем, и ее похититель отпускает ее руку. Стоит ощутить свободу, как она замахивается и обрушивает железный кулак ему на лицо. Он ошарашенно отлетает, зажимая руками нос, из которого хлыщет кровь, как из разбитой трубы. Она ударяет еще раз — слабее, чем в первый, но эффективно. Он роняет арбалет. Она ударяет и по нему. А потом бежит. — Ханс! — кричит она. Она добирается до иглу прежде, чем раненый наемник приходит в себя, и прячется, прислушиваясь к шагам. Поблизости нет оружия — особенно такого, которое можно взять скованными руками. Остается лишь надеяться, что Ханс придет ей на выручку до того, как ее найдут. Закричать она не может — наемники ее найдут; она даже не знает, услышали ли ее за хаосом в конюшнях. Слишком скоро она слышит хруст снега и тяжелое, хрипящее дыхание своего преследователя. — Где ты? — рычит он. Второй наемник присоединяется к напарнику. Королева прячется столько, сколько может, а потом оббегает иглу. Увы, каждый шаг и выдох кажутся ей вдвое громче. Она чувствует себя почти что преданной. Они бегут, как два кота и мышь по лабиринту, то замечая друг друга краем глаза, то пропадая и появляясь с другой стороны. Эльза проклинает себя за то, что поставила конюшню так далеко от иглу. Если она выбежит из-за них, то не пройдет и десяти шагов, как ей всадят стрелу в спину. Они могут еще долго бегать кругами, но наемники смогли отрезать ее от солдат. Солдат сказал, что они разбили свои оковы куском льда. Что ж, она-то уж точно может сделать кое-что получше. Стрела вонзается в ледяную стену так близко к ее виску, что стержень вибрирует на ее коже. Она бросается наутек, но обнаруживает, что ее загнали в угол: один справа, другой — слева, а на пути — стена ледяной хижины. Она в страхе глядит на них через плечо. Они приближаются медленно. Тот, который поймал ее ранее, отломил рог с головы оленя, которой она украсила иглу, и поднял его, как дубинку; второй целится из арбалета; и рог, и кончик стрелы остры, как ножи. Она поворачивается к ним и улыбается. Они видят ее освобожденные руки и бледнеют. Не успевают они отреагировать, как она обрушивает на них буран, который подкидывает их в воздух, как пушечные ядра. Один из наемников жестко приземляется на иглу и хватается за голову; другой падает прямо перед заряженным изобретением Ханса. Он поднимается на колени и стреляет, но так спешит, что снаряд даже не задевает ее. Однако он попадает в намеченную создателем цель: в завал. — Слишком низко! — раздается крик. Она оглядывается и видит Ханса и эрендельцев, бегущих к ним. Ее охватывает облегчение, которое тут же сменяется ужасом от звука трескающегося льда. Снаряд пробил основание завала. В утрамбованном снегу проступает мощная трещина. Все не смеют и шелохнуться, не зная, что будет с завалом. Когда он не обрушивается на них, все приходят в действие. Убийца хватает еще один снаряд и заряжает пушку-катапульту. В этот раз он целится ответственнее. Эльза швыряет в него залп снега, но это почти не помогает: он стреляет, и иглу рядом с ней взрывается обломками льда. Он перезаряжается, но не успевает сделать выстрел — Ханс валит его в снег. Они катаются по земле, пытаясь подмять друг друга. Эльза и второй убийца танцуют вокруг иглу. Он смог раздобыть меч — вероятно, брошенный из-за страха за лошадей — и мастерски отражает ее залпы, прикрываясь плоской стороной клинка, как щитом. Его силам, похоже, нет конца. Стоит ей остановиться, чтобы перевести дух, как он тут как тут, метит мечом ей в голову, а глаза горят от гнева. Собрав всю силу в одну точку, Эльза формирует ее, падает в нее — нет, это сила поднимается, чтобы встретиться с ней. Она чувствует, что размывается, сливается со льдом и действует лишь на инстинктах. Другой убийца оторвался от Ханса и нашел свой арбалет. Стрелы отскакивают от иглу. Меч с одной стороны, стрелы — с другой — их атака слишком утомительна, чтобы от нее уклоняться. Они не знают покоя. Достаточно. Она собирает силу между ладоней, позволяет ей расшириться и окрепнуть. Затем она поднимает ее — этот шар холодной, чистой, прекрасной, злобной силы — словно перышко, и бросает в них. Она промахивается. Они пригнулись к земле, и она промахнулась. Шар пронесся над ними — она промахнулась. Завал, заперший их в горном перевале, их молчаливый наблюдатель, их баррикада — вот, в кого она целилась. Обломки льда рикошетят вниз, и все поднимают руки, чтобы прикрыть головы. Звук, похожий на выстрел, звенит в ушах. Они выпрямляются и изумленно слушают, как он повторяется вновь и вновь. Этот треск. — Завал сейчас рухнет! — кричит Ханс. — Бегите! Завал начинает обрушаться. Эльза не может отвести глаз: это словно облака, опускающиеся на землю. Солдаты кричат, бегут, пытаются оседлать лошадей. Эльза приходит в чувство, будто ужаленная хлыстом. Она узнает это чувство: страх, распространяющийся по всему телу. Посмотри, что ты натворила. Первая лавина обрушивается на землю и катится на них волной. Они не успеют. Эльза испуганно оглядывается, пытаясь найти, чем их спасти. Она может их спасти. Она должна их спасти. Теперь она знает, как. После того, что случилось с Анной, она поклялась больше никогда так не делать, но другого выхода нет, так что она готова рискнуть. Она осторожно целится, пытаясь не слушать нарастающий грохот. Под ее ногами дрожит земля и сбивает ее прицел, но она должна сосредоточиться, должна — или они умрут, он умрет. Она пытается воссоздать толстый лед своего дворца и не может. Он родился из радости — ее восторг возвел тот дворец, а сейчас она ощущает лишь страх, который скоро сменится паникой. Если она запаникует, то пронзит им всем сердца, а не вознесет к небу. — Сосредоточься! — шипит она сквозь зубы. Они удивленно и испуганно кричат, когда снег уходит у них из-под ног. — Прыгайте! — кричит она. Перед ними вырастает ряд снежных пиков, образующих извилистый путь к высоким каменным стенам горного перевала, где они будут в безопасности. К счастью, они понимают и бегут. Они мчатся по снегу, вбегая в объятия обрушивающегося перевала, и она вкладывает в них свою силу. На миг ее охватывает счастье: они успеют. А потом кусок снега, твердый и острый, как камень, ударяет ее по щеке. Лавина приближается к ней. Она пытается оттолкнуть ее, отвести ее одной рукой, пока вторая замораживает снег под ногами. Она поднимает себя на ледяной пластине, пытаясь убежать от лавины. Но всё же она лишь человек, слишком маленький и медленный, чтобы сразиться с ревущей природой и надеяться на победу. Она считает, что жуткая картинка наконец-то сложилась: жила во льду и погибла от него же. — Эльза! — раздается испуганный вскрик, и мир белеет.Глава седьмая
6 июня 2021 г. в 17:06
Эльза бежала со всех ног, но не могла оторваться от преследователя.
Она захлопывала каждую дверь, перебегала из комнаты в комнату, но как бы резко она ни поворачивала и сколько бы замков ни закрывала, скрыться она не могла. Позади нее всегда слышались шаги и зовущие ее голоса.
Каждый долгий коридор вел в другой. Она попадала из замка в замок, каждый раз — в новый, но не узнавала обстановку ни в одном из них. Она находилась в месте, которое должна была бы знать, но не знала. Хотя вряд ли сейчас это являлось проблемой.
Анна следовала за Эльзой маленькими шажками вприпрыжку, прямо как в детстве. Эльза не видела сестру, но ее голос всегда доносился из соседней комнаты, как бы Эльза ни бежала.
— Мы можем сделать это вместе. Вместе, Эльза.
Эльза бежала быстрее, захлопывала двери, спотыкаясь на ходу. Ее юбка была слишком длинной, но ей нельзя на нее наступать: ведь сегодня коронация.
— Мы сможем победить чудовище вместе, — звала Анна, маленькая Анна с рыжими хвостиками и недавно появившейся белой прядью.
Эльза не знала, где чудовище — лишь то, что оно где-то в замке. Из-за паники она едва могла поворачивать дверные ручки; адреналин почти парализовывал ее.
— Уходи! — кричала она сестре. Если чудовище их найдет, она не сможет защитить Анну, потому что Анна не знает о ее силах.
— Я понимаю, — говорила Анна. — Не нужно бояться. Я же здесь. Мы можем вместе всё исправить.