Лишь мы есть друг у друга

      Это случается после очередного перевала. Солдаты голодны и взвинчены. Картофеля надолго не хватило, а аппетиты лишь возросли, когда на пути обнаружились всё новые и новые обвалы. Принц Ханс старается не подавать виду, но он тоже изнурен, и его харизма, которая поддерживала дух солдат, сходит на нет.       — Она всему виной, — бормочет кто-то. Подобные тихие замечания доносились до королевы весь день, но после последнего прокопа значительно участились.       Снег хрустит у нее под ногами. Лошади, впряженные в самодельные сани, добродушно следуют ее неопытным указаниям; вероятно, им сейчас веселее всего — особенно после двух яблок, найденных в мешке с картошкой.       — Ведьма, — более отчетливо произносит тот же голос.       Не все едут верхом: два всадника, отдавшие лошадей для самодельных саней, которыми она едва ли пользовалась, идут пешком, как и, наверное, половина оставшихся солдат, опасающихся невидимых наледей. Принц — один из них, но принц далеко, погружен в оживленную дискуссию с одним из капитанов о том, что они видят за горизонтом и не видит она. Большинство солдат собралось рядом с ней.       — Чудовище.       Позади нее разносится тревожный ропот. Эльза оборачивается и обнаруживает пугающе много глаз, враждебно смотрящих на нее. Говорят наемники Варавского, не обращая внимания на остальных. Более того — остальные их слушают. Она видит намерения головорезов: вызвать ужас и гнев в других солдатах, чтобы они подпустили их к ее телу. Или того хуже.       — Это темное колдовство!       — Она всю жизнь врала вам!       Страх пронизывает отряд, омрачая их лица. Она замечает их неуверенность, почти что чувствует напряжение в их скованных телах и настороженных глазах. Но потом выражения их лиц становятся еще мрачнее, еще жестче, чем она когда-либо ловила в своем отражении. Железные кандалы на руках становятся тяжелее, и она не удивляется, обнаружив, что они полностью покрылись льдом.       Наемники раздувают поднявшееся пламя.       — Вы знаете, на что способны колдуньи. Все мы слышали эти истории! Про колдунью, превратившую мальчика в плотоядное чудовище. Про колдунью, превратившуюся в дракона и истребившую полный замок людей, включая два королевских рода. Про колдунью, которая превращалась из красивой женщины в старую каргу и отравляла людей, чтобы съесть их сердца.       — Чем она занималась все эти годы, вдали от посторонних глаз? Оттачивала свои навыки! Она только притворяется слабой и безобидной, но будьте осторожны! Стоит отвернуться — как она проткнет вам сердце ледяным копьем!       — Нет, я бы никогда…       — Она разрушит город!       — Она нас всех убьет!       Эльза даже не пытается отрицать последнее. Она действительно на это способна, пусть и ненарочно. Они, похоже, в этом свято уверены.       — Что нам делать?       — Как нам ее остановить? Ее надо остановить!       Она пятится от солдат, стараясь держать их всех в поле зрения. Бесполезно: они ее окружают.       — Не подходите! — кричит она, не в силах что-либо сделать. Всадники плотно окружают ее и отрезают все пути к отступлению. Солдаты с лёгкостью приближаются к ней и чересчур крепко хватают за руки.       — Принц… — осторожно говорит один из них.       — Даёт добро, — отвечает усатый наемник. — Как думаешь, почему он так далеко уехал? Раз он чего-то не видит, то и останавливать не обязан.       Но они всё равно колеблются, и люди из герцогства Варавского распускают змеиные языки.       — Вы станете жить с чудовищем под боком? Позволите ему править вами?       — Нужно покончить с этим, пока мы не сошли с горы, — говорит жандарм. — Иначе она сбежит, — некоторые обсуждают, не бросить ли ее в ближайшую расселину.       — Слишком рискованно. А если она летать умеет? — у некоторых это вызывает ухмылку, у других — страх.       — Привяжем ее к дереву и бросим умирать.       — Отрежем ей руки. Изменой это не сочтут, а мы избавимся от проблемы.       — Идиот, она же и ногами умеет.       — Тогда и ноги отрежем.       — Она слишком опасна, — говорит один из наемников. — Вы видели, на что она способна! Хотите, чтобы у вас сердца обледенели? Перережьте ей глотку, пока она не может дать отпор, а не то не вернетесь к мягким кроватям и в объятья любимых.       Она пятится, протестуя и борясь. В кандалах она беспомощнее ребенка. Но надежда еще есть: многие в сомнениях и никто не поддерживает вслух наемников, хотя все солдаты с опаской посматривают на нее.       К этому всё и должно было прийти, соглашается часть нее. Она не знает, как пресечь эти мысли. Это же к лучшему. Годы неудач — жизнь без малейшего контроля над собственным телом — растущая сила и иссыхающая надежда — сколько раз она желала себе смерти? Разве не лучше будет положить конец ее страданиям и обезопасить ее народ?       Но… Анна.       — Она же не более чем сосулька, — насмехаются наемники. — Прекрасная и хрупкая.       Еще чуть-чуть — и будет не важно, сколькие из них колеблются. Самые разгневанные перейдут к действиям, и это звание закрепляют за собой люди Варавского.       — Чудовище, — шипит тот, кто выпустил стрелу, обрушившую канделябр. Она видит в его глазах желание отомстить. Она чуть не убила их во дворце и наверное — нет, наверняка — если бы не Ханс…       И тут появляется принц Южных островов, влетая в толпу на Цитроне и окидывая солдат суровым взглядом. Ее похитители бледнеют. Они отступают, когда он спешивается. Два шага — и он рядом с ней.       Он хватает солдата, держащего ее, за шею.       — Она — твоя королева, — рычит он и швыряет его оземь.       Она кивает, когда он вопросительно смотрит на нее, после чего поворачивается к остальным. Он в гневе прямым текстом сообщает, что будет с теми, кто даже лишний раз подышит в ее сторону. Он лично затыкает рты наемникам герцога их же вонючими длинными носками и с такой силой затягивает ремни, что они чуть не задыхаются.       Подавленные путешественники возвращаются на полузнакомый путь. Она смотрит, как они проходят мимо: кто с виноватым видом, кто с горьким, все в страхе — теперь уже в двойном, ощущая близость возмездия. Ханс стоит напротив нее и тоже наблюдает. Он все еще тяжело дышит, а она все еще трясется.       Она знает, что должна чувствовать облегчение, но ощущает себя еще более оторванной ото всех. Сегодня они сожгли мосты и четко дали понять: ей слишком опасно сохранять жизнь, ей не понять, как помочь, ей не место среди них. Ее ненависть к себе теперь разделяют все вокруг. Из-за этого ей хочется рассыпаться снегом и раствориться в горном ветру.       Она думает, какая же из нее теперь королева, если они были готовы совершить измену из страха перед ней. Какая из нее в принципе королева, если она в любой момент может потерять власть над своим народом — а то и уже потеряла, уныло думает она, а потом вспоминает, что это Анна будет королевой, а не она. Королева Анна — о, королева Анна, как она будет править ими, не имея ни капли интуиции? Они обе кошмарны в своих благих намерениях и импульсивных поступках! Это даже смешно. Что за наследницы трона!       Но, что странно, в глазах проходящих мимо солдат она читает облегчение. Ханс спас их от того, что они могли сделать. Он навел порядок, прямо как в ее ледяном дворце, заставив ее очнуться, хотя она была в дюйме от убийства. Им хватило лишь взгляда на него, чтобы обрести уверенность. Он крепкий, стойкий; он следует за ней — а больше ничего и не надо. Его смелость тут же возрождает их преданность — наемникам Варавского даже за несколько часов уговоров не удалось добиться подобного.       Ей до странного спокойно. Не важно, проклята ли она, боятся ли они ее, знает ли Анна хоть что-то о королевских обязанностях. У них будет он.       Когда проходит последний солдат, они отправляются за ними. Раскаяние раскаянием, но она ни при каких обстоятельствах не желает, чтобы кто-то шел у нее за спиной. Все они вооружены.       Он касается ее плеча.       — Это неправда, — говорит он. — Не слушай их.       — Я чудовище. Ты сам так сказал.       — Я этого не говорил.       Спереди раздается крик — это капитан, с которым говорил принц до того, как собралась толпа. Нужно на что-то взглянуть на следующем повороте.       Он устало сжимает зубы и взбирается на коня. Затем протягивает руку. Она автоматически подает свою, уже приученная следовать его примеру. Когда он сажает ее перед собой, она не удивлена — она уже заметила, что ему не хочется оставлять ее одну без какой-либо защиты. Приятно понимать, что теперь рядом его меч — по крайней мере, до тех пор, пока с нее не снимут кандалы.       Боясь навредить даже легким касанием, она старается никак не дотрагиваться до Цитрона. Она не в силах вцепиться во что-либо закованными руками, поэтому остается лишь принцу держать ее. Она впервые за тринадцать лет в седле и вовсе не горит желанием вернуться к этому трясучему и неспокойному хобби.       Они скачут по снегу навстречу капитану. Она смотрит на пейзаж, открывающийся с хребта. Скоро они будут в Эренделле. Скоро она увидится с Анной и исчезнет навеки. Все будут избавлены от нее; страх, с которым она сегодня столкнулась, столь отличный от привычного, пропадет вместе с ней. Она похоронит себя в пустынном месте, где никто не захочет селиться, и проведет остаток дней, строя ледяные дворцы и разрушая их.       Спиной она прижимается к твердой и теплой фигуре в сине-сером плаще. Она наблюдает, как быстро проносится снег под копытами коня. Вскоре она вновь будет одна.