Повествование: Лера.
Мои руки скользят по гладким темным волосам, так охотно поддающимся ласкам длинных пальцем. Я так давно не испытывала чувства такой прекрасной гармонии и уюта, но сейчас, лежа на половине односпальной кровати в теплых мужских объятиях, мне было безумно спокойно. Мужчина, чья голова лежит у меня на коленях, довольно мурлычет, в буквальном смысле этого слова. С такого ракурса он кажется еще красивее. Голубые глаза довольно прикрыты, на губах неизменная улыбка, спрятанная в недрах небольшой бороды, которая, кстати, делала импровизатора еще более красивым и желанным. Хотя казалось бы, куда еще больше? И самое приятное, что этот мужчина сейчас принадлежал только мне. На губах расплывается улыбка, когда я вспоминаю, как мы дошли до такого. Хочется верить, что все происходящее не плод моего сошедшего с ума, от одиночества, воображения. Но даже если так, я не хочу приходить в себя. Мне слишком хорошо.***
Маленькие, но пушистые снежинки срываются с неба, торжественно спускаясь на землю и на мои ресницы, тут же на них растворяясь. Первый снег, который я вижу в этом году. В Москве редко можно увидеть это природное явление всего лишь в конце октября, но поскольку сейчас мы находились в одном из самых красивых городов Сибири, нам удалось застать это маленькое чудо. Я улыбаюсь, хотя мышцы моего лица уже порядком замерзли, и, присмотревшись в объектив камеры, я делаю очередной кадр, чувствуя, как пальцы начинают неметь от холода. На самом деле, если бы не эти гастроли я бы никогда, наверное, не увидела эту часть своей страны. Сибирь была прекрасна, но погода была непривычной для типичного жителя центрального региона. Неожиданно, камера пропадает из моих рук, заставляя меня резко обернуться. Вижу довольно улыбающегося Арсения, который приподнимает фотоаппарат над моей головой. Пытаюсь вернуть себе такую важную для себя вещь, но Попов играется со мной, как с котенком, заставляя раздраженно засопеть. - Арс, верни, - сдаюсь я, перестав прыгать вверх, словно маленькая собачонка. Парень выше меня на двадцать пять сантиметров, и эта разница очень была ощутима, вызывая у меня некий дискомфорт. На его фоне я казалась пятиклассницей, если не меньше, и этот неприятный факт меня откровенно напрягал. - Ты такая милая, когда сердишься, - улыбаясь, произносит он, заставляя меня закатить глаза. Но предательский румянец выступает на моих щеках. Сколько бы ни прошло времени, я все равно буду смущаться от его слишком странных комментариев, которыми он любил сыпать в самое неподходящее время. Арсений сегодня выглядел как чертово воплощение главного героя фильма «Леон» во плоти. Он был одет в черное пальто, идеально подчеркивающее мужские черты лица, черную шапку, из под которой немного проглядывались темные волосы, а его голубые глаза были прикрыты черными круглыми очками – идеальная модель для тематической съемки. - Именно поэтому ты решил поиздеваться над моим ростом? – недовольно бурчу я, на что Попов только низко смеется, все же возвращая мне камеру. Выдыхаю, когда ощущаю тяжесть в своих руках, и, выключив устройство, убираю его в сумку, чтобы с ним не случилось ничего больше. На улице зажигаются первые фонари, потому что небо приобретает фиолетовый оттенок. Закат тут наступает многим раньше, чем в Москве. - Ангел, у тебя идеальный рост, - в своей фирменной манере произносит Арс, вытаскивая руки из карманов длинного пальто. Я смахиваю несуществующую пылинку со своей куртки, которая уже не кажется мне такой теплой. Ощущение, что на улице не выше нуля градусов, если не совсем отрицательная температура. Тряхнув кудрявыми волосами, радуясь, что догадалась с собой взять хотя бы шапку, но даже она уже не спасала от холодных потоков северного ветра. - Ага, идеальный для средней школы, - тихо хмыкаю я, надеясь, что Попов не услышит. Но он слышит, отчего его выражение лица становится серьезным. - Идеальный для того, чтобы носить тебя на руках, - и прежде, чем я успеваю обмозговать сказанное импровизатором, он неожиданно подхватывает меня под колени, одним легким движением умещая на своих руках. Я вскрикиваю от неожиданности, крепко хватаясь руками за шею брюнета. Попова это веселит, спиной чувствую грудной смех парня. Но на губах расплывается предательская улыбка. Никто никогда не высказывал такой позиции в защиту моего маленького роста. В основном все просто шутили над тем, что я ела слишком мало «Растишки» в детстве, из-за чего остановилась на ста шестидесяти пяти сантиметрах и не росла дальше. - Арс, отпусти-и-и, я ведь тяжелая. - Не-а, - хмыкает парень, начиная кружиться по кругу, отчего я громко смеюсь, но инстинктивно впиваюсь руками в твердые плечи Арсения. Хотя я знаю, что Арс не даст мне упасть. Его руки на моем теле действую успокаивающе, в голове, против тысячи мыслей, наступает целомудренная гармония. Конечно, его присутствие для меня кажется чем-то странным, я все еще теряюсь под его настойчивыми взглядами и часто смущаюсь, когда мужчина говорит нечто провокационное, тем более зная, что делает он это специально. Мне кажется странным, что сам Арсений Попов заинтересовался такой девушкой как я. Во мне, в отличие от мужчины, не было ничего экстраординарного. Сначала я пыталась убедить себя, что его интерес поддельный, что мне не стоит верить красивым словам, потому что он – прекрасный актер. Ему ничего не стоило найти себе новый объект для внимания. Но чем больше мы продолжали общаться, тем больше мне хотелось верить в искренность его поведения. С каждым днем его внутренний мир начинал интересовать меня все больше и больше, с ним было хорошо, а самое главное – спокойно, как в тихой гавани. Арсений был прекрасно образован, и, разумеется, он был во много раз умнее меня. С ним можно было беседовать о высоком, и если честно, я впервые встретила мужчину, который был настолько хорошо воспитан. Складывалось впечатление, что Арсений Попов был идеальным во всем. И он действительно был таковым. Неудивительно, что с первого дня нашего знакомства мужчина имел надо мной гипнотический эффект. Когда парень останавливается, я все же порываюсь опуститься на землю, однако Попов не дает мне этого сделать. – Подожди, надо сфотографироваться. - Ты действительно так любишь позировать на камеру? – спрашиваю я у парня, хотя за то время, что я путешествую с актерами «импровизации», в моем фотоаппарате скопилось столько фотографий Арсения, что никакой выставки не хватит, чтобы их продемонстрировать. Но на самом деле, очень много кадров было сделано мною тайком, пока парень не видел, что он находится под прицелом камеры. - Нет, позировать – это одно, я же люблю примерять новые образы – это совсем другое. Просто каждая фотография в будущем будет иметь для тебя абсолютно иной смысл, и это, мне кажется, очень круто. А еще я пудрю тебе мозг, чтобы ты не поняла, что я очень люблю фотографироваться, - услышав последнюю фразу, я начинаю смеяться, удивляясь при этом, как ему удается в одном предложении сочетать в себе философа и комика одновременно. – Эй, пацан, иди сюда. Он зовет какого-то подростка, который услышав, что его зовут, тут же оборачивается, но едва видит Арсения, его глаза увеличиваются в несколько раз, и он тут же убегает в неизвестном направлении. Поэтому Попову приходится попросить какую-то женщину, которая попадается на пути, сделать несколько фотографий. Протягиваю ей свой телефон, потому что руки парня заняты мной. Как ему не тяжело? Когда женщина протягивает мой смартфон обратно, Арсений наконец-то опускает меня на землю, и стоит мне только выбраться из его рук, снова начинаю чувствовать, что каждая часть моего тела начинает неметь от холода. - Вы очень красивая пара, - улыбается незнакомка. Радуюсь, что щеки уже настолько покраснели от колючего мороза, из-за чего смущение в них уже никто не сможет разобрать. Ожидаю, что сейчас импровизатор опровергнет ее слова, признавшись в том, что никакая мы не пара, но Арсений бы не был Арсением, если бы его действия можно было предсказать. - Я тоже так думаю! Но представляете, моя девушка мне не верит. - Не может быть, - ахает женщина, пока я недоверчиво буравлю импровизатора взглядом. Солгу, если скажу, что мне было неприятно услышать в свой адрес выражение «моя девушка», тем более, от Арсения. Что-то теплое разливалось внутри от этих слов. Неужели бабочки в животе – не миф?... Но было одно «но». Мне почему-то казалось, что это было сказано лишь в качестве очередной шутки. И от этого неприятно закололо в глазах. Женщина уходит. Мы с Поповым остаемся один на один. Он листает сделанные кадры, пока я молча его разглядываю. Когда Арс поднимает на меня свои глаза, скрытые за круглыми очками, сглатываю, но все же озвучиваю вопрос, разрывающий грудную клетку. - Зачем ты сказал ей, что я твоя девушка? - Ты имеешь что-то против, ангел? – он подходит ко мне ближе, заставляя задрать голову, чтобы я могла видеть его лицо. На лице неизменная улыбка, которая заставляет меня внутренне затрепетать. Господи, Арсений, зачем ты ведешь эти игры? Зачем заставляешь меня из раза в раз сходить с ума от твоей близости? - Мне не нравятся такие шутки, - честно отвечаю я, чуть вздернув подбородок. Сама себя не узнаю в этом, но мне действительно не нравится, что Попов ведет себя таким образом. Может он старше, но это не дает ему права так распоряжаться мной, с учетом того, что наше общение строится очень странным образом. Да все, что когда-либо делал и делает Попов, несут в себе какую-то странность. Понять его не суждено даже ему самому, но почему тогда я должна с этим разбираться? - Кто сказал, что я шучу? Он снимает свои очки, открывая передо мной глаза цвета океанического шторма. Я не могу определить в них одну какую-то конкретную эмоцию, но что-то в них заставляет меня замереть. Неожиданно из головы пропадают абсолютно все мысли до единой. Куда-то исчезают люди, торопящиеся быстрее оказаться в теплом помещении, проезжающие по дороге машины. Есть только Арсений, его голубые глаза, а еще странное притяжение между нами. Его руки неожиданно притягивают меня к себе. Я тихо выдыхаю, продолжая пристально смотреть в его озорные глаза. Она дразнит меня своей ухмылкой, отчего я с каждой минутой все больше и больше начинаю представлять какого это – целовать Арсения Попова. И плюнув на все, я сама притягиваю импровизатора к себе для поцелуя. Мне слишком давно хотелось это сделать, в чем я упорно не хотела себе признаваться.***
- Кристина скоро придет? Задумавшись, не сразу отвечаю на вопрос импровизатора, переводя взгляд на пустующую кровать Вишневской. Я не видела ее уже больше четырех часов, с того момента, как она покинула наш общий номер. В последнее время она загружала себя работой, часто где-то пропадала, и я понимала, почему. - Не знаю, но думаю, что скоро. Импровизатор кивает, но не поднимает головы с моих колен. Перебирать его волосы до жути приятно, тем более, чувствуя при этом полную гармонию и взаимность. Он же просто мурчал как котенок, заставляя меня довольно улыбаться. Неожиданно, раздается телефонный звонок. Арс поднимается с места, вытягивая смартфон из кармана синих джинсов. Увидев номер абонента, он отворачивается от меня, будто бы пытаясь скрыть личность человека. Брови самопроизвольно сдвигаются на переносице, в теле появляется заметное напряжение. Вижу, как одним движением парень смахивает вызов, затем поворачивается снова. - Мне пора. И быстро поцеловав меня в лоб, он уходит из номера, даже не позволив мне вставить хотя бы одно слово. Стараюсь убедить себя, что все в порядке, и мне не стоит себя накручивать, но противный червь сомнения все же закрадывается внутри, заставляя меня переживать. Все только начала налаживаться, и именно поэтому мои страхи раз за разом всплывали на поверхность. Я боялась, что все окажется или слишком хорошим сном, или плодом моего воображения. - Антон, поставь меня на землю, пожалуйста. Поднимаю голову, услышав голос подруги, но понимаю, что раздается он за дверью. Шастун отвечает ей, что ему не тяжело и уже слышу, как дверная ручка начинает поворачиваться, но Вишневская останавливает Антона своими увереньями, что в силах дойти до кровати. Со стороны это звучит довольно странно, из-за чего в моей голове рисуются различные картины догадок, но тряхнув головой, запрещаю себе фантазировать на эту тему. Поэтому мои мысли снова возвращаются к странному поведению Арсения Попова. Дверь отворяется, но в помещение Кристина заходит уже в одиночестве. Раздается громкое шарканье, а когда девушка появляется в поле моего зрения, я вижу ее ногу, перетянутую эластичным бинтом. Блондинка передвигается немного прихрамывая, как позже выясняется, из-за растяжения связки, которое получила в спортзале. Теперь пазл складывается воедино и поведение Антона уже не кажется таким неправильным. Но про это девушка решила промолчать, ни разу не упомянув в рассказе светловолосого импровизатора. Я делаю вид, что не слышала их разговора, странного для человека, который решил сойтись с бывшей девушкой, а она тактично умалчивает о том, что видела Арсения выходящим из нашего номера. Потому что так было правильнее.Повествование: Кристина.
Жизнь обычного человека представляет собой чередование черных и белых полос. В нашем понимании это означает, что если произошло нечто нехорошее, значит, дальше обязательно произойдет что-то хорошее, потому что все должно находиться в равновесии. После каждого падения обязательно следует подъем, но и в обратную сторону это работает так же. Кто-то предпочитает думать о том, что в жизни действует правило бумеранга. Какой бы поступок ты не совершил, хороший или не очень, тебе обязательно вернется за него в несколько кратном размере. В последнее время мне стало казаться, что моя жизнь двигалась по несколько иным полосам, которые представляли собой все оттенки черного цвета. Наверное, так говорить было бы неправильно, но что я могла поделать, если из раза в раз на моем пути появлялись все новые испытания, выдерживать которые с каждым разом было все труднее. Может меня и растили сильной девочкой, которая могла переступать через неприятности и идти дальше с гордо поднятой головой, но какая разница, как ты выглядишь, если внутри тебя выворачивает наизнанку? Какой толк улыбаться прохожим, если в твоей улыбке выражается немой крик о помощи, который никто и никогда не заметит? Громкая музыка в наушниках включена лишь для того, чтобы не слышать голос собственных мыслей. Руки, облаченные в красные боксерские перчатки, раз за разом врезаются в грушу, периодически сменяясь ногами. Вся моя спортивная одежда уже мокрая от пота, но я никак не могу остановиться. Не знаю, сколько времени провела в этом тренажерном зале, вспоминая старые приемы. Тело неприятно ныло от неожиданной нагрузки, но только благодаря этому мне удается выместить из головы все негативные мысли. Еще будучи студенткой университета я предпочитала вымещать все свои эмоции на груше, не желая, чтобы однажды на этом месте однажды оказался человек. Особенно это помогало в таких ситуациях, как сейчас. Потому что в голове из раза в раз мелькало одно и то же лицо, вспоминать которое я себе запретила. Но разве Антон Шастун поддавался здравому смыслу? Я хмыкаю сама себе под нос, ловя себя на мысли о том, что снова думаю о нем. Странно осознавать, что я, всегда действующая рационально девушка, смогла влюбиться в абсолютно иррационального человека, к тому же, в коллегу. Но факт оставался фактом. Не знаю в какой момент Антон Шастун, человек, с которым мы еле-еле смогли наладить дружеские отношения, вдруг стал для меня значить что-то большее. Конечно, я понимала, что у меня есть к нему симпатия, но разве она не должна была стать идеальным базисом для прочной дружбы? Я была уверена, что мне не нужны никакие отношения, тем более, после того неприятного расставания с Алексеем, которое все еще было клеймом на моей памяти, да и поломанный Шастун явно не был идеальной кандидатурой. Мы оба были сломлены и видимо это нас и притянуло. Но оказывается, одной ночи хватает, чтобы изменить мнение насчет собственных принципов и предрассудков. Один поцелуй, как выяснилось, способен заставить тебя полыхать огнем от новоприобретённых чувств. То, что я почувствовала той ночью в Воронеже никогда не сравниться с тем, что я испытывала с Волковым. Антон, несмотря на высокое содержание алкоголя в крови, был очень искусным любовником. Он сначала доставил удовольствие мне, и только потом задумался о себе. Сука! Задумавшись, не замечаю, что неправильно заношу ногу для удара, и прихожу в себя, только когда начинаю чувствовать адскую боль в коленном суставе. На глазах выступают предательские слезы, но я не уверена, что дело в колене.…одну неделю назад.
(Воронеж, 9 утра)
Надоедливый солнечный лучик уже продолжительно долгое время скачет по моему лицу, заставляя недовольно зажмуриться. Нащупав рукой вторую подушку, хватаю ее за краешек, положив сверху на голову, только чтобы выхватить еще пару минут заслуженного сна. За эту ночь я успела так сильно вымотаться, что даже целого дня мне не хватит, чтобы отойти. Мышцы приятно побаливали, но это того стоило. Давно забытые ощущения. На губах расплывается довольная улыбка, но она разбивается о скалы реальности, когда я понимаю, что вторая половина кровати холодная, словно на ней никого и не было. Глаза распахиваются сами собой. Зрение еще не успело сфокусироваться, но и без этого я понимаю, что Антона в номере нет. Остался только его запах на простынях, и на моей обнаженной коже. С трудом сажусь на кровати, зябко поджимая ноги под себя. Я четко помню, что он оставался со мной, когда я вымотанная, но счастливая, засыпала на рассвете. Пожалел? Я хмыкаю, поднимая с пола свои шорты. Не вижу поводов накручивать себя раньше времени. В конце концов, Шастун в родном городе. Мало ли какие дела у него слетели из-за внеплановой пьянки по поводу бывшей. Кинув взгляд на время, отправляюсь в душ, который помогает мне прийти в себя и немного взбодриться. Хотя ноги еще трясутся, особенно, когда я вспоминаю, как в этом самом душе Антон прижимал меня к холодной стенке, истерзав своими губами мои. Каждая деталь ночи пролетает у меня в голове, заставляя закрыть глаза в сладостной истоме. Охеренная вышла дружба, ничего не скажешь. Но теперь хотя бы понятно, что нас реально тянуло друг к другу магнитом, и мое желание его поцеловать возникло не на ровном месте. Живот начинает болезненно урчать, сообщая о том, что после такой бурной ночи он очень проголодался, и если я не отправлю в него хоть что-нибудь съедобное, он начнет поглощать сам себя. Поэтому приведя себя в порядок, я надеваю джинсы и футболку, и спускаюсь вниз, натыкаясь на завтракающих в одной компании Попова, Ермолаеву и Матвиенко. - Какие люди! А мы думали, ты не выйдешь из номера раньше полудня, - смеется Матвиенко, одновременно с этим залипая в телефоне. Я удивленно приподнимаю брови, не понимая, что он имел ввиду. – Весь отель слышал, что у тебя бурная ночка была. - Зависть, Сережа, плохое чувство, - хмыкаю я и отхожу к кофемашине, под звонкий смех Арсения. Но внутри меня появляются одновременно два чувства. Стыд и злость. В конце концов, какое Матвиенко дело до того, чем и с кем я занимаюсь в своем номере? Пусть его слова были сказаны не со зла, но я все равно не любила, когда в мою личную жизнь лезет кто-либо. Даже родители.(Воронеж, 16:20)
- Так когда ты приезжаешь? – звонкий голос матери раздается из телефона, пока я стою возле входа в аэропорт города Воронежа, наблюдая за прибывающим потоком пассажиров. Такое родное лицо смотрит на меня с экрана смартфона, и я с болью замечаю, что она похудела еще больше. Наверное, эта черта у нас семейная. В моменты сильного стресса мы изматываем себя еще больше, подобно мазохистам. - На следующей неделе, - женщина кивает, опуская свой взгляд, скорее всего для того, чтобы записать это событие в ежедневник. В этом мы похожи. Но в целом, я и мама – два абсолютно не похожих друг на друга человека. Я по характеру больше папа – мы оба одинаково целеустремленные, амбициозные, и оба абсолютно не умеем останавливаться. Мама же эталон семейного очага и домашнего уюта, она буквально была создана для брака, чего не сказать обо мне. - Мы с папой очень тебя ждем, - я отвечаю тем же и отключаюсь, поджимая губы. Последний раз мы виделись девять месяцев назад, и если быть совсем откровенной, я очень скучала по своим родным, хотя и после смерти брата и с моим переездом мы потеряли ту крепкую нить, которая всегда нас связывала. Стерев несколько скатившихся слезинок, я делаю глубокий вдох и вхожу в здание аэровокзала, где должны были собраться все импровизаторы и их провожающие. Очень быстро прохожу входной досмотр, глазами во всю выискивая знакомые силуэты. Зрение стало хуже из-за того, что ночами я часто работала в темноте, но к счастью, хвостик Сережи Матвиенко с трудом можно было не узнать, поэтому наткнувшись на него, я подхожу к ребятам. Матвиенко ведет прямой эфир, общаясь со своими подписчиками, к нему периодически присоединяется Арс. Дима прощается с Катей и Савиной, чуть поодаль от них Стас со своей женой и дочерью. Лера сидит на своем небольшом чемодане, выводя какие-то линии в своем альбоме. Не хватает только одного человека. - А где Антон? – спрашиваю, прищурив глаза. Что-то в лицах импровизаторов кажется мне подозрительным. Арсений и Сережа синхронно переводят глаза куда-то в сторону, заставляя меня посмотреть туда же. Сглатываю, и моргаю несколько раз, чтобы поверить в то, что происходящее мне не мерещиться. Антон стоит возле киоска с водой, а рядом с ним находиться никто иной, как Ирина Кузнецова. Своей собственной стервозной персоной. Они держатся за руки. Антон выглядит растерянным, а девушка держит его за руки, крепко сжимая их. Недоверчиво смотрю на парней, но в их глазах вижу только нечто похожее на презрение в сторону блондинки. Мои руки с силой сжимают чемоданную ручку, когда я вижу, что девушка становится на носочки, притягивая Антона к себе для поцелуя. Прямо как я вчера. Губа кровоточит от того, что я прокусила ее еще несколько минут назад, но мне абсолютно плевать. Потому что я вижу, как Антон обнимает блондинку, втягивая запах ее волос. Как будто она самое ценное, что есть в его жизни. Будто не было вчера ни жарких поцелуев, сладких касаний. Будто не он оставил несколько явных засосов на моей шее, которые мне пришлось прятать за воротом белой водолазки. Я прикрываю глаза, не в силах больше смотреть на эту парочку. Внутри какое-то гадкое чувство. Я, вроде бы, должна порадоваться за друга, но не могу. Просто не могу. Потому что в голове отчетливо зреет мысль о том, что на месте Кузнецовой должна быть я. - Отвратительное зрелище, - изрекает Позов, который уже попрощался с женой и дочерью и присоединился к нашей компании. – Она же его сейчас съест. - Не ожидал от Шаста такой глупости, она же конченая! - поддерживает друга Сережа. – Опять бросит его, а нам сопли подтирать. Пропускаю их изречения мимо ушей, потому что замечаю, что сладкая парочка уже идет по направлению к нам, держась за руки. До тошноты мило. Лера смотрит на них скептически приподняв бровь. Подруга прикусывает губу и смотрит на меня щенячьим взглядом, но я качаю головой, таким образом имея ввиду, что никто не мог предугадать такого развития событий. - Привет, ребята, - улыбается она импровизаторам, хотя те одаривают ее не самой приветливой улыбкой. - И вам не хворать, - с сарказмом произносит Матвиенко, убирая сотовый в карман черной куртки. Ира делает вид, что ее не задело такое хладнокровие со стороны актеров, прижимаясь ближе к Антону. Потом ее глаза находят меня, и взгляд становиться демонстративно торжествующим. Видимо, она запомнила мое лицо вчера, и теперь торопилась продемонстрировать, что нам с Антоном не по пути. - Ира, это Кристина…наш менеджер, - я хмыкаю, нисколько не удивившись тому, как расторопно представляет меня Антон. Стараюсь сдержать порыв накативших негативных эмоций, из-за чего ручка чемодана все же отрывается от места, пригвождая к себе сразу толпу взглядов. Кузнецова смотрит насмешливо, Антон – виновато. Засунь свою жалость знаешь куда? - Очень приятно, - девушка протягивает мне ладонь для рукопожатия, которую я все же пожимаю, шепотом произнося, что не могу сказать того же. - Мне тоже.(Минск 21:06)
Стук двери застает меня в тот момент, когда я чищу зубы. Сплюнув пасту, быстро полощу рот и иду открывать дверь, думая о том, кто бы это мог быть, ведь мы заехали в гостиницу всего час назад. Лера оказывается проворнее, потому что я даже не успеваю покинуть душевую, как слышу, что на пороге оказывается мужчина. - Привет, а Крис тут? Вздрагиваю, понимая, что к диалогу с Шастуном просто не готова. Но не хочу заставлять Леру придумывать мне отмазки, поэтому выхожу из своего укрытия, чувствуя на себе сразу две пары глаз. Лера поспешно ретируется, просто сказав, что ей лучше оставить нас наедине. Хотя я так не считаю. Оставаться с ним один на один мне категорически не хотелось. Вчера с ним было комфортно, сегодня напряжение между ними можно резать ножом. - Можно с тобой поговорить? – спрашивает парень, оглядывая меня сверху вниз. Радуюсь, что сейчас на мне закрытый спортивный костюм, который не открывает лишних участков кожи. Шастун вовсе еще не успел переодеться после заселения, он все еще был одет в белую толстовку и черные джинсы. На лице – борода, которую я помню на ощупь. - Есть о чем? – тихо отвечаю ему, опустив глаза в пол. Не могу смотреть ему в глаза. Тяжело. - Есть. - Ладно, заходи. Шастун проходит в номер, присаживаясь на одну из кроватей, что стоит ближе. Сажусь рядом с ним, глазами смотря куда угодно, только не на импровизатора. Мы молчим. Он не произносит ни слова, я же вовсе не обязана говорить. Тишина затягивается, заставляя рой мыслей в моей голове разрастись еще больше. Я терпеливо жду, когда он решится заговорить, хотя на самом деле, просто боюсь услышать горькую правду. - Прости меня, - вдруг подает голос парень, разрезая молчание. Ну хоть так. – Крис, я очень виноват перед тобой. Я не должен был вчера так поступать. Просто увидел Иру, воспоминания в голову ударили, вот я и накидался с друзьями в баре. В гостиницу поехал просто поговорить, потому что только тебе удается всегда найти правильные слова и поддержать меня. Я урод, знаю. - Все нормально, Антон, - вру и не краснею. Но от того, каким тоном произносит Антон свои слова, меня пробирают мурашки. Не могу на него обижаться, хотя внутри очень хочется. – Я понимаю… - Нет, блять, не нормально! – Шастун подрывается с места, отчего я вздрагиваю. Ситуация, в которую мы попали – прекрасный сюжет для сериала. Я стараюсь сдерживаться, но у меня просто не осталось сил на эти все эмоции. Он отворачивается к шкафу, опираясь на него своими длинными руками, сжатыми в кулаки. Дальше он продолжает говорить шепотом. - Ты снова с ней? – вопрос риторический, ответ мне не нужен. Оказывается, это больно. Когда человека, который стал для тебя особенным, уводят у тебя из-под носа. И где этот чертов бумеранг, когда он так нужен? - Она ждала меня на квартире. Сказала, что осознала все, когда увидела нас с тобой. Попросила последний шанс. Сказала, что больше не хочет отпускать меня, потому что любит. Он выглядела искренней, на удивление, - я хмыкаю. Единственная слеза все же выкатывается из глаза, но я тут же ее стираю, чтобы Шастун не заметил. Хотела бы я, чтобы меня однажды полюбил так же сильно, как Антон любил Иру. Но боюсь, эта ниша уже занята. И явно не мной. – Я согласился. Но, сука, я не хочу терять дружбу с тобой. Я с огромным трудом сдерживаю истерический смех. Секс по дружбе? Что-то новенькое. На душе гадко. Как будто меня заставили пить раскаленное железо. Что может быть хуже, чем френдзона? Не прибедняйся, Вишневская, ты знаешь что. И только это факт действует на меня, как пощечина. Я настолько начала погружаться в жалость к себе, забыв о том, что за моими плечами события и потяжелее. То, что происходит сейчас – просто мелочи. Неприятно, да. Но, в конце концов, я ведь Вишневская, а значит, мне некогда переживать об этом. Я стараюсь ободряюще улыбнуться ему, приподнимаясь с кровати. Антон поворачивается ко мне лицом, и я игнорирую неожиданно появившееся желание его поцеловать. - Не хочешь – не потеряешь. Антон будто бы облегченно выдыхает и радостно меня обнимает. Я втягиваю носом запах, который стал мне уже родным. Только от шеи пахнет сигаретами и морозом, рассказывая о том, что пару минут назад импровизатор был на улице, выкуривая очередную пачку сигарет. Сжимаю его настолько крепко, насколько могу и пытаюсь запомнить эти детали до единой. Не думаю, что Кузнецова позволит нам остаться друзьями. Но пока я делаю то, что хочу. Хотя дружба между нами невозможна. И вчерашняя ночь это доказала.