***
Привожу себя в порядок, распутывая длинные волосы около пятнадцати минут, после чего к Главкино подъезжают все остальные составляющие команды. Единственное, что я совершенно забыла про оператора ребят, который должен был поехать с нами, и теперь пряталась от его камеры за черной кепкой, которую зачем-то утащила с собой. - Вишня, ты с кем поедешь? – спрашивает Сережа, а я понимаю, что прослушала абсолютно все, о чем говорили ребята, и даже понятия не имела, о чем говорит импровизатор. По-моему, Шастун оказался прав насчет меня. С таким же успехом я вылечу отсюда так же быстро, как и влетела. За первые два дня гастролей мне было очень страшно накосячить, потому что ощущение того, что от меня ждут момента, когда я с треском провалюсь, сопровождало меня в каждом действии и жесте. К счастью пока этот страх не оправдался. Кажется, тебе пора лечиться от паранойи, Вишневская. - Мне не принципиально, - качаю головой, сделав вид, что нисколько не выпала из разговора. – Только главное, чтобы там не было вот этого парня. Думаю, все ожидали, что я покажу на Шастуна, но мой палец указывает на оператора, потому что сегодня я не любимица камеры, а соответственно, чем дальше от нее, тем спокойней. Поэтому до Зеленограда я еду в компании Сережи и Арсения, которые в процессе все же умудряются привлечь меня к своему прямому эфиру, и хотя я пытаюсь спрятаться от камеры в капюшоне своей толстовки, все же отвечаю на некоторые вопросы подписчиков ребят, удовлетворяя их любопытство насчет того, кто я, и куда же делась Оксана Фролова. К счастью, дорога оказывается недолгой, потому что расстояние между городами пустяковое и только мне кажется, что все должно пройти отлично, как выясняется, что Сережа забыл в Москве черные штаны. Проблема была в том, что на выступлениях в других городах дресс-код ребят ограничивался только черным цветом, и-за того, что за один концерт они могли примерить на себя до семи ролей, поэтому их внешний вид должен был оставаться нейтральным. Хотя по мне, это было немного угнетающе. - Да я успею до Москвы сгонять, - пытается убедить нас Матвиенко, единственный веселящийся в этой ситуации. Лично мне не до смеха. Через час намечается прогон аппаратуры и легкая тренировка импровизаторов, и если Матвиенко не успеет до него, концерт может задержаться. - До какой Москвы, Сережа? - Вишня не парься, одна нога тут другая там. Я на связи! Ударяю себя по лбу, под смешки других актеров. Делаю глубокий вдох и досчитав до десяти, выдыхаю, успокаиваясь. Пока Шастун и Шеминов играют в приставку, Дима снимает свой влог, а Арсений залипает в своем телефоне. Я проверяю, все ли обозначенное в райдере сейчас находится здесь. Энергетиков без сахара, разумеется, не оказалось в такой глуши, поэтому Сереже придется потерпеть сладость напитка, но вот что действительно плохо, так это то, что в гримерной нет ничего, даже издали напоминающее кофе. Черт. Арсений и Дима вообще отказываются существовать без кофе, и когда Арс реально замечает, что нет ни одного пакетика, начинает возмущаться. А Шастун ловит от этого какое-то маниакальное удовольствие. Зеленогорск видимо решил меня окончательно добить, поэтому не позволяю Попову закончить начатое, громко его перебивая. - Я куплю тебе кофе, только успокойся! Сразу несколько пар глаз удивленно смотрят на меня со всех сторон гримерки, и я не придумываю ничего лучше, как просто уйти, схватив с вешалки свою дутую куртку, напоследок кинув злобное «Фыр!». В спину слышу риторический вопрос Шастуна «а че все бабы такие нервные?» И предпочитая его игнорировать, выхожу на улицу, зябко поежившись от потока холодного ветра. Ну когда ты уже научишься сдерживать свои эмоции, Вишневская? Будь моя воля, я бы вообще Антона вклочья разодрала, чтобы только больше не слышать укора с его стороны. Только конечно я понимаю, что проецировать свои проблемы – это неправильно. Никто не виноват, что когда-то я ошиблась, решив, что Никита – идеальный спутник в моей жизни. Как Луна для Земли. И не то, чтобы я его очень любила, скорее всего, нет. Просто с ним было легко и спокойно, и мне казалось, что отношения и должны быть такими. Но никто не говорил, что в отношениях тебя должны давить эмоционально. Конечно никто не отрицает, что существует пресловутый русский стандарт при котором женщина не имеет своего мнения, подчиняясь воле своего мужчины, но мне казалось, что в современных реалиях данная отсылка в прошлое уже исчерпала свою идею. А оказывается, она просто трансформировалась. Найдя по гугл картам ближайшую кофейню, я беру два капучино и один американо для Димы, расплачиваясь с баристой мелкими купюрами. Город по своему благоустройству от Москвы конечно далек, зато цены нисколько от столицы не отличаются. Аккуратно уместив кофе в руках, я выхожу из помещения, слыша со стороны громкое «Бу!» - Твою мать, Арс, ты что творишь? – по коже пробегается противный холодок, от которого я чуть ли не роняю только что купленные напитки. Попов же разражается громким смехом, его поддерживает и оператор, снимавший это на камеру. Была бы возможность показать парням средний палец, я бы непременно ею и воспользовалась, но занятые руки спасли мою репутацию. – Зачем вы шли за мной? И зачем тебе куртка Шастуна? - С первого раза, - удивляется Арс, переводя взгляд на Тимура. – Да мы решили поснимать пейзажи этого чудесного города. Спасибо. Он забирает из моих рук напиток, и мы втроем медленным шагом возвращаемся обратно, пока Арс продолжает кривляться на камеру, при этом зачем-то заставляя меня делать то же самое. Когда ему все-таки это надоедает, парень заводит разговор и очень неожиданно лавирует с одной темы на другую. - Слушай Крис, можешь мне рассказать немного о своей подруге? Я давлюсь очередным глотком кофе, чувствуя, как на губах расплывается улыбка. - Кхм… Что ты хочешь знать? - Все, что считаешь нужным рассказать. Такая настойчивая просьба импровизатора кажется мне странной, выбивающей из колеи. Я прикусываю губу, пытаясь выстроить свой ответ так, чтобы не сболтнуть Попову ничего лишнего, хотя Лера крайне скрытная особа, так что даже я знаю о ней мизерно мало для человека, называющегося ее подругой. - Лера родилась в Питере, ее родители, кажется, являются соучредителями или владельцами одного из музейных комплексов, поэтому у нее эстетическое образование. Она очень начитанная, но больше всего на свете любит рисовать, фотографии просто хобби. Но это все, что я могу тебе рассказать, потому что она очень закрытая, - сначала хочу уточнить, в каких целях он интересуется, но потом понимаю, что это не мое дело. Лера взрослая девочка и вполне может решить, нужно ли ей общение с Поповым без моих советов или наставлений. - Угу, - Попов задумчиво хмурит свои брови, как будто анализируя информацию. – Значит, художница… Спасибо. Киваю, отпивая еще один глоток ароматного напитка, который хоть и бодрит немного, но не так сильно, ка мне того хотелось бы. Третий день спать в гримерке ребят – такое себе удовольствие. - Кстати, Крис, хотел сказать насчет Шаста… - М-м? – удивленно приподнимаю брови, уткнувшись носом в клетчатый шарф, потому что сильный ветер начал кусать за щеки и нос, заставляя тело слегка подрагивать. – Есть что-то, что мне стоит знать? - Просто в такие моменты, когда Шаст пытается на ком-то оторваться он на самом деле чувствует себя одиноко. Нам то Тоха никогда не признается, ты сама понимаешь почему. Но если ты попробуешь найти с ним общий язык, то увидишь в нем другого человека. - Зачем ты мне это говоришь? - Откровенность за откровенность. Попов подмигивает и исчезает в дверях дворца культуры, где назначен концерт. Машина Матвиенко сигнализирует о том, что он все же успел вернуться, а я остаюсь стоять у черного входа продуваемая ветром, потому что слова Попова заставили меня задуматься. Все это время я воспринимала Антона как бушующего подростка, который не мог контролировать свои гормоны, но сейчас, оказавшись в такой же ситуации, я понимаю, чем вызвано такое поведение импровизатора. В который раз окликаю себя дурой, потому что раньше даже не задумывалась о том, как мы с Шастуном, оказывается, похожи. В моменты боли многие требуют поддержки, стремясь удержать близких рядом, но такие как мы переживают иначе – мы отталкиваем тех людей, которые хоть как-то нам симпатичны, просто потому что боимся слишком сильно привязаться, а потом снова потерять. Мне было трудно открыть свой панцирь после того, как я потеряла Кирилла, я бросалась на людей, заваливая свое горе тоннами работы. Мне помог Ник, и, к чему бы эти отношения не привели, он помог мне сделать глоток свежего воздуха. Сейчас Антон нуждался в этом больше всего, но я даже подумать не могла о том, что за его подколками стоит зов о помощи. И потом я еще смею говорить о том, что я знаю эту жизнь. Можно смело выгравировать новое клише, применимое ко мне. «Девочка с браком на сердце – Кристина Вишневская».***
Теплая вода обволакивает каждую клеточку тела, принося с собой облегчения забившимся мышцам. Поверить не могу, что не ценила такое банальное удовольствие, как возможность принимать душ каждый день. Но, переночевав три дня подряд на диване в гримерной Главкино на маленьком диване, питаясь только фастфудом, потому что других возможностей попросту не было, я вспомнила какого это – выживать одной в большом городе. Казалось бы, живых примеров людей, кто стремится выбраться из глубинки в большой город настолько много, что даже сериалов на телеканале Россия меньше – смотри и не вздумай повторять. Но каждый раз тебе кажется, что ты умнее. Тебя не смогут обмануть, обидеть или унизить. А потом это все же случается с тобой, и ты откровенно не понимаешь, на каком этапе допустил такую фатальную ошибку. Сейчас, стоя под напором упругих струй, я позволяю своим эмоциям выйти наружу. Слезы градом стекают по лицу, хотя после потери брата мне казалось недопустимым плакать по таким пустякам, все равно не такой веский повод, как потеря единственного близкого человека. Но оказывается, что эмоции не спрашивают, хочешь ли ты их проявлять, будь добр – смирись с их наличием или они порвут тебя на мелкие кусочки, оставив только пепел. Усталость накапливается неделями, месяцами, годами. Молчание убивает, но как можно признаться в том, что тебе плохо, когда все вокруг могут лишь жалеть, откровенно не желая тебя понять!? Люди настолько погрязли в своих проблемах, давно не замечая никого и ничего вокруг. Только приехав в столицу, я поражалась тому, в насколько быстром ритме существовало местное население. Все куда-то спешили, злились, ругались, никто даже не мог подсказать дорогу потерянной студентке, впервые выбравшейся из своего захолустья. Думала, не приживусь. И уж точно не стану такой же, как они. Но на удивление, с годами это приходит само. А потом ты сидишь, уткнувшись носом в коленки на холодном полу душевой кабины, чувствуя, как грудь разрывается от диких, почти первобытных рыданий, зная, что тебе никто не поможет, кроме тебя самого. И это происходит не потому, что ты рассталась с парнем – нет. Ты просто осознаешь, что в погоне за счастливой жизнью потерял всех, кто был тебе дорог. Как будто снова оказываешься в начале своего пути. Абсолютно потерянный и не знающий, с чего начать. Как и два года назад. - Крис, ты скоро? Чай остывает, - сквозь шум в ушах слышу голос подруги, снова возвращаясь к реальности. Завинтив вентиль с горячей водой, ступаю мокрыми ногами на ворсистый голубой ковер, хотя тело так сильно трясется, что капли падают мимо него, образуя маленькую лужу. Делаю глубокий вдох, распуская по плечам длинные мокрые волосы. Подняв глаза на себя в запотевшем зеркале, вижу опухшее от слез лицо, и сама не понимаю, с чего вообще началась моя истерика. Ведь не случилось ничего непоправимого. В жизни были проблемы и серьезнее, а ты разревелась из-за Волкова? Серьезно? Умываю лицо ледяной водой, надеясь, что она снимет припухлость и красноту. Глаза спрятать не удается, но я знаю, что Лера не станет лезть в душу. Не в ее принципах. Быстро натягиваю лосины, обтягивающие худощавые ноги и теплую домашнюю кофту, пряча голову в мягкий капюшон. Открыв дверь, чувствую холод, исходящий от пола и стойкий запах акриловой краски. Находиться в квартире Ермолаевой, это возможность окунуться в творческую атмосферу какого-нибудь Петербургского лофт-проекта, где на каждом шагу талантливые стрит-арты, граффити и картины. Талант девушки выразить словами почти невозможно. Я всегда мечтала научиться рисовать хотя бы в половину так же красиво, как и Лера, но мне никогда не хватало усидчивости на это дела. У Ермолаевой, кажется, вместо рук были кисти, потому что рисовать настолько круто, кажется, не мог сам Ван Гог. На кухне, в прочем, как и во всей квартире, очень много света. На столе вижу чашку с дымящимся напитком, и подругу, занимающуюся нанесением эскизов в своем скетчбуке. Она же не замечает моего присутствия, пока я не сажусь напротив нее и не привлекаю к себе внимание хриплым, от слез, голосом. - Лер, спасибо, что пустила, - я делаю глоток чая, обжигая губу, из-за чего недовольно морщусь, отодвигая чашку подальше. – Я постараюсь найти квартиру, пока буду на гастролях. Надеюсь, я не сильно тебя стесняю? - Крис, все в порядке. Тебе стоило сразу пойти ко мне, - немногословно пожимает плечами брюнетка. Она притягивает к себе свою чашку с чаем, отвлекаясь на сообщение в мобильном телефоне, но едва ее глаза пробегаются по тексту, как лицо Ермолаевой краснеет на глаза, затемняя красивую россыпь веснушек. Она резко поднимает на меня свои небесно-голубые глаза, растерянно пытаясь сделать вид, что все в порядке. - Если честно, я просто не хотела быть чьим-то балластом, - вздыхаю, переводя свой взгляд на синеющее за окном небо. Панорамный вид, открывающийся на ночную Москву, был невероятно впечатляющим, если бы не высота, от осознания которой, меня начало мутить. Перевожу затуманенный взгляд обратно на подругу, делая глубоки вдохи ртом, и едва до Валерии доходит причина моих странностей, она тут же подрывается на месте, зашторивая окно. – Спасибо. - Прости, я совсем забыла, - неловко произносит подруга, но я отмахиваюсь от нее, словно ничего не произошло. Кроме двадцатого, мать его, этажа… - Ты боялась, что я скажу тете Юле? Я неловко поджимаю губы, раздумывая над этим вариантом. Зная Леру, конечно, сомневаться в ее тактичности не приходилось, но она могла рассказать своей маме о том, что я временно живу у нее, а ее мама, в свою очередь, могла донести эту информацию до моей. И в таком случае, меня бы ничего не спасло от урагана по имени Юлия Викторовна. - Нет, Лер. Правда, просто растерялась, тем более эти гастроли… Черт, гастроли! – я мысленно ударяю себя по лбу, откровенно забыв о том, что мы не сделали в социальных сетях публикации о начале гастрольного тура. – Можешь показать те фотографии, что ты сделала? Я совсем забыла проверить их на почте. - Да, секунду, - девушка убегает куда-то в недра квартиры, пока я проклинаю себя всеми бранными словами, которые только удается вспомнить. Брюнетка возвращается так же быстро, как и исчезла, принося с собой зеркальную фотокамеру. Она протягивает мне гаджет, объясняя, как листать. Устраиваюсь удобнее на белом стуле, листая общие кадры ребят и выписывая на листок те, которые, по моему мнению, наиболее гармонично вписываются в профили импровизаторов. Потом идут индивидуальные кадры каждого актера, но тут я натыкаюсь на проблему, которая называется – Арсений Попов. Преимущественно его кадры находились в галерее, когда Антону, Сереже и Диме отвелось не больше пяти фотографий. - Лер, кадры очень классные, но Арсения выставить во все четыре профиля мы не можем. Шастун, например, вообще ни на одной нормально не выглядит, - я поджимаю губы, думая о том, что за это влетит скорее мне, чем фотографу. - В смысле? – девушка недоверчиво пролистывает кадры, но когда понимает, что я оказываюсь права, недовольно морщится. – Черт, память не освободила и часть кадров стерлась. - Ладно, все в порядке. Буду работать с тем, что есть, - из-за слез голова все равно ничего не соображает, потому что затылок ломит так, будто по нему кто-то колотит топором. Завтра у ребят концерт в Москве, поэтому все мысли крутились у этого события, затмевая собой все остальные. Парни волновались очень сильно, передавая свое волнение мне, потому что это был их первая площадка, рассчитанная на такое количество человек сразу. Все должно было быть идеально, и я очень боялась облажаться именно в такой важный, для импровизаторов, день. – Он кстати спрашивал о тебе. - Кто? – растерянно спрашивает девушка, и я замечаю, как начинают трястись ее руки. Губы сами растягиваются в улыбке. Давно я не видела Ермолаеву такой смущенной. Для меня ее личная жизнь всегда была потемками, но румянец на щеках и легкая дрожь в тонких пальцах, измазанных краской, говорил о ее симпатии к персоне Попова. Теперь стало понятно, откуда взялся повышенный интерес Арса к моей подруге. - Арсений. - И что он спрашивал? – брюнетка старается держаться, не выдавая истинных эмоций, но легкая улыбка, украсившее невинное лицо художницы прекрасно высказывается за ее скромную персону. - Попросил рассказать все, что знаю о тебе, - я поднимаюсь со стула, разминая затекшую ногу, продолжая вести диалог с заинтересовавшейся Ермолаевой. Кажется, этих двоих связывает что-то, чего я не знаю, но лезть в чужие дела для меня – табу. Если у них что-то сложится, я была бы рада, хотя они оба такие скрытные, что представить такое развитие событий просто не приходится возможным. – Не переживай, я сказала только то, что он и так мог узнать. И если ты хочешь знать мое мнение, Арсений достаточно порядочный парень. Но это уже не мое дело. Доброй ночи. - Доброй… Пока Лера гремит посудой на кухне, я пробираюсь через огромный склад картин чтобы попасть в маленькую комнату, оборудованную под мастерскую. Большую часть картин брюнетка перенесла к себе в спальню, но все же очень многое осталось здесь. Ермолаева любезно расстелила мне складной диван, и едва моя спина касается мягкой обивки, изо рта вырывается блаженный стон. В нос ударяет целая армия различных запахов, но в этой комнате все равно в сотню раз уютнее, нежели в Главкино. Стоило бы заняться поиском квартиры как можно раньше, но пока впереди нас ждал активный гастрольный график, можно было бы найти наиболее идеальный вариант. Но оказавшись на удобной подушке, голова уже перестает мыслить рационально, и я отключаюсь, впервые за несколько дней засыпая в удобном положении.***
К "Известиям" я приехала за два часа до начала концерта, чтобы еще раз проверить готовность площадки к принятию актеров. Если на концертах в регионах можно было бы чем-то пожертвовать, то в такой ответственный момент мне хотелось, чтобы ребята чувствовали себя максимально комфортно. Главным требованием Сережи всегда были энергетики без сахара, хотя и проблем с последним у него не было, но колу и энергетики он предпочитал только «sugar free». Про Попова и Позова знали все, кофе был их составляющей в любом городе и к счастью, сегодня ребят ожидала кофемашина. Помимо этого, тут еще присутствовала игровая приставка, чтобы ребятам было веселей коротать время, легкие закуски, шоколад. Первым приехали Дима с оператором, потом очень быстро за ними подтянулись все остальные. Мне казалось, что я волнуюсь так сильно, будто мне нужно было через час выходить на эту сцену. - Вау, Кристина, вы решили поразить нас своим появлением в платье? – смеется Арсений, единственный заметивший этот маленький факт. Просто мне хотелось внести какую-то особенность в этот день, поэтому я нашла коричневое платье длины миди, которое мне больше всего нравилось в моем не самом богатом гардеробе. - Все для вас, мальчики. - Вот это я понимаю – поддержка, - на камеру кивает Матвиенко, делая очередной глоток из жестяной банки. Хмыкнув, выхожу из помещения, чтобы дать ребятам время переодеться, сама же в это время проверяю готовность аппаратуры у звуковиков. По пути какая-то девочка вручает мне маленький пакетик, с просьбой передать его Арсению и тут же испаряется. Попов же выглядит довольным, едва подарок оказывается в его руках, остальные же выдвигаются на сцену, чтобы потренироваться в импровизации до прихода зрителей. Кажется, все проходит хорошо, позволяя мне выдохнуть и немного расслабиться, как в эту же самую секунду мимо меня проносится Антон, держа в руках мобильный. Кажется, вселенная передумала сменить мою черную полосу на белую, потому что остается всего десять минут до начала, а Шастун все еще не появился за кулисами, заставляя нервничать всех, кто находится здесь. Пока импровизаторы шутят, чтобы разрядит сложившуюся обстановку, решаю все же рискнуть и накинув на плечи пальто, выхожу на улицу, содрогаясь от того, что слышу. - То есть это конец? – пусть я знаю его лично всего две недели, но таким разбитым его голос я еще не слышала ни разу. Мне становится неуютно от того, что я присутствую при этой ситуации, но уйти не успеваю, потому что Антон замечает мое присутствие. – М-м. Охуенно. Скатертью дорога. Он сбрасывает звонок, а я чувствую ком в горле, смотря на ничего не выражающее выражение лица светловолосого. - Антон, прости… Там просто пару минут до выхода осталось. Прости, я правда не хотела, - оправдываюсь перед ним, игнорируя то, что тело дрожит от холодного потока ветра, а в нос ударяет такой нелюбимый запах сигаретного дыма. - Забей, - он качает головой, но его лицо ничего не выражает. Такая перемена в нем мне абсолютно не по вкусу. Пусть лучше он снова пускает в мою сторону идиотские шутки, чем будет таким… ненастоящим? – Пошли. Кинув окурок куда-то в сторону, Шастун быстро исчезает в дверях черного входа, заставляя меня последовать за ним. Актеры выдыхают, увидев Шаста на месте, но Позов кажется замечает, что он далеко не в порядке. В таком состоянии отпускать его на сцену опасно. Даже Попов говорил, что шутки Антона в целом зависят от его настроения. Черт, Вишневская, думай быстрее. «Ему нужно дать понять, что ты рядом. Он поймет». - Антон, можно тебя на секунду? – отхожу чуть поодаль от ребят, нервно заламывая пальцы. Парень приподняв одну бровь все же делает пару шагов ко мне навстречу, и, оказавшись совсем рядом, я чувствую запах его одеколона. – Слушай, я не знаю, что у тебя произошло, но сейчас тебе надо вспомнить, что помимо прочего у тебя есть еще целая армия поклонников, которые ждут, что ты выйдешь и будешь тем Антоном Шастуном, которого они любят. - Хочешь сказать, что в таком состоянии я никому не нужен? – расстроенно хмыкает импровизатор. - Хочу сказать, что ты не один, - я вздыхаю, откидывая волосы назад и притягиваю парня в свои объятия, хотя это кажется немного странным, потому что Шастун выше меня как минимум на полторы головы, да и силы во мне поменьше будет. Мне приходится встать на носочки, чтобы обвить его шею. Я нутром чувствую его удивление, но потом оно сменяется более высоким чувством. Благодарностью. Его теплые руки ложатся мне на талию, и этот момент мне кажется настолько гармоничным, что из легких выбивает весь воздух. Мы стоим в таком положении несколько долгих минут, но никто из нас не разрывает этих объятий, которые нужны были обоим. - Спасибо.