2061. Создатели.

11 сентября 2061 года Детройт, Башня Андроидов Время 16:07 Моё имя Маркус Манфред       До своего кабинета я добрался быстро, не встретив никого в коридорах. В этом не было ничего удивительного – на директорские этажи уже несколько месяцев никто извне не допускался. Сюда могли войти только Супер-Альфа и сопровождающие их андроиды. Чтобы провести в эту зону человека пришлось бы пройти сложную многоступенчатую процедуру идентификации.       Я подумал, что правильно было бы в целях безопасности перевести в Башню Николая, отца Лис. Художник Морозов по-прежнему жил и работал в нашем старом доме на Авеню Лафайет. Но я тут же сказал себе, что делать это без одобрения Лис нельзя, а Лис.... Мне стало не по себе от воспоминания о последнем разговоре с женой, когда она, не взирая на моё откровенно бедственное положение, буквально избивала меня словами, кидая мне в лицо обвинения, одно тяжелее другого, нисколько не заботясь о справедливости. Я тряхнул головой, заставляя себя отложить решение сложных, тяжелых задач на более благоприятное время. Не сразу, но у меня это получилось, должно было получиться. Иначе мне бы пришлось прямо сейчас начать биться головой о стену от сознания собственного бессилия. А это было бы с одной стороны глупо, а с другой совершенно бесполезно.       Сара встретила меня, стоя перед дверью по стойке смирно. Она была одета в свой самый строгий деловой костюм. Длинные пышные волосы были гладко зачёсаны и собраны в максимально простую причёску.       Я окинул взглядом привычный интерьер и понял, что меня тут не просто ждали – к моему возвращению тщательно и скрупулёзно готовились. Многочисленные мелкие предметы, наполнявшие комнату, были расставлены так, как я оставил их при последнем посещении. И даже бумажная книга, которую я читал, лежала на широком подлокотнике моего любимого кресла, аккуратно заложенная на нужной странице кожаной закладкой с изображением китайского дракона, которую несколько лет назад подарил мне Линг. В моём кабинете, который никогда не блистал стерильной чистотой, сейчас нельзя было найти ни пылинки даже с микроскопом. — Здравствуй, Сара. Вольно! — с улыбкой сказал я, проходя мимо своего секретаря и плюхаясь в кресло.       Очутившись здесь, я испытал острое удовольствие – тут всё было моё, всё было так, как нравится именно мне. Мой кабинет каждой крошечной фигуркой на полке, каждой книгой, каждой лампой, отбрасывающей мягкий свет из-под старинного абажура, говорил мне о комфорте и безопасности. Если бы не тупая боль от каждого прикосновения, я почувствовал бы себя почти счастливым. А сейчас, когда я, забывшись, упал в кресло со всего размаха, мне понадобилось усилие, чтобы не скривиться от боли и не напугать свою команду. Я порадовался тому, что лицо с деактивированной кожей имеет гораздо менее выраженную мимику и пообещал себе больше так не делать. — Маркус! — выдохнула Сара, с трудом справляясь с волнением. — Ты ждала кого-то другого? — усмехнулся я, стараясь разрядить обстановку. — Я? Нет! То есть…, нет! Кого другого? — испуганно произнесла Сара, явно не оценив мой шутливый тон. — Стоп, стоп, Сара, я пошутил. Ты же знаешь, у меня с головой не всё хорошо, не пугайся. — С головой? О, сэр, вам плохо? — ещё более встревоженным тоном спросила Сара. Я поднялся, подошёл к ней и обнял за плечи. Сара сжалась, но я не отпустил её. — Сара, мы же друзья? Со мной более ли менее всё в порядке, не волнуйся. Глупо шутить я больше не буду, обещаю, по крайней мере постараюсь. Ну? Хорошо? Сара…, — я приподнял её лицо за подбородок и заглянул в глаза. — Хорошо…. Простите…, прости…, я так ждала…, — еле слышно пролепетала Сара, и мне показалось, что она сейчас заплачет. — Ты всё прекрасно подготовила, я же вижу. Думаешь я не заметил? Идеально всё…. Впрочем, как всегда. Я высоко ценю тебя и всё, что ты делаешь…, и ты это знаешь. Всё, успокойся, пожалуйста.       Кажется, мне удалось исправить положение, потому что Сара смущённо опустила глаза и улыбнулась.       Подумав, я дал команду Первому «быть свободным» на час и мой начальник охраны, с нескрываемой радостью, отправился вместе со своим верным псом в малюсенькую комнатку, которую я ему когда-то выделил. Лишённое окон помещение находилось на минус сорок восьмом этаже. В каморке стоял маленький стол и простой металлический стул. Зато на стенах висели картины, те, которые подарили Мирмидонцу Коннор и Райан, которые внезапно увлеклись живописью, когда были заключены в Клетке. Я знал, как Первый любит эту свою комнатку и как в тайне гордится тем, что у него есть личное пространство, принадлежащее только ему.       Первый, несмотря на нетерпеливое желание отправиться к себе, остался профессионалом. Он отдал распоряжения подчинённым и в комнате остался Четвёртый. Через двадцать минут его должен будет сменить Пятый, а через сорок минут Первый вернётся на пост лично.       У Четвёртого и Пятого тоже были личные комнаты, точно такие же, как у Первого, и они тоже с удовольствием удалялись туда, но эти два Мирмидонца, как ни странно, проявляли намного меньше признаков развития эмоциональной сферы – в их комнатах так и не появились никакие личные вещи или просто посторонние предметы. Даже Карл говорил мне, что все три моих бойца с удовольствием слушают, когда он читает книги, но только Первый задаёт вопросы и, хотя и сдержано, проявляет довольно богатый спектр эмоций.       Я думал над этим феноменом, но к определённым выводам так и не пришёл. Осталось загадкой, которую нам обязательно нужно будет разрешить, почему андроиды, и не только такие Альфа, как Мирмидонцы, но и обычные рабочие модели, со временем развиваются по-разному.       Но не сейчас…. Сейчас мне и думать то тяжело, а уж разгадывание головоломок и вовсе недоступно для моей и так сломанной головы. Знать об этом никому не нужно, поэтому я буду настолько бодр и беспечен, насколько смогу, чего бы мне это не стоило.       Сара удивила меня, внезапно попросив разрешения переодеться. Я сказал, что она может решать сама и не спрашивать меня о таких личных вещах. Сара кивнула, как солдат, принявший к сведению ценные указания, но от возгласа «есть, сэр» воздержалась, за что я был ей очень благодарен.       Моя секретарша, нисколько не стесняясь ни меня, ни стоящего у дверей Мирмидонца, подошла к шкафу, и несколькими точными движениями избавилась от тесного делового костюма, обнажив идеальное тело. Сара не пыталась демонстрировать себя, она просто переодевалась. Через минуту она уже была одета в очень красивый бежевый костюм, в котором уже не была похожа на обслуживающий персонал. Сара распустила волосы и критически осмотрела своё отражение в старинном большом зеркале. Очень женственным жестом она поправила и без того идеально лежащие на плечах роскошные локоны и, кажется, осталась довольна. — Очень красиво, — произнёс я, решив, что комплимент не повредит женщине, даже если она не человек. — Спасибо! — сказала Сара и улыбнулась.       Я с удовольствием отметил, что, переодевшись, моя преданная помощница совершенно пришла в себя и обрела обычную для неё спокойную уверенность.       Обмундирование доставили ровно через час. Стараясь не морщиться от боли и проклиная Камски при каждом движении, я быстро натянул форму Мирмидонца. Я отверг помощь Первого, который настойчиво порывался то застегнуть непослушный карабин, то правильно разместить на плечах разгрузку. Форма Мирмидонцев оказалась идеально подогнанной по моим размерам и очень удобной. Я сделал несколько резких движений и убедился, что одежда не сковывает движений и не доставляет мне дополнительных страданий. Нужно было признать, что идея Элайджи действительно оказалась дельной, в отличии от других его идей, которые часто бывали одна безумнее другой. 11 сентября 2061 года Нью-Йорк, 1-я авеню Здание отделения биохимии и молекулярной фармакологии Нью-Йоркского Университета. Время 18:35 Моё имя Маркус Манфред       Моя команда с трудом уместилась в скоростном транспорте, но брать более вместительную, но и более медленную машину я не захотел, а задействовать сразу два самолёта посчитал наглостью. Нет, никто бы мне этого не запретил. Сара именно это и предлагала – взять две машины. Но я отказался не задумываясь – мой сегодняшний статус был настолько неопределённым, что любые мои действия могли расцениваться, как злоупотребление. Хотя…, наверное, это были только мои личные сомнения, не более того.       Часть пути лохматый спутник Первого ворочался и недовольно ворчал, зажатый между ног Мирмидонцев. Первый успокаивал его, поглаживая по голове, отчего опять возникало неяркое свечение. Пёс постепенно устроился, смирившись, и демонстративно тяжело вздохнул.       Нью-Йорк встретил нас тёплым, почти летним вечером. Воздух пах пылью, опавшей листвой, океанским бризом и слишком долго стоящими на улице мусорными мешками. Может быть, у меня обострилось обоняние, но скорее я стал обращать внимание на то, что раньше игнорировал.       Весь квартал, который занимал Университет, был оцеплен и даже наша машина, которая по умолчанию имела максимальный уровень доступа в любые охраняемые зоны, была вынуждена зависнуть на несколько секунд, пока охранная система проводила дополнительную идентификацию всех пассажиров. Наконец система перечислила данные всех андроидов, включая меня, и обозвав Нурджана «киберзверем», сообщила, что «доступ разрешён». Мы приземлились на совершенно пустую парковку. Нас никто не встречал и мы, не тратя времени, пошли к главному входу.       Наверное, со стороны мы выглядели внушительно. Впереди шёл Четвёртый. Слева от меня, внимательно сканируя пространство, двигался Пятый. Справа не спеша трусил Нурджан с безразличным видом, обманчиво расслабленный. Только тот, кто был знаком со спецификацией кибернетических собак такого типа, мог знать, насколько этот сонный лохматый увалень может быть стремительно и внезапно опасным.       Первый занимал позицию у меня за спиной, контролируя одновременно всё пространство вокруг и следя за движением всей группы. Двигаясь в одном темпе со своими бойцами, я отвлечённо подумал, что случайно или намеренно, по молчаливому распоряжению Первого, наша группа перемещается в боевом порядке, и скорее всего это оправдано, учитывая обстановку, хотя от этого немного не по себе.       В холле находилась внушительная охрана, состоящая из десятка полицейских андроидов под командой одного Мирмидонца. Никто из охранников даже не шелохнулся – они уже получили данные, подтверждающие наш доступ.       Лифты и коридоры не вызвали у меня никаких эмоций, но как только Мирмидонцы открыли тяжёлую дверь, и мы вошли в зал, меня буквально накрыло волной колючего, ледяного ужаса, и я остановился, не в силах сделать даже шаг. — Сэр? Всё в порядке? — спросил Первый, только чудом успевший среагировать на мою внезапную остановку и не врезаться мне в спину.       Я зажмурился. Даже говорить я был не в состоянии. Память, которая раньше так не вовремя подводила меня, сейчас услужливо выдала яркие и подробные воспоминания обо всём, что здесь происходило…. Каждая секунда нестерпимой боли, лицо каждого из людей, которых я уничтожил, искажённое предсмертной мукой, каждое движение человеческой самки, которую я не мог назвать женщиной, когда я вновь и вновь с ненавистью и отвращением занимался с ней сексом, грязь, кровь и яростное наслаждение от убийства. Только ужас и сострадание в глазах отца, не позволившие мне окончательно лишиться рассудка, давали призрачную надежду. — «Маркус! Сын, ответь! Маркус!» — я слышал голос, но не сразу смог осознать, что меня по внутренней связи зовёт отец – система отказывалась функционировать, полностью погрузившись в созданный ей же кошмар.       Я слышал, но не понимал, что слышу, я смотрел, но не осознавал, что вижу. Мои бойцы подняли забрала своих шлемов и встревоженно смотрели на меня. С огромным трудом, словно преодолевая немыслимое сопротивление, я заставил себя поднять руку. Застёжка шлема не поддавалась, мои пальцы как будто потеряли чувствительность и подвижность и через несколько секунд я просто рванул ремень, с мясом выламывая прочный карабин.       Я скинул шлем на пол и успел заметить, что Первый тут же поднял его. Успел заметить…, это означало, что система начинает справляться, и медленно, но неуклонно компенсирует возникший сбой. — «Отставить панику, я в порядке!» — бросил я Первому по закрытому каналу, так, чтобы слышал только он. — «Есть без паники!» — с явным облегчением кивнул Первый. — «Иду, уже иду, всё хорошо», — поспешно ответил я Карлу.       Быстрым шагом, практически бегом, я направился в центр зала, где в неярко освещённом кругу по-прежнему стояли две сборочные машины. Та машина, в которой держали меня, была частично демонтирована, крепления и манипуляторы были сняты и лежали рядом, аккуратно упакованные. Два андроида-техника работали возле центральной стойки. От вида разобранной машины мне стало неожиданно легче, и когда я подошёл к машине, в которой по-прежнему был закреплён отец, я был действительно в порядке…, почти в порядке.       Хотя Карл, как и раньше, был зафиксирован в машине за монтажное крепление на спине, сейчас его положение значительно изменилось. Кто-то, и я догадывался кто, заботливо организовал для отца удобное место. Теперь он не висел, а сидел в импровизированном кресле с широкими подлокотниками. Рядом на полу стоял целый комплекс диагностического оборудования, и отец был опутан разноцветными проводами разной толщины. Чтобы оказаться с ним лицом к лицу мне теперь не пришлось забираться на металлический ящик – у основания центральной стойки была сделана удобная устойчивая лестница. — Отец…, — выдохнул я, и проигнорировав боль, спрятал лицо на плече отца. — Маркус! — Карл положил руку мне на затылок и тут же отдёрнул, почувствовав, что я вздрогнул. — Всё ещё больно? — тихим голосом спросил он. — Терпимо…. — Без кожи лучше? Поэтому ты…. — Да, немного лучше. Хочешь, я активирую…? — сказал я, прикасаясь к виску. — Нет, нет, что ты, не нужно, — отец вскинул руку в останавливающем жесте. — Просто я надеялся, что тебе помогут в Башне…. Лис сказала, что Элайджа…. — Лис сказала? — невесело усмехнулся я. — Да, она много чего сказала…. Лис ни разу не зашла ко мне…. — Сынок, я прошу тебя не спешить с выводами. Ладно? Ты оглянись, посмотри, это всё организовала твоя жена. Если бы не она…. Не знаю…, но все хвалёные спецы сдались, знаешь ли….       Я оглянулся и осмотрел помещение. На противоположном от входа конце большого зала была смонтирована громоздкая и на вид очень прочная металлическая конструкция, которая упиралась в высокий потолок. Часть перекрытия была разобрана и в потолке зияла широкая дыра, уходившая куда-то на верхние этажи. «Твоя гиперактивная жена разбирает Башню» – что-то в этом роде говорила мне Тиффани. Похоже, Лис разбирает не только Башню, но и Университет. — А вот и она, — произнёс Карл.       От входа торопливым шагом двигалась большая группа андроидов. В основном это были модели серий JB, WG и WK разных модификаций, снаряжённые, как строители и монтажники. Во главе процессии шла Лис, тоже одетая в рабочий комбинезон, с пристёгнутыми к поясу инструментами. Защитную каску она несла в руке, и эмоционально жестикулируя, то и дело взмахивала ей, что-то настойчиво втолковывая на ходу андроиду, который при беглом сканировании определился, как Альфа AP800 и судя по статусу был бригадиром всей этой группы. — Здравствуйте, Карл. Как вы? — бросила на ходу Лис.       Она была так увлечена разговорим со своим бригадиром, что, похоже, не замечала ничего вокруг, и когда повернула голову, поздоровавшись с Карлом, она встретилась взглядом со мной. Судя по всему, я был последним, кого она хотела бы увидеть. Лис остановилась так резко, словно налетела на стену. Адроид, шедший сразу за ней воткнулся ей в спину, следующий налетел на него и получилась бы знатная куча мала, если бы на месте андроидов были люди. Но моя драгоценная супруга, замерла при виде любимого мужа, как волнорез, и от удара в спину нескольких потерявших равновесие совсем не маленьких рабочих андроидов, она только слегка пошатнулась. — Здравствуй, Лис, всё хорошо, у меня всё хорошо, — мягко произнёс Карл. — А? — Лис, словно проснувшись, перевела взгляд на отца. — Да, хорошо, оборудование уже в пути…. Здравствуй, Маркус….       Лис с видимым усилием заставила себя вновь посмотреть на меня и поздороваться. «Ну, спасибо, что узнала», — подумал я.       Бригадир андроидов молча кивнул, очевидно получив беззвучный приказ и вся группа отправилась к металлической конструкции в конце зала. Лис осталась на месте. Я спустился с лестницы и подошёл к ней. «Обниматься, наверное, не будем», — подумал я, остановившись в паре шагов от жены. — Здравствуй, Лис, — произнёс я настолько спокойно, насколько смог.       Лис смотрела на меня снизу вверх, и, казалось, не могла решить, как себя вести. Я не стал торопить её. Я ничем сейчас не мог ей помочь. Она должна сама разобраться со своими чувствами и эмоциями. — Я…, не могу…. Прости! Я не могу, Маркус…. Я сейчас опять наговорю…. Мне лучше молчать…. И держаться от тебя подальше. Правда…, поверь, я бы, может быть, хотела…, или нет…, я не знаю….       Лис говорила торопливо, спотыкаясь и глотая слова. Она не отводила взгляд, но в её глазах плескалось отчаяние и уже наворачивались слёзы. — Остановись! — тихо, но с нажимом произнёс я, понимая, что сейчас чем дальше, тем будет хуже. — Я всё понимаю, Лис. Я благодарен за то, что ты делаешь ради спасения отца и не собираюсь тебе мешать. Не волнуйся, я сейчас улечу в Детройт и вернусь, когда всё будет готово. Буду на связи, но не буду тут маячить. Я не исправен и бесполезен, — с усмешкой добавил я. — Да…, то есть нет, я не то хотела сказать…. То есть…, да чёрт бы тебя побрал, Маркус, не могу я с тобой говорить…. Я спрашивала…, мне сказали, что ты отказался от тестирования и системный сбой у тебя остался. Я знаю, что тебе больно. И я знаю, что никакой ты не бесполезный…. Карл очень скучает по тебе, хоть и не говорит об этом. Но я то знаю…, я знаю…. Слушай…, можешь уехать, можешь возле отца остаться, сам решай. Только умоляю, сделай вид, что меня тут нет…, и всё…. — Спасибо, я уже решил. Для общения с Карлом у меня всегда есть закрытый канал внутренней связи. Я буду в Башне, в своём кабинете. Там я точно никому не помешаю…. Пока, Лис. Надеюсь, у тебя всё получится!       Я кивнул, и не дожидаясь ответа пошёл к выходу. Мои бойцы, включая кибер-пса, перестали изображать изваяния и присоединились ко мне. Первый молча протянул мне шлем. Сломанный мной карабин был заменён на новый, и я с благодарностью кивнул, надевая шлем и сразу опуская забрало. Бойцы заняли места вокруг меня, и я почувствовал себя лучше, как будто забрало шлема, преданные Мирмидонцы и зубастый кибер-зверь надёжно отгородили меня от враждебного мира. 11 сентября 2061 года Нью-Йорк, 1-я авеню Здание отделения биохимии и молекулярной фармакологии Нью-Йоркского Университета. Время 18:51 Моё имя Лис Манфред       Стабильность…. Ну да, у нас всё без изменений – Маркус развернулся и пошёл прочь…. Я смотрела ему в спину и понимала, что с каждым его шагом мне становится легче, чем дальше – тем легче…. Но что это? Это к лучшему? Но почему, когда он исчез из вида, когда ушёл, ни разу не оглянувшись, мне захотелось плакать. Разве не должно быть наоборот?       Чёрт…, я тряхнула головой. Мне есть чем заняться, кроме размазывания соплей, которых у меня нет и проливания слёз, которые не приносят андроидам никакого облегчения…, проверено…. И ничего, что Первый мне только сдержанно кивнул, Червёртый и Пятый сделали вид, что они статуи, а Нурджан, пёс, хоть и кибернетический, которого я раньше считала самым преданным мне существом, не удостоил меня даже лёгким движением кончика хвоста, которым обычно демонстрировал постороннему, но знакомому человеку, что он его увидел и узнал. Пусть будет так, пусть будет….       Когда «самый-присамый лучший специалист», присланный из ФБР, несмотря на свою высочайшую квалификацию, бессильно развёл руками и заявил, что «объект не спасти», я сначала впала в отчаяние, потом разозлилась и на себя, и на этот несправедливый мир, и только потом начала соображать. То ли высокий уровень стресса, то ли моё действительно искреннее желание спасти Карла, а возможно и то и другое сделали невозможное – заставили меня придумать удачное решение.       Проблема была простая, как лом в разрезе и видимо поэтому практически неразрешимая – взрывное устройство было закреплено и настроено таким образом, что снять его, не вызвав детонацию, было невозможно точно так же, как невозможно было переместить Карла даже на полметра. Отец не терял самообладания и шутил, что теперь эта сборочная машина его дом родной и фантазировал на тему оборудования вокруг него библиотеки. С его подачи я придумала способ, как обеспечить ему хотя бы минимальный комфорт и закрепила на стойке кресло, чтобы он мог сидеть, а не висеть.       И вот когда, следуя моим указаниям андроиды-техники монтировали это самое кресло меня, как говорится, осенило…. Первая мысль была «нет, так не пойдёт», а вторая…, вот вторая была «стоп, какая же я дура, раз нельзя переместить тело Карла и нельзя отсоединить взрывчатку, то можно переместить самого Карла…». В тот момент это показалось мне таким очевидным. Мы же андроиды…, прижизненный перенос сознания на новый носитель это уже почти рутина. Да и новый носитель для Карла, насколько я знала, был давно готов. Прекрасный носитель RK1200 ждал отца в Башне, и дело было за малым – понять, как это сделать технически.       Как это часто бывает, восторженное вдохновение дилетанта разбилось в дребезги сразу, как только я озвучила свои идеи профессионалам. Госпожа Тиффани Дин, старший техник Башни Андроидов, деликатностью никогда не отличалась. Как только я примчалась к ней в мастерскую с пылающим взором и рассказала о том, какая я гениальная и что я придумала, Тиффани раздражённо отрезала «это невозможно, не фантазируй», разом погасив и мой пылающий взор, и моё разросшееся самомнение.       Сдаться? А что мне оставалось? Можно было просто сдаться, оставить всё, как есть. Карл жив, он не страдает…. И тут я представила себе разочарованный вид Маркуса, словно наяву увидела, как он презрительно меряет меня взглядом с ног до головы, увидела и… разозлилась. Ну, а злость, как ни странно, всегда освежала мой разум, даже когда я была человеком. Даже при работе с лошадьми, часто только как следует разозлившись я вдруг понимала, как именно мне нужно действовать.       Начав соображать, я сразу вспомнила поговорку про Магомета, того, к которому отказывается идти гора. Кто я, в конце концов? Супер-альфа я или нет? Что значит «невозможно»? Нет для нас ничего невозможного….       Да, на первый, и даже на второй взгляд проблема была неразрешимой. Карла сдвигать нельзя, даже вместе со сборочной машиной, находится он в Нью-Йорке, а лаборатория переноса находится в Башне Андроидов в Детройте. Всего каких-то семьсот километров, какая ерунда!       Ну конечно, решила я, берём лабораторию переноса и переносим её, несмотря на тавтологию, в Нью-Йорк. С новой гениальной идеей я опять пошла к Тиффани…. И получила тот же результат – «это невозможно, не фантазируй». Но вот теперь мою разозлившуюся сущность было уже не остановить. Я сказала, что можно это сделать, значит будем решать как, и никаких сомнений. Да, прочь сомнения, приказала я себе. И начала действовать….       Есть у меня такая черта, всегда была – если решение принято, особенно если принять его было трудно, я становлюсь похожа на помесь носорога с танком и этим, как бы мне не хотелось это признать, становлюсь похожа на собственную мать. А что поделать? Генетика….       Но вот беда, мой пробивной гибрид танка с носорогом с разбегу впечатался в непробиваемую стену – сопротивление старшего техника. Сначала мы кричали друг на друга так, что Тиффани осипла, а мой уровень стресса поднялся почти до критической отметки. Потом мы сидели молча и смотрели на занимающий почти всю комнату комплекс лаборатории переноса. А затем я сказала «это же отец Маркуса» и задача из не имеющей решения мгновенно превратилась в просто сложную, а Тиффани выдала мне разрешение на любые действия.       Истины ради, когда я рассказала Тиффани, что именно я придумала, она уже не ругалась, но пробурчала что-то вроде «сумасшедшие андроиды и делай, что хочешь» и умыла руки, почти буквально.       Естественно, мне пришлось связаться с тем, кто сейчас по общему решению семьи исполнял обязанности Президента Всемирной Организации Андроидов – с моим старым знакомым Лингом У. Линг находился у себя дома, в Китае. Но выслушав суть задачи и то, какое «безумно изящное» или «изящно безумное» решение я нашла, он даже не подумал возражать. Разумный и спокойный Линг отдал чёткие распоряжения и мне без возражений и задержек помогали все, к кому бы я ни обращалась.       Мы сделали то, что казалось невозможным – демонтировали и упаковали лабораторный комплекс целиком, тщательно защитив его от любых внешних воздействий.       Неутомимые техники работали круглосуточно. Тиффани для вида, чтобы не потерять лицо, ворчала и фыркала, но с утра до ночи проверяла и тестировала новый носитель RK1200, который по счастливому стечению обстоятельств был фактически готов.       Хэнк, со своей неизменной спутницей Хлоей, взял на себя все административные заботы. Благодаря им Башня Андроидов жила своей обычной жизнью и службы, которые курировали андроиды, исправно работали не только по всей стране, но и по всему миру. Именно Хлое я теперь звонила по любому вопросу и решалось всё мгновенно. Ещё двадцать рабочих андроидов? Да не вопрос, через пять минут…, хоть сто двадцать.       После операции по освобождению заложников, Хлоя перестала меня раздражать. Я приняла, как данность, что Хэнку, потерявшему за короткое время любимую жену и сына, был нужен кто-то близкий и Хлоя, которую изначально направили к Хэнку простым секретарём, после гибели Коннора, фактически стала для него обретением двойной потери в одном существе. Мои подозрения в том, что ставший андроидом и помолодевший Хэнк воспылал романтической страстью к смазливой девчонке, рассыпались, как только я получила возможность наблюдать за их общением.       Вчера в башню переселились родные дети Хэнка. Стив и Клер будут теперь жить в маленькой квартире на сорок втором этаже. По приказу Линга там были оборудованы помещения, где размещались люди, связанные с андроидами родственными узами или другими близкими отношениями. Никто никого не принуждал, но большинство людей понимали, что опасность реальна и соглашались на добровольное заточение в Башне, тем более что условия им были созданы не идеальные, но вполне приемлемые. Мне пришло время подумать о том, чтобы перевести в Башню отца.       Хм, я усмехнулась про себя, а ведь теперь у меня аж два отца, так получилось. Мой биологический отец Николай по-прежнему жил, работал и ни о чём не беспокоился в старом доме Манфредов, а отец Маркуса Карл, которого я теперь тоже иначе, чем «отец» не называла, ждал освобождения и зависела его судьба сейчас практически полностью от меня. Ответственность пугала, но она же заставляла действовать решительно.       Сегодня операция входила в завершающую стадию. Когда я, а точнее десятки рабочих андроидов под моим руководством, полностью разобрали огромный кусок стены Башни Андроидов, я сама начала чувствовать себя сумасшедшей. Когда огромная транспортная баржа зависла на уровне шестнадцатого этажа, и платформа с установленным на ней лабораторным комплексом, начала выползать из разобранной стены, словно Башня, как огромный инопланетный монстр, рожала монстрёнка, размером с хороший двухэтажный дом, я порядком струсила, живо представив, что уникальный, единственный в мире прибор, срывается и летит вниз.       Но все…, нет, почти все мои страхи позади. Сейчас баржа уже подлетает к Нью-Йорку и остался сущий пустяк – взять и аккуратно опустить громадную конструкцию сюда, в университетский подвал. «Кажется, всё готово», — с лёгкой паникой и стойким ощущением, что ничего не готово, подумала я.