Таймлесс. Алмазная книга.

ПОВ Гидеона - Гвендолин! – последний раз крикнул я, хотя прекрасно понимал, что это не вернёт её. Мысли проносились со скоростью ветра в моей голове и все были направлены в одно русло: как остановить самолёт. Мы уже парили высоко в небе, пролетая около и между облаков. Другие пассажиры, привлечённые шумом, разумеется, не поняли в чём дело, и даже не заметили пропажи со своего места черноволосой девушки, но каждый из них счёл своим долгом посмотреть на меня так, словно я сумасшедший. - Аварийная посадка! Аварийная посадка! Всем пристегнуть ремни безопасности и сохранять спокойствие! – вдруг завещал голос диспетчера, на этот раз мужской. Все сразу забыли о странном парне, переключившись на более важную проблему. С разных концов салона слышались возбуждённые голоса, крики. Никто не последовал совету сохранять спокойствие. - Молодой человек, сядьте и пристигните ремень! – я понял, что обращались ко мне лишь после того, как брат дёрнул меня за рукав и кивком показал на стюардессу. - Да, конечно, - отозвался я и выполнил просьбу. – А что собственно произошло? – что бы это ни было, оно помогло избавиться от одной проблемы. Теперь главное, что бы с Гвен было всё в порядке. - Один мотор заглох, почему так случилось пока неизвестно, - объяснила она и, заметив пустое кресло между мною и Лесли, удивлённо вскинула брови. – А это место кем-то занято? - Да, то есть нет, - я попытался придумать причину пустующего места, но сейчас у Рафа мозги шевелись быстрее. - Это место было забронировано нашей подругой, - начал он. - Но она не смогла поехать… - моментально подхватила Лесли. - … так как её тётушка заболела, - добавил Рафаэль. - … потому что захотела ещё побыть в этом чудесном месте, - одновременно с ним продолжила Лесли. - Её в самолёте нет, - подытожил я. Нахмурившись и ещё раз внимательно окинув нас взглядом, стюардесса пошла дальше проверять насколько соблюдена техника безопасности пассажирами и успокаивать особо нервных. - Что будем делать? – как только дамочка в голубом удалилась, шёпотом спросила Лесли. - Понятия не имею! – чуть ли не зарычал я от бессилия. – Мы можем только сойти с самолёта, а потом только ЖДАТЬ, - последнюю фразу пришлось прокричать, так как все звуки стали заглушатся сильным гудением. Нас или, если быть точнее, самолёт, начало заносить в разные стороны и трясти. - Кажется, мы ПАДАЕ-Е-ЕМ! – закричал кто-то сзади, и салон самолёта наполнился криками людей. Но, как оказалось минутами позже, пилот всего лишь поворачивал самолёт назад – на взлётную полосу парижского аэропорта. Посадка была отнюдь не мягкой, но удачной. Отойдя от шока, люди поспешили покинуть самолёт. Мы пулей выскочили наружу одними из первых. Как и было ожидаемо, Гвендолин в наше поле зрение не попала. Она всё ещё была в другом месте, в другом веке. ПОВ Гвендолин В пользу чего сделает выбор обычный путник – жаркой пустыни или играющего красками осеннего леса? Последний так манит, очаровывает. И ты поддаёшься неведомой силе и делаешь шаг вперёд. Туда, где, по твоему мнению есть жизнь, счастье, красота, оставляя за собой одиночество и несчастья. Ступая дальше, ты всё больше убеждаешься в правильности своего выбора, но дойдя до середины пути, моментально исчезает всё былое очарование. Нежный, ласкающий кожу ветерок превращается в необузданный ураган, сметающий всё вокруг. Не выдержавшие столь сильного порыва, деревья сами отдают свою «одежду» и становятся ужасающими тонкими скелетами. Мрачные тучи окрашивают прозрачное небо в свой грязно-серый оттенок. На смену изящной трели птиц приходит приближающийся вой волков. И наступает тот момент, когда они окружают тебя, хищно скалясь, обнажая белоснежные клыки. Ты пытаешься не упустить с поля зрения ни одного зверя, но их так много. Целых одиннадцать волков, отличающихся лишь цветом своих больших глаз. Ничего не остаётся, как просто зажмурится и ожидать своей неминуемой участи. Тишина. Раздирающий душу вой прекратился, но открыть глаза страшно, но когда придёт время решиться на это, окажется, что всё было иллюзией и всё по-прежнему хорошо. Только плохое предчувствие не покидает, сжимает железными путами сердце. Шелест листьев не внушает доверия, приходится всматриваться во тьму, скрываемую пушистыми деревьями. Интуиция тебя не подвела. Как два огонька, вспыхнули ярко-красные точки. Волк! Куда больше своих собратьев, иссиня-чёрный, сверкающий своими рубиновыми глазами. Он не собирался исчезать, но и нападать не спешит, только внимательно смотрит на тебя. Ты не можешь выдержать этот пронзительный взгляд. Паника. Что ему нужно и, как он поведёт себя в следующую минуту неизвестно. Один, два, три…- ничего не происходит. Ожидание убивает. Хочется убежать, но ноги, казалось, приросли к земле. Вдруг, как по волшебству, волк медленно превращается в человека. Больше нет дикого устрашающего зверя, но новое его амплуа не вселяет доверия. Загадочная личность в чёрном плаще с длинными тёмными волосами, тщательно скрывающая своё лицо за большой маской. Нет сомнения, напротив стоит женщина. - Кто ты? В ответ тишина. - Что тебе нужно? Снова тишина, но на этот раз неизвестная пытается приблизиться. - Не подходи! – ты срываешься на крик, но желаемое получаешь – она отступает. - Или? – интересуется та. Голос такой знакомый, такой родной, но ты не замечаешь этого. - Я… я… я убью тебя! - Не сомневаюсь, - издевается? Она снимает маску. Медленно, как будто хочет пощекотать тебе нервы. Но каков итог! Что может почувствовать человек, увидев перед собой своего клона, точную свою копию? Удивление, озадаченность? Но почему тогда ты ощущаешь страх? - Ты сама себя погубишь! «Сон! Всего лишь дурацкий сон». Я открыла глаза и уставилась на вечернее небо, на котором уже появились первые звёзды. Сначала мне показалось, что это мираж или продолжение сна, но нет, всё вполне реально. Странная тяжесть в затылке, пульсирующие виски – такое чувство, будто я сильно ударилась головой. Догадываюсь, что так и было, но каким образом? Память не спешила пролить свет на происходящее. Я попыталась встать, но стоило мне приподняться, как сразу же сильная боль охватила моё тело и мне ничего не оставалась, как вернутся в прежнее положение. А тем временем темнело, и вскоре только лунный свет освещал местность. А я всё лежала и не пыталась пошевелиться, изредка вертела головой, смотрела по сторонам на корни деревьев, уходящих далеко в землю, дула на букашек, которые пытались приблизиться ко мне, а, также, не теряла надежду вспомнить, что привело к такому плачевному состоянию. Эта ночь не была холодной, но сырая земля вытягивала из меня всё тепло. Нечто чуть ниже коленки нещадно щипало. Судя по ощущениям, да и тому, что можно разглядеть в таком положении, я вся была покрыта царапинами, а некоторые были настолько глубоки, что всё ещё кровоточили. Следующая попытка увенчалась успехом. Я изменила положение и теперь не лежала, а сидела, но встать не решалась. Невидимый человечек, вновь стал стучать молоточком по нервам, а те пускали импульсы в мою голову и она снова начала ныть. Под коленкой действительно оказалась рана и довольно-таки большая, из которой струилась маленькой змейкой кровь. Пошевелив или, если быть точнее, попытавшись это сделать, левой рукой, я ко всему прочему добавила вывихнутую или, ещё хуже, сломанную конечность. Моя одежда превратилась в порванные лохмотья и остаётся только догадываться, как и где меня угораздило так разукрасить себя. Вдруг я услышала шаги. По звукам можно было определить, что сюда приближаются сразу несколько человек. Трудно сказать, что больше повлияло на мои следующие действия, но даже заглушённая паникой боль не помешала мне вскочить и скрыться в тени нескольких деревьев. Лишь, когда я поняла, что за этим массивным дубом меня не заметно, смогла перевести дыхание. И всё пошло по старому кругу. Головная боль ещё сильнее прежней, боль в спине, но на этот раз ещё судорога сжала мышцы правой ноги. И, о чудо, память стала возвращаться! Я стала фрагментами вспоминать этот безумный день. Дерево! Вот причина моего несчастья. Нырнув в прошлое на расстоянии нескольких километров от земли, чёртово растение показало мне свою гостеприимность, царапая меня своими ветками, пока я летела, чтобы в итоге ударится головой об твёрдую землю и сломать руку, хотя больше это похоже на ушиб. Впрочем, если бы не дерево, я переломала бы себе все кости и рёбра, может быть, и шея не выдержала бы прямого столкновения с землёй. Вряд ли сейчас мне довелось бы стоять твёрдо (ну, почти) на ногах, да и ещё подслушать этот разговор. Сначала до меня долетали лишь обрывки фраз. Пока я справлялась с головной и не только болью, пытаясь не выдать своего местоположения, что было очень трудно, – хотелось не только стонать, но и ещё и выть – мужчина и женщина, почти что наедине, что было в то время, судя по их одежде, запрещено, что-то бурно обсуждали. То ли охранника, то ли просто спутника одного из собеседников было трудно рассмотреть. Он стоял далеко, где лунный свет пожелал не заглядывать, а цветом одежды, похоже, сливался с тьмой. Но вот даму было хорошо видно, но, к сожалению, она ничем не примечательна. На балу, на котором мне удалось побывать, все выглядели именно так: белый парик, тонна пудры, туго затянутый корсет, пышная юбка и глубокий квадратный вырез платья. Её же спутник то же ничем не отличался, хотя со спины всю суть человека не разглядеть. - Ты продашь его мне! – первая понятная фраза, но, к сожалению, ничего не означающая для меня. Вообще не понятно, зачем мне подслушивать чужой разговор. Во-первых, это не красиво и претит манерам великосветской дамы в восемнадцатом веке, в которую меня хотят превратить все кому не лень, а во-вторых, это нарушает мои принципы. Но, думаю, деваться мне некуда, а пугать своим внешним видом людей я не собираюсь. - Это фамильная реликвия! Как Вы смеете вообще претендовать на неё, - воскликнула дама в белом парике. - Мне не нужна подвеска, Ваше высочество, - совершенно спокойно, не обращая ни малейшего внимания на возмущение собеседницы, пояснил мужчина. – Лишь камень. Я лично прикажу вставить туда другой, куда больше и дороже. - Камень, который уже не одно столетие принадлежит английской короне! Я не могу просто так взять его и отдать Вам. Тем более, зачем оно Вам, милорд? М-м-м? Я слышала о Ваших гнусных экспериментах. Когда я была при французском дворе, все только и говорили о безумном, одержимом дьяволом, графе Сен-Жермене. Я вздрогнула. Что она сказала? Нет, я не глухая, но неужели этот высокий чёрноволосый мужчина - мой заклятый враг? Не верю. Это не может быть он! И хоть этот человек стоит ко мне спиной, уж голос-то графа я забыть, наверное, никогда не смогу. - Неужели это ещё один Ваш дьявольский замысел, граф? – тем временем продолжила она. - Но в нашем предыдущем разговоре Вы были согласны продать любое украшение и даже несколько за ту сумму, которую я Вам предложил, - не успокаивался он. - Я обещала продать любое своё украшение, милорд, а не принадлежащее Её Величеству. - Наше счастье, что Ваш венценосный брат ещё не избрал спутницу жизни, и оно хранится в Вестминстере, куда Вам, как сестре короля легче проникнуть. - Никогда! - Придётся, Ваше Высочество, ведь наверняка, Вам не хочется, что бы вся знать Англии судачила о Вашей одержимости. Я нечаянно наступила на ветку. Треск, конечно же, привлёк внимание и почти все присутствующие повернулись в мою сторону. Им меня не заметить за толстым стволом дерева, но зато я смогла увидеть лицо мужчины, который представился, как граф Сен-Жермен. Увидела и опешила. «Гидеон!» - мне хотелось ахнуть, но я во время закрыла рот рукой, пытаясь даже не дышать. Приглядываясь к мужчине, пока тот выискивал взглядом причину шума, я всё больше и больше находила отличия между ним и моим парнем, однако поняла, что, так или иначе, принадлежит к роду де Виллеров. - Вы не одержимый, Вы и есть дьявол! – сорвалась на крик герцогиня, но сдалась. - Пропажу подвески вскоре заметят… - Повторю, мне нужен лишь камень. Заменить его не составит труда… Дальше я не дослушала. Живот вновь скрутил знакомый спазм, к горлу подкатила тошнота, ноги подкосились, а голова стала кружиться. Полный набор, предвещающий скорое возвращение в своё любимое время. И уже через мгновение, я стояла на коленях, опираясь на невидимое дерево, в поле, произведя на людей, устроивших среди одуванчиков себе пикник, незабываемое впечатление.