Dope show.

семнадцатое мая

      Дрожь по всему телу было не унять. Дыхание сбивалось от каждого его прикосновения. Постоянно поправляла волосы. «Нет, снова не то. Надо налево. Так неправильно выделяются скулы. Нужно направо. Боже, что ты со мной делаешь?» Интервьюер задаёт вопрос за вопросом. Сколько часов длится эта конференция? Смотрит на часы. Уже пошёл четвертый. Вопросы не заканчиваются. Актеры не устали совсем. Все с интересом обсуждают новый вопрос журналиста или смеются новой шутки Деппа, отпущенной в собственном стиле. Она же всё это время сидела в самом дальнем углу, наблюдая за всем происходящим. Еле уговорила взять с собой. Так не хотела оставаться дома одна и без него. Смотрела на него и улыбалась как в первый раз, когда они только встретились. Когда она была ещё совсем юна, неопытна, когда не познала истинную любовь и страсть, когда не знала что такое настоящие мужские ласки, когда не нуждалась в его постоянном присутствии и только рядом. Нервно кусает губу, сверля глазами Джонни. Снова он отвечает на вопрос. Волшебным образом действует на неё одним только голосом. Низкий спокойный, отдающий теплом и страстью. Отвечая, частенько поглядывает на Магнолию. А в голове их вчерашняя ночь. Изгибы её тела, мягкая, окрашенная в красный цвет от лампочки, кожа и демонически блестящие глаза, манящие чувственные губы. Поправляет волосы под шляпой, улыбается ей. Внутри все волнуется.. Так хочет подойти к нему, поцеловать и сидеть рядом, сжимая руку. Невероятной силы тяга друг к другу потихоньку сводила их с ума, но вместе с тем награждала всем необходимым. Боль отдаёт по всему телу, которое невероятно затекло. Кровь уже перестаёт нормально циркулировать по ногам. Спину прокалывают малюсенькие иголочки, унося с собой чувствительность кожи. Голова гудит с самого утра. Ужасное чувство. Кондиционеры не спасают от нарастающей с каждым часом жары. Вода в бутылке отвратительно тёплая. Наконец-то оно закончилось. Подходит к ней после конференции, хватая за руку. Устало вздыхает, выдавливая улыбку. Джонни поцеловал её в щеку, таща за собой к выходу. Солнце палило не на шутку, даже с асфальта тянулся едва уловимый от невыносимого зноя пар. Нашли укрытие в машине. Но и там не было покоя. Выстроившиеся в плотные ряды поклонницы актера громко приветствовали его. Ставил подписи маркером из машины, извиняясь перед всеми, что не в состоянии выйти к ним. Магнолия сидела в тени его славы и молча наблюдала за происходящим. Порой они вызывали в ней жгучую ревность, которую она старалась прятать за улыбками и шутками. Потому что знала, что Джонни на дух не переносит ревность и считает это глупостью. Но вместе с тем сам до жути ревнивый. Застряли в пробке. Это какой-то нескончаемый ад. Истязание жары плетками палящего солнца и сухого воздуха. Сидят на заднем сидении, жадно целуя друг друга. Перегородка, отделяющая их от водителя была как нельзя кстати. Кладёт руку на колено и быстро ведёт вверх, задирая полупрозрачную ткань платья. Запрокидывает голову назад, открывая ему шею для поцелуев. Страстно впивается, оставляя красные засосы. Проводит рукой вдоль позвоночника, слыша довольный протяжный стон с её губ. Сердце бегло гудит в ушах. Дыхание настолько горячее, что буквально прожигает кожу. Смотрит в пьяные глаза и не может насытится ею. Проникла в него, заполняя собой каждую клеточку. Собственно, как и он. Чем горячее были ласки, тем быстрее гнал водитель до дома. Дом. Такой родной большой и... холодный! Что может быть лучше. Шторы задернуты во всех комнатах. Как это чудесно. Не терпелось прислониться голой спиной к холодной простыни, обвить его руками и целовать, пока не остановится дыхание.

***

      Достаёт из маленького холодильника новую бутылку вина и ставит на стол к ужину. Снимает бокалы с верхней полки и протирает маленьким полотенцем. Магнолия обожала устраивать ужины. Зажигать свечи, ставить любимые бокалы, выбирать вино и сигареты, наряжаться, чтобы потом все равно остаться голой. Сегодня не станет исключением. К самому вечеру после хорошего сна и душа они словно оживают. В обоих просыпается что-то новое. То, что даёт силы и вдохновение творить что угодно, лишь бы вдвоём, наедине со всем миром. Открываются шторы в комнате, которая тут же застилается разноцветными огнями остывающего и пробудившегося после знойного дня Лос-Анджелеса. Джонни подходит сзади и целует в шею, сжимая в руках талию. От него веет только что скуренной сигаретой и свежестью. Мурашки пробегают по её оголенной спине, когда он проводит вдоль позвоночника ладонью и горячо дышит в шею. Невольно закатывает глаза и неровно дышит, вот-вот сорвавшись. — Я что снова зря стараюсь? Заняться сексом ещё сто раз успеем. Садись. Нужно поесть. — Сто раз? Я запомню. Смеётся, ставя последние приготовления на стол. Берет в руку бутылку вина и оценивающе изучает этикетку. Кажется, оно было привезено из Франции прошлой осенью, когда они отправлялись на недельный отдых в старый домик. Было чудесно. Мрачный из-за осенних туч Париж был словно другим концом земли, на котором место было только для них. Забыть тот безумный секс было невозможно. Накладывает в тарелку парочку оливок и взглядом изучает его. До безумия любила когда он появлялся в белой строгой рубашке с парочкой расстёгнутых пуговиц. Это делало его ещё сексуальнее и мужественнее. За то время, что они вместе успела настолько привыкнуть к нему, что представить кого-то другого рядом и напротив было невыносимо. Вино приятно текло по горлу, румяня щеки и расширяя зрачки. Все отошло на задний план. Стальной голос рокера и быстрый такт Ka-Boom приятно били по вискам, разряжая все тело вибрацией. Комната наполнилась дымом и сладким запахом вина, отчего оба были без ума. Неяркий свет, бьющий из окна озарял их лица. Её сердце глухо стучало где-то глубоко в ушах, все цвета и резкость достигли максимума. Прибывая в таком состоянии почти каждый день, она привыкла к вину, к сигаретам. И нет, не надоело. Магнолия безумно сильно любила это всё. Всё что угодно, только с ним. Сильные руки на талии приятно согревали её, давали сил и толкали вперёд к жизни. До знакомства с ним не знала вкус жизни, не осознавала чем и для чего живёт. Теперь же не могла оторваться от него. — Я люблю тебя. — Это звучало как будто впервые, но тем не менее не требовало доказательств. — И вообще не знаю как жила без тебя. Ты словно подарил мне жизнь. И я тебя прошу не отнимай её никогда. Сидели в соседней комнате. Он что-то рисовал на холсте, время от времени выпивая коньяк. Она же танцевала где-то рядом, закрыв глаза. Вся эта обстановка была чертовски странной и порой невыносимой из-за дыма и громкости музыки. Подходит к нему, опуская палец в краску. С искушением рассматривает, как она вырисовывает пальцем на груди чёрный крест. Один, второй, третий. Несколько маленьких чёрных крестов. Грубо притянул к себе, сжимая талию. Её странность и спонтанность возбуждали больше, чем если бы она просто вышла к нему голой. Целует те самые кресты, выпачкав губы и щеки остатками не высохшей краски. Сжимает в пальцах его волосы, сладко облизываясь. Каждое прикосновение к коже обжигало. Дыхание сбивало сознание. Должно быть они были слишком погружены друг в друга и получают неистовое наслаждение, сгорая от желания. Сажает её на стол и встаёт между раздвинутых ног как можно ближе. Почти кричит от наслаждения, чувствуя его в себе. Хотя музыка и играла достаточно громко, это никак не мешало ему слышать стоны, чувствовать возбуждение. Она была очень горячей и ненасытной. Прижимает его близко к себе, окольцевав шею руками и двигает тазом в такт ему. Целует его лицо горячими губами, смеётся. Зрачки невероятно расширены, несколько сосудов в глазах лопнули. Все это было похоже на отчаянное безумие. Страсть наполняла обоих с каждым проникновением, с каждым стоном и поцелуем. Казалось, что это никогда не закончится. Рисует краской очертания груди и талии, оставляя поцелуи. Смотрит на него странным взглядом, требуя сильнее. Проводит рукой вдоль живота, задерживаясь на секунду внизу. Смело опускает ниже. Кусает губу, глядя на него с совершенно дьявольской улыбкой. И как она так быстро стала чертовкой? Блаженно вскрикивает, обессилено падая на стол. Такой силы оргазм она не испытывала ни с кем и никогда. Он высасывал из неё все, доводя до истощения. Выдыхает дым сигарет в потолок, сжимая его руку. Безумие поглощало их всегда. Какофонию из тяжелого рока, сигаретного дыма и горячего воздуха не смогла бы вынести ни одна из его бывших. Он видел в ней своё отражение. Понимал, что все это рано или поздно закончится. Но безумно желал её и ждал каждый раз. Выжимал из неё все соки. Обожал смотреть, как она изнеможённая даже не могла поднести руку к сигарете и курила её так просто, выдыхая через нос. Перерисовывал ее снова и снова, пачкал кожу краской, отчаянно пытался сдержаться и снова не получалось. Почти все холсты в его доме были о ней. Почти на каждом из них она была без одежды. Он настолько страстно хотел её, что забывал обо всём, о чем только можно. Только с Магнолией мог достичь вершины, постичь блаженство. Как же они были чертовски счастливы в эти дни. Отдалены от реальности, но друг в друге. — Знаешь, когда ты приехала тогда на фестиваль в Америку. — Начинал рассказывать, затягиваясь очередной сигаретой. — Я был совершенно не в состоянии быть там. Все то дерьмо, что скопилось на душе чисто случайно вылилось в тебя. Я бы не хотел пачкать тебя. Ты была такой невинной и свежей. Теперь тебя прежней нет. Ты новая. Моя. — Ты безумный чертовский, даже дьявольский. — Перечисляла она, садясь на него сверху. — Ты чудовище, и я безумно тебя люблю. Громко смеётся, вдавливая ещё новую сигарету в пепельницу. Хватает её за талию и снова целует, одаривая губы горячим дыханием и дымом.