les Misérables (Отверженные)

Свадьба должна была состояться в Малфой-мэноре, и все должны были присутствовать, однако Вальбурга настояла, чтобы они приехали пораньше. Хотя Эпонина была совершенно уверена, что Вальбурга просто хотела быть там ради того, чтобы заявить, что она приехала одной из первых. На самом деле это не имело значения для девушки, хотя, в конце концов, утро не было плохим началом. Она разделила интересный, но приятный завтрак в компании Регулуса, к ее большому удивлению. Они вдвоем провели время, смеясь, пока Регулус пытался убедить ее попробовать чай без молока и сахара, пока она заставляла его отхлебнуть немного ее чая. Было приятно разделить приятный момент с Регулусом, она не могла вспомнить время, когда у них действительно были хорошие воспоминания, вероятно, потому, что они никогда этого не делали. Даже когда они были маленькими, до начала занятий в школе, у них не было большого позитивного взаимодействия. Отчасти Регулус был виноват в своем сдержанном поведении или в том, как он резко разговаривал с Эпониной, когда не понимал ее. Но Эпонина тоже была в чем-то виновата, в то время, когда они впервые встретились, она должна была выйти замуж за Сириуса, поэтому она решила, что если ей придется выложить часть своего внимания, то для Сириуса. В противном случае, она никогда не старалась включить Регулуса в разговор, и когда он был рядом, она практически игнорировала его, сосредоточившись на любой книге, которую держала в руках. Несмотря на то, что Эпонина так много читала, она никогда не считала себя чрезвычайно умной. Она не была лучшей в своих классах, она была средней ученицей в большинстве классов и преуспевала в паре. Проблема заключалась в материале для чтения, если она не находила его интересным, она вряд ли могла запомнить что-либо из прочитанного. Если бы она сочла историю стоящей, она могла бы пересказать ее идеально, проблема была в том, что она вряд ли находила школьную работу достаточно увлекательной, чтобы помнить все время. Однако у нее была любовь к Истории Магии, главным образом потому, что профессор Биннс довольно часто читал, и ей нравились его истории, хорошие и плохие. Потом был Уход за магическими существами, профессор Кеттлберн был странным человеком, но она любила волшебных существ. Это проявлялось все больше и больше в последнее время, когда она проводила больше времени рядом с Кикимером, желая защитить не только его, но и всех домашних эльфов, которые служили ее семье и другим. И последнее, но не менее важное: она любила Травологию не только за теплую атмосферу оранжереи, но и за то, что читала обо всех растениях и их предназначениях. Когда дело касалось Зелий, Трансфигурации, Заклинаний, Астрономии и Защиты от Темных Искусств, Эпонина не могла утверждать, что они были ее сильнейшими предметами. Часто она путала заклинания, используя неправильное в классе, или она клала слишком мало или слишком много ингредиентов в свой котел во время зелий. Ее реакция была медленной, когда дело доходило до реальной Защиты от темных искусств. Она считала это практически граничащим с жалостью, и ее родители всегда убеждали ее стараться больше. Они не хотели, чтобы она показалась глупой другим, не ради нее, а ради репутации семьи. — В каком предмете ты считаешь себя сильным? Двое подростков ждали в гостиной дома, стоя перед камином, так как они должны были быстро добраться до поместья Малфоев. Вальбурга дорабатывала последние штрихи, но сказала Ориону, чтобы он собрал этих двоих, чтобы они могли вскоре добрались до места назначения. Орион остался в комнате с ними, но в стороне, глядя в одно из окон. Он, казалось, чувствовал себя немного подавленным с тех пор, как спустился вниз, но ничего не сказал, только собрал Регулуса и Эпонину перед камином. Регулус просто наблюдал за танцующими языками пламени, облизывающими стены камина, прежде чем Эпонина заговорила, он, похоже, уловил лишь конец вопроса. Повернувшись к ней лицом, он увидел, что она терпеливо ждет его ответа, но у него его не было. — Что ты сказала? — Я спросила тебя, в каком предмете ты считаешь себя сильным? — О, — сказал он, прежде чем морщины на его лбу сморщились, когда его брови попытались сойтись вместе. — Я никогда не задумывался об этом раньше. Квиддич считается? Наблюдая, как она подняла бровь, Регулус мог только предположить, что ответ, который он ей дал, был глупым, но он ничего не мог с собой поделать. Квиддич, очевидно, не был предметом, но он чувствовал, что это его самая сильная сторона в школе. Он был великим среди других своих классов, никогда не боролся с материальными проблемами, но его отец сказал ему, что можно носить гордость, но в то же время оставаться скромным. Не было никакой необходимости втирать достижения в лицо другим, что-то, что остальная часть их собственной семьи и другие, казалось, не улавливали. Регулус знал, что Эпонина боролась с занятиями, так как многие профессора указывали на ее ошибки во время уроков. Часто ее борьба была исходным материалом для насмешек и поддразниваний со стороны Эйвери и Малкибера, и это было только в том случае, если они устали смеяться над ее лицом в то время. Вспоминая об этом, Регулус только покачал головой и захотел пнуть себя. Когда он снова поднял глаза, его лицо смягчилось, как только он увидел, что она улыбается и качает головой. — Нет, я не думаю, что квиддич считается, хотя да, ты очень хорош в нем, — сказала она ему, и внезапно они оба по очереди покраснели. — Т-ты ходишь н-на матчи? — спросил ее Регулус. Он не думал, что Эпонине нравятся матчи по квиддичу, но ему было интересно, осмелится ли она посмотреть их, или она просто повторяет то, что слышала о том, что он достаточно приличный игрок. Она тоже не сразу ответила на его вопрос, оставив его еще более любопытным, поскольку они продолжали неловко стоять друг перед другом. Что еще хуже, Орион все еще присутствовал в комнате, и даже ему было любопытно, каким будет ее ответ. Большинство дам в семьях не обсуждали квиддич и не проявляли никакого интереса к этому виду спорта. Они часто ходили на профессиональные матчи для внешнего вида или для общения с друзьями. — Да, — наконец ответила Эпонина, потирая затылок рукой, — я посещала все матчи Слизерина с первого курса. Еще до того, как вы начали играть во время второго. Но они стали интересными только тогда, когда вы начали играть, потому что… наш факультет начал выигрывать. Ты хороший ловец. Несколько мгновений Регулус оставался неподвижным, как будто пытался переварить мысль о том, что она сделала комплимент. Он чувствовал себя несколько глупо, стоя там, похожий на разинувшую рот рыбу, но он должен был удивиться мысли, что они добились некоторого прогресса. Он также узнавал о ней больше из их небольшого разговора, никогда по-настоящему не видя ее на матчах по квиддичу, он мог только предполагать, что она пряталась на трибунах. Затем он подумал про себя, что она, должно быть, разделяла большую любовь к квиддичу, если действительно посещала матчи, учитывая, кто были игроки Слизерина. Она просто не могла игнорировать то, что он был ловцом, а Эйвери и Малкибер были загонщиками. — С-спасибо, — пробормотал он, услышав, как отец откашлялся у него за спиной. — Эм… ты когда-нибудь хотела поиграть в квиддич? Она покачала головой. — Разве ты не помнишь летний класс? Я выставила себя полным дурой еще на первом курсе. Первые два урока я даже не могла оторвать метлу от земли. — Ты врезалась в дерево, да, я помню это, — нахмурился Регулус, проклиная себя за то, что вызвал плохие воспоминания. — Но это было на первом курсе, и с тех пор ты не пробовала? — Нет. Регулус мог понять, почему она, вероятно, не сделала еще одну попытку, главным образом потому, что все смеялись над ней во время этих занятий. Вспоминая все взаимодействия в школе, казалось, что все, что они когда-либо делали, это смеялись над Эпониной, как будто она все время была одной большой ходячей шуткой. Он живо помнил, как он смеялся, как стоял рядом с Эйвери в тот день во время урока, и он помнил, как она плакала, было ли это от боли от удара о дерево или от чистого смущения, Регулус был готов поспорить, что это была смесь того и другого. Он не понимал, почему чувствовал необходимость быть с ней таким жестоким, когда она на самом деле ничего ему не сделала до того, как они пошли в школу. Может быть, потому, что в то время она должна была выйти замуж за Сириуса? В их семье было достаточно стресса после того, как Сириуса распределили в Гриффиндор, и их мать продолжала говорить Сириусу, чтобы он приложил усилия, чтобы все исправить, иначе семья Розье, скорее всего, отменила бы брак между ними. Конечно, за это время произошло много разных событий, но Регулус помнил тот момент, когда Сириус выбежал из дома. Как он спускался по лестнице с третьего этажа, где находились их спальни, с чемоданом в руке, отказываясь оставаться в доме еще на минуту. Он и их мать ввязались в массовую ссору, в которую Орион не присоединялся. Оскорбляя друг друга, крича и ругаясь, а тем временем Регулус просто наблюдал с лестницы, пока его отец не попытался вывести его из комнаты. Вальбурга велела Сириусу больше походить на Регулуса, и с этого момента Сириус огрызнулся, заявив, что никогда не захочет быть похожим на него. Он хотел выйти и посмотреть мир, а не оказаться в ловушке брака без любви с маленькой девочкой, которая только слушалась приказов своих родителей. У него были друзья, которые были хорошими людьми, и что его семья будет сожалеть обо всем, в то время как он ни о чем не сожалел. Бросив несколько обидных слов в адрес их матери и сказав ей, что он ее не любит, Вальбурга велела ему убираться, но он уже был на полпути к двери. Тем не менее, он остановился на полпути через порог и посмотрел прямо на Регулуса, который выглядывал из кухни. — Не позволяй им превратить тебя в то, во что они собирались превратить меня. Они попытаются, Рег. Они сделают тебя таким же, как они, вот увидишь. Они заставят тебя попытаться жениться на ней, тебе придется продолжить этот позорный род, и ради чего? Что хорошего в этом… Вальбурга ворвалась, вытолкала Сириуса и захлопнула дверь, слезы текли по ее лицу, когда она стояла перед входной дверью. Она не двигалась с этого места в течение нескольких часов, пока Орион, наконец, не смог уговорить ее уйти. В ту же ночь, когда Вальбурга плакала и кричала наверху, Регулус тихо сидел в своей комнате, пытаясь обдумать все, что ему сказал брат. Было трудно заснуть, зная, что их отец где-то там, ищет Сириуса, чтобы привести его домой, но он вернулся через несколько часов без такой удачи. — Значит, он предатель, — услышал Регулус разговор родителей на следующее утро, — он перешел на их сторону. Та сторона, которая веками ослабляла магию… наш сын… почему? Почему он так поступил с нами? Мы воспитали его лучше… — Вальбурга, он так не считает, он считает, что поступает правильно, — прошептал Орион, — но, может быть, он увидит, что сделал не так, и вернется домой. Он вернется домой, как только увидит, что мы всего лишь пытались защитить его, как наши родители защищали нас. Прямо сейчас нам все еще нужно присматривать за Регулусом. Ему должно быть больно так внезапно потерять брата. — Есть и другие вопросы, требующие внимания, Орион, — сказала ему Вальбурга, — в конце концов, слухи разойдутся раньше, чем мы думаем. Слух о его предательстве дойдет до других семей, и я уверена, что семья Розье вскоре свяжется с нами, чтобы выяснить, что нужно делать. В устах Сириуса это звучало ужасно, когда речь заходила об идее быть рядом с Эпониной, о том, что женитьба на ней не принесет ничего хорошего. И все же, когда они вдвоем стояли там, разговаривая и все такое, Регулус понял, что его брат, вероятно, совершил ту же ошибку, что и он. Они даже не пытались узнать девушку поближе, прежде чем судить о ней. Сириус практически игнорировал ее или отталкивал, главным образом из-за своего гнева на собственную семью, а Регулус был так расстроен из-за всего остального, что тоже выместил его на Эпонине, когда она не сделала абсолютно ничего плохого. — Ну, — начал он после долгого молчания, — летом у нас еще есть немного времени. — О, нет, в этом нет необходимости, — она быстро нервно покачала головой, — пожалуйста, я не смогу удержаться… — Ты также сказала мне, что не умеешь играть на пианино, — прошептал он, — так что давай действительно посмотрим, что с твоим равновесием. Она все еще выглядела взволнованной этой идеей, но ей все же удалось улыбнуться, прежде чем слегка кивнуть головой. — Ну, хорошо, я думаю, посмотрим. Наконец, Вальбурга спустилась вниз, и они все были готовы отправиться в поместье Малфоев. Эпонине пришлось признать, что в то утро она чувствовала себя довольно хорошо, прежде чем войти в каминную сеть, и поделиться приятной беседой с Регулусом. Это было практически неслыханно, и все же было обещание, что он действительно научит ее правильно ездить на метле. Она могла бы солгать, что не умеет играть на пианино, но Эпонина не лгала, когда утверждала, что не может ездить на метле, по крайней мере, не выставляя себя дурой. Но по матчам с Регулусом, которые она видела, она знала, что он был невероятно ловким, он делал это без усилий, так что если и был кто-то, у кого она хотела учиться, то это был он. Вальбурга и Орион разрешили подросткам путешествовать первыми, на случай, если с ними что-нибудь случится. Регулус шагнул вперед, чтобы пойти первым, но в последнюю секунду остановился и повернулся к Эпонине. — Ты иди вперед, я буду прямо за тобой, — сказал он ей. Это был приятный жест, но по какой-то причине он заставил Эпонину усомниться в его искренности. Регулус вел себя по-своему мило с тех пор, как они в последний раз поссорились, но в то же время она не могла ожидать радикальных изменений за одну ночь, она чувствовала, что он что-то задумал. Обманет ли он ее или сделает что-то, что вызовет проблемы после того, как войдет в камин? Ей придется рискнуть, потому что внезапно все стали ждать ее. Схватив горсть летучего порошка, Эпонина бросила его в камин и шагнула в лишенный тепла изумрудно-зеленый огонь, окружавший ее тело. Громким, ясным голосом она назвала поместье Малфоев. Она прижимала локти к телу, как ее учили с самого детства, и держала глаза закрытыми. Когда ей было около семи, она держала глаза открытыми на протяжении всей поездки, и у нее невероятно кружилась голова, так как размытая сцена многочисленных каминов проносилась мимо ее зрения. Когда она приехала в тот раз, ее вырвало прямо на туфли отца. К счастью, ее нынешняя поездка прошла без сбоев, и она прибыла в камин поместья Малфоев. Эпонина была встречена самой невестой. Нарцисса Блэк была красивой девушкой, Эпонина не раз отмечала это раньше, когда была младше и видела старшую на вечеринках и собраниях. У нее была очень бледная кожа, которая оставалась свободной от каких-либо пятен, и в сочетании с ее светлыми волосами, казалось, что она иногда светилась при идеальном освещении. У нее были красивые голубые глаза, которые могли излучать тепло, но в то же время излучали холодный блеск, от которого можно было дрожать до костей. Нарцисса также была очень гордой девушкой, она высоко держала голову и знала, чего заслуживает в жизни. Она знала, что красива, знала, что сильна, и носила все эти качества очень хорошо. Эпонина не слишком много общалась с этой девушкой, так как она была старше ее и, как правило, проводила время со старшими детьми всякий раз, когда были собрания, и она была младше. Но в тот момент Нарцисса выглядела чрезвычайно счастливой, увидев ее, она сияла в тот момент, выглядя такой радостной в день своей свадьбы. — Эпонина, посмотри на себя! — Нарцисса приветствовала ее объятиями. — Ты выглядишь потрясающе, мне нравится, что ты сделала со своими волосами. — Спасибо, — ухмыльнулась Эпонина, — и сегодня ты выглядишь просто великолепно, как и всегда. — Спасибо, я… Прежде чем они успели продолжить разговор, появился Регулус, и его родители не отставали от них. Нарцисса, казалось, потерялась во всех приветствиях и наилучших пожеланиях, адресованных ей в этот день, оставив Эпонину в стороне. Она надеялась, что ее родители скоро приедут, чтобы она могла их увидеть, в конце концов, она очень скучала по ним, даже если они не скучали по ней так сильно. Внезапно она почувствовала, как кто-то потянул ее за рукав, что заставило ее оглянуться и увидеть, как Регулус кивнул головой, чтобы они могли уйти, и взрослые могли продолжить свою болтовню. Следуя за ним в главный коридор поместья, Эпонина высматривала своих родителей, главным образом потому, что там были и другие люди, которые, по-видимому, тоже прибыли пораньше. Они шли бок о бок, пока другие люди приветствовали их, проходя мимо, большинство взрослых бросали на них взгляды, граничащие с воркованием. Регулус что-то пробормотал себе под нос, пока Эпонина сосредоточилась на своих туфлях, но, увидев, что Регулус остановился, она подняла глаза. Только чтобы увидеть сатану; Эйвери и Малкибер жестом подозвали Регулуса к тому месту, где они стояли. Она надеялась, что он предпочтет ее компанию их компании, особенно после того, что они обсуждали, но вместо этого Регулус отвернулся от нее. — Увидимся во время церемонии, — сказал он ей, прежде чем уйти и оставить ее одну. Она знала что это произойдёт, это то, что она продолжала говорить себе после того, как он ушел, чувствуя себя глупо из-за надежды, что он проведет время с ней, а не с такими, как эти двое. Но, очевидно, ее компания была недостаточно хороша. — Пс-с. Эпонина обернулась и замерла, когда к ней подошла не кто иная, как Эммарентия Забини. — Что-то не так? — нервно спросила Эпонина у девушки. — Конечно! Ты собираешься позволить этому придурку вот так просто уйти от тебя? О, дорогая, тебе нужно немного поработать. Где твой хребет, милая?