В погоне за ветром

— Госпожа, с Вами все в порядке? – Сирокко прислонилась к двери, из-за которой доносился приглушённый плач. С того дня, как её приняли на службу, прошло больше двух недель. За это время они с Эблис узнали много подробностей дома Атту. Во-первых, молодые люди поженились прошлым летом по расчету, говорили даже, что они друг друга до свадьбы даже не видели. Во-вторых, госпожа сейчас находится в положении, и все надеются, что скоро она родит наследника. А в-третьих, это Сирокко услышала случайно, служанки перешёптывались о том, что с недавних пор Валлаго пренебрегал супружеской верностью. После вопроса Сирокко за дверью воцарилась гробовая тишина. — Госпожа, я принесла ужин, – Сирокко от волнения прикусила губу. – Уж не случилось ли чего дурного? — Можешь войти, – по голосу было слышно, что Нимфея едва сдерживает всхлипы. Сирокко подождала пару секунд, потом открыла дверь и скользнула в натопленную комнату. Жар от камина приятно согревал после холода каменных коридоров, которые, казалось, высасывали тепло из тела. Комната Нимфеи была отделана в красивом, величественном стиле. Наверняка она являлась самой дорогой во всем доме – стены, обитые приглушённо-бардовой тканью, похожей на бархат, и украшенные золотистыми рисунками выглядели едва ли не стенами императорского дворца. Сирокко наклонила голову в знак приветствия и поставила поднос с «легким» ужином на небольшой столик. Нимфея сидела на кровати, обхватив колени руками. Даже несмотря на плохое освещение, было видно, что она недавно сильно плакала. Сирокко была здесь всего несколько раз, и то выполняя роль подай-принеси. Пару раз меняла испачканные покрывала, однажды соскребала с наборного паркетного пола пригоревшее масло, иногда относила ковры и одеяла в прачечную. — Нужно ещё что-нибудь? — Нет... Не уходи, – молодая женщина всхлипнула и закрыла рот ладонью. – Не хочу оставаться одна. — Как скажете, – Сирокко подошла ближе и села на махровый ковёр возле кровати. – Что случилось? — Ты уже, наверное, знаешь... О том, что до дня свадьбы я не знала своего жениха, – Нимфея смотрела куда-то перед собой, видя перед глазами лишь воспоминания. – Но потом... я полюбила его! Но он... он меня не любит, я же вижу! Даже больше, он меня на дух не переносит! Я для него лишь обуза, я мешаю ему быть с теми, кто ему нравится! – по щекам девушки побежали слёзы, и она постепенно перешла на крик. – Я делаю все, чтобы наши отношения были хотя бы нейтральными! Почему, ну почему ничего не получается? — Почему Вы так думаете? – Сирокко изогнула бровь, прекрасно зная ответ. Вот она какая – любовь... Какой разрушительной силой она обладает. — Хватит! Мне все так говорят! Все делают вид, что ничего не замечают, прячут глаза, молчат! – Нимфея с какой-то детской обидой посмотрела на Сирокко. – Словно я какая-то ненормальная! Как будто только я вижу то, что происходит. Я думала, что подарив ему ребёнка, я приближусь к нему, но нет! Теперь он ищет развлечений на стороне. — Он не понимает, что теряет, – Сирокко отвернулась от госпожи и завороженно рассматривала танцующие языки пламени. – Вам не стоит так убиваться из-за человека, который питает к Вам лишь отвращение. Тем более, любить или не любить – лишь его выбор. Вы выбрали первое, но это не значит, что он должен поступить так же. — Ты считаешь, я не достойна любви?! — Я считаю, что нельзя полюбить насильно, – Сирокко посмотрела прямо на госпожу. – Он хотя бы не лжёт, что любит. — Ты защищаешь его! – Нимфея настолько изумилась, что даже забыла о рыданиях. – Да как ты можешь? Он же... Он... Огонь потрескивал, плясал на больших обугленных поленьях. Его весёлые языки поднимались кверху и бросали отсветы на противоположную стену. — Вы спросили моё мнение, и я его озвучила. Если Вы хотите, чтобы с Вами во всем соглашались, то я могу позвать другую служанку, – Сирокко пожала плечами равнодушно глядя перед собой. – Я знаю, что Вы хороший человек и достойны лучшего. Я разделяю Ваше негодование, однако также я понимаю господина Валлаго. Так мне уйти? В любом случае Сирокко ничего не теряла. Если бы Нимфея сказала бы уйти, Сирокко бы позвала Эблис. Тем не менее, она была уверена, что умная госпожа предпочтёт горькую правду сладкой лжи. — Нет, останься, – судя по всему, Нимфея немного успокоилась. – Вижу, ты единственная из всех можешь мне помочь. — Чем помочь? — Будешь моей личной служанкой, – ответила Нимфея, все ещё всхлипывая. – Тебе назначено достаточно жалования? — Больше, чем мне нужно, – решив, что пока не время и не место просить денег, Сирокко отказала. Ещё успеет. Они ещё немного поговорили, и Сирокко отправилась на кухню относить поднос с недоеденными блюдами. За это время Нимфея практически успокоилась и легла спать. Сирокко была несказанно рада, что её так вовремя попросили доставить госпоже ужин. Конечно, она была уверена, что рано или поздно все равно сможет найти подход к доброй Нимфее, однако все решилось гораздо быстрее. Сгорая от нетерпения рассказать подруге обо всем, что случилось, Сирокко бегом слетела со ступенек и ворвалась в кухню. Сейчас повара уже отдыхали, на плите ничего не кипело, а у потолка не вился сизый дым. В полутемном помещении Сирокко смогла различить три фигуры, одной из которых оказалась Эблис. Видимо, девушка предпочла заглушать стресс едой, поскольку теперь её вторым домом стала кухня. Сирокко со всей силы швырнула поднос в раковину и подскочила к подруге. Она быстро пересказала ей последние два часа и с победным видом замолчала. — Это отлично, – Эблис проглотила огромный кусок какого-то пирога. – Ты молодец. Только учти, что Агата тебя задушит. Агата была любимой служанкой Нимфеи до того, как её место только что заняла Сирокко. Честно признаться, она даже немного боялась, что Агата действительно сильно разозлится и попытается отомстить, однако в таком случае она тут же вылетит со службы. Валлаго Атту щедро платил слугам, так что тем приходилось соответствовать. — А у тебя что нового? – спохватилась Сирокко. – Какая-то ты сегодня слишком добрая. — Потом расскажу, – Эблис махнула рукой и едва заметно улыбнулась. Сирокко кивнула и взяла со стола миску с какой-то кашей. Она не была капризной в еде, поэтому просто запихнула содержимое себе в рот и с трудом проглотила. Скорее всего, эта еда была вкусной, пока оставалась горячей, а теперь превратилась в клеевую массу. Тем не менее, выбирать не приходилось: если опоздал, то ешь что осталось. Потом Сирокко попрощалась с подругой, кивнула поварам и вышла из кухни. Ей нужно было обдумать свою модель поведения. Пусть удачное стечение обстоятельств позволило ей шагнуть на более высокую должность, но удержаться на ней будет неимоверно сложно. Желающих стать любимицей пруд пруди. Тем не менее, Нимфею сложно не понять. Все считают, что ей нужно сострадание, однако это не так. Ей необходим был здоровый совет, который позволил бы ей хоть как-то определить, что делать дальше. Наверное, у неё нет подруг или сестёр, которые могли бы помочь, поэтому ей приходится искать выход в одиночестве. Несчастная; как с такой внутренней красотой можно оставаться без друзей? Несмотря на то, что Сирокко не могла понять чувств своей госпожи, она жалела её. В своей жизни, кроме семьи, Сирокко никогда никого не любила. Не понимала, как можно плакать из-за незнакомого человека. Эблис была её семьей, сестрой и подругой одновременно. Она дорожила их дружбой, радовалась и плакала вместе с ней. Она не замечала своей любви. Однако ей говорили, что иногда между влюблёнными может цвести сакура или бушевать океан. Может гореть костёр и разверзнуться бездна. Сирокко не понимала этих метафор, но, наблюдая за Нимфеей, припоминала смутные образы рассказов мамы. Та говорила, что любовь может согревать или сжигать, и теперь Сирокко стало ясно, что Нимфея горит в своей любви. В момент осознания того факта, что она может так же страдать от неразделенных чувств, как и её госпожа, Сирокко молча пообещала себе, что будет всеми силами отвергать любовь. Не хватало только сбиться с пути и не отпереть ворот, ведущих в Сферу Стихий. Громкий шум за дверью выдернул Сирокко из размышлений. Сначала она решила не выходить, однако природная любознательность взяла верх. В конце концов, теперь она здесь работает, а значит, имеет право знать. Сирокко выскочила из комнаты и выхватила из бегущей толпы какую-то невзрачную служанку. — Что случилось? — Ой, а ты не знаешь? – девочка округлила глаза. – Говорят, будто бы госпожа потеряла ребёнка!