Жуткий день Катаямы Наоми

Пожалуйста, если встретите ошибки, исправьте их в ПБ

7:00 Писк будильника явственно намекнул, что пора бы уже вставать и отправляться на учебу. Ветерок благополучно раздвинул цветастые занавески, чем тут же воспользовалось солнце. В комнату начал постепенно просачиваться аромат корицы и ванили. Я села на кровати, вырубив будильник. — Какого? Я посмотрела на левое плечо, но оно, естественно, было цело и невредимо. Что произошло-то? Кто-то ударил меня в спину? Толкнул, а потом что? Ощущения были знакомые, но дошло до меня не сразу. — Валерио пристрелил меня? — осенило вдруг меня, но сразу появился другой вопрос. — Как? Пошел следом? Или… Ох… даже не уходил. Ждал, когда выйду я, и убил свидетеля. Значит, он заметил, что я следила за ним. Почему тогда не убил раньше? Я упала обратно на кровать, взяла телефон. 5 апреля. Закрыла глаза. Так хочется спать. Черт. Но теперь можно не торопиться, оставшись дома до начала нападений, а потому уже отправляться к дому Тсуны. Будет время поесть. И привести мысли в порядок. А заодно вспомнить все то, что произошло. Такое мне нельзя забывать, чтобы не повторять ошибки. Вот и почему я не могу сделать все идеально с первого раза? Умывшись, я спустилась вниз и заняла свободное место на кухне, наблюдая за тем, как мама наливает мне чай. В центре стола стояла тарелка со свежими пирожками. Я зевнула, потянувшись и прикрыв рот ладонью. — Не выспалась? — улыбнулась мама, повернувшись ко мне. — А я говорила тебе, чтобы ты ложилась спать раньше. — Ага, — сил спорить с ней не было. Как и желания. После стольких дней нервотрепки вновь окунуться в повседневную жизнь было до одури приятно. Словно холодной зимой укутаться в теплое одеяло с чашечкой горячего шоколада. Вылезать не хотелось. Почему-то сейчас все происходящее казалось чем-то далеким и нереальным. — Милая, не забудь взять свой обед, — улыбнулась мама и кивком головы указала на холодильник, при этом несколько темных прядей выбились из хвоста, падая ей на лицо, — а то опять придется тратить карманные деньги, которые ты старательно копишь. — Мам, у меня идеальная память, — усмехнулась я. Хотелось, чтобы день закончился хорошо. К глазам подступили слезы. — Если бы ты применяла ее для учебы, то была бы круглой отличницей, — пожала плечами мама. — У меня пять по истории, — ответ прозвучал неосознанно. А еще я отлично помню события последних семи дней. Учитывая стресс, который при этом я пережила, это было очень даже удивительно. — Помня твою любовь к смородине, я сделала именно с ней, — улыбнулась мама и погладила меня по голове. — Наслаждайся. Я радостно поблагодарила ее, а потом приступила к завтраку. Кажется, в последний раз я спокойно завтракала дней пять назад. Мама уже удалилась собираться на работу. На кухню вошел сонный отец с мешками под глазами и трехдневной щетиной. Он клюнул меня носом в щеку и тоже уселся пить чай. — Опять работал всю ночь над статьей? — участливо поинтересовалась я. — Зато я сегодня сдам ее редактору и отосплюсь, — улыбнулся папа. Я встала, собираясь уйти, но остановилась и крепко обняла отца. Тот выглядел удивленным, но обнял меня в ответ. — Я люблю тебя, — голос дрожал от слез. — Очень люблю. И маму. — Мы тоже тебя любим, доча, — папа мягко погладил меня по спине. — Что-то случилось? Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все. Если что-то не так, мы вместе придумаем, как решить проблему. Сомневаюсь. — Все в порядке, — я отстранилась и улыбнулась. — Просто меланхолию с утра словила. Папа рассмеялся и потрепал меня по волосам. — Беги в школу, милая. Я ушла к себе в комнату, надела не школьную форму и сбежала из дома. Надо было скоротать где-то время, чтобы не вызвать вопросов у родителей, но и не пойти в школу. Все же потом уйти от друзей будет сложнее, чем если я и не буду видеть их. Так будет лучше. Можно было посидеть в парке. Сейчас, когда все ученики в школе, там будет тихо и спокойно. Можно будет подумать и решить, какой план действий будет у меня дальше. Теперь, когда я знала, кто, кого и как собирается убить, мне оставалось совсем немного, чтобы продолжить нормальную жизнь. Всего-то придумать план, как остановить чертову троицу киллеров. Делов-то. Я вздохнула и опустила на одну из одиноких лавочек. Легкий ветерок растрепал мои волосы. В воздухе пахло весенней свежестью, а в ветвях деревьев пели птицы. Хотелось плакать от осознания, что такой прекрасный день превратится в сущий кошмар. Это раздражало. В голове я пыталась вспомнить все те моменты боев, которые успела увидеть. Тсуна и его Хранители были сильны. Очень даже сильны. Проблема была в том, что они не ожидали атаки Джентили. На них нападали в момент слабости, когда они были подавлены и сломлены. Сражаться в таком состоянии сложно, несмотря на силу духа и оружие в руках. Я зевнула, помотав головой, чтобы отогнать желание уснуть, и достала блокнот, зарисовывая в нем кольца Вонголы. Реборн рассказал, что в будущем кольца собирали энергию и питали ей боевые коробочки. Что-то вроде усилка для электрогитары. Звучало слишком запутанно и непонятно, но механизм работы был примерно ясен. Только вот при перемещении в прошлое Вонголе не разрешили взять коробочки. Но Аркобалено превратили коробочки в кольца и отдали весь этот набор Десятому и его приспешникам. — Аргх! Слишком сложно! — раздраженно проворчала я и вцепилась в волосы руками, с силой потянув их в разные стороны, чтобы привести мысли в порядок. — Кольца… Коробочки… Животные… Пламя… Черт! Раздражает, злит, бесит! Я вырвала листок с кольцами из блокнота и порвала его на кучу маленьких частей. Во время сражения Рехея против Линдро я не видела животных, которых можно было призвать из коробочки. Как и во время сражения Ямамото с Валерио, или Гокудеры с Армандо. Никто из них не использовал силу колец Вонголы. Не успели? Не захотели? Не смогли? — Почему? — протянула я, нервно накручивая цепочку кулона на палец. — Не смогли… Реборн сказал, что для того, чтобы зажечь кольцо, нужна решимость. Но когда ты видел смерти своих друзей и товарищей, так ли просто использовать пламя? Я бы не смогла. Хотя сейчас я упрямо умираю раз за разом, только чтобы спасти жизни дорогих мне людей. Может, мне и удалось бы зажечь пламя. Интересно, какое это было бы пламя? Вряд ли ураган. Хотя, кто знает. Я вздохнула и закрыла блокнот. Если в битве Джудайме и его Хранители воспользуются кольцами, то у троицы просто не будет шанса. Хоть те и сильны. Тот же Валерио прекрасно сражался, орудуя катаной. Или Линдро, который с легкостью держался против Рехея, хотя этот всегда сражается на максимуме своих способностей. Это значит, что они превосходят Вонголу по силе. Во всяком случае, сейчас. — Но если удастся использовать коробочки, то перевес будет на нашей стороне? — я подняла взгляд к небу. — Или достаточно будет объединить силы наших? Над головой медленно проплывали белоснежные пуховые облака. Время от времени они закрывали солнце, бросая тень на землю. В воздухе пахло весной. И предстоящими проблемами. Расслабляться еще рано. Что еще там говорил Реборн об их силах? Хибари считается сильнейшим Хранителем Вонголы. Да я и сама видела его способности. Если Хибари не умрет от рук Валерио, а вступит в битву, то это будет ощутимый перевес в силе. Если бы это были шахматы, то Хибари был бы королевой, силу которой можно будет направить против Армандо. Тот иллюзионист, а значит, не так хорош в сражениях. — Нет, — раздраженно протянула я. — Армандо отлично сражался с Гокудерой на близкой дистанции. Значит ли это, что против него надо выдвинуть сразу две фигуры? Хибари и Хроме? Сомневаюсь, что Хибари проиграть в ближнем бою, но вот иллюзии могут стать проблемой, если не будет человека, который сможет увидеть их и снять. Похоже, Хибари будет весьма неудобным противником для Армандо. Если Хибари и Хроме удастся объединить силы, то эта ставка может сыграть. Остались еще двое. Линдро и Валерио. Последний у них, похоже, за главного. Сможем победить его, немного пошатнем боевой дух оставшихся. Было бы неплохо. Против него точно должен сражаться Тсуна. Как босс против босса. Но один он может не справиться, а значит, надо выставить кого-то в качестве поддержки. Ямамото, конечно, цель Валерио, но он сможет составить достойное прикрытие для Тсуны. Надеюсь. В любом случае, если даже я и ошиблась с выводами, то смогу переиграть все и попробовать вновь. Снова и снова, пока не победим. Уверена, что если все правильно рассчитать, то победить получится. Я глянула на дисплей телефона. Скоро должны сбить Ламбо, а значит, кто-то может попытаться заложить бомбу в доме Тсуны. Интересно, кто же это будет. До этого я не видела, чтобы кто-то из троицы Джентили использовал взрывчатку. Надо не налажать и все выяснить. В этот раз у меня тоже были не отвеченные звонки от Тсуны и Ямамото и сообщения от Гокудеры. Получается, в прошлые разы, что я не была с ними, они тоже писали и волновались обо мне? Это приятно грело сердце и вселяло силы для продолжения борьбы. Я точно не могу бросить этих людей в беде. Даже если бы у меня был выбор: сдаться или продолжить сражаться. До дома Тсуны мне удалось добраться довольно быстро. До столкновения Ламбо с грузовиком оставались считанные минуты. Я знала, что дальше будет только хуже. Но вот только отступать уже некуда. Вдруг дверь открылась. Из дома выбежала Нана-сан, направляясь в сторону больницы. Она так спешила, что даже не закрыла дверь. Это был мой шанс. Я выбралась из укрытия и быстро вошла в дом Тсуны. Все комнаты были до боли знакомые. Гостиная, где мы проводили много времени с остальными. Кухня, где я столько раз помогала Нане-сан с готовкой и потом мы дружной командой пробовали нашу же стряпню. Комната Тсуны, где мы столь весело делали домашнюю работу или просто развлекались. Столько хороших воспоминаний, которые, кажется, совсем побледнели и почти исчезли под гнетом жутких событий последних дней. — Куда могли спрятать бомбу? — проворчала я, оглядываясь по сторонам. Это не могут быть жилые комнаты, ведь тогда тот же Реборн заметил бы ее. Значит, это мог бы быть чердак или подвал. Но быть сразу в двух местах я не могу, надо ли мне выбрать место? Или просто дождаться, пока кто-то из Джентили вломится в дом? — Будь я подрывником, куда бы я заложила бомбу? — я подняла взгляд к потолку. — Может, в подвале. Даже если взрыв будет недостаточно сильным, то разрушенные несущие конструкции обрушат дом и убьют выживших. Значит, подвал. Я быстро поспешила в сторону лестницы, ведущей под землю. Там было много старых и ненужных вещей, которые Нана-сан и Тсуна относили в подвал, не решаясь выкидывать. Спрятавшись за старым комодом, я начала ждать появления хоть кого-то. Время двигалось вперед очень медленно. Ноги затекли от нахождения в одном положении. Спина жутко болела. Но все, что я могла сделать, это размять шею и продолжить сидеть в жутко неудобном положении. Неужели никто не придет? Или бомба все-таки будет на чердаке? Тогда то, что я сижу в подвале, не даст ровным счетом никакого результата. Но мои переживания прервали скрип двери и шаги, спускающегося в подвал. Задержав дыхание, я прижалась к полу и выглянула из своего укрытия. В метре от меня на корточках сидел Линдро и с завидным усердием возился с бомбой, проводами и прочими инструментами подрывника. Я быстро спряталась обратно и посмотрела на часы. 14:10 Я просидела в подвале чуть меньше часа? В любом случае, мне надо было что-то сделать, когда Линдро уйдет. — Думала, я не замечу? — раздался хитрый голос прямо над моим ухом. Не ожидая такого, я взвизгнула и отшатнулась. Линдро хохотал, видя мой страх. — И что ты тут делаешь? В прятки играешь? — отсмеявшись, спросил он. — Лучше бы ты этого не делала. Я ведь, действительно, не хочу убивать тебя. Только Вонголу и его прихвостней. «Врешь», — чуть не выплюнула я, но сдержалась. В самый первый раз, когда бомба взорвалась, погиб не только Тсуна, но и все, кто был в доме в тот момент. — Ну, в любом случае, ты — свидетель, — продолжил Линдро. — А свидетелей надо прикончить. Я осознала, что сейчас должно произойти, но сдаваться не собиралась. Вскочив, я рванула прочь, перепрыгивая все препятствия на своем пути. Линдро за моей спиной выругался и поспешил следом. До выхода оставалось совсем немного. Но сильный удар по лодыжкам заставил меня упасть и кубарем скатиться по лестнице, когда я почти уже добралась до двери. Еще один удар лишил меня сознания, погружая во тьму. Где-то на подсознательном уровне я готовилась услышать писк будильника и вновь проснуться в кровати пятого апреля, но нет. Стоило мне открыть глаза, как я поняла, что все еще нахожусь в подвале дома Тсуны. Руки и ноги были крепко связаны, а рот заклеен скотчем. Крепкие веревки надежно сдавливали конечности, мешая двигаться. Всего в одном метре от меня находилась включенная бомба. Таймера на ней не было, поэтому взрыв мог произойти в любой момент. У меня началась паника. По щекам потекли слезы. Я попыталась закричать, но ничего не вышло. Точнее из-за скотча с губ сорвалось только тихое и несвязное мычание. Освободиться не получалось. Веревки больно натирали запястья, но я не сдавалась, пытаясь ослабить узлы. Надо же. В моем списке еще не было смерти от взрыва. Я расхохоталась. Живот начал болеть. По щекам текли слезы. Я просто рыдала от беспомощности и дикого смеха. Чувства захлестывали с головой все сильнее и сильнее. Я скрючилась на холодном полу, молча глотая слезы. Все вокруг исчезло. Остались только запах старых вещей и влажности. Стало душно. Я осторожно пошевелилась. Руки затекли и с трудом двигались. Всего в метре от меня лежала бомба, способная сровнять этот дом с землей. И если я скажу, что мне не было страшно, то это будет просто безбожная ложь. Вот только для страха и паники времени не было. Я повернула голову, чтобы оглядеть комнату. Может, мне удастся как-нибудь избавиться от веревок. Но что тогда? Чтобы я сейчас не сделала, все равно умру и начну все заново. Так есть ли смысл сейчас бороться, если в итоге, все приведет к моей смерти? Как мне поступить? Каковы шансы на победу? Не лучше ли сразу сдаться и пойти на дно? «Нет! Не лучше! — одернула я себя. — Да и что толку, если я сдамся? Остаться навсегда в этом отвратительном дне и смотреть на то, как вновь и вновь умирают мои друзья? Да ни за что!» Я кое-как села, шмыгнула носом и подползла к комоду, за которым пряталась. В последний раз всхлипнув и отдышавшись, я взялась за дело. Мне предстоял долгий и тяжелый труд. Все-таки избавиться от веревки с помощью угла старого комода, из которого торчали гвозди и железки, весьма идиотская затея, но лучше уж так, чем сидеть, сложа руки и ждать, когда бомба взорвется. Время неумолимо шло вперед, а я все пыталась не думать о том, что заряд может сдетонировать в любой момент. Тут уж ничего не изменить, остается либо молиться, либо сдаться. Но я упрямо продолжила тереть веревку об острый гвоздь. Время от времени приходилось останавливаться, ведь руки начинали болеть и отказывались слушаться, но долгими эти передышки не были. Все-таки сейчас каждая секунда на счету. И я вновь, и вновь продолжала тереть веревку и надеяться на благополучный исход. Не знаю, сколько у меня ушло времени на это, по ощущениям я провозилась с веревкой сутки, только такого быть не могло. Но это и не главное, главное, что руки у меня теперь были свободны. В доме наверху послышались шаги и голоса. Я быстро развязала ноги, сорвала скотч с лица и поднялась. Стоять было сложно. От долгого нахождения в неудобной позе все тело затекло и нещадно болело. Но мерзкая боль довольно быстро исчезла, и теперь я вообще не ощущала своего тела. Казалось, что я просто парю в воздухе или наблюдаю со стороны, как кто-то управляется некогда моими конечностями. Кое-как собравшись с мыслями, я заставила свое тело двигаться и поспешила к лестнице. Надо было выбежать и предупредить. Сделать хоть что-то. Разумом я понимала, что сейчас мне уже никого не спасти, но все равно продолжала упрямо брести к лестнице, хватаясь за попадающиеся под руку предметы. Начала появляться боль. Онемение спало. Казалось, что все мое тело разом пронзили миллиарды маленьких иголок, по которым, к тому же, пустили ток. Перед глазами потемнело, а я только чудом успела ухватиться за край стола и устоять на ногах. Каждый шаг, каждое даже самое малейшее движение отдавалось болью в тысячи раз сильнее, чем должно было быть. Хотелось волком выть, но я только кусала губы, покрытые клеем. По подбородку заструилась кровь, но мне было не до этого. Надо спешить. — Тсуна! — я попыталась закричать, но с губ сорвался только тихий хрип, заставивший меня заскулить от боли, скрючиться пополам и кое-как схватиться за перила лестницы, что вела наверх. Я с трудом наскребла остатки физических и моральных сил и выпрямилась, наступив на первую ступеньку. До двери оставалось штук пятнадцать. Скорее. Надо торопиться. Голоса и шаги стали громче. Подвал залил яркий свет. Кожу обожгло невыносимо сильным потоком огня. Легкие наполнились горячим воздухом, мешая дышать. Каждая клеточка тела плавилась от адской боли. Это была очередная смерть… Последний крик растворился в пламени и пепле.