Мин Юнги
Три дня пролетели как будто в бреду. Шира извинилась передо мной утром и сказала, что больше с ее стороны такой опеки не будет, что я могу поступать так, как посчитаю нужным. А после этого не звонила и не писала два дня, спихнув все на плотный график. Но я то слышал, как Ши разговаривала с Джуном по вечерам, слышал и жутко ревновал, но ничего не мог сделать. Наши отношения с ней всегда были далеки от идеальных, мы ссорились по пустякам, по-разному смотрели на многие вещи, да у и кого вообще бывает все идеально, только у тех, у кого фальшивые отношения, построенные на показушничестве, а не на любви и искренности. Но сейчас они как будто упали на дно, как будто они держатся только на наших ссорах и примирениях. Шира любит меня, она заботится обо мне, она вкладывает в меня намного больше, чем я могу отдать ей, и так было всегда: Ши удерживает меня на плаву, отдает все свои силы и всю себя, а я взамен просто люблю ее. Кому-то может показаться, что это нечестно по отношению к ней, но все, что я способен отдать другому человеку — любовь, остальное достается музыке. Мы снова приехали на съемки второго выпуска шоу. Меня разрывает от нетерпения послушать то, что споет Зайка сегодня. Выступления всех остальных масок проходят как в тумане, я даже не помню, участвовал ли в их обсуждении, я просто надеялся, что она не разочарует меня сегодня. И она не разочаровала. Чонгук подскочил, когда услышал, что же собирается петь девушка. Ариана Гранде «Dangerous Woman» — смелый выбор, мало кому удавалось исполнить треки юной американки на достойном уровне, а учитывая, что среди нас есть ярый поклонник ее творчества, девушка, должно быть, уверена в своих силах. От нее разило бешеной живой энергией, она только начала петь, а на площадке уже стало слишком жарко, от нее перло харизмой и сексуальностью даже через этот несчастный детский костюм. Я всеми фибрами души ненавидел того, кто запихнул эту девушку в него. Она сладко и чисто тянула ноты, снова сбивая меня своей хрипотцой и глубиной голоса. Постепенно она начинала петь все мощнее и мощнее, ее голос обволакивал и завораживал, причем не только меня, все сидели, затаив дыхание, даже Гук, который обычно не может молчать, когда слышит песни Гранде. Зайка быстро меняла голос с высокого на гортанный, заставляя забыть, как дышать, забыть, что вообще происходит вокруг. Девушка явно чувствовала свое превосходство, я четко понимал это по ее властному голосу, по ее улыбке, которую можно было услышать. Но она имела право на это, потому что в данный момент она была богиней этой сцены. У меня онемели руки, когда девушка взяла кульминационные высокие ноты, я чувствовал себя марионеткой, которой так бесстыдно управляет голос. Мы, не сговариваясь, одновременно встали с парнями, чтобы выразить свое восхищение. Слово предоставили Чонгуку, так как он наиболее точно мог высказать все достоинства и недочеты исполнения Зайки. А я просто смотрел, как она от каждого комплимента прячет глаза за ушками, и в который раз ощущал себя дебилом. Ее выступление было последним, нужно было убрать декорации со сцены, чтобы снять концовку. У нас было двадцать минут на перерыв. Я сорвался с места, предупредив ребят, что мне нужно позвонить. Мы ни разу не снимали на этой площадке до этого, поэтому я плохо ориентировался в помещениях и чисто интуитивно побежал по одному из коридоров. Мне нельзя было столкнуться со стаффом, иначе возникли бы ненужные вопросы, но самое страшное, я бы так и не сделал того, что хотел. У меня уже практически не оставалось надежды найти ее среди бесчисленного количества коридоров, когда я завернул за угол и чуть не сбил ее с ног. Зайка стояла около своей гримерки и не могла открыть дверь из-за костюма, который снимать еще было нельзя. Она повернула голову в мою сторону и сделала пару шагов назад. Я напугал ее. Нам влетит, если кто-то узнает, что член жюри как-то контактировал с участником вне сцены, поэтому я выглянул из-за угла, убедившись, что все чисто, и взял Зайку за рукав костюма, проталкивая в гримерку. — Не бойся меня, — девушка забилась в угол, не понимая, что мне вообще от нее надо. Хотя я, если честно, и сам этого не понимал. — У тебя невероятный голос, правда, я просто хотел сказать тебе об этом лично, вне камер, чтобы ты не подумала, что это наигранно. Зайка слегка поклонилась, насколько ей позволял костюм. — Пожалуйста, продолжай и дальше заколдовывать нас своим голосом, — я улыбнулся и пошел прочь, но уже почти выйдя из гримерки, зачем-то сказал, — потому что меня ты уже заколдовала, я думаю только о нем. Идиот ли я? Безусловно. Чувствовал ли я себя последним мудаком? Естественно. Вдруг меня накрыла острая потребность позвонить Шире и сказать, что я ее люблю. Возможно, мое подсознание хотело таким образом очиститься, снять чувство вины с себя, в любом случае, что бы то ни было, я отправил ей сообщение, что позвоню через полчаса, как только закончатся съемки. Никто мне не ответил ни через полчаса, ни через час, ни даже через два. За это время я дважды успел купить билет в Рим на ближайший самолет и вернуть их обратно. Я успел в своей голове перебрать самые разные варианты причин, по которым она не брала телефон: начиная от того, что у нее сейчас показ, заканчивая тем, что она выпала из окна отеля. Казалось, от последних мыслей я нехило поседел, чему бы обрадовались мои стилисты, потому что они и так хотели покрасить меня в пепельный, а теперь не нужно тратить краску на мои волосы, Шира справилась с этим и без нее. Когда я в десятый раз на автомате звонил на выученный наизусть номер, наконец услышал тихое: «Слушаю». — Ты почему не отвечала на мои звонки? Я отправил тебе миллион сообщений, могла бы хоть на одно ответить, сказать, что ты живая, — мои эмоции сменялись со скоростью света: со злости до испуга и обратно. — Прости, я не могла, у меня много работы, не до телефона сейчас, — скинула. Сука, она опять отключилась по-середине разговора без предупреждения. — Какого хуя она творит, — меня это взбесило, и я начал дозваниваться снова. — Юнги, я просила не отвлекать меня от работы. — Помолчи и слушай меня, черноволосый вредный демон, брось эту свою идиотскую манеру скидывать звонки, когда мы разговариваем, иначе я буду звонить твоему менеджеру, а не тебе, уж он точно не будет сбрасывать. Ты хорошо поняла меня? Еще раз ты отключишься, пока я не договорил, или будешь специально игнорировать мои звонки, я прилечу к тебе в Рим, и я сейчас на полном серьезе, с меня уже дважды списывали деньги за покупку билета. — Ты серьезно? — Нет, блять, шучу. За эти два часа я чуть не поехал кукушкой. Даже если ты обижаешься на меня, хотя бы говори, что у тебя все хорошо, — я услышал сдавленный всхлип. — Не понял, ты плачешь что ли? — Нет, — за дурака меня держит. — Ши, родная, что случилось, почему ты плачешь? — Юнги, прости меня, не обращай внимания, я просто устала от всего: от наших ссор, от этой работы, от постоянной разлуки с тобой. Да еще и с настроением у меня какие-то проблемы, не могу его контролировать, меняется по сто раз на дню, видимо, сказывается перелет в другую страну. Я совсем не понимаю, что между нами происходит, и мне очень страшно, ведь такого никогда не было. Я думала, что самое тяжелое мы уже прошли, а, оказывается, оно только ждет нас, — у меня защемило сердце, малышка тянет в одиночестве на себе эти проблемы, не говорит мне об этом, а сама терзает себя переживаниями. — Ши, давай я приеду к тебе, и мы нормально поговорим? — она грустно хмыкнула. — Юни, ты же сам знаешь, что нельзя. Бан Шихек и так не в восторге от того, что ты в отношениях, а если ты сейчас бросишь там все и прилетишь ко мне, он вообще возненавидит меня, — она говорила правду, Шихек очень тяжело принял новость о наших отношениях, потому что теперь еще одной проблемой ему на голову стало больше, постоянная нервотрепка, как бы мы не спалились, или кто-нибудь не пронюхал о нас с Широй. — Тогда давай не будем больше ругаться, я не хочу, чтобы ты плакала. Осталось потерпеть недолго, скоро ты вернешься ко мне, и мы решим все наши проблемы. Слышишь меня? — Угу…***
Она опять снилась мне ночью, опять я проснулся в холодном поту, потому что этот голос никак не мог выйти из моей головы. Все время я думал либо о Шире, либо о голосе той девушки. И самое ужасное, я не могу сказать, о чем думаю больше. Парни считают, что я такой мрачный из-за отъезда Ши, что играет мне на руку, иначе бы они лезли ко мне с расспросами, что случилось. Продюсеры обрадовали нас новостью о том, что у них не получается уложиться в сроки, поэтому снимать нужно будет каждые три дня, чтобы у участников было хоть какое-то время на подготовку своих выступлений. Я искренне был счастлив услышать об этом, потому что все это закончится быстрее, скоро я забуду об этом, как о страшном сне. Но что-то внутри, какие-то издевательские уголки моей души подсказывали мне, что радуюсь я отнюдь не из-за этого. Зайка снилась мне каждую ночь, и каждую ночь я ненавидел себя все больше и больше, мне становилось стыдно смотреть в глаза Шире во время наших видеозвонков. Визажисты начали ругать меня за жуткие мешки под глазами и серость кожи, потому что грима приходилось накладывать все больше и больше. И я твердо решил, что заставлю себя любой ценой стать равнодушным к этому голосу. Так решил я, но не мое сознание. Оно, похоже, вообще жило своей жизнью, отдельно от меня и даже не думало считаться со мной. Иначе я не знаю, как объяснить то, что после очередного крышесносного выступления Зайки я вновь оказался под дверьми ее гримерки. Она вопросительно наклонила свою большую голову вбок, не понимая, нахрена я опять приперся. — Послушай, я не знаю, зачем сейчас все это делаю и говорю, просто я кое-что понял сегодня ночью. Ты позволишь мне занять немного твоего времени? — она кивнула и показала лапками пятнадцать. — За тобой придут через пятнадцать минут? — она снова кивнула. — Не волнуйся, я уложусь, — набрал побольше воздуха, потому что понимал, если остановлюсь, то не смогу договорить. — Я не знаю почему, но у меня есть ощущение, что тебе можно доверять, не знаю, как тебе это объяснить, но я это чувствую. Да и в любом случае, если ты захочешь растрезвонить о том, что я тебе скажу, журналистам, они вряд ли тебе поверят, да и тогда тебе придется платить огромную неустойку по контракту, ведь тебе запрещено видеться с кем-то в этой маске, — она сложила руки на груди, кажется, я ее заинтересовал. — В общем, у меня сейчас дерьмовый период в жизни, я запутался и морально устал, но каждый раз, когда я вспоминаю, как ты поешь, у меня в голове не остается ничего. Это буквально для меня глоток свежего воздуха, я переслушиваю твои выступления, когда у меня нет сил, когда я особенно подавлен, и мне становится легче. Не знаю, почему твой голос так действует на меня, не знаю, почему я посчитал, что тебе можно доверять, но мне кажется, что ты можешь стать тем, кто способен меня исцелить сейчас, мне спокойно и комфортно рядом с тобой. Я знаю, что это звучит очень эгоистично, знаю, что ты можешь подумать, что я какой-то сумасшедший, но я хочу попросить тебя позволить мне общаться с тобой, — я достал из кармана заранее купленный телефон и положил перед ней. — Я прекрасно понимаю, что раскрывать свою личность ты откажешься, но я и не прошу этого делать сейчас, поэтому я купил тебе телефон с новой сим-картой, чтобы можно было поддерживать связь хотя бы так. Звонить не буду, не переживай, просто, если позволишь, я бы хотел иногда писать тебе. Ты можешь не отвечать сейчас, подумай, сколько тебе нужно будет, а когда примешь решение, просто напиши мне, номер вбит в телефонной книжке. Это общение тебя ни к чему не обязывает, считай, что мы будем подрабатывать друг у друга психологами. Не дожидаясь какой-либо реакции, я поспешил вернуться на съемочную площадку. Мне никак не удавалось понять свои чувства, с одной стороны, я был доволен тем, что сделал, мне как будто стало легче, а вот с другой стороны, мне хотелось уебать себя башкой об стену, чтобы выбить все дурь. Я себя успокаивал лишь тем, что это никакая ни измена, я просто расцениваю Зайку как человека, с которым мне комфортно. У Ширы же есть Намджун, с которым она общается иногда больше, чем со мной, так почему у меня не может быть такого человека. Однако моя такая уверенность продержалась до первого звонка Ширы, которая улыбалась во все зубы и радостно сообщала о том, что у нее появилась возможность прилететь ко мне на один день, если очередной показ пройдет идеально. И я искренне радовался вместе с Широй, пока мне не пришло сообщение о том, что Зайка согласна общаться. Мне пришлось приложить титанические усилия, чтобы Шира не заметила перемену в моем лице и настроении, я готов был расцеловать Джина, пришедшего, чтобы позвать меня ужинать. Я быстро попрощался с малышкой и ушел на балкон, чтобы проветрить голову, оставаться одному в замкнутом пространстве было невыносимо. Я стоял, оперевшись на перила, и держал незажженную сигарету во рту. Курить хотелось дико, но тогда я бы еще больше чувствовал себя виноватым перед Широй, ведь пообещал ей этого не делать. На мое плечо упала чья-то рука. — Юнги, что с тобой происходит? — Намджун встал около меня, накидывая капюшон худи, чтобы спрятаться от промозглого ветра. — У меня такое ощущение, что я качусь на очень большой скорости на санях в пизду. Джун, я запутался в себе, запутался в других, я вообще не понимаю, что делаю. Как будто все мои поступки лишены смысла, я не чувствую, что живу, я снова существую, как это было раньше, до появления Ши. Мне снова трудно наслаждаться жизнью, веселиться вместе с вами, я могу лишь грызть себя переживаниями. — Ты изменил ей? — в голосе Намджуна слышалась боль. Конечно, он ведь ее лучший друг, он не простил бы меня за такое. — Нет, я никогда не смогу изменить физически, я однолюб в этом плане, ты сам знаешь. — Значит, дело не в физиологии… Ты влюблен в другую девушку? Вот он, этот вопрос, от которого я отчаянно убегал, который не мог задать себе, не мог даже допустить мысли об этом. Это же ведь глупо, как можно влюбиться в другого человека, когда у тебя есть тот, кто жизнь готов отдать за тебя, кто любит всем сердцем, кто все прощает, кто понимает. Как можно влюбиться в другую, когда у меня есть Шира? — Джун, возможно влюбиться лишь в голос человека? — он все понял, я в этом уверен, Намджун проницательный, ему не нужно объяснять. — Возможно все, но это очень жестоко, Юнги. — А ты думаешь, я не понимаю этого? Думаешь, я просто так мучаюсь? — все, это стало последней каплей, больше сдерживать все это в себе я не могу. — Нам, мне так хуево, ты бы знал. Я чувствую себя последней скотиной, она не заслуживает этого. Я люблю только Ширу, у меня нет ни единого сомнения в этом, та девушка просто запала мне в душу, я не видел ее лица, не разговаривал с ней, но меня к ней тянет. Как будто я чувствую ее, как будто она своим пением забирает часть моей усталости, она просто своим присутствием делает мне легче. Я понятия не имею, кто она такая, да мне и неважно это, я просто хочу иногда быть рядом с ней, потому что с ней хорошо, это происходит на каком-то интуитивном уровне, неподсознательно, мой организм просто требует ее рядом. У меня нет никаких любовных чувств к ней, у меня есть потребность в ней, будь она проклята, — я выдохнул, кажется, мне стало легче. — Только теперь я не могу смотреть в глаза Ши, не могу нормально разговаривать с ней, потому что я говорю с ней, а у меня перед глазами этот несчастный костюм Зайки. — Ты же понимаешь, какой это абсурд? В этом костюме сидит неизвестно кто, это может быть абсолютно любой человек, Юнги, ты понимаешь это? А ты напридумывал себе какую-то связь с ней, накрутил себе какую-то потребность в хер пойми ком. Да у тебя просто может крыша ехать от недостатка Ширы начала, поэтому ты начинаешь воображать себе какую-то ахинею. Ты вообще хоть раз задумывался, что там может быть девушка, которую мы все знаем, но недолюбливаем? Что она просто мастерски скрывает свой голос. Как ты вообще можешь судить о человеке просто по его пению, ты идиот, скажи мне? — Да, я идиот, ты можешь думать как хочешь. Но я готов поставить все свое состояние на то, что там человек, которому можно доверять. Ты слышишь ее только поверхностно, а я слышу ее душу, — Намджун разочарованно выдохнул и помотал головой. — Я хотел тебе помочь, Юн, но ты сумасшедший, тебе никто не поможет, кроме себя. И он ушел. Я снова остался один в своих гадских мыслях. Руки сами потянулись в карман спортивных штанов за телефоном, а дальше я уже вполне осознанно искал нужный номер, осознанно писал ей и ждал ответа. Юнги: «Спасибо» Зайка: «Все нормально?» Юнги: «Мне слишком часто задают этот вопрос в последнее время» Зайка: «Я для того и нужна тебе, чтобы помочь, ты сам это сказал» Юнги: «Знаешь, мой друг сказал, что мне никто не поможет, кроме себя самого» Зайка: «Не попробуешь — не узнаешь» Юнги: «Я влюбился в твой голос, и это перевернуло всю мою жизнь…»Автор
Намджун лежал в своей комнате и мог думать только об одном. Шира сейчас как никогда нуждается в Юнги, а он живет в своем мире иллюзий, и помощи от него никакой. Час назад — Ши, ты чего такая заплаканная? — Джун, я беременна.