Stolen heart

Солнце медленно опускалось за горизонт, сумерки овладевали бескрайним океаном. Ночь обещала быть по-особенному теплой с легким летним ветерком. «Черная роза» казался исключительно прекрасным в нарастающем лунном свете. Кэролайн стояла на палубе, оперевшись локтями о борт корабля. Она смотрела в бескрайние просторы вечных вод и мечтала о том, как вернется домой, к отцу. Вот уже неделя прошла с тех пор, как Никлаус спас ей жизнь. Девушку разместили в каюте капитана. Сам же он целыми ночами стоял у штурвала, делая вид, что совсем не устал. Никто из команды с пришествием принцессы не видел, чтобы Клаус спал. Форбс чувствовала себя неловко из-за этого, но он сам предложил, а спать в трюме ей не очень-то хотелось. Капитан спас ей жизнь, но он ни слова не говорил о том, что собирается делать с девушкой. Кэролайн надеялась на худшее четыре дня, пока не поняла, что ей не причинят вреда, не сделают что-то против ее воли. Она стала ждать. Иногда, принцесса была похожа на тень, которая мертвой походкой бродит среди живых. Но чаще это была веселая и романтичная девушка. Она любила играть в кости с членами команды и слушать пугающие, но такие захватывающие истории о дальних краях. Эти пираты оказались другими. Они не смотрели на Форбс, как на кусок мяса; разговаривали порой странно, но всегда старались держать себя в рамках рядом с принцессой. «Пиратский дух» приобрел для Кэролайн совсем иное значение. Конечно, она прекрасно понимала, что эти мужчины грабили и убивали, но когда набеги заканчивались – эти люди менялись. Пираты «Черной розы» были одной большой семьей. Джереми, к примеру, очень любил играть на флейте; у Коннора была маленькая дочь в одном из портов, ее мать умерла, и отец обеспечил девочке няню и хороший домик; Александр с ума сходил по мифическим существам, вроде русалок и морских монстров. И в каждом члене команды можно было найти что-нибудь эдакое, притягательное, делающее его непохожим на остальных. Никлаус любил рисовать. Девушка и не подозревала, что в нижней каюте повсюду висели ее портреты. Когда-то он был художником, но после того, как его семью убили, он подался в пираты. Этим вечером капитан корабля выказал желание отужинать с Кэролайн. Девушка не хотела соглашаться, но было в этом что-то очаровательное, романтичное. Принцесса представляла ужин при свечах. Через несколько минут девушку препроводили в каюту капитана. Стол был накрыт довольно богато для пиратского судна и, надо же, повсюду горели свечи. Никлаус сидел на другом конце стола, ожидая свою гостью. Когда Кэролайн уселась на место, они тут же приступили к еде, так как оба были очень голодны и весь день ничего не ели. Когда пират не видел, Форбс смотрела на него, а когда не видела она, на нее глядел он. Когда трапеза подошла к концу, Никлаус, наконец, решил завязать разговор. Он был сыном охотника и не знал, как нужно правильно говорить с королевскими особами, но сейчас принцесса была на пиратском корабле и все ограничения снимались. - И зачем же принцессе Англии понадобилось покидать свои земли и отправляться на другой конец света? – поинтересовался мужчина, вытерев салфеткой рот. - Королева наплела моему отцу, что необходимо заключить союз с Австралийским королевством, и меня отправили не весь куда, чтобы выдать замуж за принца Локвуда, - с досадой ответила Кэролайн, катая горошину по тарелке вилкой и поражаясь тому, как легко рассказала это малознакомому человеку. - Она тебе не нравится, - улыбнулся Ник. - Королева? Я имею права. Она не моя мать, - отозвалась принцесса и с силой ударила вилкой об стол. – Готова спорить, что и тех пиратов подослала тоже она. - Зачем ей это? - Она хочет избавиться от меня, всегда хотела. Я – единственная преграда на ее пути перед бесконечной властью, - девушка уверенно посмотрела на капитана. – Я должна вернуться домой. Никлаус тяжело вздохнул и исподлобья посмотрел на принцессу. Конечно, можно было спустить на воду лодку с Кэролайн недалеко от порта и уплыть, чтобы не попасться, но тогда ее снова отправят к австралийскому принцу, а уж во второй раз пираты «Красной руки» не промахнуться. Для нее было бы лучше остаться на «Черной розе», но Форбс этого не понимала. Девушка, видя, что ее слова не произвели нужного впечатления, вслух придалась грезам, улыбаясь и сладко вздыхая. - Еще несколько лет назад, я мечтала, что прекрасный принц заберет меня на свой остров, где будем только мы. Представляла, что мы будем счастливы. Что он с утра пойдет в лес, а я буду его ждать. А когда он, нарубив дрова, вернется вечером уставший, то я, увидев его, буду улыбаться. Он разожжет огонь, а я буду смотреть на него, а потом он будет готовить еду и… - Все будет делать он или ты тоже будешь что-нибудь делать? – немного странно спросил пират, оборвав рассказ принцессы. - Конечно буду, - она искренне улыбнулась. - Что? – слегка раздраженно спросил мужчина. - Я буду кушать из твоих рук, - и тут девушка осеклась. Она потупила взгляд и опустила голову. Форбс была романтичной до мозга костей. Как только Клаус ее спас, она не переставала думать о том, как они будут жить вместе. Не о принце она мечтала несколько лет назад, а о пирате и началось это неделю назад. Поняв, что проговорилась, Кэролайн почувствовала, как на щеках ее пылает румянец, а руки судорожно перебирают юбку платья под столом. Никлаус с небольшим шоком смотрел на девушку некоторое время. Потом его лицо стало спокойным и серьезным. Он встал со своего места, медленно подошел к принцессе и протянул ей руку. Она с опаской подняла голову и посмотрела на мужчину. Он одобрительно кивнул, сохраняя невозмутимость. Тогда Кэролайн вложила свою руку в его ладонь, и он рывком притянул принцессу к себе, прижав всем телом. Их взгляды встретились, между губами оставалось всего ничего… - Убрать паруса! Приготовиться к шторму! – кричал кто-то на палубе, отдавая приказы. Корабль сильно толкнуло и Кэролайн вместе с Никлаусом упали к двери, которая тут же открылась, и выкатились на палубу, которую заливало водой. Пират тут же поднялся на ноги и помог встать принцессе. - Буря! Шторм надвигается! – провозглашал другой пират за штурвалом. - В каюту, быстро, - скомандовал Клаус, глядя на Форбс. - Но… - Немедленно! – прикрикнул мужчина, не допуская неповиновения. Девушка быстро скрылась за дверями капитанской каюты и села на кровать, подогнув под себя ноги. А ведь все было так прекрасно, они почти поцеловались, когда произошел первый толчок. Неудовлетворенная романтичная душа не давала Форбс покоя. Она боялась, что с Никлаусом что-нибудь может случиться на палубе. Девушка не знала, что «Черная роза» повидала больше бурь, чем набегов на города. Беспомощность окутала принцессу с ног до головы. Безжалостная стихия кидала корабль и команду из стороны в сторону. На нижней палубе уже зияла пробоина, ее нужно было срочно заделать, чтобы судно не пошло ко дну. Капитан отправил пару человек в трюм. Такой сильный шторм был впервые за многие годы. На палубе царил хаос. Все пытались удержаться за что-нибудь и не улететь. В своей каюте Кэролайн больно ударилась головой о полку во время очередного толчка. Чуть не теряя сознание, девушка вышла на палубу, но порыв ветра сбил ее с ног, и она улетела за борт. Все пытались сохранять равновесие. Никто не заметил, что принцесса барахтается в воде, словно рыба, попавшая в сети, кроме Никлауса. Мужчина, подвергая колоссальной опасности собственную жизнь, прыгнул вслед за девушкой. Волны были просто огромными и накрывали с головой. Кое-как капитан сумел добраться до Форбс и помочь удержаться над водой. Кэролайн охватила паника, ноги свело, воздуха не хватало. Корабль отходил все дальше от них. Перед глазами Никлауса промелькнула вся жизнь, когда огромная волна накрыла обоих… Кэролайн проснулась на песчаном берегу. В голове шумело, а глаза слепило солнце. Девушке удалось встать не с первого раза. Она огляделась вокруг. Впереди лес, позади вода. Вода со всех сторон. Ее выбросило на какой-то остров. Принцесса продолжала осматриваться, делая нерешительные шаги по теплому песку. Ее платье было во многих местах порвано, а туфли и вовсе пропали. Волосы на голове спутались. В целом, вид был как у служанки, которая не мылась и не причесывалась несколько дней. - Хэ-е! О-о! – кричала Форбс, прикладывая руки ко рту, чтобы было громче, в надежде, что кто-нибудь откликнется на ее зов. Ей отвечало лишь эхо, а потом все снова погружалось в тишину, озаряемую лишь всплесками воды.