Путь наверх

Киллуа осторожно опустил ее на ноги, то Гита не удержалась, заваливаясь на бок. — Эй! Если я тебя ставлю, изволь не падать, — с необычной для него интонацией прикрикнул Киллуа. Она сжалась в отчаянии: — Как мне теперь выйти? — на глазах появилась мокрая пленка. Шмыг, — Я не смогу… — И почему же? — заинтересованно заглянул ей в лицо. В сердце рокотала тревога. — Бездна затягивает, она не даёт выйти просто так, — начала объяснять опытная экспедиторка, — чем дальше вниз, тем сложнее наверх, — в ща свернулась клубком. — Если на первом ярусе простое головокружение, то на третьем, где я сейчас, будут мигрени, расстройства пищеварения, а кровь будет чуть ли не вскипать, — девушка обняла себя руками, потирая плечи. Киллуа плюхнулся на плоский камешек, почесал голову и выдал задумчиво: — Гита, если я помогу тебе укрепить тело, то ты можешь не почувствовать тех эффектов? Где-то вдали послышался шорох и треск веток. — Я не знаю, но может быть, чем дольше я проведу в Бездне, тем сильнее привыкну к ее эффектам… — хлопнула себя по щекам, прогоняя наступившую апатию, — Звучит логично. — Тогда начнем прямо сейчас! — и тут же стремительно кинулся на нее. Гита на рефлексах вскочила и, едва успев заблокировать удар, по передавшейся инерции, упала на спину. — Эх, минимум несколько дней придётся… — не договаривая первую мысль, перекинулся со вздохом на другую, — Ты знала, что время в Бездне течет по-другому? Шорохи усиливались, будто никто их не замечал, только пугливые птицы взлетали ввысь. Нора задумчиво хмыкнула: — Сколько-то дней здесь соответственно скольки-то дням на поверхности? — заключила логично. Киллуа же на столь безразличную реакцию вспылил: — Нет, — скорчил рожицу злого котенка, — оно течет по-другому для твоего тела! Оно воспринимается им иначе. Если наверху — ручеёк, то ниже — больше поток, — злостно махал руками, но внезапно застыл, — а на самом «дне» — целый океан… — поднял палец вверх, — но! Ты не бойся, стареть не будешь, так как процессы жизни так же замедляются. — Проще бы сказал, что «ниже в Бездне сутки для создания расширяется», — скрестив руки подытожила девушка. Киллуа развел руками. И снова молниеносно бросился на нее. На этот раз повалив ее полностью и придавив ещё и собственным весом. — И чего вы все такие дохлые? — размышлял, ловко уклоняясь от попыток сбросить его, — Я, конечно, видел всего-то пятерых мертвых человек… Но они умерли от существа с поднебесья второго яруса, считай первого. — Это потому, что вся наша экспедиция не телом, а головой пользуется!.. — но осознав, что ляпнула, разбито замолкла. Улучив шанс, Золдик ещё сильнее вжал ее в коралловые папоротникообразные растения головой. Переключившись, Гита, словно резиновая ящерица, выпнула ногой Киллуа с себя и потеряла бывшие заломанными за спину руки. — О, как это было ужасно! — картинно раскинулся звездой, но почти сразу вскочил на ноги, — Идём, — очень настойчиво, почти приказно, махнул следовать за собой. — Куда мы? — не поняла Нора, оборачиваясь в лесные массивы третьего яруса. Он в противоположность этому подбежал к «стене» Бездны и ткнул куда-то за темный, обвитый лианами куст. — Нам повезло, ты упала как раз в расщелину около перехода ярусов, — но упустил, что, сколько бы здесь не ходил, он в упор не замечал этот проход. — Думаешь, я смогу подняться? — она со страхом страданий подняла взгляд кверху. — За мной! — и сиганул наверх. Ступив на лиану, Гиту прошибло током, побежали мурашки. Испуганной ящерицей отскочила. — Эй, не застревай! — подбадривал Киллуа. Она робко вновь коснулась лианы, обвила ту ногами и полезла. Ощутила слабость, перед глазами появились темные круги. Но она продолжала лезть. Киллуа был далеко наверху, сквозь высоту маша руками, подзывая. В голове стоял гул. Сверху послышался хруст, Киллуа обернулся. В этот же момент на полуслепую Гиту, находящуюся на полпути к второму ярусу, почти потерявшую сознание из-за возникшей мигрени, сбил хомякоподобный грызун. Тот врезался зубами в ее плоть. Все зарокотало, будто поддерживая «хомяка», решившего убрать лишнее из Бездны. Киллуа с ужасом устремился к новой подруге. Однако, убив «хомяка», осознал, что уже поздно: бледная Гита была без сознания. Она тяжело дышала, на лбу выступила испарина. На руки мальчика пролилась человеческая кровь из сквозной раны. — Черт! — выкрикнул он и устремился к кратчайшему пути на девятый ярус, где был тот, кто точно мог помочь.