Дух

— Отдай мне шкатулку! Ты погибнешь, если не отдашь её! Дай мне шкатулку и возьми меня за руку! Снова сон: озеро и гроза, Филлис дрыгает ногами и барахтается, пытаясь удержать шкатулку и не утонуть, и держаться подальше от того человека, который может навредить ей, и всё это одновременно. Она в первый раз с головой уходит под воду, и вода заливает ей нос и горло, обжигая и не давая вздохнуть. «Я тону, — думает она, но тут в голове всплывает еще одна отчетливая мысль: Нет, не тонешь. Это Эдвин тонет». «Но я и есть Эдвин». «Не совсем», — думает Филлис, но тут же снова уходит под воду и выныривает обратно к раскату грома, который почти оглушает её. Лодка уже вне досягаемости, её относит ветер и бурная вода, но теперь Филлис видит фигуру в ней более отчетливо; у фигуры знакомые светлые волосы и узкое лицо Реджи. Реджи в панике наклоняется и пытается ухватиться одной рукой за шкатулку, а другую протягивает ей. — Держись, Эд! — по движению его рта и по выступающим жилам на шее, Филлис понимает, что Реджи кричит, но из-за буйства шторма его голос слабый и тихий. — Держись… — Я не могу, — кричит она в ответ, и на последнем слове весь мир озаряет ослепительная белая вспышка, горячая и яркая, как сердце звезды. Филлис судорожно сжимает шкатулку, а затем в мгновение ока белый свет гаснет, и она ничего не видит, ничего не слышит, ничего не чувствует. Постепенно Филлис осознает, что движется, скользит по шатким камням, а затем по мокрой траве. Кто-то держит её за ноги и грубо тащит по земле, тяжело дыша и иногда останавливаясь, чтобы отдохнуть, а потом начинает снова. Ей должно быть больно, но она ничего такого не чувствует; всё тело оцепенело, онемело и стало тяжёлым, как кусок мяса, подвешенный дозревать. Вдалеке слышится слабый раскат грома, как будто гроза уходит, и Филлис гадает, сколько времени прошло. «Со мной что-то не так, — думает она, когда скольжение прекращается, и ее ноги небрежно падают на землю. — Что-то совсем не так». Она лежит неподвижно, пялясь на небо, больше не чёрное от облаков, а ослепительное, жемчужно-белое, и через мгновение лицо Реджи появляется над ней. Его щёки мокрые, и сначала она думает, что он, должно быть, тоже упал в воду, но потом видит, что его глаза покраснели, а верхняя губа вся в соплях, и понимает, что он плакал. — Ты дурак, Эдвин, — говорит он. — Ты должен был знать, что я бы не навредил тебе. А теперь смотри, что случилось. Только посмотри. Он ударяет Филлис по щеке — сильный удар, от которого голова должна бы отлететь в сторону, но она остается на месте, всё также глядя вверх широко открытыми глазами, которые, видимо, никогда не моргают и не закрываются. — Нужно подумать, что делать дальше, — говорит Реджи и садится на землю, исчезая из поля зрения. Это раздражает, но на задворках разума Филлис появляется воспоминание, как весточка из другой жизни, оно подсказывает, что если она правда захочет, то сможет встать и осмотреться. «Управляй сном», — думает она, и внезапно оказывается позади Реджи. Филлис видит его спину в чёрном сюртуке, а прямо за ним — растянувшееся на примятой, грязной траве тело другого молодого человека, может, на несколько лет старше. У него светлые волосы, как у Реджи, и такой же тёмный сюртук и светлые бриджи, но его одежда в лохмотьях и испорчена огромными прожженными дырами с опаленными краями. Одного высокого сапога нет; от другого остался только кожаный верх и сломанный каблук, без подошвы и носка. Ноги молодого человека окутаны водорослями, на одной стороне лица — длинный ожог, а в руках всё ещё зажата роковая зеленая шкатулка с перекошенной крышкой. «Ага!» — думает Филлис с триумфом и устремляется вперёд, страстно желая заглянуть в открывшуюся тёмную щелочку и увидеть сокровище внутри, но, хоть она и может подойти ближе, но прикоснуться к шкатулке или открыть еë пошире не получается, как бы она ни старалась. Филлис смотрит на Реджи, — не собирается ли он открыть шкатулку, но Реджи съежился и раскачивается взад и вперед, бормоча себе под нос. — Что мне делать? — стонет он. — Что мне делать, Эд? «Возьмите шкатулку, — в ярости думает она. — Я умерла, защищая её. Меньшее, что вы можете, это убедиться, что она в сохранности». — Мне нужно найти камни, — говорит Реджи, как будто принял решение. — Больше, чем эти. И нужно спрятать тебя, пока я работаю. «Над чем?» — недоумевает Филлис, но он встает, хватает тело за лодыжки и снова начинает тащить его. Теперь, когда Филлис видит это со стороны, она понимает, как ужасно это выглядит: тело подбрасывает на каждой яме и кочке; красивое лицо Реджи застыло в гримасе, зубы обнажены, как у зверя. Она не хочет больше на это смотреть, но её беспомощно тянет за телом, и внезапно Филлис охватывает ужасный страх, что она будет вынуждена вернуться в него. «Нет!» От этой мысли Филлис просыпается так внезапно, словно её выбрасывает из сна в реальный мир. В полумраке раннего зимнего утра она сидит на постели, протянув руки то ли в мольбе, то ли для защиты. Лампа всё ещё горит, и на рассвете её свет выглядит бледным и слабым, а кружка, в которой было снотворное, всё ещё стоит на прикроватной тумбочке, с пленкой засохшего белого налета. — Боже, — тихо говорит она. — О, Эдвин, бедный мальчик. Мысль об Эдвине заставляет Филлис осмотреть собственное тело, чтобы проверить, что она снова стала собой. Она ощупывает плечи, ноги и лицо трясущимися руками, и, убедившись, что все они её, откидывается на подушку и закрывает глаза. У Филлис смутное, нереальное ощущение, что она ещё не полностью проснулась, и горький привкус во рту, всё из-за порошка. Она не может отрицать, что он сработал, — с тех пор, как началась вся эта печальная история, это было самое близкое к нормальному ночному сну — но ей совсем не нравится, как она себя чувствует после этого. «По крайней мере, — думает она, — я проснулась в собственной постели, а не в могиле, как Джульетта». Раздаётся стук в дверь, и Филлис кричит «иду!», чтобы дать Дейзи понять, что драматические события прошлого утра больше не повторятся. Её глаза всё ещё закрыты, но мысли уже роятся: она размышляет, что нужно сказать Мозли, и гадает, как скоро сможет улучить момент наедине с ним. Если бы только она приняла его предложение, и он сейчас был здесь… Она качает головой, осуждая собственную слабость в желании невозможного. Если она хочет увидеть Мозли, ей ничего не остается, как спуститься вниз и встретиться с ним как порядочная женщина. С этой мыслью она отбрасывает одеяло и начинает готовиться к новому дню.