Дух

Это один из тех снов, которые имеют смысл, когда ты их видишь, но совершенно бессмысленны после пробуждения. Филлис сидит в лодке посреди огромного неспокойного серого озера и сжимает в руках расписанную эмалью шкатулку. Она знает, что в ней хранится что-то очень ценное, и что она не должна её потерять. Озеро находится внизу долины, окруженной высокими скалистыми холмами, дикими и красивыми, и тяжелые черные грозовые тучи тянутся вверх, поглощая небо. Филлис видит вспышки далеких молний и чувствует запах озона в воздухе. Она знает, что находиться на воде в такое время опасно, но на лодке нет весел, а берег слишком далеко, чтобы доплыть до него, даже если бы она умела плавать. Волны становятся сильнее, лодка всё раскачивается и раскачивается; от этого Филлис начинает тошнить, а потом она падает, тонет и идёт ко дну… Филлис открывает глаза и сначала думает, что не до конца проснулась, и находится в новой части сна. Запах надвигающейся бури всё ещё висит в воздухе: резкий, свежий и слегка химический. Её окутывает что-то тяжелое и удушающее, словно толща мутной воды озера. Она изо всех сил барахтается, не заботясь, что это повредит полузажившей ноге, и, наконец, ей удается сбросить одеяло и сесть. Она знает, что оставила лампу включенной, помнит, как думала, что миссис Хьюз позже скажет что-нибудь об этом, но теперь в комнате кромешная тьма. В этой тьме она может ясно видеть сияние призрака у изножья своей кровати. Воздух резко выходит у неё из легких; Филлис карабкается назад, пока не прижимается к низкому изголовью кровати, и призрак начинает следовать за ней, явно намереваясь так же грубо вторгнуться в неё, как сделал это прошлой ночью. Эта мысль так пугает Филлис, что где-то глубоко внутри себя она находит ранее неизведанный запас храбрости. — Стойте! — приказывает она, и призрак останавливается, быстро мерцая, как кинопленка, когда киномеханик прокручивает её на неправильной скорости. Филлис не знает, значит ли это, что он растерялся, встревожился или разозлился, и сейчас ей всё равно. Всё, чего она хочет, — чтобы он ушёл. — Я знаю зачем вы здесь, — говорит она ему. Призрак наклоняет ту часть себя, что должна быть его головой, как бы говоря: «о, да?» — Я пока не могу найти ваше имя. Я и свою работу делать не могу, если на то пошло. Мне повезло, что Кроули — добрая семья, иначе меня могли бы уволить. Я просидела в этой комнате три дня из-за травмы, а всё потому, что вы напугали меня, поэтому вам некого винить, кроме себя. Призрак устремляется вперед, почти касаясь её, и она заставляет себя держать глаза открытыми и не отворачиваться. Филлис чувствует неистовый жар, исходящий от него, и видит, как внутри свечение мерцает и переливается, становясь теплее в одних местах, и холоднее в других. Гудение, которым сопровождается присутствие призрака, наполняет её уши, мозг, тело, и в какой-то момент начинает казаться, что все маленькие кости позвоночника вибрируют с ним в унисон. — Уходите, — говорит она. Филлис слышит, как голос дрожит от слез, и презирает себя за это, но не останавливается. — Если вы не уйдете, я закричу на весь дом и все сбегутся сюда. Я заставлю их поверить мне. Я позволю им перевернуть чердак вверх дном. Я обещала, что помогу вам, и я сделаю это, но мне нужно больше трех дней, и мне нужно, чтобы вы оставили меня в покое на это время. Вы понимаете? В глубине души она знает, что это по большей части блеф: призрак раньше уже запирал двери и приглушал крики и, без сомнения, может сделать это снова, если захочет, но она рассчитывает, что силой воли заставит его слушаться, и это срабатывает. Он отступает, колеблется, а затем исчезает, и Филлис остается одна в темноте, испуганная, измученная и дрожащая, но в безопасности, по крайней мере, пока. Прикроватная лампа с мягким щелчком снова включается, наполняя комнату тёплым светом, Филлис смотрит на часы и видит, что уже почти шесть утра. Дейзи и миссис Патмор уже на кухне готовят завтрак, и если она собирается вернуться к работе, хоть и не в полном объеме, она должна встать, умыться и одеться, как бы она себя не чувствовала. Филлис думает подождать, попросить Анну подменить её на ещё один день, но она наверняка сойдет с ума, если останется здесь ещё хоть чуть-чуть. Ей нужны движение, активность и люди. Более того, ей нужно поговорить с одним другом, который, как она знает, всегда постарается ей помочь. Держа в голове эту мысль, Филлис встает с постели, немного вздрагивает, когда встает на забинтованную лодыжку, и начинает одеваться. Она надеется побыть наедине с мистером Мозли перед завтраком, но он прислуживает наверху, и они вообще не видятся с ним, пока он со взволнованым видом не вбегает на завтрак и не проскальзывает на свое место по другую сторону длинного стола. Кажется, что сначала он не замечает Филлис, его больше беспокоит, сделает ли ему мистер Карсон выговор за устроенный беспорядок, но затем он замечает её, и его лицо светится. — Мисс Бакстер! Рад видеть, что вы вернулись. — И я рада вернуться, — искренне говорит Филлис. Сидя здесь в свете утра, в окружении знакомых лиц, ритмов и звуков её обычной, каждодневной рутины, она почти может притвориться, что ничего не произошло и что наверху её не ждет призрак. — Я очень благодарна всем за помощь, и особенно Анне, что она взяла на себя так много дополнительной работы. — Ей бы не пришлось, если бы вы не были такой неуклюжей, — говорит Томас своей тарелке с кашей. Филлис не думает, что он хотел, чтобы его услышал кто-нибудь, кроме неё, но у миссис Хьюз острый слух, и она улавливает каждое слово. — Любой может поскользнуться и упасть, мистер Бэрроу, — резко говорит она. — Займитесь своим завтраком и дайте мисс Бакстер спокойно съесть её. Томас издает тихий презрительный звук откуда-то из глубины горла, но переключает внимание на еду, и Филлис через стол благодарно смотрит на миссис Хьюз. Экономка не совсем улыбается, но прежде чем она поворачивается и задает мистеру Карсону вопрос о дневном расписании лорда Грентэма, уголки её рта легонько и сочувственно приподнимаются. Когда звонит первый звонок и завтрак заканчивается, Филлис покидает стол так быстро, как только может, и, в основном благодаря тому, что она сидит ближе к двери, ей удается перехватить мистера Мозли на пути в комнату для чистки обуви. — Я должна поднятся к её светлости через минуту, но… — А вы можете? — Озабоченность, написанная у Мозли на лице, согревает Филлис. — Я видел, что вы всё ещё носите повязку… э-э, не то чтобы я смотрел на вас… я просто случайно заметил. — Всё в порядке. Я собираюсь только одеть её и привести в порядок гардероб; Анна будет подниматься и спускаться по лестнице с вещами, пока я не стану посильнее. Я только хотела спросить: вы не знаете, можно ли мне как-то узнать о людях, которые раньше жили в этом доме? Не думаю, что её светлость знает, она ведь родилась не здесь, и я всё равно не хотела бы беспокоить её вопросами. Но я подумала, может быть, в церкви… — Что ж, это хорошее место, чтобы начать. — Мистер Мозли отходит в сторону, пропуская спешащего из холла мальчишку, который тащит за собой одну из пары подставок для камина. — Там есть все записи о крещениях, свадьбах и похоронах за долгие годы. Это при условии, что те, о ком вы хотите узнать, жили здесь всю свою жизнь. Люди уезжают; не лорды, конечно, но младшие сыновья и дочери, когда выходят замуж, — да. — Я не знаю, жили ли они здесь всегда, — медленно говорит Филлис, размышляя. Всё, что она знает о призраках, Филлис почерпнула из тех давних историй, которые они с Томасом и с другими детьми рассказывали друг другу, теснясь в тëмном уголке чьего-нибудь сарая, но ей кажется, что призраки должны оставаться рядом с местом, где они умерли. — Но ближе к концу их жизни, да. — Уже есть от чего отталкиваться, — говорит мистер Мозли. Он переступает с ноги на ногу, ему явно неловко. — Могу я спросить, зачем вам это? Я не хочу лезть не в своё дело, но… — Вы не лезете, — успокаивает его Филлис. — И я скажу вам всё, что смогу и когда смогу, но в том-то и дело, что я не могу сказать, просто знайте, что в этом нет ничего неправильного или плохого. — Я и не думал ничего такого, — говорит Мозли. — Хотите… я имею в виду, я мог бы пойти с вами, когда вы пойдете в церковь. Я мог бы помочь. — Я надеялась на это, — говорит Филлис, и на его лице появляется улыбка облегчения. — Правда я не думаю, что в ближайшие несколько дней получится это сделать. Может, я и снова на ногах, но ещё пока не совсем готова идти так далеко. — Просто скажите мне, когда будете готовы, и я найду способ пойти с вами. — Скажу, — обещает Филлис и прощается с ним, чувствуя приятное тепло, которое почти затмевает непроходящий страх перед призраком.