Тепло семейного очага

      Быть дочерью правителя непросто — Лайла поняла это практически с малолетства. И дело было даже не в якобы постоянной занятости родителей — наоборот, отец старался лишнюю свободную минутку проводить с ней, а порой даже разрешал тихо сидеть у него в кабинете, пока сам решал какие-то государственные вопросы или писал очередную книгу. В этом Лайла упрекнуть его не могла, Зехир действительно был внимательным и хорошим отцом, удачно совмещая родительские обязанности с политикой.       Но в некоторые моменты Лайлу всё-таки сплавляли многочисленным нянькам, что происходило зачастую, когда отец отправлялся на совет Круга. И всё бы ничего, если бы ее не слишком часто оставляли с самой ненавистной из нянек.       — Я не хочу оставаться с Нархизом! — взвыла восьмилетняя Лайла, на что Зехир обреченно вздохнул, закатив глаза. Эти споры были бесконечны: зачастую свободен оказывался именно Нархиз, а Лайла его терпеть не могла — естественно, сбегала из-под его присмотра, из-за чего потом уже сам старый маг ворчал Первому в Круге на непослушную и строптивую девчонку.       Впрочем, винить дочь за такое поведение Зехир не мог — сам в ее возрасте был таким. И сам в свое время недолюбливал извечные поучения на грани простых нотаций от наставника. Хотя сейчас, во взрослом возрасте, он был безмерно благодарен Нархизу за науку.       Даже несмотря на то, что в детстве яро протестовал и нередко спорил с консервативным учителем.       — Лайла, — терпеливо начал объяснять архимаг, пока дочка требовательно скрестила руки на груди и насуплено фырчала. — Через несколько минут начнется собрание Круга Девяти. И ввиду своей незанятости с тобой согласился посидеть только Нархиз.       Она обреченно застонала, зарывшись пальцами в длинные темные волосы и из последних сил сдерживаясь, чтобы не вырвать парочку клоков на нервной почве. Из существенных минусов быть дочерью правителя Серебряных Городов — твоей нянькой по умолчанию всегда будет Нархиз. А его, между прочим, даже молодые маги, которые были значительно старше юной принцессы, не всегда выносили.       — И даже не думай сбегать из-под его присмотра, — предупредительно отрезал Зехир, хмурясь, на что Лайла наградила его особенно мрачным взглядом. Она явно активно раздумывала над такой возможностью.       — Да я лучше с тобой на собрание пойду, чем останусь с Нархизом, — раздраженно зафырчала та, после чего опешила — и как только до этого раньше не додумалась… и этот взгляд, полный внезапного осмысления, особенно не понравился Зехиру, из-за чего Первый в Круге помрачнел:       — Нет.       — А почему бы и да? — встрепенулась Лайла, довольно улыбаясь, — тревога моментально сменилась в ее светло-карих глазах озарением. Зехир помотал головой и уже собирался было уйти из покоев в направлении зала собраний, однако дочь оказалась проворнее. Лайла рванула со всей прыти и решительно преградила отцу выход, смотря в суровое лицо особенно жалобно и умоляюще.       — Лайла… — строго, с плохо скрываемым раздражением начал было архимаг, но та, чуть ли ни воя от отчаяния, спешно затараторила:       — Пожалуйста, возьми меня с собой! Клянусь Сар-Шаззаром, я буду слушаться и вести себя тихо, ты меня даже не заметишь! Я не произнесу ни слова, вообще не буду высовываться!       Повисло напряженное молчание, что, казалось, пискни мышь, они оба ее услышали бы. Лайла безотрывно смотрела отцу в глаза максимально умоляюще, разве что не плакала для полноты картины — знала прекрасно, что Зехир неспособен долго выдержать такой ее взгляд. Через некоторые мгновения верховный архимаг протяжно вздохнул, покачав головой, и с мыслями о том, что еще не раз пожалеет о содеянном, нехотя буркнул:       — Хорошо, — девочка довольно просияла, благо, ей хватило достоинства не пуститься в пляс на радостях. — Я возьму тебя с собой на собрание, а через слуг передам Нархизу, что он свободен. Но! — особенно с нажимом произнёс Зехир, когда дочка с готовностью взяла папу за руку: — Как и обещала: ни звука, ни писка.       Лайла активно закивала головой так, что из косы выбилось несколько темных прядей, оттенявших ее и так смуглое личико, а сама она сделала жест, будто запирает рот на замок. Закатив глаза и еще раз обреченно помотав головой, Зехир всё-таки направился на собрание Круга. В надежде, что более консервативным и дряхлым магам хватит ума не спрашивать и не возмущаться касательно присутствия ребенка на столь важном мероприятии.       Впрочем, он зря переживал — раз Лайла пообещала, то лоб расшибет, но выполнит клятву. Она вообще ни слова не произнесла, даже когда другие маги неодобрительно косились на нее, хотя вслух никто не рисковал произносить то, что у всех было на уме — опасались гнева правителя.       Всё-таки хоть Зехир и молод, а связываться с ним было делом опасным. Что поперек скажи — и приготовься сражаться со стихийным элементалем. Не то чтобы он был настолько вспыльчив… но в отношении дочери был категоричен и ревностен.       — Новая партия големов будет готова уже к четвергу, Первый в Круге…       Лайла с обреченным фырканьем теснее прижалась к отцу, у которого сидела на коленях — уже тысячу раз успела пожалеть о том, что вообще увязалась с ним на эти собрания. Надеялась услышать что-нибудь интересное… но кто же знал, что взрослые такие скучные и нудные? Да на уроках в Академии и то немного веселее, чем на собраниях Круга: столько непонятных терминов, столько лицемерия и пафоса, что аж тошно становится. И дело далеко не в плохой погоде за окном.       Игнорируя доклады пожилых магов, похожие на брюзжания каких-то насекомых, она недовольно уткнулась носом в отцову грудь, словно даже видеть никого не хотела. Нет, ныть даже из гордости не станет (да и папе обещала), но Сар-Илам… как здесь скучно!       И если будни правителя Серебряных Городов состоят из этого всего, она уже практически отреклась от мыслей стать следующей Первой в Круге.       — Простите мне мою дерзость, верховный архимаг Зехир, но… разве положено ли на собраниях Круга Девяти присутствовать ребенку?       От такого заявления, казалось, температура в душном зале понизилась на несколько градусов. Лайла резко обернулась, сердито сверкая на вставшего старого архимага, — вроде как, из Дома Материа, если она правильно запомнила — что посмел озвучить то, что у всех на языке вертелось. Да и не могла не ощутить, как напрягся отец, — в раздражении и ярости, что его, правителя, посмели упрекнуть — из-за чего она жалобно приобняла его. Зехир же, словно в попытке успокоиться, не глядя погладил дочь по спине, хотя его спокойный взгляд, подвернувшийся льдом, был устремлен на наглеца.       Лайла никогда не слышала, чтобы он говорил настолько ледяным тоном, но даже ей стало не по себе от такого:       — Она разве вам мешает, Джалил? — остальные маги едва слышно засуетились, но никто не рисковал вмешаться — боялись попасть под раздачу. — Лайла спокойно сидит у меня на коленях, даже слова не произнесла за всё это время. Разве есть существенные причины для беспокойства?       Внутри нее всё клокотало от злого торжества, но внешне она никак не выдала своего садистского удовольствия. Спустя несколько мучительно долгих мгновений маг Джалил всё-таки сдался под колючим взглядом Зехира и почтительно поклонился, пробормотав:       — Нет, Первый в Круге. Прошу простить мне мою дерзость.       Тот небрежно кивнул, после чего собрание продолжилось в обычном темпе, под конец которого Лайла окончательно устала — и молчать, и сидеть в одной позе — и уснула прямо у отца на коленях, так и прижавшись к нему. Зехир на это тихо усмехнулся, взяв дочь на руки, когда все разошлись, и отнес ее в покои.       Он никому не позволит оспаривать свои решение и, уж тем более, что-то неодобрительное вякать про своего ребенка. Хотя он не мог не отметить приятное удивление от поведения Лайлы на собраниях — уснула от скуки, но всё-таки обещание сдержала и вела себя тише воды ниже травы.       Видимо, от общества Нархиза она готова сбежать куда угодно. Даже на такие скучные собрания магов.