Тепло семейного очага

      Илайя даже подумать не могла, что быть матерью настолько трудно. За свою многотысячелетнюю жизнь темная эльфийка ни разу не познала счастье родительства, полностью отдавая себя служению Малассе. Однако у богов-драконов определенно странное чувство юмора — поняла, когда до нее медленно, с нарастающей паникой в душе, дошла мысль, что с ней что-то не так.       Как оказалось, очень даже сильно не так, если учесть, что впервые за всю свою жизнь Илайя понесла дитя — да ещё от кого! От смертного заносчивого мага, к которому она еще давно всячески подавляла тихо зреющие чувства.       Не без помощи Изабель и благословения Малассы, Илайе удалось через боль и кровь привести дочь в этот мир, где ее встретил подземный мрак и прохлада теней. К несчастью, девочка целиком и полностью пошла в отца — не только внешне, когда она широко распахнутыми золотисто-карими глазенками взирала на воркующую над ней мать. Которая баюкала ее и мягко пела колыбельные, хотя у самой ком в горле от давящей обреченности осознания одного факта.       Она человек. Совсем как Зехир.       А значит Илайя, награжденная, как и все эльфы, бессмертием, будет с тяжелым сердцем наблюдать, как ее малышка с каждым годом будет взрослеть, будет становиться прекраснее день ото дня… чтобы в один прекрасный миг счетчик ее жизни пошёл в обратную сторону. И Илайя ничего с этим не сможет поделать.       Эльфийка сердито потрясла головой, качая на руках беспокойного ребенка, — нет, об этом думать еще рано. Когда это случится, когда произойдёт… тогда можно подумать. А пока… пока можно, наверное, наслаждаться моментами счастья — пытаясь не думать, насколько оно скоротечно.       Наконец, дочка на ее руках затихла, из-за чего Илайя еле слышно вздохнула — уснула, наконец-то. К сожалению, у малышки оказался слишком чуткий сон и просыпалась она от малейшего шороха, а потому Илайе всяко приходилось изворачиваться, чтобы убаюкать ее.       Блаженную тишину просторной пещеры, освещаемой лишь тусклыми бледно-лиловыми факелами, нарушил громкий шум открывающегося портала — Илайя сердито зашипела, обреченно простонав про себя, когда услышала хныканье дочки.       Кто бы ни был этот самоубийца, что рискнул тревожить мать и дитя, Илайя его готова прямо сейчас в порошок стереть. Даже если это окажется вождь Раилаг или сам Кха-Белех!       — ИЛАЙЯ!       Эльфийка раздраженно скрипнула зубами, прекрасно узнав этот голос, отлично слышимый даже сквозь отчаянный плач дочки, — Зехир. Судя по тону, злой как демон, если вздумал преодолеть такое огромное расстояние через портал… зачем ему это понадобилось, ответ очевиден.       Он обо всём узнал. Но пришёл слишком не вовремя, чтобы Илайя просто села и за чашкой чая спокойно с ним всё обсудила.       Раздражённо рыкнув, женщина выхватила из-за пояса кнут и обернулась к архимагу, чей взгляд горел неприкрытой яростью — взаимно, впрочем:       — Зехир, Маласса тебя подери! Она ведь только что уснула!       — Прости, не знал, — саркастично прошипел в ответ правитель Серебряной Лиги, держа палочку на изготовке. На всякий случай, если придётся отбиваться от не менее взбешенной подруги. — Ах да! Ты же не сказала мне, что у меня есть дочь. ОТКУДА Я ВООБЩЕ МОГ ЗНАТЬ, КОГДА ОНА СПИТ, А КОГДА — НЕТ?!       Воздух между магом и эльфийкой потрескивал от напряжения настолько, что, казалось, рано или поздно между ними проскочит молния, однако ни один, ни вторая не рискнули нападать первым, ожидая реакции соперника. Хотя взглядами друг друга прожигали, стоя на почтительном расстоянии.       — Эм… мне, наверное, лучше уйти?.. — сконфуженно поинтересовался Раилаг, вышедший вслед за Зехиром из портала. Уж слишком ему не хотелось оказаться невольным свидетелем выяснения чужих отношений. Архимаг фыркнул:       — Да.       — Это ты ему рассказал?! — сердито взвилась Илайя, крепче сжимая в руке кнут. Откуда ещё Зехир мог узнать о дочери, как не от Раилага? Правда, случайно иль нарочно тот проболтался, остается загадкой, но хранительнице закона уже было на всё наплевать — после бессонных ночей, коими ее обеспечила дочь, терпению ее пришел конец. Поэтому она готова была накинуться с проклятиями даже на своего вождя.       Раилаг даже опешил от такой вспышки гнева, с недоумением смотря на Илайю:       — Но… ты ведь сама рассказала всему Игг-Шайлу, что это дочь Зехира.       — Игг-Шайлу, — веско заметила темная эльфийка, сердито сузив глаза и жестко отрезав: — Однако даже тебе, будь ты тысячу раз вождём, Раилаг, это не давало права трепаться о моей дочери в Серебряных Городах!       Зехир отшатнулся, как если бы Илайя отвесила ему нехилую затрещину. На какие-то мгновения его обожгла смертельная обида, однако, совладав с ней, архимаг предупреждающе помрачнел, цедя каждое слово:       — Вот, значит, как? Я — и не имею право знать о существовании собственной дочери?       Эльфийка наградила его в ответ мрачным взглядом. Повисла напряженная тишина, нарушаемая разве что плачем ребенка. Наконец, хранительница закона холодно бросила:       — Этот разговор тебя не касается, Раилаг. Будь добр, уйди.       Вождь Игг-Шайла поднял руки в сдающемся жесте — он был только «за», чтобы не присутствовать при разборках, которые его напрямую никак не касались. Однако перед уходом он недовольно буркнул:       — Только по-хорошему прошу — не сильно швыряйтесь заклинаниями, ладно? Не очень хочется после ваших семейных разборок восстанавливать подземелья.       Зехир недовольно фыркнул, не сводя прожигающего взгляда с Илайи:       — Я за всё заплачу, не волнуйся. Казна Лиги пока что полна.       Как только шаги Раилага стихли, Первый в Круге мрачно посмотрел на воинственно настроенную эльфийку — оба крепко держали в руке оружие на случай, если придётся всё-таки драться. А учитывая, что оба сейчас сильно на взводе, такой исход более чем ожидаем.       — Я жду объяснений, — жестко отрезал, вскинув подбородок, Зехир, на что Илайя едко усмехнулась, встряхнув копной белоснежных волос:       — Не смей мне указывать. Я не твоя раба, чтобы подчиняться.       Архимаг втянул воздух сквозь крепко стиснутые зубы, уже из последних сил сдерживаясь, чтобы не сорваться. Он выразительно посмотрел на гордую эльфийку исподлобья:       — Но ты мать моего ребенка. Так что я по-прежнему жду объяснений.       Хранительница закона угрожающе сощурилась, недовольно поджав губы. Атмосфера накалялась с каждым мгновением, но пока оба держали себя в руках. Хотя очень уж сильно хотелось накинуться, чтобы немного сбросить градус напряжения и злости.       — В первую очередь, она моя дочь, — сердито прошипела Илайя. В защитном жесте она приосанилась, закрывая собой ребенка, чем сейчас напоминала разъяренную кошку, которая готова наброситься за своих котят хоть на другого кота, хоть на барсука. — А ты ещё слишком молод для такой ответственности, Зехир.       — Молод? Для такой ответственности? — Первый в Круге ядовито усмехнулся, закатывая глаза. До чего же жалкое объяснение, притянутое за уши, поэтому Зехир укоризненно посмотрел на нее, самодовольно склонив голову набок. — Мне напомнить, что я в свои двадцать пять уже правитель Серебряной Лиги — или это, по-твоему, не такая уж ответственность?       Однако Илайя, судя по ее воинственному виду, сдаваться так просто не собиралась:       — А это вторая причина, почему я не рассказала о ней. Куда тебе воспитывать ребенка? Неужели станешь разрываться между дочерью и страной, даже когда дела государства будут звать?       — Не поверишь, но стану, — в притворном удивлении, вскинул брови Зехир, хотя в голосе по-прежнему сквозило раздражение. На попытку подойти ближе, Илайя недовольно ощерилась, щелкнув кнутом, из-за чего он замер на месте, хмурясь: — Илайя, в твоих словах нет ни капли логики и уж, тем более, ни одного разумного объяснения.       Хранительница закона до боли прикусила губу, отчаянно воя внутри себя — да разве он поймёт… их дочь — полукровка, смешение двух рас. И при этом она является дочерью правителя государства магов и преданнейшей жрицы дракона Тьмы. Откровенно говоря, ей тоже было не совсем удобно разрываться между ребенком, которая забирала большую часть внимания на себя, и служением своей богине, но что попишешь?..       — Я не знала, как отреагируешь ты, — слабо прохрипела, наконец, сдавшись, эльфийка. Она протяжно вздохнула, опустив голову, кнут безвольно болтался в ослабевшей хватке — если бы Зехир хотел, то в два счета выбил бы оружие из ее рук. Однако он молчал, ожидая продолжения. — Мы… мы слишком разные, Зехир.       — Знаю, — спокойно ответил маг, распрямляясь и убирая волшебную палочку, которая не понадобилась. Напряжение спало, оставив после себя едкую горечь разочарования и обиды. Он медленно подошёл к Илайе, что виновато отводила уставший взгляд: — И всё же, неужели ты действительно думала, что я буду против своего же ребенка? После всего, что между нами было… разве я не заслужил немного твоего доверия, Илайя?       Она упрямо молчала — сказать ей было на это нечего, разговор оба считали исчерпанным и завершенным. И только сейчас, когда страсти улеглись, так и не найдя выхода в виде магической дуэли, в сознание Илайи снова врезался детский плач, из-за чего темная эльфийка болезненно сморщилась.       — Если ты действительно хочешь признать ее… иди успокой, — обессиленно выдохнула, прикрыв глаза, та. Зехир нахмурился, — он явно не одобрял того, что Илайя так удачно увернулась от ответа — тем не менее, спустя несколько мгновений медленно кивнул.       Илайя не стала ему признаваться в том, что ей редко удавалось успокоить собственную дочь, а потому решила понаблюдать, как с этой нелегкой задачей справится сам Зехир. С другой стороны, он ведь сам бесился, что ему не сказали про отцовство, верно? Пусть привыкает ко всему.       Она еле нашла в себе силы обернуться, когда архимаг без лишних слов прошёл мимо нее и направился к колыбели — внутри Илайи всё напряглось, взметнулось ярыми чувствами, первобытными инстинктами, что твердили ей наброситься, защитить свое дитя. И лишь в последний момент она переборола в себе это странное желание, когда Зехир, тихо шепча слова успокоения, взял малышку на руки.       Илайя замерла, чуть сощурившись и заинтересованно наблюдая за происходящим. Она не понимала, в чём дело, но — показалось или нет? — их дочка действительно стала реже плакать. Словно… словно почувствовала присутствие родного человека и подсознательно поняла, что ей ничего не угрожает.       Впрочем, Илайя и сама понимала ее — от Зехира даже в холодных подземельях пахло теплыми песками и мягкими пряностями. Может, темным эльфам и приятен мрак и холод… да вот только как бы ни пыталась обмануть себя хранительница закона, умом знала и отдавала себе отчет: ее дочь человек. А человеку — тем более, маленькому ребенку! — не место в Игг-Шайле.       — Тише, моя радость… всё хорошо… — Илайя завистливо поджала губы, прислушиваясь к хриплому полушёпоту мага — она удивленно отметила, как потеплел взгляд его карих глаз, как смуглое лицо озарила мягкая полуулыбка.       Она могла поклясться, что никогда не видела Зехира таким. Да, он старался держаться вежливо и учтиво, как требовали политические соображения, но всё равно… это было другое. Совершенно.       На руках отца девочка успокоилась быстро, из-за чего Илайю кольнула обида — с ней такого не случалось никогда! Она больше не плакала, но заинтересованно пыталась поймать Зехира за пальцы, из-за чего хранительница закона усмехнулась:       — Во сорока… ей явно понравились твои кольца. Или, может, они заколдованы, поэтому тебе и удалось ее успокоить — признавайся?       Первый в Круге фыркнул, не сводя нежного взгляда с дочери:       — Ей, ее… как будто у нее нет имени!       Илайя виновато поджала губы — за попытками совместить материнство и служение Малассе она совершенно забыла о том, чтобы дать имя собственной дочери. Что Зехир и понял по затянувшемуся молчанию. Он смерил подругу укоризненным взглядом из-под нахмуренных бровей. Однако сдаваться та явно не собиралась, — и выслушивать, какая она плохая мать, тем более, — а потому пошла в наступление:       — Между прочим, я хранительница закона и… и у меня есть обязанности!       — Дать имя ребенку — дело пяти минут, даже меньше, — резко отчеканил Зехир, после чего задумчиво посмотрел на уснувшую у него на руках малышку. Слегка задумавшись, он, наконец, произнес тоном, не требующим возражений: — Лайла*.       Илайя возмущенно поперхнулась:       — А у меня спросить?       — У тебя была куча времени, ты им не воспользовалась. Поэтому я и сказал — её будут звать Лайла, — скупо буркнул Первый в Круге, явно давая понять, что не потерпит никаких препирательств на этот счет.       Им определенно предстояло решить еще несколько важных вопросов, но уже не сегодня.       А Раилаг, подслушивавший всё это время за дверью, беззвучно и с явным облегчением вздохнул, благодаря Малассу, что уберегла Игг-Шайл от разрушения разъяренным архимагом и не менее взбешенной темной эльфийкой.