Дальше всё будет хорошо

      И снова эти бесконечные коридоры старинного замка с непонятными шорохами пройдены им ради слепого исполнения воли страшного тёмного волшебника. Дни, отведённые на восстановление после травмы, ещё вчера закончились, и сейчас Драко нужно было снова заняться починкой шкафа, этого ненавистного куска дерева, магические свойства которого могли бы позволить приспешникам Волан-де-Морта напасть на Хогвартс. — Привет! Драко вздрогнул. Миртл. Как не вовремя. — Привет, — натянул он вежливую улыбку. — Как-то ты рано сегодня, ещё шести нет… — Не спалось. — Понятно… Миртл выглядела смущённой. После случившегося в его отсутствие в ванной старост она места себе не находила и решила провести ночь у подземелий Слизерина, чтобы с утра было проще выследить его и застать одного. Хотелось просто поговорить, убедиться, что он хорошо себя чувствует… А он выскочил спозаранку из подземелий и отправился прямиком в… — Прости, мне нужно на несколько минут в Выручай-комнату… Одному. — сказал он с нажимом на последнее слово. — Поняла, — кивнула она. Жду тебя тут, если ты не против. — Конечно. Спасибо! — с облегчением сказал Малфой. Ему нужно было отправить записку, чтобы в очередной раз проверить работу шкафа, и Миртл этого лучше не видеть. Она не должна узнать. — Я выйду через пять минут и ни секундой позже. Спустя двадцать три минуты порядком надутая Миртл не выдержала, отвела взгляд от дорогих ручных часов Драко, оставленных для неё на подоконнике, и решительно проникла сквозь толстую стену в Выручай-комнату. Одним из замечательных свойств её призрачного существования было то, что в эту комнату она могла попасть, даже не зная, чем там занят тот, кто там уже находится, что было невозможно для живых. — Малфой, тебе явно стоило взять часы с собой! — провозгласила она, оглядывая захламленные полки стеллажей и выискивая белобрысую макушку. Вдали раздавалось неясное бормотание. Наверное, он ей что-то отвечает. Миртл двинулась на звук, натягивая на лицо выражение крайнего возмущения и подыскивая ехидные замечания о медлительности слизеринцев, да так и застыла. Её глазам предстала сцена, которую она и не думала увидеть. Драко стоял на коленях перед платяным шкафом, стеклянными глазами глядя на мужской силуэт, виднеющийся за распахнутыми деревянными дверцами. Стоящий в шкафу что-то тихо говорил строгим тоном, постукивая волшебной палочкой по деревянной стенке. — Что за… — пискнула призрак, медленно продвинувшись ближе, но осеклась и едва не вскрикнула. Одеяние Пожирателя Смерти узнать могла даже она, хотя никогда вживую его не видела. Чёрная, как самый глухой уголок Запретного леса, мантия длиною в пол не сильно отличалась от множества других мантий, носимых повседневно простыми волшебникам, а порою — маглами на маскарадах вроде Хэллоуина. Однако безобразная, но в то же время весьма изящная маска, легко узнаваемая по жуткой серебряной решётке у рта и пугающим резным листовидным узорам, выдавала магическую принадлежность её обладателя. Пока онемевшая Миртл рассматривала его, Пожиратель пригляделся и глухо хмыкнул. — Мертвячка. Ну и уродина. Он поднял повыше волшебную палочку. — Придётся убрать. Она может проболтаться. — Нет! Миртл и Пожиратель одновременно повернулись. Первая — с отчаянной надеждой в глазах, второй — с изумлённым непониманием. — Это наш школьный призрак… — охрипшим от волнения голосом пробормотал Драко, стыдливо пряча глаза от Миртл. — Если она пропадёт, это мигом заметят… Она, — Юноша, всё так же не глядя, неловко махнул дрожащими пальцами куда-то на пару метров выше макушки Миртл. — известна среди учителей. Она… она не предоставит проблем, я прослежу. — Я на это надеюсь, мальчишка, иначе придётся устранить не только её, а вас обоих. Надеюсь, ты всё понял. Драко, абсолютно уничтоженный, склонил голову. Человек с шумом затворил тяжёлые дверцы шкафа. Раздалось странное шебуршание, потом резкий хлопок. Дверцы приоткрылись сами собой, но шкаф был пуст. — Ничего не хочешь объяснить? — ледяным голосом проговорила Миртл. Драко повернул к ней серое, потерянное лицо. Где-то глубоко в сердце когтевранки всколыхнулась привычная жалость, но Миртл тут же заглушила её, думая: «Не время сочувствовать ему. Один Мерлин знает, чем он тут занимался!». — Я… Я всё могу объяснить, — пробормотал он. Нарочито гордо расправив плечи и глянув на слизеринца сверху вниз суженными от презрения глазами, Миртл стремительно полетела вверх, к потолку, желая как можно скорее покинуть двуличного юношу. — Подожди! Миртл! Комната кажется ему неестественно огромной, крик теряется в её высоких стенах и тёмных закоулках. Он в отчаянии вцепляется похолодевшими пальцами в волосы и нервно дергает их, раскачиваясь из стороны в сторону. — Не бросай меня… Собственный голос звучит пугающе тихо и жалко. Он опускается на пол, чувствуя невероятную слабость в дрожащем теле. Она была последним близким человеком в замке. И неизвестно, что она о нём теперь думает. — Прости… — стонет он в пустоту, не думая о том, что она уже не слышит. — Я должен был раньше рассказать… В шкафу раздаётся знакомый шорох. Он автоматически протягивает руку и достаёт очередную записку. Пробегает невидящими глазами по строчкам, что-то невнятно шепчет и гневно рвёт записку. Клочки бумаги разлетаются по полу. — Хвалят, твари, — с придыханием выговаривает он, сжимая кулаки до боли в ладонях. — Хвалят… А я только что всё потерял… Пошли к дементору! От меня вы больше помощи не дождётесь… *** — Повторяю, это моё решение, и вы должны меня послушать. Я закончу это дело сам. Мрачный Крэбб и Гойл с туповатым выражением лица сердито глядели на Малфоя. — Мы опять должны… Ты нами помыкал почти целый год! — прорычал Крэбб. — В девчонок превращаться заставлял. — Радовались бы, что теперь не буду… — почти неслышно заметил Драко. — А теперь мы просто должны «обо всём забыть и держать язык за зубами»? — процитировал самого Малфоя Гойл. Драко знал, что это будет сложно, но такой озлобленной реакции от них не ожидал. — Если вы не… — Ну и что ты нам сделаешь, а, Драко? — нагло сказал, словно выплюнул, Крэбб. — Самому расправиться тебе слабо, Пожирателям жаловаться на нас пойдёшь? Драко приложил узкую ладонь к горячему лбу. Он хотел поскорее объясниться с бывшими соратниками. — Может, будете в другом месте такие заявления так громогласно высказывать? Нас могут услышать. — постарался успокоить слизеринцев он, тревожно вглядываясь в лица мирно уминающих овсянку учеников Пуффендуя, сидящих довольно близко — не услышал ли кто. Гойл видно, окончательно вышел из себя. Он грохнул красным кулаком по столу. — Хочешь себе всю славу забрать, да? Ты такой молодец, выслужился перед… — Тихо! — осадил Крэбб приятеля, украдкой дёрнув за рукав. Затем тоже перевёл раздражённый взгляд на блондина. — И что, ты точно решил нас бросить? Малфой удостоил их кивком, стараясь держаться прямо и уверенно — Грегори угрожающе потирал сильные руки, а Крэбб агрессивно выстукивал ложкой по своей тарелке что-то вроде похоронного марша. — Так… — Грегори приподнялся со скамьи. — Мы поняли. Но и ты пойми, что ты больше не с нами. — Запомни этот момент, Драко. — продолжил за толстяка Крэбб, с шумом двинув скамейку, чтобы вылезти и встать. — И запомни, что в лице нас у тебя больше поддержки нет. — Ясно. Ни одна уточнённая черта аристократического лица Малфоя не дрогнула. Бездумно он пилил взглядом профессорский стол, где Хагрид наполнял тыквенным соком громоздкую чашу, выливая в дубовую ёмкость уже второй кувшин под неодобрительным взглядом Макгонагалл. — Отлично. Крэбб и Гойл, сверкнув напоследок глазами, отошли. Они казались несколько обескураженными безразличием Драко. Драко на пару мгновений замер. Прошло несколько часов с инцидента в Выручай-комнате, и он успел всё обдумать. Сначала поговорить с ней, а потом… Он перевёл остекленевший взгляд на профессора Дамблдора. Уроки уже прошли, и директор, наверное, будет у себя в кабинете. Какой же он дурак, что не решился раньше. А ведь Дамблдор не раз предлагал помощь. Он поднялся из-за стола и быстрым шагом покинул зал. Её он найдёт позже, ближе к отбою, когда в коридорах не будут сновать толпы юных волшебников. А сейчас стоит побыть одному. Он прошёл мимо Гремучей ивы. Пришлось отскочить, потому что, задумавшись, он подошёл чересчур близко к агрессивному дереву. Домик Хагрида был заперт, самого лесничего не было видно, и Драко проскользнул мимо хижины прямиком к лесу. Он решил побродить там, вдали от всех, но не углубляться, потому что всё же до смерти боялся этого места. Однако всё пошло не так, как он хотел. Посидев в одиночестве на уютной полянке и решив, что пора возвращаться в Хогвартс, он спутал тропинки и пошёл по той, что вела вглубь леса. Вскоре, когда деревья вокруг оказались крупнее и росли плотнее, чем раньше, Драко понял свою ошибку. Он остановился и принялся искать в мантии запрятанную волшебную палочку, чтобы заклинанием найти путь обратно. За его спиной хрустнула ветка. И ещё. И ещё одна. Кто-то крупный и тяжёлый приближался к нему из чащи Тёмного леса. Драко медленно повернулся и сдавленно охнул, попятившись и врезавшись в ствол высокого дерева. Из гущи ветвей на него глядели огромные, как апельсины, блестящие глаза. Ещё пара шагов — и грозный гиппогриф показался во всей красе. Драко неотрывно пялился на крепкие острые когти на передних лапах зверя. Он мгновенно узнал Клювокрыла — гордого гиппогрифа, которого он, Драко, в своё время спровоцировал на нападение. Удивляться, что монстр был жив и стоял прямо сейчас перед ним, Драко не стал. Почему-то он ещё на третьем курсе был уверен, что Дамблдор неведомо каким способом, но не допустит смерти невинного животного. Ведь и сам Драко даже тогда понимал в глубине души, что сам был виноват в нападении, но разве признался бы в этом? Он рискнул встретиться взглядом со зверем. Оранжевые орлиные глаза вперились в серые, расширенные от испуга человеческие. Драко часто-часто заморгал. Знал, что нельзя, но… Гиппогриф узнал дерзкого мальчишку. Поначалу он не собирался нападать, но тот подозрительно заморгал и не удосужился склонить голову, и зверь рассвирепел. Мертвенно-бледный Драко вжался в дерево и зажмурился, отчаянно пытаясь прикрыть лицо руками, пока зверь, поднявшись на дыбы и размахивая крыльями, разрывал когтями воздух. Он не пытался бежать, не подумал достать палочку, не звал на помощь. Страх сковал тело и затуманил мысли юноши. Он думал о том, что это конец. — Клювик, нет! Тоненький голосок прозвенел совсем рядом. — Успокойся. Не трогай его, прошу. Слышишь, Клювик? Фырканье гиппогрифа было недовольным, но зверь, похоже, отступил. Драко распахнул глаза. Между ним и зверем полупрозрачной дымкой вилось хрупкое призрачное тело девушки. Она растопырила руки, словно пыталась не подпустить монстра к Драко, забыв, что она бесплотна. Хвостики растрепались, круглые очки скосились на бок, лицо отображало глубокий испуг. Но голос привидения звучал донельзя уверенно и решительно. Малфой, дрожа, уже второй раз за день не мог устоять на ногах и опустился на сырую траву. На помощь ему, непонятно откуда и почему, пришла Плакса Миртл. Гиппогриф замер. Миртл строго погрозила ему пальцем и обернулась. —Драко Люциус Малфой, какая хвосторога тебя сюда занесла?! — Я… — Мог погибнуть! А ещё умным себя считаешь! Чем ты думал… — Миртл… — умоляюще проговорил слизеринец. — Миртл, прости меня, я такое чудовище… Должен был сразу всё рассказать… Призрак хотела что-то сказать, но он не дал ей этой возможности. Сейчас он могла просто уйти, и он должен был успеть объясниться. Глубоко вздохнув, Малфой поведал ей о вынужденной преданности Люциуса Тёмному Лорду, о запуганной матери, о Пожирателях, запугивающих его самого. О том, что ему, Драко, поручили убить профессора Дамблдора и помочь Пожирателям попасть в школу через Исчезательный шкаф, который он чинит весь этот год, о своих неудачных покушениях на директора. О том, что шкаф уже способен перенести человека, как выяснилось сегодня, но нужно, чтобы могли пройти группой.  — Именно так я и должен был заслужить Метку. — горько пояснил Малфой, закончив рассказ. — Драко… — только и смогла выговорить Миртл. — И что ты будешь делать? — Я собираюсь рассказать Дамблдору. Мне нельзя просто отказаться от задания, у Тёмного Лорда мои родители. Надеюсь, он что-нибудь придумает. — Понятно. Драко нервно посмотрел на зашевелившегося гиппогрифа, но тот лишь уютно укладывался на землю. — Спасибо, что спасла… — Пустяки. Малфой и Миртл посмотрели друг на друга. Оба хотели что-то сказать, о чём-то спросить, но не могли сформулировать свои мысли.  — Кхм… — прокашлялся Драко. — Да нет, не пустяки. Правда, спасибо. Если бы не ты… У обоих в голове возникла пугающая картина нападения разъярённого гиппогрифа на беззащитного человека. Драко поёжился. Не совладав с чувствами, Миртл бросилась ему на шею. С ним могло такое случится, если бы она не решила за ним проследить! Слизеринский придурок! Её руки, как и полагается, прошли сквозь него. Он поморщился от объятий привидения, по ощущениям сравнимым с холодным душем. — Прости. — она отстранилась. — Впервые за столько лет я забыла… Что я умерла. Драко смотрел на неё во все глаза. Он пришёл в шок от осознания того, что он и сам забыл об этом обстоятельстве. Миртл была такой… настоящей. Особенно в отличие от тех, кого он долгие годы называл друзьями, потому что не мог подобрать иного слова для странных отношений, связывающих его с Крэббом, Гойлом, Забини, Ноттом, даже Панси… Правда прогремела пушечным выстрелом в его голове. Но сейчас он не хотел об этом думать. Он заметил смятение и расстройство в лице привидения. Драко как можно ласковее шепнул «Дай мне свою руку». Шмыгающая носом Миртл удивилась, но протянула свою бесплотную ладошку навстречу его живой руке с пульсирующими от волнения венами, хорошо видимыми сквозь бледную тонкую кожу аристократа. Он аккуратно дотронулся до её хрупкой ладони. Он чувствовал лишь холодные покалывания, но этого было достаточно. Их взгляды встретились — круглые прозрачные и узкие серые глаза смотрели друг на друга. Она поняла, что он делает. Он имитирует прикосновение. Он сейчас должен чувствовать холодок на своей ладони, а она… Может ли почувствовать хоть что-то? Ещё один взгляд серых глаз — и она поняла, что может. Не тактильные ощущения, которые ей недоступны уже более пятидесяти лет. А кое-что более важное. Она до безумия полюбила его дерзкие глаза. Серые глаза оттенка грозовой тучи. Серый цвет ей никогда не нравился. Нелюдимая, вечно страдающая от насмешек, она была той самой «серой мышью». И считала серый цветом одиночества и печали, из которых состояло всё её существование. Но в серости его глаз было что-то другое. Это было иное одиночество, в котором было место и для неё. Она бы назвала это уединением. Самое замечательное было то, что она упрямо пыталась считать самовнушением — когда Драко смотрел на неё, холод из его глаз пропадал. Таял, как ледышка на весеннем солнышке. Что-то трепетное появлялось в этом взгляде. Будто зажигалась какая-то искра. В такие моменты это была уже не грозовая туча, а полинявшее после грозы облако, выплакавшее все свои слёзы в виде дождя. Драко понимал, что она чувствует. Эмоции словно звенели в воздухе и заглушали абсолютно всё вокруг. Отделяли их от всего мира. Вырывали из чудовищной и обыденной реальности. Юноша потянулся свободной рукой к прическе Миртл. Та проследила за его действиями и поняла без слов. Она осторожно, тоже свободной рукой, сняла резинки поочередно с каждого хвостика, пряча в карман своей призрачной мантии. Качнула головой — и некогда каштановые волосы пышными волнами легли ей на плечи. По длине они оказались чуть ли не до локтей. Она смутилась, потому что ни разу не распускала волосы, будучи призраком, и забыла, как она с такой прической выглядит. — Ты очень красивая, — прошептал Драко, угадав по смущенному выражению лица её мысли. Он никогда прежде не делал искренних комплиментов. Только на светских мероприятиях, куда его водил отец, из вежливости говорил то, что людям хотелось услышать. И плевать, что у них разница в возрасте почти полвека. И плевать, что она мёртвая. Она просто его понимающая и близкая милая девчонка. А то, что она истеричка и заучка… Тоже плевать. Ему это даже нравится. Он любит её за простоту и то добро, которое она бескорыстно ему дарит. Её скромность помогает ограничивать его высокомерие. А он помогает ей поверить в себя. Ему ни с кем не было так хорошо и легко, как с ней. Все девчонки, с которыми он завязывал отношения на Слизерине, были с ним либо из-за внешности, либо из-за его влияния и богатства. А она почему-то дорожит им. Даже с его скверным характером и сомнительным прошлым. И он это ощущает. — Драко… Давай я научу тебя кататься на гиппогрифе. Робкие слова Миртл вернули Малфоя в реальность. Он озадаченно воззрился на неё. Вот тебе и понимающая! — Эй… А ничего, что я его до ужаса боюсь? Миртл хитро разулыбалась. — Вот и победим твой страх. Будешь чуточку счастливее. Она поплыла к отдыхающему Клювокрылу, маня слизеринца за собой подбадривающими кивками и движениями рук. А Драко, неуверенно ступающий следом, думал, что сейчас он уже счастлив.