Заветы юности

      Если Драко Малфоя однажды спросят, в какой именно момент его никчемной жизни что-то пошло не так, он честно ответит: «Не знаю». Возможно, когда он после провала отца принял метку. Первое время Драко очень гордился — самый юный Пожиратель смерти, такая честь, он-то точно будет лучше отца. Единственное, в чем он действительно отличается от отца, так это в скорейшем понимании того, в какой же жопе Драко оказался.       Возможно, что-то пошло не так, когда этот несчастный Поттер отказался от его дружбы на первом курсе. Драко было обидно, и он с негодованием писал об этом своей маме весь первый месяц учебы, ведь кто в здравом уме откажется от покровительства такой семьи!       Вспоминая это сейчас, Драко невольно хмыкает, косясь на «Золотое трио», сидящее за гриффиндорским столом. Их тарелки отодвинуты к краю стола, а между Уизли и Поттером доска с волшебными шахматами, и даже отсюда Драко может заметить напряженное лицо шрамоголового, явно проигрывающего своему другу очередную партию.       «Вот уж точно, для достижения полного счастья мне не хватает Вислого около себя», — морщится Драко, потирая переносицу. Наверное, что-то пошло не так, когда он вообще блять родился. С первым вздохом, с первым взглядом, с первым детским плачем, с первым материнским касанием — Вселенная шептала ему на ушко «Тебе пиздец». И никакие добрые и заботливые руки матери не могут сберечь его от Судьбы.       От раздумий об отвратительности жизни в целом его отвлекает несущееся на всех парах по Большому залу огромное гнездо волос под именем Гермиона Грейнджер. И Малфой понимает — вот оно, вот оно, когда точно что-то пошло не так.       Гермиона Грейнджер — это сплошное «что-то не так» в его понимании. Жизнь определенно пошла куда-то не туда, когда она заявилась на пороге его купе и спросила, не видели ли они какую-то несчастную, потерянную жабу. Или когда она с искренним непониманием в глазах смотрела на него, когда он впервые назвал ее грязнокровкой. Или когда она вмазала ему на третьем курсе по носу, да так, что Драко мог поклясться, что чувствует фантомную боль каждый раз, когда видит сжимающиеся в ярости кулаки Грейнджер. Или когда она, вся такая до невозможности красивая, так плакала на Святочном балу из-за, мать его, Уизли, что им с Пэнси даже пришлось успокаивать ее.       Но это всё ерунда, думает Драко, по сравнению с тем, что происходит сейчас.       Что-то определенно пошло не так, когда их назначают старостами. Когда они патрулируют по вечерам коридоры в поисках гуляющих после отбоя. Когда однажды Грейнджер приходит зареванная, и Драко может поставить всё свое наследство, что причина этому опять Уизли. Когда в один из таких вечеров он, подвыпивший, стараясь забыть о своих провалах в задании Волан-де-Морта, прижимает девчонку к стене коридора и целует, зарываясь руками в копну кудрей. Когда она сама, вновь зареванная, крепко и яростно прижимается к его губам. Когда однажды все приходит к тому, что они, черт возьми, лишаются девственности друг с другом.       Всё определенно идет как-то не так, когда одними вечерами он пытается починить Исчезательный шкаф, не переставая думать об опасности, которой подвергается его мать, а другими он занимается, нет, трахается с Грейнджер. Если первый их раз случился в гостиной Старост, и они никогда даже не касались друг друга за её пределами, то сейчас… То сейчас Драко зажимает Грейнджер в коридорах, в нишах, в тупиках, в заброшенных классах и туалетах, и не то что бы кто-то хочет возразить.       Он, видимо, не имеет никакого понятия о системе ценностей этого кудрявого недоразумения, ведь по каким-то причинам секс с ним, со слизеринцем, стал важнее наведения порядка после отбоя. Они ничем не лучше тех студентов, которых они, по идее, должны ловить в течение патрулирования. Мерлин, вместо этого Грейнджер каждый раз насаживается на его пальцы, движущиеся под юбкой, пока она сама судорожно пытается расстегнуть ремень его брюк. Он всё чаще безумно радуется, что они старосты. И не только потому, что это позволяет ему больше проводить время в Выручай-комнате, не боясь быть застуканным после отбоя.       Но и потому, что, каждый раз обладая Грейнджер, Драко чувствует себя живым и немного счастливым. Он испытывает чистейшей воды наслаждение, когда целует её обнаженную грудь, спускается ниже, лаская везде, где только можно. Когда устраивается между её раздвинутых ног, чтобы подолгу смаковать её удовольствие. Он хорошо помнит, как в первый раз осмелился поцеловать её именно так. Помнит её огромные карие глаза, когда встал на колени перед ней, и как она запрокинула голову и до боли вцепилась крепкой хваткой в его волосы. Драко боится даже думать о том, как Грейнджер сама однажды опустилась перед ним на пыльный пол. Он берет её то с благоговением, то с грубостью, нежно касается бедер, хватает резко за волосы, притягивая ещё ближе, прижимает её к стене, укладывает на трансфигурированную кровать в гостиной.       Драко берёт её вопреки всему. Он хорошо помнит, что она грязнокровка, и буквально упивается тем, что в понимании его окружения он пачкает себя ею. Он наслаждается этим странным протестом, зная, что трахает её, когда его задание — привести в Школу людей, ненавидящих эту девчонку. Зная, что от него отрекутся, что его осудят, если всё выплывет наружу. Ему кажется правильным осквернять себя ею, подсознательно понимая, что вот саму Грейнджер мало чему под силу испортить.       Так он чувствует себя лучше. В моменты забытья он становится просто собой, и это подобно дозе. Драко не понимает, зачем он нужен Грейнджер, ведь есть столько более подходящих парней, но ему без разницы, пока он желает её до тремора в руках. Между унизительными рыданиями в туалете с Плаксой Миртл, попытками починить шкаф и убить человека, мечтами вернуть себе свою жизнь, Драко Малфой эгоистично стремится немного пожить перед встречей со смертью, которая буквально наступает ему на пятки.       Ему кажется, что он сходит с ума.       Он в отчаянии.

***

      Драко утомляет сама мысль, что ему приходится исполнять обязанности старосты Слизерина. Если бы не некоторые привилегии и сам статус, он едва ли бы согласился на эту должность. Смотря на значок, он думает о том, как можно будет отмазываться от Филча своими якобы обязанностями и вечерами ходить в Выручай-комнату. Если он ещё сможет избавиться от своего напарника в дни патрулирования, то тогда будет проводить больше времени за своими исследованиями и попытками починить шкаф. Именно поэтому он терпит это несчастное собрание в гостиной и пытается слушать старост школы.       — В итоге давайте разберемся с расписанием патрулирования, — наконец говорит Агнесс Фарли, староста Школы с Когтеврана. — У кого-то есть пожелания, кто с кем хочет стоять в паре?       — Я с Пэнси, — мгновенно вскидывает Малфой руку, до этого никоим образом не обращая внимания на происходящее вокруг. Пэнси удивленно смотрит на своего друга, но молчит.       — Малфой, нельзя со старостой со своего факультета стоять, — занудно протягивает Голдстейн с другого конца комнаты.       — Да меня не волнует, я хочу с Пэнси, — надменно говорит Драко и откидывается на спинку стула, словно показывая, что разговор окончен.       — Ну да, у нас же для его аристократического величества правила не писаны, — доносится насмешливый голос Уизли, — только не получится вместо патрулирования зажимать Паркинсон по углам.       — Завались, пока не получил! — гневно вскакивает Пэнси, сжимая кулаки. Драко знает, как бесит его подругу подобные намёки, но всё равно тянет её за рукав, заставляя сесть на место.       — Избавь нас, пожалуйста, от своих влажных фантазиях о всяких грязнокровках, мне не нужны кошмары, — морщится Драко, в защитном жесте закидывая руку на плечо Пэнси.       — Так, достаточно, вы старосты, а ведете себя как дети малые! Не хотите по-хорошему, тогда я вас сама распределю, — перекрикивает студентов Агнесс и берет в руки перо с пергаментом. — Паркинсон, ты с Макмилланом, Патил с Уизли…       — Ставлю, что Патил до сих пор не забыла тот поход на Святочный бал, — усмехается Пэнси, прижимаясь ближе к Малфою.       — Наверняка её боггарт — это Вислый в той ужасной мантии, — рассеянно отвечает Драко, перебирая в руках прядь девчачьих волос. Все его мысли занимает Исчезательный шкаф и задание Темного Лорда, которое кажется просто невыполнимым. Теперь ещё и несколько вечеров будут заняты этим никому не сдавшимся патрулированием. Просто потрясающе. Он даже не представляет себе, сколько времени придётся потратить на изучение литературы и самого механизма, что уж говорить о самой починке. Драко устало вздыхает и переводит взгляд на Агнесс, записывающую имена в пергаменте.       — Так, Грейнджер, выбирай — Малфой или Голдстейн? У нас, конечно, есть уже пара Гриффиндор и Когтевран… — задумчиво говорит староста, покусывая кончик пера.       Драко обводит взглядом остальных, понимая, что грязнокровка не согласится патрулировать с ним, а это значит, что остается только Аббот, от которой, наверное, не будет сложно избавиться. Он удовлетворенно улыбается такому раскладу, прежде чем слышит голос Грейнджер:       — Нет, нет, всё нормально, я с Малфоем.       — Чего? — шокировано спрашивает Драко, выпрямляясь на стуле. Грейнджер сидит рядом со своим рыжим дружком и косится то на погрустневшего Голдстейна, то на него, и выглядит нормальной. Уизли выглядит не менее удивленным и, что отмечает Малфой, почему-то злым.       — Ты за лето последние грязнокровые мозги растеряла? С чего вдруг я должен терпеть твою вонь рядом со мной? — зло шипит Драко, понимая, что эта заучка вопьется в него не хуже клеща, и ему никуда не деться от этого несчастного патрулирования.       — Довольно! Я ожидаю от вас идеального выполнения ваших обязанностей несмотря ни на что. Каждый из вас представляет свой факультет, и вы не имеете никакого права вести себя неподобающе. Я не потерплю от вас подобного поведения и, думаю, деканы будут согласны со мной! — гневно говорит Агнесс, ударяя ладонью по столу. — На сегодня всё, Аббот и Голдстейн, патрулируете первыми!       Малфой встаёт первым и тянет за собой Пэнси, не имея желания даже находиться в гостиной и минутой больше. Он начинает понимать, почему так ненавидит грязнокровок, волей-неволей приходится, когда они мешаются под ногами.       — Малфой! — доносится крик Грейнджер, и Драко ещё сильнее тянет едва поспевающую за ним Пэнси.       — Драко, да ладно, тебя же не жениться на ней заставляют, игнорируй просто её, — пытается успокоить парня Паркинсон, стараясь перейти на более размеренный шаг, когда они спускаются по лестницам.        — Ты не понимаешь, как она может помешать мне, — зло бормочет Драко, останавливаясь в коридоре шестого этажа. Он устало проводит рукой по волосам, прислоняясь к стене. Глаза подруги расширяются, когда она понимает, о чем идет речь.       — Ты же говоришь не про…       — Тише ты! — одергивает девушку Малфой, оглядываясь вокруг.       Пэнси хватает его за руку и тихо, чтобы слышал только он, бормочет:       — Расскажи нам, мы что-нибудь придумаем, мы сможем помочь тебе!       Драко устало улыбается и притягивает подругу к себе, позволяя обнять себя за талию. Он кладет подбородок на её макушку и гладит по спине, стараясь не впадать в отчаяние. Он не может так рисковать, и даже не потому, что не доверяет своим друзьям, а просто не хочет никого подставлять. Ни их, ни свою мать. Да и это задание, думает Драко, то, что он должен выполнить сам. Он сможет доказать себе и окружающим, что способен на что-то действительно важное. И хоть одолевают с недавних пор некоторые сомнения, он понимает, что попросту не имеет права на них. Обратного выхода для него нет.       От мыслей отвлекают громко спорящие о чем-то Грейнджер и Уизли, и Драко морщится, понимая, что момент упущен. Отталкивается от стены и берет Пэнси за руку, направляясь в сторону Большого зала.

***

      В этом году все старшекурсники буквально сходят с ума от перевозбуждения, и не то что Драко это волнует. Он и не обращает внимание на окружающих, пока сидящая перед ним в кресле Миллисента Булстроуд не начинает откровенно флиртовать. Он бы и не заметил этого, если бы не Блейз, оторвавший парня от чтения книги.       Драко кажется, что Миллисента буквально раздевает его, он чувствует себя странно грязным. В её руках — чашка с мороженым, и Булстроуд окунает ложку в подтаявший десерт, а после показательно облизывает его, и так заново и заново. Драко уверен, что у него психологическая травма.  — Мне кажется, она хочет тебя изнасиловать, — шепчет Теодор, переводя взгляд с книги на девушку. Блейз заливисто смеется рядом, хлопая ладонью по коленке, и никак не может успокоиться, даже когда Драко убийственно смотрит на него.  — Малфой, как думаешь, она расстроится, когда узнает, что ты всё ещё девственник? Слушай, а может, она твой шанс? Она, конечно, полукровка, но какая разница, а? — посмеиваясь, говорит Блейз, за что вознаграждается ещё одним тяжелым взглядом. — Ты проебал Пэнси, но вдруг Миллисента — твоя судьба? Я бы задумался на твоём месте.  — Ещё слово, Забини, и я оглушу тебя, — буквально рычит Малфой. Миллисента же тем временем практически доедает своё мороженое и, всё так же не отводя похотливого взгляда от парня, медленно перекидывает ногу на ногу. Короткая юбка не скрывает ничего, и Драко вздрагивает.  — Я пойду найду Трейси, мне нужно…поговорить с ней, да, — позеленевший Теодор хлопает учебником и нервно поправляет галстук. Драко встает следом за другом, не обращая внимания на Блейза в новом приступе смеха, и бормочет:  — Мне очень срочно нужно в библиотеку, я задание домашнее по Трансфигурации не сделал.  — Нам же ничего не задавали, — усмехаясь, говорит Блейз.  — А я дополнительное взял.  — Это что, Грейнджер под оборотным? Куда ты дела Малфоя?  — Очень смешно, — огрызается Драко и, в последний раз взглянув на Миллисенту, поспешно идет из гостиной под хохот Забини. Можно сказать, что он сбегает, но Драко предпочитает считать, что он стратегически отступает. Естественно, никакого дополнительного задания у него нет, но Малфой всё равно направляется в библиотеку, надеясь убить время до патрулирования в тишине. И без озабоченных сокурсниц. Мадам Пинс недовольно косится на Драко, когда он случайно хлопает дверью. Он старается как можно быстрее и тише пройти к стеллажам с книгами по магической механике, надеясь найти что-то об Исчезательных шкафах. За мыслями о сломанном механизме он не замечает пуффендуйку, которая каким-то непонятным образом оказывается перед ним.  — Привет, Малфой. Драко не знает ее имени, помнит только, что она курсом младше, поэтому он недоуменно смотрит на смущенную девушку. Та же не пытается прояснить, почему она вообще стоит перед ним и здоровается.  — Чего тебе? — не выдержав, грубо говорит Драко. Девушка вздрагивает и отрицательно качает головой, краснея буквально на глазах.  — Вот и свали тогда, — бросает Малфой, и пуффендуйка мгновенно ретируется. Он собирается идти к дальнему книжному ряду, когда слышит рядом подозрительно знакомый смешок. Поворачивается к крайнему столу и видит Грейнджер. Ну конечно же, ему же недостаточно видеть её на уроках и в коридорах.  — Что-то смешное увидела, грязнокровка? — подняв презрительно бровь, медленно спрашивает Драко, оглядывая сидящую перед ним гриффиндорку. На голове — пучок непослушных волос, в который воткнута волшебная палочка, на носу — чернильная клякса и точно такие же пятна на руках, рукава рубашки небрежно закатаны до локтей. Вся она какая-то несуразная, не такая, как её подружки с Гриффиндора или его сокурсницы со Слизерина. Хотя она определенно не так отвратительно выглядит, как Миллисента, хоть и грязнокровка. Он внезапно представляет себе на месте её на месте слизеринки, слизывающую каплю мороженого с ложки, и невольно вздрагивает. Но не от отвращения. Ох, Мерлин, Драко не собирается считать её привлекательной.  — Да вот думаю, почему в ваших чистокровных семьях не учат банальной вежливости? — небрежно бросает Грейнджер, поворачиваясь боком к Малфою.  — Я не собираюсь тратить своё воспитание на недостойных, — парирует Драко и, стараясь закончить этот нелепый разговор, идёт к интересующим его книгам.  — У нас через час патрулирование! — кричит вслед Грейнджер, на что Драко ничего не говорит, лишь злорадно ухмыляется, когда мадам Пинс делает выговор гриффиндорке.

***

Драко, оторвавшись от очередной бесполезной книги, устало потирает глаза. За всё время ему так и не удается найти ничего путного, что сильно раздражает его. Он даже не имеет понятия, с чего начать. Горбин совершенно не помог, дав ему информацию, которую едва ли можно назвать точной. Драко не представляет, как ему осуществить задуманное. Поставив книги обратно на свои места, он идет в сторону выхода. Грейнджер сидит за тем же столом, что и часом раньше. Драко облокачивается на стеллаж, смотря за тем, как она пишет эссе.  — Грейнджер, пошли, библиотека закрывается, — в итоге говорит он, устало вздыхая. — Чем раньше начнем, тем быстрее я избавлюсь от твоего общества. Грейнджер вздрагивает, отрываясь от своего пергамента и смотря на него в непонимании. Драко закатывает глаза, и она наконец вскакивает, бормоча что-то про патрулирование и время и собирая учебники в сумку. Понимая, что она ещё долго будет копошиться, Малфой берёт её книги и расставляет на полке, не замечая очередного недоуменного взгляда девушки. На выходе из библиотеки он снова заговаривает:  — Давай сразу обговорим. Мы оба молчим, не портим друг другу настроение, обходим школу, ловим нарушителей, отмечаемся, идём к себе, радуемся жизни. Понятно?  — Настроение здесь портишь только ты, Малфой, — ядовито тянет Грейнджер и, не дожидаясь его, идет по коридору. Он закатывает глаза, но чувствует себя слишком вымотанным, чтобы что-то отвечать или злиться из-за впустую потраченного времени, когда мог бы заниматься чтением книг. Он просто бросает очередную презрительную ремарку о её статусе крови и идёт за ней. За целый час вполне успешного, по его мнению, патрулирования они разнимают парочку с Когтеврана и Пуффендуя, к удовольствию Малфоя Грейнджер снимает с Гриффиндора несколько баллов из-за нескольких баловавшихся второкурсников, и отправляют спать ещё одну парочку когтевранцев. Ему даже начинает нравиться, чем-то напоминает его пятый курс. Они обходят коридор восьмого этажа, когда Драко становится откровенно скучно. Именно так он объясняет себе, когда задается вопросом, почему вообще заговорил с грязнокровкой.  — Грейнджер, скажи честно, ты выбрала меня вместо Голдстейна потому, что я невообразимо прекрасен? Или ты отбила за лето свою грязновровую головушку? — лениво тянет Малфой, заглядывая за гобелен в надежде найти нарушителя правил. Девушка рядом презрительно фыркает.  — Слишком высокого мнения о себе. Просто я уверена, что ты не... — вдруг запинается Грейнджер и замолкает. Драко заинтересованно поворачивается к ней, пытаясь понять, почему вдруг она замолчала.  — Я не что, Грейнджер?  — Ты не начнешь пытаться флиртовать со мной и стараться затащить куда-нибудь в угол, — гневно бросает гриффиндорка, и Малфой удивленно поднимает бровь.  — Ещё бы я обратил внимание на такую как ты. Да ладно, неужели действительно кто-то пытается подкатить к тебе? — не веря, спрашивает он.  — Ну, знаешь, не все имеют отвращение к маглорожденным, в отличие от некоторых, — говорит Грейнджер, холодно смотря на парня. — Я просто выбрала из двух зол меньшее.  — То есть, я меньшее зло? Знаешь, звучит как-то даже оскорбительно, — с весельем в голосе протягивает Драко, равняясь с Грейнджер. Сейчас, внимательно оглядывая девушку, он может понять, почему Голдстейн внезапно решил подкатить к ней. За лето она определенно похорошела, даже он может признать это. Но никому не скажет об этом, конечно же, тем более ей.  — Не поверишь, я предпочла выслушивать оскорбления о своем статусе крови, чем быть одним из достижений очередного Казановы. И хоть Малфой не имел особого представления о каком-то Казанове, он примерно понимает, о чем речь. Если верить слухам, то Голдстейн действительно много с кем встречался. Однажды Драко случайно подслушал разговор Патил и Браун, обсуждающих последние сплетни, и в каком-то непонятном ему рейтинге Энтони был даже выше Малфоя и Забини. Тогда его это позабавило, потому что мало кто знал, что вся его репутация какого-то бога секса — просто выдумка, брошенная однажды на растерзание сплетницам Пэнси. Драко и не старался разубеждать, потому что внимание льстило ему. До шестого курса, правда.  — Они все с ума сошли. Кормак ещё тоже странно ведет себя, честное слово, — тем временем Грейнджер продолжает разглагольствовать, не осознавая, как странно это выглядит — обычный разговор между ними, вроде как врагами.  — Кормак? Маклагген? — уточняет Малфой, косясь на девушку.  — Да, он самый! Я встретила его летом, мы с Джинни ходили в магазин Фреда и Джорджа, и это было ужасно, ты бы видел только, я чувствовала себя куском мяса, — всплескивая руками, говорит Грейнджер и тут же осекается, замечая насмешливый взгляд Малфоя. И тут же берет себя в руки.  — Впрочем, это не твоё дело. Малфой хмыкает и ничего не говорит. Они проходят ещё несколько поворотов, прежде чем он нарушает молчание.  — Знаешь, я тебя понимаю. Меня тоже сегодня буквально раздевали глазами.  — Да ладно, разве Слизеринскому плэйбою не нравится внимание к своей персоне? С каких это пор? Я думала, ты давно уже привык к женскому вниманию, Пэнси вечно вьется вокруг тебя, — теперь уже очередь Грейнджер насмехаться над ним, и она не упускает возможность. Малфой же просто закатывает глаза и идёт в сторону лестниц.  — Это была Булстроуд, — спустя пару минут бормочет он.  — О. Это «О» звучит так удивленно и одновременно жалостливо, что Драко не удерживается и поворачивается к Грейнджер. Она смотрит на него с явным сочувствием в глазах, и Малфой не удерживается от короткого смешка. То ли виновата усталость за весь день, то ли вечерняя тишина Хогвартса, но Драко продолжает этот странно нормальный разговор.  — Она сидела передо мной в короткой юбке и на протяжении получаса облизывала ложку с мороженым. Иногда она окунала палец в мороженое и облизывала его. А ещё перекидывала ногу на ногу. Клянусь Мерлином, я был готов выколоть себе глаза.  — О, — повторяет Грейнджер и морщится, видимо, представив себе эту прекрасную картину. А затем, к удивлению Малфоя, она тихо смеется, запрокидывая голову. Он сам не удерживается и улыбается, осознавая всю абсурдность ситуации. Больше за этот вечер они практически не разговаривают, лишь под конец почти дружелюбно — почти — Грейнджер говорит:  — Ну, видимо, нам обоим повезло, что я ненавижу тебя и поэтому не буду пытаться соблазнительно есть перед тобой мороженое.  — Взаимно, Грейнджер. Уж избавь меня от этого, — с усмешкой отвечает Малфой и идёт в сторону подземелий. Уже лежа в своей кровати, он понимает, что за всё время патрулирования не вспомнил о сломанном шкафе. И что они могут нормально разговаривать, как бы не была противна ему эта гриффиндорская заучка.