VI. Путь длиной в вечность

— Франчи? Леди-управляющая заглядывает в просторный холл, где Этерно замер посредине комнаты, разбирая послания, которые доставили сегодня утром. — Ваше сиятельство, — Франческа выходит со стороны коридора, ведущего в хозяйственные помещения. Этерно протягивает ей конверт с печатью из алого воска: — Здесь кое-что и для тебя, — лорд поигрывает бровями, — из Анвардского дворца. — Аслан, — стонет Франческа, нехотя принимая письмо. — Можно, я просто это выброшу и мы сделаем вид, что я ничего не получала? — Нельзя, — ухмыляется Этерно, — открывай. Франческа медленно разламывает печать, извлекает лист бумаги из конверта и первым долгом смотрит на подпись внизу, снова тихо стонет: — Я его ударила по лицу, горгульи рога! Что можно писать мне после такого?! Этерно улыбается: — Что ты меня спрашиваешь? Просто прочти и узнаешь. Леди медленно опускается на ступеньку парадной лестницы, жалобно глядя на лорда: — Мне до сих пор так стыдно! — Читай давай, — Этерно усаживается на ступеньку рядом с ней, через силу заставляя себя не смотреть в чужое послание. Франческа быстро пробегается глазами по строчкам, выведенным таким красивым почерком. Этерно внимательно наблюдает за ее лицом. Под конец послания Франческа хмурится, отводит руку с письмом в сторону: — Он говорит, что хотел бы поделиться со мной чем-то очень важным, но по причинам, назвать которые в письме не безопасно, он будет очень занят в ближайшее время, поэтому не сможет приехать. — Франческа смотрит на Этерно перепуганными глазами. — Он просит меня приехать в Анвард, когда у меня будет такая возможность. Лицо Этерно озаряется искренней радостью: — Я тебя отпускаю на завтра! — Этерно! — леди с возмущением смотрит на лорда. — Я никуда не поеду, уж тем более не после того, что ты устроил неделю назад! Этерно глубоко вздыхает: — Я же уже объяснял и извинялся тысячу раз, они неправильно все поняли! Музыка должна была быть отдаленным фоном, а лепестки роз предназначались для фанатов, вдоль которых вы снова отправитесь прогуляться после ланча. Франческа складывает руки на груди: — А спаивать меня? Тут уже мы неправильно поняли и не так воспользовались единственным напитком в корзине?! — Я просто знал, что это — любимое принца. И… — Все, хватит, — Франческа встает на ноги, — говори, что хочешь, а я никуда не поеду! Этерно цокает языком с напускным сожалением: — Вообще-то, мне нужно в Анвард в начале сентября — начало театрального сезона. И мне нужно будет, чтобы ты со мной поехала. Леди тычет пальцем в лорда, намереваясь высказать ему все, что о нем думает, но тот лишь подавляет улыбку на лице, мастерски отыгрывая строгость: — Это часть твоих рабочих обязанностей, Франческа! Я не могу откладывать собственные дела только потому, что у моей помощницы игры в снежную королеву с принцем! Франчи замирает, глядя на такое незнакомое лицо всегда мягкого и понимающего Этерно. Она прикусывает язык, понимая, что, скорее всего, слишком много себе позволяет в последнее время. Появление принца ворвалось в ее жизнь ураганом, перевернув все в ее размеренной жизни с ног на голову. Она стала нервной, раздражительной, забывчивой и абсолютно перестала думать о том, что между ней и Этерно должна быть хоть какая-то субординация. Он ей платит и платит много. Явно не за ее истерики, споры и иногда легкие оскорбления. Не серьезно, конечно, но кто еще другой станет такое терпеть? Леди смотрит на лорда с искренним раскаянием: — Разумеется. Прости, пожалуйста. Мы отправимся, когда ты прикажешь. — Франчи оглядывается в сторону кухни: время ланча вот-вот, а она до сих пор не дала распоряжение подать его сегодня на террасу. — Если это все, то я на кухню… Франчи смотрит на холодные ореховые глаза, в которых плещется тень раздражения. Не получив ответа, приседает в рваном реверансе и быстрым шагом покидает холл. В голову приходят еще с десяток косяков, которые она допустила на этой неделе и на которые Этерно со своей солнечной улыбкой закрывал глаза. Подумать только, она разбила чашку из очень дорогого сервиза, который Этерно привез из далекой Гальмы, заставила ждать гостя лорда с четверть часа в прихожей, попросту забыв объявить его появление Этерно, принесла ему утром грязную вчерашнюю рубашку вместо чистой… Этерно проводит взглядом Франчи, с облегчением выдыхая. Он терпеть не может использовать собственные актерские способности в жизни, уж точно не для того, чтобы манипулировать другими. Чувствует себя откровенно виноватым за то, как испуганно она посмотрела в ответ на его холодный тон. Но, так он может быть уверенным, что Франческа присоединится к нему в поездке в Анвард. Нужно написать Раймундо. *** Когда день медленно начинает клониться к вечеру, Эсмеральда находит Ниэльса, несущим стражу у лестниц на втором этаже. Тот о чем-то болтает с напарником, но при появлении принцессы оба замолкают. — Ты-то мне и нужен, — чуть запыхавшаяся принцесса останавливается напротив Ниэльса, крепче прижимая к себе несколько книг, — можешь покинуть свой пост, я отпросила тебя у Роберта. Через четверть часа жду тебя у конюшен и да, ужинать сегодня будем в дороге. Ниэльс непонимающе смотрит на принцессу: — Эс, сбавь обороты. В чем дело и почему такая спешка? Принцесса закатывает глаза: — Я забираю тебя, — Эсми косится на стоящего в нескольких шагах от них рыцаря, — исполнить обещанное. Глаза рыцаря немедленно загораются: — Но… Почему прямо сейчас, почему после ужина нельзя? Я как раз закончу нести стражу… — Потому что там, куда мы отправимся, не предусмотрено освещение после захода солнца. Улыбка Ниэльса становится еще шире: — Так идеально же! Эсми коротко вздыхает, смотрит с напускной строгостью, будто не на свидание приглашает, а отчета о проведенных деяниях требует: — Четверть часа. У конюшен. Не дожидаясь, пока выпендрежник выдаст еще какое непотребство при свидетелях, Эсми разворачивается и быстрым шагом удаляется в сторону своих покоев. *** — Не сочти за грубость, но я ожидал, что о свидании ты предупредишь хотя бы за день. Ладно, за день — за несколько часов хоть. Разве не этого велит этикет? — Ниэльсу приходится повысить голос, чтобы перекрикивать ветер. — Да, — соглашается Эсми, — но тогда ближайшее время, когда мы смогли бы отправиться на… — принцессе абсолютно не хочется выговаривать это слово, — скажем так, встречу, было бы через пару месяцев. Сегодня у нас должен был быть ужин со знатными купцами Тархистана, которые приедут на осеннюю ярмарку в октябре, но тех что-то задержало в дороге и ужин, понятное дело, пришлось отменить. Поэтому ты здесь. Если не нравится — можешь вернуться обратно. — Совсем нет, — Ниэльс бросает на принцессу странный, полный восхищения взгляд, — мне всегда нравилась твоя импульсивность. Они подъезжают к школе искусств. Эсми придерживает лошадь, та переходит на шаг, после останавливается. Принцесса ловким движением спешивается. Ниэльс следует ее примеру. Эсмеральда стреножит лошадь, привязывая ее в специально отведенном для того месте. — Дальше придется пешком. Тут недалеко. Эсми достает сэндвичи из сумки в седле: один для себя и три для своего спутника. Постоянно проводя время с братом, она прекрасно знает, какой у мальчишек аппетит, особенно, к концу дня. — Как и обещала, — принцесса протягивает сэндвичи Ниэльсу, принимаясь разворачивать свой. Рыцарь с непониманием смотрит на здание школы: — Ты хочешь показать мне место, где учишься? Эсми качает головой, жуя ароматный хлеб с вяленой олениной. Ниэльс продолжает вертеть головой, пытаясь понять, где будет проходить его свидание: — Нет… Только не говори, что в театр! Эсми смеется, отворачивая лицо: — Сейчас лето, летом нет спектаклей, в зале будет слишком жарко. — Слава Аслану, — выдыхает рыцарь, — ну тогда… — Ешь! — Эсми с укором смотрит на Ниэльса. — Сейчас мы придем и ты сам все увидишь. Они заходят внутрь, Эсми приветливо кивает стражнику у дверей: — Добрый вечер, — принцесса демонстрирует серебристый ключ, — я — Эсмеральда, Вас ведь предупредили? — Моя леди, — стражник кивает, отступая в сторону. Эсми мило улыбается ему, вставляя ключ в замочную скважину и отпирая дверь. Бросает загадочный взгляд на своего спутника и входит внутрь. Ниэльс следует за ней. Очутившись в огромной комнате, рыцарь оглядывается вокруг: светлые стены, практически полное отсутствие мебели и картины на стенах, много-много картин… — Нет, Эс… Только не говори мне, что ты притащила меня на наше свидание в галерею, дышать пылью! Принцесса ухмыляется: — Именно. В столь позднее время она закрыта, но когда ты принцесса-регент, тебе открываются многие двери. Рыцарь смотрит на нее с нескрываемым разочарованием, чуть надув губы. Эсми не сдерживает смеха, настолько искренней кажется обида в вечно смеющихся глазах. — Я просто надеялся на совсем немножечко романтики. — Будет тебе романтика, — смеется Эсми, хватая разочарованного рыцаря за руку и увлекая в соседний зал. — Смотри. Здесь — работы моего самого любимого художника! Ниэльс оглядывается по сторонам. В зале — с десяток картин на больших холстах. В предыдущем зале картин было гораздо больше, но те были меньше размером. Эсми тащит его к картине посреди стены. — Смотри, это — моя самая любимая работа Наива Теревинфийского. Ниэльс смотрит на картину. Там изображено распахнутое окно, на широком подоконнике которого сидит девушка с короткими темными волосами. На голове ее сверкает небольшая диадема. На девушке розовое платье, ниспадает вниз воздушными складками ткани. Рядом, на подоконнике, несколько жемчужных ожерелий. Эсми смотрит на лицо рыцаря с нескрываемым любопытством и нетерпением: — Ну? Что ты думаешь? — Красиво… — неуверенно протягивает рыцарь, — ткань, кажется, будто настоящая. Да и лицо… Ниэльс виновато морщит брови, осторожно переводя взгляд на принцессу. Что еще она ожидает услышать? Эсми звонко смеется, легонько касаясь кончиками пальцев его челки: — Неплохо для первого раза. — Эсми переводит взгляд на картину. — Художник — кронпринц Теревинфии. На этой картине он изобразил свою невесту, Маяду, дочь наместника нарнийского острова Фелимата. Говорят, он был так влюблен в нее, что на портрете ее черты куда мягче и нежнее, чем на самом деле. Посмотри на ее глаза, с какой нежностью она смотрит. А свет… — принцесса указывает рукой на окно, сквозь которое видно море и заходящее солнце. — Посмотри, она будто купается в свете садящегося солнца. Жемчуг, который лежит возле нее — это подарок на помолвку. Теревинфия славится жемчугом. И хотя королевство достаточно бедное, то, что он ей подарил на помолвку, стоит очень приличных денег. — Эсми кивает на голову девушки. — А теперь посмотри на корону. Она — не принцесса. Представитель знати — да, но не принцесса. Первоначальный портрет был написан без диадемы. Наив дописал ее несколько месяцев спустя, буквально в канун их свадьбы, так не терпелось ему видеть Маяду своей принцессой, а в последствии — своей королевой. — Эсми с неподдельным восхищением смотрит на работу. — Эта картина до сих пор считается одной из самых сильных его работ. Он вложил в нее всю свою любовь и восхищение этой девушкой. А потом… Она его предала, сбежав за несколько дней до его свадьбы с его младшим братом, оставив принцу Наиву сухую записку. Ему было настолько больно смотреть на этот портрет, что он подарил его Нарнии. Чтобы лицо любимой и разбившей его девушки не терзало измученное предательством сердце… Эсми хватает задумавшегося Ниэльса за предплечье и подводит к следующей картине, занимающей своей шириной едва ли не половину стены: — А теперь, вот эта! Что ты видишь? Рыцарь снова хмурится, отвечая с опаской, будто на уроке по истории: — Это порт… Корабль, берег моря… — Ниэльс переводит взгляд на портрет леди Маяды. — Здесь снова море! У него хорошо получаются волны, даже лучше ткани… Ниэльс с опаской смотрит на Эсмеральду, та лучезарно улыбается ему в ответ: — Правильно, он — маринист! Художник, который в основном пишет море и черпает из него свое вдохновение. Ты гораздо умнее, чем прикидываешься! Ниэльс бросает на Эсми взгляд, полный притворной обиды и принцесса снова звонко смеется: — А еще что? Рыцарь снова смотрит на картину: — Здесь тоже… люди? Много людей, размером куда меньше в это раз… Эсми ухмыляется, решив прекратить мучения Ниэльса: — Да, но ты не на то смотришь, — принцесса указывает пальцем на пару, — смотри на детали, их позы, выражения лиц. Здесь у каждого своя история! Вот это — молодая жена провожает своего мужа в плавание. Посмотри, как отчаянно она прижимается к нему, отворачивая лицо. Она плачет, не хочет его отпускать. А он целует ее в висок, подбадривая, говоря, что все будет хорошо и он снова вернется. А здесь — совсем юный парень, смотри, как он задирает вверх подбородок, храбрится, поглядывая на корабль! Это, наверняка, его первый выход в море. А вот эта фигура, — Эсми показывает на человека, затаившегося в тени корабля, — это женщина, переодетая в мужчину! Она пытается тайно попасть на корабль, смотри, с какой опаской она оглядывается. — Почему ты решила, что это женщина? — не понимает Ниэльс. — Голова скрыта под капюшоном, видно только лицо… Эсми с такой нежностью улыбается в ответ на его замечание, что рыцарь забывает, что еще хотел добавить. — Присмотрись внимательнее: у этого человека очень узкие плечи, как у девушек. А еще — размер ноги. Рост — взрослого, а ножка достаточно маленькая. У мужчины стопа была бы длиннее. А еще — ее поза. Как она чуть выгибает спину, оглядываясь. Мужчинам более свойственно сутулиться. Ниэльс упрямо смотрит на картину: — Не скажу, что ты меня полностью переубедила… — Потому что признать мою очевидную правоту — выше твоего достоинства? — ухмыляется Эсмеральда. Ниэльс невольно засматривается на такую сияющую Эсми, на ее горящие глаза, такую живую улыбку… Так бы и зацеловал, не размыкая объятий до самого утра. — Показывай дальше, — бурчит в ответ рыцарь. Эсми подводит его к еще одной большой картине. На ней — девушка в зеленом платье стоит к ним спиной. В светлые волосы, что достают ниже талии, вплетены цветы. Она ступает босиком по траве, в руках — огромная охапка нарциссов, тюльпанов и гиацинтов, те осыпаются вниз, не умещаясь в ее ладонях. На фоне — лес и кромка озера. У озера сидят несколько девушек в белых платьях, на их волосах — цветочные венки. — Такое впечатление, что весной пахнет, — хмурится Ниэльс, вглядываясь в картину, чуть наклоняясь к ней и забавно пытаясь понюхать полотно. Рыцарь кривится, — хотя, на самом деле — краской. Эсми раскрывает рот от изумления, глядя на рыцаря широко распахнутыми глазами. — Что? — не понимает тот. — Эта картина так и называется — «Весна». Рыцарь отвечает обескураженным взглядом, Эсми счастливо смеется в ответ: — Работает, ты чувствуешь! Ниэльс чуть краснеет, сосредотачивая взгляд на полотне. — Ну, не смущайся так собственных извилин. — Эсми ласково касается ладонью покрасневшей щеки. Ниэльс на миг прикрывает глаза, но принцесса уже успела раствориться в картине, поэтому его реакции не замечает. — На эту работу Наива вдохновили нарнийские легенды и рассказы о дриадах. Тогда Весна тоже представилась ему девушкой, словно дриады. А еще, смотри — несколько линий белой краской на фоне деревьев. Присмотрись, очень субтильно, но они повторяют контуры тела мужчины. Это весенний ветер! Правда, у Наива долго не получалось начать работу: для подобного нужна модель, кто часами сможет позировать. Посмотри, как она стоит. — Эсми берет Ниэльса сзади под локти и заставляет сделать два шага назад. Затем ставит его правую руку перед собой, будто он ей держит цветы, а левую отводит в сторону под легким наклоном вниз от локтя. Рыцарь с любопытством позволяет Эсми поставить его, как девушку на картине. Эсми отступает, обходя Ниэльса, чтобы он ее видел. — Вот, представь, что тебе часами нужно стоять в такой позе на протяжении долгих дней! Ниэльс с интересом держит руки на весу еще с минуту, а затем кривится, опуская их: — Такое впечатление, что они сейчас отвалятся! Принцесса широко улыбается: — Видишь! Принц Наив перепробовал с десяток моделей, но все довольно быстро отказывались, потому что долго простоять в такой позе — адские муки. Он очень расстроился, так ему хотелось дописать работу. И тогда ему согласилась позировать принцесса Лючия, младшая сестра нашего короля Тристана! Бедняжка так была в него влюблена, что была согласна часами стоять в такой мучительной позе, лишь бы он таки дописал свою работу и перестал грустить. — принцесса склоняет голову. — Те, кто знаком с принцессой Лючией, действительно легко узнают ее, хоть она и стоит спиной. Разве что, художник изобразил ее волосы чуть длиннее. — Это должна была быть какая-то сумасшедшая любовь, — Ниэльс снова пытается поставить руки в такую же позицию, что и Весна на картине, кривится. — Думаю, так и было, — тихо смеется Эсми. — Вот видишь, всего три картины, а сколько романтики! А ты кричал, что в галерею не ходят на свидания. Рыцарь строит гримасу в ответ. Признать свою неправоту он пока еще не готов: — Здесь есть твои картины? Эсми улыбается краешком рта, машет головой. — Почему нет? — хмурится Ниэльс. Принцесса смотрит на него с умилением: — Сейчас попытаюсь объяснить. Смотри, я еще учусь живописи. Следовательно, все мои работы можно разделить на две группы: те, что я пишу дома. Сама. По собственному вдохновению. И те, которые я написала на уроках. Вторые работы более техничны. Вспомни, что ты сказал, увидев портрет леди Маяды? Что ткань платья так реалистично выглядит. Так вот, хоть до уровня принца Наива мне в жизни не дорасти, на картинах, написанных в школе, у меня тоже «ткань платья реалистично выглядит». Потому что я писала под контролем учителя, меня тыкали носом в мои ошибки, заставляли переделывать, показывали наглядно, как надо. Но за такими картинами не стоит история. Я написала букет цветов на подоконнике, потому что я пришла в класс, там — стоял букет на подоконнике, ко мне подошел учитель и сказал: «Эсмеральда — сегодня ты будешь изображать букет на подоконнике!» Ниэльс тихо смеется от того, как принцесса кривляет чуть гнусавый голос учителя. Эсми невольно зеркалит его смех. Вздыхает: — Это будет достаточно качественная работа, но за ней не будет никакого рассказа. Этот букет мне ни о чем не говорит, ничего не напоминает. Черт возьми, он мне даже не нравится! Но именно этот букет предложили выставить здесь, в галерее. Но я отказалась, ведь это — не я. Художники пишут только то, что имеет для них значение, скрытый смысл. У меня тоже есть такие работы, но там мне никто не указывал на ошибки и пока что они технически не достаточно качественные для того, чтобы выставляться здесь. — Покажешь мне когда-нибудь свои? — Ниэльс заглядывает прямо в глаза. — Пожалуйста? — Посмотрим, — уклончиво отвечает принцесса. — А если я заплачу наемнику, чтобы он тебя почти убил, но в последний момент спасу тебя? Тогда я смогу попросить это, как награду и… Эсми в который раз за вечер звонко смеется: — Ниэльс, ты понятия не имеешь, сколько стоят услуги наемника. Лет так пять твоей службы в монетном соотношении, не меньше. — Аж настолько дорого? — не верит рыцарь. — Гоблин, я выбрал не ту профессию. Эсми чуть виновато смотрит в ответ: — За меня — да, это будет аж так дорого стоить, ведь все-все рыцари Нарнии клялись отдать жизнь, защищая короля, если это понадобиться. Слишком многих ему придется убить, пока он до меня доберется. Ниэльс разочарованно цокает языком, а затем мягко берет Эсми за руку, переплетая свои пальцы с ее: — Расскажи мне еще про другие картины.