Навеки твой. Малфой.

— Милая, — Драко аккуратно погладил её по лицу. — Что? — она причмокнула и приоткрыла глаза. Спала так сладко, что забыла и о боли, и о страхе, и о том, что в темнице. — Мне нужно идти. Скоро рассветёт, — Малфой усадил её у себя на коленях. — Драко, — она провела ладошкой по его щеке. А блондин не мог посмотреть ей в глаза. Он не хотел. Не хотел её отпускать. Но план их побега зрел у него в голове всю ночь. Её надо было спасать! Любыми методами и средствами. — Что? — шепнул парень. — Посмотри на меня. Пожалуйста. Малфой поднял глаза. И утонул в тепле её янтарных. — Господи, — он притянул девушку к себе, обнимая, и уткнулся носом в её шею. — Всё будет хорошо, — Гермиона гладила его по голове. А сама вспоминала о своих мыслях в лесу. Как они встретятся. Как поговорят. Да никак. Вот так просто. Просто обнять. Просто рядом. — Ты в это веришь? — тихо спросил Драко. — Верю. В то, что всё будет хорошо. И в тебя верю. Слышишь, я верю в тебя, — она подняла его голову, надавливая ладошками на щёки. — Герм, почему? — его губы смешно надулись. — Потому что так нужно, — она невесомо накрыла своими тёплыми губами его холодные. — Кому нужно? — парень оторопел. Это было так неправильно и правильно одновременно. Посреди крови, войны, боли и страха просто любить. — Нам нужно. Тебе и мне, — шепнула девушка и потёрлась носиком о его щёку. — Нам… — Малфой смаковал это слово. «Нам». Им. Нужно. А потом поцеловал её. Так отчаянно, что у девушки захрустели суставы от его объятий. Она прикусывала его губы, оттягивая платиновые пряди. Горько, очень. Внутри грохотало и создавалось ощущение, что эта дрожь, охватившая их тела, не оставит и камня от Мэнора. — Я люблю тебя, милая, — шепнул Драко, пытаясь восстановить дыхание. — И я тебя. Не знаю, как так вышло, но люблю, — она заплакала и обвила руками его шею, прижимаясь к его макушке, — люблю тебя, Малфой. — Герм, ты что творишь? — захрипел Поттер. К нему постепенно возвращался голос. — То, что давно хотела, — Гермиона обернулась и посмотрела на друзей, — не голосите. Я в порядке. Невыносимая боль пронзила Рона. Лицо исказилось и стало бледнее мела. Кошмары наяву. Сбылись! Те видения из крестража сбылись! Парень со всей силы ударил по решёткам. — Инканцеро, — шепнул Малфой, направляя палочку на Уизли, — будете шуметь, идиоты, и они вас всех убьют. — Да что за хрень? — хрипел Поттер. — Нет времени объяснять, слушайте внимательно. Через пару часов я заберу тебя, придется потерпеть пару Круциатусов, — он посмотрел на девушку, — я сам. Обещаю, что не будет больно. Постарайся хорошо сыграть, иначе нам не поверят. — Нет! — рыкнул Гарри. — Силенцио, — также спокойно продолжал Драко, смотря в глаза Грейнджер, — ты мне веришь? — Верю, — ещё один поцелуй. Ещё отчаяннее, чем первый. — Потом приведут твоих дружков, буквально минут через десять. Я же знаю, что ты без них не уйдёшь. А дальше — по ситуации. Поттер, слушай внимательно. Ваши палочки будут у меня в заднем кармане. Как хочешь изловчись, но достань их. И вытащи отсюда Гермиону. Понял? Если понял — кивни, — закончил блондин. Гарри послушно кивнул. У него был миллион вопросов, но все он задаст после того, как они выберутся из этой мясорубки. — Драко, — шепнула девушка, — пойдём с нами, — её обжигающие слёзы капали на его щёки. — Я не могу. Есть много причин. Послушай, милая, — он вытирал солёные капли большими пальцами и прикоснулся губами к её лбу. — Нет, пожалуйста, давай вместе, — она крутила головой, пытаясь осознать его отказ. — Герм. Герм, я не могу. Первое, слишком хороший спектакль получится, а я в нём — главный злодей. Второе, родная, я тебе говорил, что останусь там, где от меня больше пользы. Если что-то узнаю, то ищи информацию в коробочке. Третье, надо вытащить Поттера. Обязательно. Домовики снимут антиаппарационные чары, но уйти смогут трое. И это будете вы. — Нет, — зарывшись носом под воротник его рубашки, она вдыхала его запах, стараясь запомнить.

***

— Круцио! — как и обещал. Сам. Через два часа. Но она ничего не чувствовала. Ничегошеньки. Ни капельки. Но помнила вчерашние ощущения и старалась не переиграть. — Вот ещё двое, — в зал вошла Нарцисса. Красота и грация в одном флаконе. Интересно, а она хорошая или плохая? Драко подмигнул. Значит, хорошая. Гарри и Рон упали возле неё. — Вот и вся троица в сборе, — Люциус обходил лежащих на полу пленников. — Люци, дай я, — захохотала Беллатрикс. — Неа, родственнички. Сегодня моя очередь, — хмыкнул Малфой-младший. Идеально вошел в роль похитителя-мучителя. — Драко, сынок! С чего такое рвение? — Люциус замер, внимательно рассматривая сына. — Старые счёты, — холодная ухмылка поселилась на лице парня. И только для одной она была теплее огня, — Круцио! — зашипел, присаживаясь спиной к Гарри и переворачивая Гермиону, — ну что, грязнокровка, ещё поболтаем? — Поболтаем, Хорёк. Продолжай задавать вопросы, отвечу на все, — выплюнула девушка. «Моя умница», — подумал блондин. Есть. Карман стал легче. Смог. Он смог вытащить палочки. — Я задам! Круцио! — выпалила Лейстрейндж. Но луч попал в Драко. Парень упал рядом с Гермионой, которая мгновенно взяла его за руку. Всё равно никто не заметит. Холодная ладонь Малфоя до боли сжимала маленькую ладошку девушки. И Грейнджер плакала, словно впитывая его боль в себя. — Белла! — вскрикнула Нарцисса, — что ты делаешь?! — Он плохо задаёт вопросы. Глядишь, так научится, — хмыкнула Лестрейндж, направляя палочку на блондина. — Цисси, иди. Воспитание сына — не твоё дело, — Люциус пытался выпроводить жену. — Он и мой сын, — отрезала женщина. — Круцио! — шипела Лестрейндж. Краем глаза заметив, что заклинание снова прилетит в Драко, Гермиона немного приподнялась и приняла его на себя, падая на грудь Малфоя. «Спасибо, девочка», — выдохнула Нарцисса, понимая, что это всё не случайно. — Фу, какая мерзость, — начал Люциус, — Вингардиум левиоса! — и Грейнджер, со всего маху, влетела в стену напротив. От сильного удара у неё потемнело в глазах, — не смей касаться моего сына, вонючая грязнокровка! Гермиона застонала и встала на четвереньки. Похоже, сломала руку. — Поттер, свали люстру, — прошептал Малфой, — антиаппарационный барьер сняли. До этого тихо лежавший Гарри вдруг резко встал и подхватил Рона, который не мог прийти в себя от Круциатусов Малфоя-старшего. — Бомбарда! — четкий выстрел заклятием в потолок. Огромная хрустальная люстра полетела на пол. Палочка Гермионы подкатилась прямо к её ногам. Она посмотрела на Драко, который утвердительно кивнул. Ему было ужасно больно, она это знала. Но он смог вернуть ей свободу. Ещё мгновение и… Осколки хрусталя летели в стороны, оставляя мелкие порезы на коже. Конструкция отрезала трио от Малфоев и Лестрейндж. — Найди меня! — отчаянно прошептала Гермиона, надеясь, что Драко её услышит среди создавшегося шума и суеты. — Обязательно найду, милая, — ответил Малфой. Но она его не видела среди хаоса, творившегося в гостиной. Хлопок аппарации заглушил все звуки. Поттер вытащил его Золотую девочку. Он обязательно скажет ему спасибо. Позже, но скажет.

***

— Грейнджер! — девушка сидела на пляже, охватив колени руками. Холодная, просто ледяная, вода омывала её, измученную и разбитую. Когда, минут десять или пятнадцать назад, их выбросило на этот берег трансгрессией Гарри, она не пошла искать мальчишек. И сейчас не поворачивалась на крики Поттера. Он спас её. Драко спас их всех. Что теперь будет с ним? От одной этой мысли Гермиону будто ударило молнией. Она свернулась калачиком и заскулила. Неважно, что на берегу. Неважно, что вода кругом. Неважно, что её ищут мальчишки. Неважно, что она здесь. И неважно, что жива. Важно, что без него. — Герм, — Поттер присел рядом с ней и поднял на руки, — заболеешь, дурёха. — Плевать, — зубы стучали. — Меня Малфой убьёт, если с тобой что-то случится, — он крепко держал трясущуюся продрогшую девушку, но эти слова заставили кудрявую поднять полные слёз глаза. — Гарри, — она завыла с новой силой. — Будь сильной. Ради него, — Поттер поцеловал её в висок и усадил возле костра. — Рон. Где Рон? Мне надо с ним поговорить, — девушка начала подниматься, опираясь на сломанную руку, о боли в которой она забыла ровно до этого момента, и плашмя свалилась обратно, — ай! — Он не будет с тобой разговаривать, Миона, не сейчас. Ты просто не представляешь, что с ним сделала, — парень присел рядом, подавая бутылочку с костеростом, — пей. — Как же я виновата. Но, Гарри! Я же не обещала ему ничего! — А не надо было обещать. Он ждал. Поверь, он бы простил тебе любого. Кроме Малфоя, — пытался утешить её друг, — ты мне расскажи, как это вышло. — Почему ты не отвернулся от меня? — Я обещал принять любого. Даже если он мне не понравится. Рассказывай, Грейнджер! — такой настойчивости от брюнета девушка не ожидала. — Он мне писал. Письма. Ты спрашивал, почему я плакала ночами. Из-за него и писем. Я вообще не знаю, как это все произошло, но мне дышать больно без него, Гарри. — Мерлин, угораздило тебя влюбиться в предателя, — выдохнул Поттер, запуская руки в волосы. — Не влюбиться. Полюбить. И он не предатель. Он хотел перейти на сторону Ордена. Но знаешь, будто чувствовал, что я окажусь в Мэноре. Он тогда написал, что останется там, где у него будет больше возможностей меня спасти. И тогда в лесу, когда пришли егеря. Он пытался меня вытащить. Но я не успела убежать, — Гермиона прокручивала в голове события последних дней и невольно прикоснулась к губам, на которых, казалось, все ещё ощущался его вкус. — Это так странно. Ты ему отвечала на письма? — Нет, наша коробочка невозвратная. Я могу только читать и верить. — И ты вот так поверила? — Да! Да, я просто так поверила! — она резко встала и заходила вокруг костра. Уже темнело. Рон разбил небольшой лагерь, поставил палатку и не выходил из неё. — Почему? — тихо спросил Поттер. — Потому что люблю. Так понятно? Давно! Влюбилась, как идиотка, ещё два года назад, когда мы стали жить вместе в одной башне. Ты ведь знаешь, как это — любить безответно. А когда я нашла коробку, я сначала не верила. Думала, что это чья-то злая шутка. Но когда начали всплывать детали, я поняла, что это правда. — Так если это — любовь, что ты тогда не забрала его с нами? — время Гарри повысить голос. — Потому что иначе не вытащили бы тебя, — отрезала Грейнджер и отвернулась. — В смысле? — Трансгрессировать могли только трое. И Драко отпустил нас. — Но почему он не оставил, например, Рона, и не ушёл вместо него? — Гарри непонимающим взглядом осматривал подругу. Он вообще ничего не понимал. От обилия информации голова пухла. — Тебе цитату? «Я знаю, что ты не уйдёшь без своих придурков, милая». — Отпад. Малфой — герой, — в тишине раздались аплодисменты, — наградить его Орденом Мерлина! — Рон, зачем ты так? — Грейнджер подскочила и попыталась взять рыжего за руку. Но тот её оттолкнул настолько сильно, что кудрявая пошатнулась и свалилась прямо в крепкие руки Поттера. — Не смей никогда меня касаться. Поняла? — рыкнул Уизли. Сердце разрывало. Но он не мог смириться с тем, что его Гермиона любит другого. Не мог поверить в то, что она целовала другого. Не мог понять, как сбылся самый большой его страх. Его любимая — с другим. И этот другой — Малфой. — Рон, давай поговорим, пожалуйста, — она заплакала, — я все объясню. — Не хочу я твоих объяснений. И видеть тебя не хочу, но надо. И говорить с тобой не хочу. Я потерплю. Скоро это всё закончится и я свалю отсюда подальше! — кричал Рон. Ему это было нужно. Нужно и кричать, и ругаться. Была бы посуда — её бить. Его предали. Ему больно. И Гарри, и Гермиона это понимали. — Прости меня, Рон, — прошептала девушка. — Да для чего мне твои извинения? Ты просто предательница. Ответь на один вопрос. Ты когда меня целовала, его представляла? — горечь и обида, сквозившая в словах парня, наотмашь била Гермиону. — Нет, Рон, нет, — она пыталась оправдаться. Но её поступку нет оправдания. И нет прощения. — Да мне плевать, Грейнджер! Если сможешь — будь счастлива, — он ударил ближайшее дерево, — идите есть. Я приготовил. — Рон, — девушка положила руку ему на плечо. — Не трогай меня! Прошу, не прикасайся, — он отошел от неё, как от прокаженной, — иди есть, говорю. Остынет.

***

Через два часа парни мирно сопели в палатке. Завтра нужно было вернуться в Хогвартс. Гермиона гипнотизировала коробочку, в которой лежали только прочитанные письма. Остальные исчезли. Когда глаза слипались от усталости, девушка заметила уголок пергамента, который неаккуратно лёг поперёк изумрудного шелка. — Люмос! — девушка вытащила палочку и взяла письмо.

Привет, мой Ангел. Ты цела? Я так рад, что ты не здесь. В Мэноре после вашего побега — хаос и кошмар. Искали виноватых и нашли.

— Как ты там?

Предвосхищая твои слёзы и вопросы, докладываю, я живой. Всё нормально. Поболит — пройдёт. Представляешь, я настолько хороший окклюмент, что даже он не смог прочесть мои воспоминания о тебе. Я молодец, да? Твой молодец (вот в этом месте, Герм, я улыбаюсь, как ненормальный, аж челюсть сводит).

А еще, моя милая, ты сладкая. Правда, ты когда меня целовала, такая сладость на губах была, будто мёд разлили. Как там твои придурки? Живы? Надеюсь, что да. Передай Поттеру спасибо, за то, что он вытащил тебя. Я не знаю, увижу ли его когда-нибудь, чтобы сделать это самому. Ты заметила, что несколько писем исчезли? Не хочу, чтобы ты их читала. Теперь, когда ты всё знаешь, буду писать новые. И в каждой строчке говорить, что люблю тебя. Помечтаем? Мы же собирались за персиками? А там, где персики, там море. Будем купаться. Я научу тебя плавать. Вот чувствую, что ты не умеешь. И загорать. И есть мороженое. Будем наслаждаться друг другом. Милая, мне сейчас нужно идти. Но ты жди меня. Точнее, письмо. Я напишу, обещаю. И найду тебя! Найду. Сейчас закрой глаза. Представь, что я рядом. Целую твой носик, мой Ангел. Люблю.

Навеки твой, Малфой