Худшие версии нас / Worst versions of us

В машине было достаточно прохладно, чтобы успеть продрогнуть в первые же несколько минут. Тело била мелкая дрожь, сердце стучало как бешеное, а ведь с дремоты прошло совсем ничего. Я старалась не показывать дискомфорта, несмотря на то, что сидела в салоне одна. Андроиды-солдаты, отделенные перегородкой, смотрели исключительно на дорогу, но я все равно всячески старалась успокоиться, до тусклой боли зажав между бедрами ладони. Только спустя определенное время до меня дошло, что проблема не в температуре – она была комфортной. Причина крылась в едком страхе, выедающем изнутри точно кислота. Самое неприятное крылось в том, что я не знала, чего конкретно боюсь: того, что меня выдернули из постели посреди ночи, или того, что вокруг Кина собралась толпа солдат в окружении полицейских автомобилей, сверкающих красно-синими диодами.       Мне не дали рассмотреть происходящее как следует. Едва только солдат усадил меня в темный салон – именно что усадил, надавив на макушку – автомобиль, не простояв и пары секунд, рванул по дороге, как будто намеренно увозя как можно дальше от оккупированного дома Кина. Происходящее очень сильно напугало, и я не выдержала, принявшись елозить по сиденью, лишь бы увидеть как можно больше в отстраняющемся силуэте коттеджа. Заметить удалось только белый грузовик «Киберлайф», но это совершенно ни о чем не сказало.       Дорога пребывала в молчании. Я не смотрела по сторонам, не задавала вопросов, понимая, что лишний раз лучше не вызывать подозрений. Грэг Кин на моем месте поспешил бы безукоризненно изобразить удивление или волнение, наверняка обратившись к сидящим впереди девиантам, и он был бы прав. В конце концов, меня вырвали из постели под угрозой смерти, и было бы как раз кстати хотя бы поинтересоваться, куда меня везут. Но я не могла раскрыть рот. Мне было страшно. Перспектива вызвать у солдат сомнения меня не волновала.       Автомобиль, покинув жилой район, сбавил скорость. Как ни странно, город даже в ночное время суток кипел жизнью: андроиды прогуливались или спешили по тротуарам, дороги казались оживленными. Во многих домах, используемых для тех или иных целей, горели окна. Город светился яркими огнями, и я бы наверняка оценила его величие и красоту, если бы не беспокойство, заставляющее меня грызть ногти. Удержаться было крайне сложно, да я и не пыталась, молча наблюдая за поворотами, в которые могла свернуть наша машина.       Может быть, этот? На перекресте у торгового центра?.. если мы въедем сюда, то наверняка попадем в больничный комплекс. Боюсь представить, по какой причине меня могут везти к медикам. Точно не для того, чтобы залечить раны, которых у меня нет. Если только там не залечиваются раны того, кто недавно сбежал из «места временного пребывания».       А если этот, у банка? Свернем мы направо, и через несколько кварталов выедем в административный центр, прямо к мэрии. Было бы неплохо попасть именно туда. Вряд ли Маркус, обосновавшийся в администрации, решит совершить линчевание прямо в зале аудиенции, перед камерой правительства Штатов.       В конце концов, мы можем свернуть налево через три квартала, чтобы попасть в полицейский участок! Это будет лучшим решением. По крайней мере, в отношении поворота у кинотеатра, чтобы попасть на набережную. Не хочу думать, за какой надобностью солдаты могут меня туда отвезти…       С плеч сошла гора, когда внедорожник повернул к департаменту полиции. Это был самый очевидный вариант развития событий, учитывая, что таким был бы исход при любой причине, по которой окружили дом Кина. Меня наверняка начнут расспрашивать, о чем мы общались, вел ли он себя странно, с какой целью в принципе решился вызваться на эту миссию и так далее по накатанной. И что же мне им говорить? Как себя вести?! Сказать, что у Грэга есть свой собственный информатор, готовый сдать Маркуса со всеми потрохами?! Даже представить боюсь, как девианты отреагируют на такую информацию!       Внезапно вид участка пробрал меня на крупную дрожь. Сердце, только успокоившись, вновь учащенно заколотилось, мозги тут же принялись выискивать пути отхода, возможные аргументы! Хоть что-то, что поможет мне оправдаться от наших планов! Однако как только автомобиль затормозил у крыльца – пришло резкое осознание.       Они не знают то, что знаю я. Они не знают, каковы наши планы, не знают, причастна ли я к тому, что привлекло их в доме Кина. Они ничего не знают, потому что если бы знали – давно бы пустили в расход. Ведь мы и так уже были мертвы. За границей города нас не ждали и не будут ждать.       Дверь отворилась и страха как не бывало. Волнение и беспокойство? Да, но не ужас, который обуял тело двадцатью минутами ранее. Теперь я отчетливо знала, что конкретно требуется делать. Точно не устраивать показательные истерики. Мало того, что для андроидов Кин – совершенно чужой для меня человек, и мои истерики и могут восприняться не как следовало бы. Так еще девианты, особенно в лице Коннора, могут решить, что я знаю слишком много. Пыток в таком случае точно не избежать.       Я шла через все здание, обхватив подмерзшие плечи, не смущаясь своего вида. Вряд ли кто-то в участке будет осуждать мою голубую пижаму, которую я надела перед сном. На то она и пижама. Однако в участке никого не было. Видимо, все силы были брошены к дому Кина или к самому Кину, когда оказалось, что тот отсутствует в здании. В общем-то, меня не волновало наличие в департаменте работников. Я просто покорно шла следом, босиком, ощущая, как нагреваются уши и щеки. Видимо, температура в машине была все же низкой.       Солдат, идущий впереди, свернул в коридор, ведущий к допросной. Мне уже довелось в ней побывать по прибытию, потому я слепо следовала за андроидом, не задавая никаких вопросов. Оба девианта встали по обеим сторонам от открытой двери. Их лиц не было видно за темными шлемами, однако это не умаляло эффекта от их внимательных взглядов. Они ждали, когда я войду в комнату. Я повиновалась, хоть и выждала одно мгновение, как будто решаясь: броситься в бегство или же принять ситуацию как данность?       Дверь закрылась и механизм на стене издал звук блокировки. По коже пробежался холодок, навеянный дурным предчувствием, но я мигом усмирила собственное тело, гордо расправив спину. Не хочу думать, какие вопросы будут задавать на сей раз за этим дурацким столом. Чем бы ни закончилась эта история – я снесу ее как и подобает политику, не роняя лицо в грязь.       Стоять на холодном полу сродни пытке. Подождав на входе около минуты, косым взглядом рассматривая стекло в смотровую, я медленно прошла к столу и села на все то же место, лицом к входной двери. Острое ощущение, что за зеркалом наблюдают, не отпускало какое-то время. Но даже если и так, то мне было все равно. Я постаралась вести себя повседневно, замучено, устало, выдавая всем телом вынужденный дискомфорт. Что «играть» не пришлось, так это дрожь. Ноги замерзли, и я в конце концов наплевала на рамки приличия, поставив ступни на край стула и обхватив колени.       Время тянулось ужасно долго. Стоящая глухая тишина давила на уши. Ее худшее последствие звучало у меня в голове в виде десяток неприятных мыслей, роющихся в мозгах, точно черви в клочке земли. Каждый из них нашептывал свой нерадужный вариант развития событий, и один был хуже предыдущего.       Что, если Кина нашли во время встречи с информатором? Что, если им удалось услышать их разговор? А если они нашли связной кейс в доме Грэга? Что, если девиантам удалось узнать о наших внутренних планах, о которых не было известно даже дезертиру в мире андроидов? Что, если Грэг уже мертв?..       Последняя мысль оставила горький привкус в глотке. Осознав, насколько быстро тишина и бездействие доводит меня до паники, я прикрыла глаза и протерла лицо, стараясь нагнать кровь. Чего и нельзя делать, так это впадать в истерику. Для девиантов это будет отличным знаком того, что я знаю или, еще хуже, боюсь слишком многого. Нужно успокоиться. Мне точно нужно успокоиться…       Панель у двери известила о снятии блокировки, окрасившись в оранжевый цвет. Сердце мгновенно участило биение, но я не подала вида, сонливо взглянув на выход. Вот уж кого мне сейчас меньше всего хотелось видеть, так это RK800. Ему, судя по его выражению лица, наша встреча тоже была малоприятной.       Едва девиант переступил порог, как дверь за его спиной закрылась. Лишь мельком удалось заметить все тех же солдат, стоящих по обеим сторонам от входа. Судя по всему, они стояли здесь все прошедшее время. Смешно подумать, с какой целью двоих вооруженных девиантов приставили к запертой по всем фронтам двери. Даже льстит предположение андроидов о том, что такая как я сможет вскрыть эту чертову панель.       Коннор застыл на входе, смотря на меня открыто, без тени негатива. Я ответила ему тем же, разве что не таким свежим, осознанным взглядом, будучи выдернутой из дремоты в самом ее разгаре. Несмотря на полусонное состояние, мне все же хватило бдительности, чтобы разглядеть в опущенной руке детектива желтую папку. Она была не такой, как моя, с входящими документами. Отчего-то дело запахло дурным.       – Вы замерзли.       Был ли это вопрос – не ясно. Коннор произнес спокойным голосом, то ли констатируя факт, то ли реально интересуясь моим состоянием. Вряд ли это было второе. Назло девианту, явно ожидающему ответа, я опустила ноги и скрестила руки на груди, выказывая готовность к допросу.       – Нет, – так же спокойно ответила я, устраиваясь на стуле. Отчего-то не показывать этому существу свою слабость стало важнее жизни. Словно от этого зависело чувство собственного достоинства.       – Отлично.       Девиант медленно приблизился к столу, после чего аккуратно, стараясь создавать как можно меньше шума, сел на стул, уложив папку на рабочую поверхность. Мельком кинутый взгляд не принес никакой ясности. Документы не были помечены: никаких букв или цифр. Только несколько белых листков, выглядывающих из желтого края, приглашая заглянуть внутрь.       – Полагаю, вы догадываетесь, по какой причине оказались здесь в три часа ночи, Сенатор, – Коннор задвинул за собой стул, поправив подолы черного пиджака. Его ленивое желание выглядеть подобающе смотрелось как попытка показать свое пренебрежительное отношение к моей персоне.       – Вообще-то, нет, – я проследила за его движениями, стараясь делать вид, будто вся эта беседа мне совершенно не интересна. Коннор, на секунду застыв, пристально и искоса глянул на меня. – Так что я была бы несказанно рада, если бы вы посвятили меня в причину нашего внештатного собрания.       Моя отрешенность и официоз подействовали как надо. Детектив прищурился, после чего уложил руки на стол, сцепив их в пальцах. Теперь темные глаза смотрели мне глубоко в душу, и с этого момента пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать себя в нейтральном настроении. Его взгляд говорил «Я все знаю», однако уж кто, как не я, должна понимать – так смотрят либо наученные игроки в покер, либо политики, старающиеся убедить окружающих в истинности своих слов.       – Насколько близко вы были знакомы с Сенатором Кином?       Чего и стоило ожидать, решил пойти в ва-банк, ударив в лоб прямым вопросом. Да еще с таким намеком, как будто он уже заранее знает ответ. Кажется, пришло время самых настоящих игр на выживание, недаром в детстве ходила в театральный кружок.       – Мы коллеги. Впервые встретились перед тем, как отправиться в Детройт, – я пожала плечами, продолжая испытывающе смотреть в карие глаза. Те вновь на секунду прищурились, означая, что их хозяин погружен в мой доскональный анализ.       – Хотите сказать, что этот человек ничего для вас не значит?       – Я хочу сказать, что знаю этого человека ни чуть не больше, чем вы. Нравится вам это или нет, правда остается правдой.       – Именно поэтому вы так спокойно реагируете на сложившуюся ситуацию? – андроид едва заметно склонил голову в сторону, напоминая заинтересованного кота, высмотревшего себе жертву для игр. В ответ на его жест я пожала плечами.       – В том-то и дело, что я ничего не знаю о сложившейся ситуации. Вы просто выдернули меня из постели посреди ночи и запихнули в участок, для допроса. Назначение которого, кстати, мне никто не объяснил.       – А вы желаете знать все, как есть?       – Почему вас это удивляет?       – Наверное, потому что вы к такому можете быть не готовы, – девиант раскрыл большие пальцы сцепленных рук, как будто показывая неизбежность сказанного им факта.       Я нахмурилась, на время потеряв контроль над эмоциями. Что может произойти такого, к чему я могу быть не готова? Самым страшным исходом в принципе может быть только смерть Грэга, но и к ней мы готовились на протяжении последних двух недель. Да и судя по взгляду девианта, намеренно выдерживающего паузу, разговор точно не про кончину моего единственного делегата.       Коннор заметил мое замешательство, едва улыбнувшись в ответ. Откинувшись на спинку стула, девиант развернул желтую папку и раскрыл дело так, чтобы я видела все ее содержимое. По началу ничего не было понятно. Несколько снимков, теряющихся на фоне белых протоколов. Но когда глаз привык к темным картинкам, очертив контуры – кажется, я проглотила язык.       На темной земле виднелся человеческий силуэт. Казалось, будто создание просто спит, раскинув руки в разные стороны, но на деле все оказалось куда страшнее. Его глаза были закрыты не до конца – под веками виднелись тонкие полоски белков. На виске, там, где должен быть диод, просматривалось нечто маленькое со стекающей к земле синей струйкой. Волосы на макушке растрепались, словно кто-то долго и упорно тягал голову за пряди. Серый комбинезон помят, воротник сорван.       Это был Джерри. Мне определенно не понравилось то, что я узнала это лицо.       – Вы помните его? – я ошарашено подтянула к себе снимки, кое-как кивнув детективу. – Он пропал этим утром, после того, как доставил вам завтрак. А сегодня ночью был обнаружен на заднем дворе Сенатора Кина. В кустах.       Прозвучавшие слова как будто обожгли. Резко вскинув перепуганный взгляд, я отдернула руки от фото, словно они могли принести беду. Но они уже принесли ее. Коннор не просто так смотрит на меня многозначительным, наблюдательным взглядом, желая найти в моем выражении лица хоть какую-нибудь зацепку. Увы, мое удивление не дало ему ничего значимого.       – Нет… нет, он не мог!       – Откуда вам известно, на что способен человек, с которым вы знакомы всего несколько недель?       – Вы задаете очень глупые вопросы! – я ткнула пальцем в снимки, не удосужившись взглянуть на второе фото. – Мы что, по-вашему, приехали сюда для того, чтобы тихо, под покровом ночи, убивать вас поодиночке?       – Вы объявлены на всю страну мертвыми героями, Сенатор, – Коннор пожал одним плечом, продолжая высматривать во мне хоть намек на причину для подозрений. – Вам нечего терять.       – Мы находимся двадцать четыре часа в сутки под вашим наблюдением! Когда, по вашему, он умудрился это сделать?! Пока ходил в туалет?!       – Занятно, что вы сказали про наблюдение, потому что камеры заднего двора не содержат запись того, как Джерри попал на территорию дома, – по сравнению со мной, пылающей и громко ругающейся, детектив держал себя в рамках, делая вид, будто ведет не допрос, а светскую беседу. – Еще занятнее является то, что Сенатора Кина не оказалось в доме на момент нашего прибытия, и никто из охраны – ни патруль, ни камеры – не обнаружили факт его исчезновения.       Что ж, к этому я была готова, хоть все равно изобразила удивление, выпучив глаза и заткнувшись. Коннор между тем не отставал, задав вопрос, на который я имела заготовленный ответ:       – Вы знаете, где находится сейчас Грэгори Кин? – я отрицательно кивнула головой, продолжая внимать каждому слову девианта. Его брови в наигранном изумлении вздернулись вверх. – Желаете, чтобы я рассказал?       Здесь играть ничего не пришлось. Мне и впрямь стало не по себе от факта того, что детектив знает о местоположении Кина. Самое ужасное, что можно было услышать – морг в подвальном помещении местной больницы. К счастью, ответ был совсем другим:       – Его заметили в нежилом квартале, в километре от набережной. Той самой набережной, о которой вы говорили сегодня днем...       Сердце ухнуло в желудок. Мне все это совсем не нравится…       – …как вы считаете, по какой причине Сенатор Кин мог проигнорировать общие правила безопасности и отправиться на набережную?..       – Я не знаю…       – Он шел туда с определенной целью или это было последствие высокого стресса?       – Я не знаю!       Я сорвалась на крик. Контроля во мне стало меньше. Раздраженно посмотрев в карие глаза, я с силой сжала на столе свои кулаки. Мне срочно стоило взять себя в руки, однако такая ярость была мне даже кстати. По крайней мере, она не позволит девианту сделать вывод, будто бы я не удивлена произошедшей ситуацией.       – Я не знаю зачем он сбежал на набережную, ясно? – слова были проговорены с таким нажимом, что на секунду посетило сожаление о сказанном. Все-таки не стоит разговаривать столь грубо с тем, кто изо всех сил пытается выставить тебя преступником. Коннор был именно таким. Его пристальный, выжидающий взгляд щекотал инстинкт самосохранения похлеще, чем активная бензопила перед лицом. – Быть может, тронулся умом. Может, перенервничал из-за напряжения! Но он точно не стал бы убивать того, с кем намерен заключить мирный договор!       Коннор, недолгое время продолжая смотреть мне в глаза, медленно откинулся на спинку стула, принявшись собирать документы обратно в папку. Отныне он не желал отвечать моему взгляду, видимо, решив, что толков с меня не будет.       – К вашему счастью, Маркус располагает точно таким же мнением. К тому же, у нас нет никаких доказательств того, что данное убийство совершил именно ваш делегат. Отпечатков нет, а аварийное отключение системы произошло в период, когда вы находились на аудиенции. Однако это не оправдывает того факта, что человек нарушил правило безопасности, отправившись свободно гулять по городу.       – Что вы с ним сделали? – наглости мне было не занимать, но ответ на вопрос был намного важнее, чем чувство такта. Коннор, судя по всему, тоже так считал, не рассчитав мой напор чем-то плохим.       – На данный момент Сенатор Кин находится под заключением, здесь, в участке. Его дальнейшая судьба будет рассмотрена…       – Я хочу увидеться с ним.       На сей раз детектив посмотрел на меня взглядом, задающим вопрос «Я не ослышался?». Коннор отставил сборы бумаг, смотря с чуть склоненной головой.       – Вы понимаете, в каком положении оказались, Сенатор Труман? Вам не кажется, что вы требуете больше, чем вам положено?       – Вы ведь хотите узнать, зачем он сбежал в город, – женские плечи вздернулись в знак пренебрежения, что не ушло от пристального внимания детектива. Диод на его виске окрасился в золотой. – Мне бы тоже не помешало уточнить сей момент, чтобы знать, какой рапорт предоставить руководству.       Ответ был более, чем аргументированным. Коннор выпрямился, рассматривая меня оценивающим взглядом, явно в голове стараясь взвесить все «за» и «против». На деле мне было плевать, по какой причине Грэг вырвался на улицу – я и так знала зачем он это сделал. Сейчас было важнее не столько план дальнейших действий, сколько хотя бы одна минута спокойствия и соратничества, которую мог подарить только Кин.       Мы отправились сюда, чтобы умереть вместе. Ни в одном из наших предполагаемых планов развития событий не значилось, что кто-то будет вынужден остаться один.       – У всех людей есть свои скелеты в шкафу, Ребекка, – карие глаза сощурились, но диод принял свой ровный голубой оттенок. – Что-то мне подсказывает, что у вас, мирно спящей в кровати, их намного больше, чем у Сенатора Кина, решившего сбежать в город.       К чему это было сказано? Посеять во мне семена страха? Или в который раз напомнить о том, как пристально наблюдает Коннор, найдя во мне большего врага, чем в Грэгори? Чем бы оно ни было – я ничего не ответила, смерив детектива настороженным взглядом.       – Я дам вам пять минут. Не больше, – детектив встал с места, шумно отодвинув стул. Я последовала его примеру, ощутив пробежавшийся по телу холодок от тесного прикосновения согревшихся ног к холодному бетону. – Не рекомендую испытывать мое терпение и затягивать ваш разговор.       – Можно задать вопрос?       RK800 уже был у двери, с застывшей ладонью у панели. Девиант обернулся ко мне через плечо.       – Как вы узнали, что Джерри находится на заднем дворе Сенатора Кина?       Он вновь смотрел оценивающе. Вновь сощурил глаза, стараясь высмотреть во мне какой-то подвох, как будто рассуждая, а не кроется ли в озвученном вопросе нечто большее, чем просто желание узнать обстоятельства смерти девианта? Я не показала ни тени смущения или страха, спокойно дожидаясь, когда Его Величество удостоит меня ответом.       – Один из сотрудников во время смены за камерами слежения заметил нечто странное под кустарником. Это была нога, которой секунду назад на записи не было.       Вокруг убийства сгустились плотные тучи. Сказать, что я была удивлена услышанным – ничего не сказать. То, что Кин не причастен к убийству, является неопровержимым фактом, однако сама ситуация обнаружения тела Джерри на территории участка Кина вызывает множество вопросов. После ответа Коннора вопросов стало больше.       – Может, у нас и нет доказательств причастности вашей делегации к данному убийству, – детектив, не обратив внимания на мою задумчивость, выдернул меня из мыслей. – Это не отменяет того факта, что с момента вашего появления в городе начали происходить исчезновения. Никто не снимает с вас подозрений, Сенатор. Имейте это в виду.       Меня удивило желание девианта предупредить о бдительности, которую я обязана соблюдать.       Нет. Не это.       Меня удивило то, что именно Коннор, буквально пылающий яростью предыдущим вечером, говорит спокойно, рационально выражая мысли без тени агрессии. Возможно, это была усталость, а может, попытка вести себя сдержанно в стенах участка, где повсюду распиханы камеры. В любом случае, его поведение меня насторожило еще больше. Когда детектив, приложив руку к интеркому и дверь отворилась, Коннор, вместо того чтобы выйти прочь, развернулся ко мне лицом.       – Надеюсь, вы понимаете, к чему было сказано про подозрения? – на моем лице застыло выражение непонимания, и RK800 прочитал его, едва заметно с раздражением дернув уголками губ вниз. – Я и так иду против протокола безопасности, позволяя вам увидеться с подозреваемым. Не рекомендую выкидывать что-то из ряда вон выходящего, если не хотите попасть к нему в камеру.       Девиант оставил меня в полнейшем недоумении после своих слов, выйдя из комнаты и встав напротив входа. Зря я подумала, что Коннор проявил хоть какую-то толику адекватности. Все равно разговор закончился на угрозах.       Детектив неуловимо дернул головой в сторону коридора, приглашая пройти с ним. Смерив девианта недовольным взглядом, я двинулась следом, понимая, что придется и впрямь взять себя в руки. Сама мысль, что Кин жив и находится здесь, под стражей, пугает и радует одновременно. Все идет не по плану. Все идет не так, как запланировано! Что будет, если его отправят назад? А если убьют?! В обоих случаях я останусь одна, здесь, среди убийц, вершить нашу задачу в одиночку! А ведь меня даже не посвящали как именно это делать, четко поставив цель «притянуть все политическое внимание на себя, пока Грэгори решает проблемы»! Конечно, были разговоры о том, что вероятен шанс выполнения работы в одиночку, но я всячески отодвигала эти мысли назад, стараясь убедить себя, что такого не случится. Я не могу остаться здесь одна! Я не справлюсь! Господи, я ведь практически не знаю, что делать!       Паника все сильнее грозилась накрыть холодной волной с каждым сделанным шагом, приближающим к Кину. Внутренности холодели, но снаружи я как будто горела, ощущая острую разницу собственной разгоряченной кожи с прохладным участком. Ледяной кафель оставил на теле мурашки, но я старалась держаться уверенно, несмотря на царящий внутри страх. Когда девиант резко свернул направо, в один из просторных коридоров, а после и вовсе открыл дверь и отошел в сторону – меня настиг ступор. Там была лестница вниз, ведущая в темную неизвестность. Но память меня не подводит. Я точно знаю, что камеры для временного содержания в участке находятся у кабинета капитана!       Смелости не хватило, чтобы открыть рот и задать вопрос, взглянув на холодное выражение лица детектива. RK800, стоя в стороне и придерживая дверь, безмолвно пригласил меня спуститься вниз. Мой настороженный взгляд вызвал у него нечто вроде легкого удивления, выраженного вопросительно поднятыми бровями, мол, «Что-то не так?». Конечно, все было не так, но признаться в этом, тем более этому созданию, было все равно что объявить себя преступником. Потому я, закрыв рот, молча спустилась вниз.       С каждой ступенькой температура падала все ниже. В глубине лестницы виднелся голубоватый свет, не мерцающий, но ровный и спокойный. Я никогда не бывала в этих местах, хоть в свое время по долгу работы не раз попадала в центральное отделение департамента полиции. Неизвестность, которая таилась в глубине, нагнала обстановку еще сильнее, и я уже не выдержала, начиная трястись как сухой лист на осенней ветке. Мало того, что холодно, так еще и надвигающаяся паника неизбежности давит со всех сторон!       Шаркающие шаги эхом расползлись по крупному холодному помещению, когда я сошла с последней ступеньки. Увиденное на долю секунды затормозило. Грэг сидел на полу у дальней светящейся стены с пустыми полками и стойками, как будто предназначенных для чего-то важного. Все помещение было поделено на две части высокой стеклянной дверью с двумя створками, перед которыми расположилась крупная панель. Я не обратила внимания ни на нее, ни на иные детали помещения, завороженная самим фактом присутствия Кина в целости и сохранности. На мужчине не было ни единой капли крови или синяка, кроме немного помятого вида. Ткань черной футболки под расстегнутой черной толстовкой смялась. Кроссовки выглядели пыльными, как будто Кину пришлось бежать. Ничего удивительного, если так оно и было.       Грэг удивленно выпучил глаза, едва я показалась в свете потолочных светильников голубого оттенка. Мужчина подскочил на ноги и нерешительно, но торопливо приблизился к стеклу, следуя моему примеру. Облегчение от его вполне сносного вида заволокло голову, я потеряла бдительность и контроль над собой, кинувшись к стенке! Однако шаги за спиной, прозвучавшие эхом, вмиг усмирили мой пыл. Я встала на месте, как вкопанная, таращась на Кина и стараясь сбавить учащенное дыхание. Грэг глянул мне за плечо. Я не решилась сделать тоже самое, понимая, что вызову лишнее подозрение.       Наступила тишина, давящая на уши. Поежившись от холода и обхватив себя руками, я сделала короткий шаг к стеклу, стараясь говорить ровно:       – Как ты?       Кин мгновенно понял меня по интонации, так же усмирив свой пыл. Мужчина убрал руки в карманы, подойдя к стеклу чуть ближе.       – Нормально.       Острый взгляд на спине пробрал до дрожи. Детектив наблюдал за нами, слушал каждое наше слово, и у меня в голове не умещалось как нам следует вести себя в данной ситуации, чтобы не разбудить в девианте подозрения! Судя по потерянному взгляду Кина – он тоже совершенно не понимал, как действовать. Пришлось отбросить все рвущиеся наружу эмоции в виде паники и страха, чтобы полагаться на холодную голову.       – Ты ранен? – стандартный вопрос в подобной ситуации. Грэг чуть покачал головой, быстро подхватив мой настрой.       – Нет. Всего лишь порвал толстовку, – Кин повернулся левым плечом, чтобы показать кусок ткани, торчащий из места, где должен быть капюшон. Видимо, задержание все же прибегло к физическому воздействию. – Как ты здесь оказалась?       – Привели сюда примерно час назад.       – Больно сделали?       – Нет, просто… – мой голос дрогнул, и Кин это заметил, пристально смотря в лицо. Я спрятала глаза, опустив взгляд в пол, чувствуя, как к горлу подкатывает тяжелый комок. Контроль вернулся только через несколько секунд, позволяя выровнять голос и поднять голову. – Просто я немного испугалась.       – Что тебе сказали?       Щелчок за спиной, отозвавшийся эхом, прозвучал как пушечный выстрел. Я дернулась, мысленно отругав себя за это. Грэг, как и я, рефлекторно дернул головой в сторону звука, и мы не решились более разговаривать, пока эхо поспешных шагов не оборвалось, а за спинами не прозвучал встревоженный и знакомый мне голос. Определить его обладателя получилось только глянув за плечо.       – Коннор, – Джош довольно сильно терялся в царящем сумраке, но мне удалось заметить, как взволнованно девиант посмотрел в нашу сторону, явно опасаясь сказать лишнее слово в нашем присутствии. Его движения были очень поспешны. Джош переминался с ноги на ногу, как будто спеша куда-то уйти, предварительно захватит с собой детектива, спокойно стоящего у стены с отведенными назад руками. – Мне нужна твоя помощь.       Они старались говорить тихо, но даже в их шепоте была слышна удивительная разница. Джош с его обеспокоенным тембром, и Коннор, отвечающий уверенно, без намека на беспокойство. В который раз удивляюсь тому факту, как сильно девианты могут отличаться друг от друга, и какие глубокие эмоции могут испытывать. Все это слишком сильно отличается от того, что нам вдалбливало правительство, однако я была слишком напряжена и перепугана всей ситуацией, чтобы размышлять на философские вопросы.       – Это не может подождать? – Коннор, в отличие от своего собрата, ни разу не посмотрел в нашу сторону. Джош же, кажется, был готов взорваться, спеша рассказать что-то очень важное.       – Нет, не может! Сейчас. Это важно!       В голове перемкнуло. Неужели нас и впрямь оставят вдвоем?..       RK800 бросил на нас настороженный взгляд, явно ожидая подвоха. Однако какой подвох может нести за собой точно такой же Лидер, у которого разве что тело не трясется, настолько ему важно поделиться какой-то секретной информацией? Стоило детективу повернуться к нам, как я тут же спрятала лицо, в который раз мысленно ругая себя за оплошность. Лишний раз привлекаю к себе внимание.       Не знаю, что происходило за спиной, но какое-то движение там точно было. По началу это было неспешное шарканье, постепенно отдаляющееся назад. Только когда звук стал максимально тихим, а в отдалении послышался щелчок закрывшейся двери, я позволила себе обернуться, чтобы убедиться – никто нет. Мы и впрямь одни.       Наступившая тишина подействовала катализатором. Слезы сорвались с глаз нескончаемым потоком, а ведь мне и не хотелось плакать! Да, я тряслась как осиновый лист, перестав удерживать свою дрожь, но реветь было не в моих планах! Увы, нервной системе ничего не докажешь. Щеки все равно стремительно покрылись новыми мокрыми дорожками, обжигающими похолодевшую кожу.       – Ребекка, – мужчина подорвался к стеклу в ту же секунду, когда я повернулась к нему лицом, опустив голову. – Бекки, посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня!       – Пожалуйста… – голос сипел, напряженные голосовые связки болели. Мы оба старались говорить как можно тише, однако в условиях творящегося в душе хаоса это было очень сложно сделать. – Прошу, скажи что ты его не убивал…       – Что?! Нет! Я вообще его после утра не видел! – Кин едва ли не прилип к стеклу, уложив на него ладони. В его голосе была только искренность и взволнованность, не оставляющих шанса на сомнения в честности человека. Я, до боли прикусив губы, подняла слезливое лицо, прижимая руки к груди так сильно, как если бы опасаясь быть схваченной.       – Ты серьезно считаешь, что я мог это сделать?!       – Откуда мне знать?! У тебя профессия – людей убивать!       Против этого аргумента Грэгу нечего было сказать. На какое-то время мужчина замолчал, вымаливающе смотря на меня через стекло. Не верить ему не было причин. Я вновь прикрыла глаза, стараясь успокоить надвигающуюся панику.       – Ребекка, посмотри на меня. Посмотри! – с нажимом повторил Кин, вынудив повиноваться. Только когда между нами установился ясный зрительный контакт, Грэг медленно и уверенно произнес, – я никого не убивал, ясно? Точно не в пределе этого города. Ты мне веришь?       Что я могла сказать? Конечно, я ему верила! Слишком много связывало с человеком, с которым я добровольно решила переступить черту Детройта, тем самым подписав согласие на смерть! Кин прекрасно это понимал, даже чувствовал, испытывая то же самое! Мужчина дождался, когда я несколько раз судорожно кивну.       – Хорошо… это хорошо.       – Грэг, мне страшно…       – Я знаю, Бекки, знаю. Но тебе придется меня послушать!..       Отчетливо понимая, о чем сейчас пойдет речь, я зажмурила глаза как можно сильнее, принявшись мотать головой. Не хотелось слушать о том, о чем пойдет разговор! Как будто обсуждение данной темы автоматически признает меня одиночкой в затеянной игре! Но я не хочу быть одиночкой! В одиночку я просто не справлюсь!       – Ребекка, послушай меня!       – Нет.       – Придется!       – Пожалуйста, не заставляй!       – Я заставлю тебя, хочешь ты этого или нет! – я смотрела куда угодно, кроме мужчины, и Кина это раздражало. В конце концов, мужчина не выдержал, на долю секунды повысив голос, – немедленно успокойся и посмотри на меня!       Подавленный крик друга усмирил истерику. Контроль постепенно начал возвращаться, давая мне возможность хоть немного взять себя в руки. Несколько секунд все же пришлось потратить на то, чтобы одолеть испуг, затравленно вскинув взгляд на друга. Тот был куда спокойнее и собраней, чем я.       – Слушай внимательно каждое мое слово. И не перебивай! – Кин почувствовал мое желание открыть рот, тут же заставив заткнуться. – У меня немного вариантов: либо убьют, либо выгонят из города, так что тебе придется действовать одной…       – Нет…       – Я же сказал, не перебивай! – грубо, но как можно тише отозвался Грэг, заставив меня трусливо сжаться. – "Нет", "да", у тебя выбора нет! В данный момент мой дом обыскивают! Они там ничего не найдут в любом случае! Ребекка, ты меня слышишь?!       О, да, я его слышала лучше, чем он думает. В его словах было куда больше, чем просто предупреждение, что мужчина подвергается тщательной проверке. Он практически напрямую говорил, что кейс из его дома вскоре исчезнет. И не стоит долго думать, куда именно он попадет в случае, если Кина ликвидируют. В последнем сомневаться не приходится.       Внутренний страх требовал, чтобы я отказалась от этой затеи, в принципе отказалась от самой мысли взятия всей ответственности на себя! Я разрывалась между желанием разреветься и сбежать, и требованием мозга остаться, согласиться! Как же сложно оказалось взять себя в руки, отчетливо понимая, какую работу придется выполнить! В каком одиночестве придется оказаться…       – Посмотри на меня, – мне снова пришлось выждать несколько секунд, чтобы успокоить дрожь и развеять дурные мысли, не допуская панику к контролю. Я уверенно вскинула на мужчину взгляд, облизывая соленые губы. – Они обыщут твой дом. Наверняка так и будет. Ребекка, пообещай мне, что по возвращению ты проверишь все комнаты, проверишь ванную. Пожалуйста!       Вот они, те самые слова, за которыми слышится «Отныне кейс – твоя забота». Я удержала себя оттого, чтобы вскрикнуть, зашептать, затараторить о том, как сильно не хочу этим заниматься! Но шум за спиной, отозвавшийся эхом от стен, отдернули меня. Тело непроизвольно дрогнуло, то ли от испуга, то ли от холода. Дрожь в очередной раз пробила мышцы. Унять ее стало непосильной задачей.       Кин враждебно посмотрел мне за спину, явно ожидая кого-то увидеть. Чем ближе и громче звучали шаги, тем отстраненней мужчина себя вел: руки опустились по швам, лицо совершенно ничего не выражает. Показательное равнодушие и уверенность Грэга передались мне с удивительной скоростью. Я вмиг привела себя в чувства, ощущая, как возвращается контроль над собственным телом.       Мне все еще хотелось плакать. Но я не плакала.       Мне все еще хотелось бежать, но я стояла на месте, гордо подняв голову, не стыдясь слезливых искрящихся глаз.       – Время.       Голос Коннора прокатился по помещению, отозвавшись сворой мурашек на коже. Что-то в нем напрягло, и это что-то имело резко негативный окрас. В его интонации читалась агрессия, нетерпеливость. Осталось лишь гадать, воображение ли играет с голосом девианта, рисуя его таким, каким я ожидаю его слышать, или же детектив действительно резко изменился в настроении? В любом случае, проверять я не желала, дрогнув головой в сторону плеча, дабы показать, что все слышу.       – Ты справишься, – Кин сменил поспешность на спокойствие, но его холодный тон был фальшью. В глазах каре-зеленого оттенка играли иные эмоции, от которых к горлу подоспел очередной слезливый комок от вложенного в слова подтекста.       «Я с тобой. Даже если сдохну».       Мне не хотелось с этим мириться.       Грэг кивнул, пристально смотря мне в лицо. Мужчина поставил в нашем разговоре точку, и у меня не было причин сопротивляться, тем более, что время и впрямь вышло. Испытывающий взгляд Коннора в спину четко дает о себе понять, отзываясь напряженным голоском инстинкта самосохранения внутри. Искренне чувствуешь себя забредшей не на тот участок кошкой, за которой наблюдает разъяренный и голодный пес, прикованный цепью к своей будке.       Не ответив Грэгу ни кивком, ни прощанием, я молча развернулась и двинулась прочь, опустив голову. Прощаться с другом было все равно что принять его возможную нерадужную участь, а этого я делать совершенно не желала. Кин ничего не сказал вслед, прекрасно понимая причины моего отрешенного поведения. Молчал и Коннор, проследивший за тем, как я скрываюсь на темной лестнице, направляясь прочь из холодного помещения. От холода все равно не удалось избавиться. Холод царил внутри.       Я вышла за дверь и остановилась в ожидании детектива. На свету андроид смотрелся еще враждебнее, но думать о причинах его резкой смены настроения желания не было. Все, что мне сейчас хотелось – вернуться в «место временного пребывания», желая почувствовать хоть какую-то безопасность. Тем более, что слова Кина об осмотре дома стоят в голове, как приговор. Вряд ли девиантам вздумается разобрать все светильники в коттедже в процессе досмотра. Однако пока солдаты шарят в доме, где спрятано мобильное устройство – я не могу чувствовать себя спокойно. Впрочем, после встречи с Грэгом даже такие важные вещи потеряли свою значимость. Любой человек назвал бы мое состояние «упадком сил», и отчасти он был бы прав. Эмоциональные скачки и бессонница меня добили. Я послушно брела следом за Коннором, сжимая собственные плечи в попытке спрятаться от окружающего мира.       Мы вернулись к допросной комнате, где у входа все также стояло двое солдат. Общая тишина участка давила на уши, и если вначале мне было комфортно осознавать, что в департаменте никого нет, то сейчас одиночество пугало. Коннор и так узнал от меня все, что мог узнать. Какой смысл держать меня дальше здесь, словно самого опасного преступника, ради которого было очищено целое здание?       Дверь открылась с характерным для панели оповещением. Солдаты стояли неподвижно, смотря строго перед собой. RK800 демонстративно повернулся ко мне лицом, убрав руки за спину. Одним лишь взглядом от меня потребовали вернуться в комнату. Смерив детектива недовольным взором, я вошла внутрь, сделав несколько шагов рядом со столом. Дверь все еще оставалось открытой, как будто находящийся по ту сторону андроид хотел что-то сказать. Вместо него сказала я:       – Как долго вы планируете меня здесь держать?       – Настолько долго, насколько затянется решение о судьбе вашего коллеги, Сенатор.       Я усмехнулась. Чего еще планировалось ожидать. Вряд ли Коннору понравилась моя раздраженная усмешка. Детектив более ничего не произнес, закрыв и заблокировав дверь. Я вновь осталась одна.       Это было самое худшее время, проведенное когда-либо в одиночестве. Первые полчаса дались мне легко. Произошедшее оставило множество пищи для размышлений, за что я и взялась сразу же после ухода детектива. Тишина соблаговолила в мысленном разговоре с собственной интуицией, но чем дольше я думала о происходящем, тем меньше мне хотелось оставаться одной. В конце концов, мысли начали выживать меня из ума. Сидеть на месте становилось все сложнее.       Коннор ясно дал понять, что у Грэга нет одного окончательного пути, но это никак не повлияет на меня. Существует шанс, что девианты откажутся от дальнейших переговоров в связи со случаями убийств и исчезновениями, однако желание Маркуса настроить мир среди людей и андроидов подсказывает, что данный исход невозможен. Вряд ли Первый Лидер так просто отвернется от заманчивой возможности построить мир, тем более Маркус, в отличие от того же Коннора, не создает впечатление паникера. Это весьма продуманная личность, старающаяся не поддаваться эмоциям, чего не скажешь об остальных. Именно это и вызывает у меня дикий страх. Ведь все придется делать самой. В одиночку. Здесь, среди существ, в ряду которых завелся убийца. Иначе почему Джерри оказался в кустах?..       Последний вывод принес множество сомнений. Стараясь разложить мысли по полочкам, я встала со стула и принялась мерить комнату шагами. Кин не убивал девианта, мне даже не стоит искать аргументов для уверенности. Грэг далеко не идиот, чтобы оставлять следы из тел на территории врага. Это может означать только одно: кто-то среди андроидов убивает своих. Конечно, Коннор и ранее замечал, что всему сущему свойственно жить в конфликте, однако их нынешняя реакция на обнаружение трупа говорит о том, что до нашего прибытия убийств не происходило. Теперь же перед девиантами возник факт того, что среди них может быть убийца. Не удивительно, если здешние обитатели города откажутся в это верить, намеренно связав смерти с нашим появлением. Это может значить только одно: всю вину свалят на нас, и если мне позволят остаться – контроль будет выходить за рамки терпения.       От этой мысли меня бросило в холод. Воображение как будто назло принялось подкидывать варианты того, как именно усилится слежка. Увеличат охрану? Запретят выходить из дома даже на крыльцо? Поставят камеры?! Каждый такой вариант выбивал землю из-под ног. Первые два исхода я еще могу перетерпеть. В конце концов, я не делаю ничего противозаконного, да и в тех случаях, когда придется делать – у меня будет сторонник в лице информатора. Если, конечно, этот информатор действительно желает помочь, и если не он стал причиной появления трупа на заднем дворе дома. Ведь кто, как не он, наверняка знал, когда Грэга не будет на участке для того, чтобы успеть подложить несчастного Джерри в кусты?       Бедный парень… позитивный и улыбчивый андроид, вызывающий приятные ностальгические переживания прошлого. А ведь я умудрилась на него накричать, пусть в порыве истерики и пусть впоследствии извинившись. Это все равно не сбавляет чувства вины перед пареньком, который просто хотел, чтобы я чувствовала себя комфортно. Теперь же этот несчастный лежит где-нибудь на сборочном столе, убитый своим же соратником, которым может быть кто угодно. Даже тот самый информатор.       Мысли завели в тупик, а тупик неминуемо вел к новой панике. Вся эта затея с информатором заранее имела огромные дыры, например, что здешний дезертир легко может стать тем, кто на деле не хочет помогать. Нам с Кином никто не говорил о его истинных намерениях. Никто не рассказывал, по какой причине один из девиантов решил помочь людям, аргументируя тем, что «Маркус затеял что-то неладное». Нам просто сказали, что здесь есть «крыса», и мы верили, приняли это как должное. И что теперь? Когда Кин ушел из дома навстречу «крысе», кто-то подкинул в его двор труп! И как теперь мне поступить, когда в моем доме окажется кейс?! Со спокойной душой выйти на связь, делая вид, будто ничего не было?!       – Черт… – теряясь в ворохе мыслей, я накрыла лицо ладонями и остановилась на месте, стараясь успокоиться. Вероятно, кто-то мог за мной наблюдать, поэтому истерика сейчас не к чему. Я намеренно отодвинула загоняющие в отчаяние мысли подальше, стараясь переключиться на что-то менее пугающее. Один из таких вариантов появился достаточно быстро.       Что будет с Кином, если его отправят обратно в Штаты? Для человечества мужчина уже как день канул в лету, и вот, человек возвращается на свою родину, целым и невредимым. Для правительства это будет та еще проблема, хотя, зная наше руководство, уверена, все разрешится путем тюрьмы. Лишь бы спрятать эту ошибку подальше от народных глаз. Ведь Грэг был полностью прав: США, несмотря на предложение мира, продолжает вести анти-политику, обвиняя девиантов в том, чего они не совершали. Представить страшно, что будет, если гражданские узнают правду. Уверенность в кровожадности девиантов тут же пошатнется, в то время как сами Штаты будут выставлены не в лучшем свете.       Не могу не сказать, что эта возможность показалась мне сладкой. Чувство мести за собственную ложную смерть не могло быть полностью удовлетворенным, однако хотя бы одно предположение о разглашении нечестности правительства несколько успокоило. Паника отступила, усталость и сон начали принимать обороты. Окинув зеркало тусклым взглядом, я осмотрела серую комнату. За стол возвращаться не хотелось. Вскоре для меня нашлось неплохое местечко в углу, холодное, но с прекрасным обзором на все стены, что подарило хоть какое-то чувство безопасности.       Внутренние часы потеряли счет времени. Окон в помещении не было, и мне не представлялось возможным хотя бы предположить, наступил ли рассвет или за стенами до сих пор ночь. Лицо принялось гореть примерно через час – а может, и два – но я не желала вставать с пола и перемещаться на неудобный стул. Возвращаться к мыслям об информаторе и судьбе Кина я тоже не хотела. Через какое-то время удалось задремать.       Сон был тревожным и мрачным. Я вновь была в доме, но в этот раз не в родном, объятом пламенем, а в «месте временного пребывания». Здесь было тихо, сумрачно, одиноко, однако чувство надвигающейся опасности не отпускало. Первая тревожная мысль, которая посетила голову – «телефон». Я резко ринулась из гостиной к лестнице, но шум на втором этаже остановил меня. Испугавшаяся и напрягшаяся, я застыла у первой ступеньки, смотря наверх не моргая. Послышался электронный звук. Наверху забрезжил свет.       Дом резко поглотила тьма, постепенно рассасывающаяся по углам. Потерявшись в пространстве, я, все еще пребывая в ожидании чего-то страшного, несколько раз мотнула головой, разгоняя туман. Ясность проявлялась медленно, и где-то вдалеке двигалось несколько размытых фигур. Наличие в допросной кого-то еще напугало не на шутку. Я постаралась проморгаться, придавая фигурам четкость. Только теперь дошло, что щелчок во сне – ничто иное, как звук разблокированной панели. Дверь оказалась открытой. Несколько девиантов, среди которых я узнала только Коннора, вошли в помещение, расставляя что-то на столе.       RK800 стоял в стороне, рядом с зеркалом, наблюдая за работой своих собратьев. Жмурясь от света, я медленно встала на ноги, силясь понять, что вообще происходит. Между тем, на столе уже был разложены тарелка с сандвичами, пластиковый стакан с чаем и салфетки. Судя по всему, все это должно было стать моим завтраком. Неужели на улице светает?..       – Сколько я уже здесь?       Детектив даже не взглянул на меня, в то время как девиант, подготовивший стол к трапезе, опасливо покосился в мою сторону. Я не придала этому взгляду значение. Не было сил. Лицо едва ли не пылало огнем, да и сон еще не отпустил до конца.       – Около шести часов.       Классно. Даже не удивлена услышать столь значительное число. За шесть часов, четыре из которых наверняка пребывали в дремоте, я довольно сильно промерзла. Начинаю скучать по временному импровизированному посольству. Все-таки в том доме, может, и было скучно, все равно допросная не сравнится с теплом постели.       Ответ Коннора остался без замечания. Его по прежнему не интересовал мой внешний, наверняка не самый лучший вид. Он молча стоял у окна, ожидая когда собрат покинет комнату. В его руках было то, что напрягло похлеще тревожного сна. Глупо предполагать, что RK800 притащил сюда черные лакированные туфли для себя. То, что перекинутый через предплечье прозрачный чехол содержит в себе платье, было понятно с одного взгляда.       – Что это?       Детектив посмотрел на свои руки, после чего устремил свое внимание на меня, и, видит Бог, в этот момент в нем было очень сложно распознать сознательное существо. Настолько равнодушным и механичным был его взгляд, что меня передернуло от такой… машинности. На долю минуты я заскучала по привычной агрессивности девианта. Все-таки хоть такие негативные эмоции лучше, чем холодная стена в городе, полном одних только роботов.       – Вы же не планируете отправиться на встречу с Лидерами в этом?       «В этом» было сказано в сторону моей пижамы. Язык чесался съязвить на тему, кто именно виноват в моем неподобающем виде, но я быстро тормознула, сделав для себя очередное занятное открытие.       Меня не отправят домой. Меня будут держать здесь еще длительное время, если вообще не всю оставшуюся жизнь.       – Я что, не вернусь в свой дом? – пусть ответ был ясен, мне все равно требовалось его слышать. Вероятно, на деле мне просто хотелось поругаться с неприятной мне личностью, но Коннор, судя по его спокойному взгляду, не разделял этого желания. Девиант демонстративно подошел к стулу, когда андроид в сером комбинезоне поспешно покинул комнату. Туфли были уложены на сидушку стула. Платье – перекинуто через спинку.       – Вы вернетесь в место временного пребывания тогда, когда мы разрешим ситуацию с Сенатором Кином, – андроид не смотрел на меня, и как же это бесило! – До этого вам придется соблюдать меры усиленной безопасности так же, как и всем нам.       – Вы не можете просто запереть меня здесь, как обезьяну в клетке. Я ведь уже сказала вам все, что знаю.       Уверенный тон не мог пройти мимо внимания детектива. Так и не успев убрать руки с одежды, Коннор вскинул на меня внимательный, изучающий взгляд, из-за которого я ненадолго пожалела о своем напоре. Слишком открыто и уверенно говорил тот, на кого я так стараюсь надавить, вызвав ответную агрессию, сама не зная почему. И факт того, что девиант не поддается моему напору, бесил меня еще сильнее.       – Вероятно, вы не до конца понимаете ситуацию, Сенатор Труман. Я уже говорил, что в городе замечены факты исчезновения, и все это началось с вашим появлением. Хочется вам или нет, вам придется делать то, что от вас требуется. Если, конечно, не хотите усугубить свою ситуацию более серьезными подозрениями.       Коннор бросил на меня последний взгляд, чтобы убедиться в убедительности своих слов. По правде говоря, для меня они прозвучали как «Я не стану реагировать на твою провокацию, да и тебе советую держать язык за зубами», и что ж… у меня не было причин не послушать. Впрочем, у меня и слов не нашлось для того, чтобы найти хоть какой-то остроумный ответ. Все, что я смогла сделать когда детектив покинул комнату, это прикрыть глаза и сжать кулаки, ощущая, как негодует эго от не выраженного негатива. Как будто кто-то заткнул дуло дробовика, готового выстрелить в любой момент.       – Говнюк, – прозвучал беспомощный шепот, доставивший хоть какое-то внутреннее успокоение.       Сэндвичи были съедены достаточно быстро. Последние несколько часов вытянули все оставшиеся силы, и хоть желудок был полон – слабости это не убавило. Организм по-прежнему требовал отдыха, не говоря уже о повышенной температуре тела. Благо, горячий чай согрел хотя бы внутри, но я недолго пребывала в состоянии покоя. Достаточно было всего одного взгляда на оставленную одежду, чтобы окончательно испортить себе настроение.       Дожилась. Переодеваюсь в стенах допросной комнаты полицейского участка, чтобы отправиться на правительственные переговоры. Более того, переодеваюсь явно не в свою одежду, учитывая, что в моем арсенале нет таких высоких каблуков. Кто-то явно желает, чтобы я упала и сломала ногу.       Прикусив нижнюю губу, я хмуро осмотрела комнату как можно незаметней. Мало того, что здесь находится допросное окно, за которым любой может наблюдать за происходящим, так еще и камера в одном из углов. Мечта для фетишиста, не иначе! Конечно, вряд ли андроиды интересуются физическими данными, однако где гарантия, что данная запись в будущем не будет где-то использоваться?       Это предположение было глупым, по крайней мере, именно так я себя и чувствовала, давая себе отчет о том, что у девиантов попросту нет причин снимать как переодевается человек. Тем не менее, невыраженная ярость требовала сделать все, что в моих силах, чтобы избежать этой ситуации. Ну или как минимум просто выразить свое недовольство, поворчав и пошумев.       Я негодующе осмотрелась, задержав недоверчивый взгляд на зеркале. Готова дать девяносто девять процентов на то, что кто-то там наблюдает, пусть имея в целях не извращение. Чувство собственного достоинства все равно требовало проверить возможность наблюдения.       Аккуратно и неуверенно подойдя к окну, я хмуро посмотрела в сторону двери. Никакой реакции. Да и вряд ли кто-то среагирует.       – Эй? – несколько легких ударов костяшкой пальца по стеклянной поверхности прозвучали так, как будто это был выстрелы, отразившись эхом от голых стен. – Там есть кто-нибудь?       Глупая. Конечно, никто не ответит. Если бы даже и ответил, все равно выбора нет. Как бы я не была недовольна сложившейся ситуацией, представать перед Лидерами и правительством в пижаме мне совершенно не хотелось. Пришлось ухитриться и повернуться так, чтобы не засветиться грудью ни на камеру, ни на зеркало. Было сложно. Столько нецензурной брани в моей голове давно не звучало.       Платье оказалось идеальным по фигуре, словно сшитым по индивидуальным меркам. Застегнув молнию сбоку, я пригладила по бедрам черный велюр и повернулась к смотровому окну, чтобы оценить вид. Имя того, кто выбирал одежду, оставалось секретом, однако кем бы он ни был – у него как минимум есть вкус и умение точно просчитывать параметры человека по одному только взгляду. За все время, проведенное здесь, я не контактировала ни с одной моделью, призванной к пошивке одежды, а значит, имя выбравшего платье как на ладони. Только одна модель, помимо специализированных машин, может визуально анализировать человеческое тело, от его внешних данных до состояния внутренностей. Стоило этому имени проскочить в голове, как платье перестало нравиться. Я недовольно окинула свое тело взглядом, холодно отнесясь к довольно привлекательному виду. Навязчивая мысль, что Коннор приложил к этому руку, мгновенно взбесила, и я постаралась отстраниться от этого, принявшись надевать туфли.       Не наряжают ли меня для того, чтобы отправить обратно в Штаты? Вполне вероятно, что Маркус, после выходки Грэга, решит прикрыть переговоры. Я бы точно поступила именно так, тем более на фоне того, что оппонент в лице США уже заранее похоронил своих послов. Маркус точно не поверил убеждениям Уоррен, будто бы все это ради общей безопасности. И теперь перед Лидерами стоит огромный вопрос в виде «Что теперь делать?». С одной стороны нельзя показывать, что тобой можно манипулировать, с другой – любой лишний шаг может вызвать агрессию и окончательное уничтожение. В конце концов, девианты выиграли битву, но не войну, и они это понимают.       Резко осознав, в какой пропасти оказались андроиды, я даже застыла, сидя на стуле с протянутой к ноге рукой. Не хочу представлять, что за паника может творится в голове девиантов.       Увы, в комнате не предусматривались часы. Приведя себя в порядок, я не нашла ничего лучше, кроме как облокотиться о стол, стараясь не заснуть. После съеденных сэндвичей и чая это оказалось не просто. Мозг, который и так несколько дней не получал отдыха, при этом будучи в постоянном стрессе, совсем истощился. И пусть желудок вот-вот подготовит новую порцию энергии, даже на его переработку уходит немало сил. Меня вновь начало клонить в сон, и когда в комнате раздался сигнал интеркома – я, вырвавшись из дремы, обнаружила себя навалившейся на стол с рассыпанными по рукам волосами.       – Сенатор Труман?       Его голос стал как красная тряпка для быка. Точно не то, из-за чего мне бы хотелось просыпаться. Неприязненно поморщившись, я осмотрелась заспанными глазами, стараясь разглядеть Коннора в расплывающемся силуэте. Он стоял прямо на входе, взирая сверху вниз. От его холодного и равнодушного взгляда у меня загорелись уши и щеки. Благо, это было не смущение, а злость.       – Пора, – девиант коротко известил о приближающемся отбытии, когда я наконец сфокусировала на нем свой взгляд, после чего показательно сделал шаг назад, выйдя за пределы порога в коридор. Я потуплено осмотрела сложенную на столе пижаму, после чего сжала кулаки и с шумом встала на ноги, отпихнув стул. Вскоре мы были уже на пути к выходу в сопровождении все тех же солдат.       На сей раз участок кипел жизнью. Девианты сновали от стола к столу, как будто не имея возможности передавать данные через систему. В их руках мелькали бумажки, планшеты и еще какие-то вещи, которые мне никак не удавалось разглядеть – слишком остро мозг воспринял дневной свет, пробивающийся в окно. Щурясь и стараясь не оступиться, я так и не смогла разглядеть ни единого лица в участке, в то время как эти лица напротив – вовсю рассматривали меня. По крайней мере, именно так подсказывали инстинкты, отвечающие на чужие взгляды в спину.       На улице было шумно. Свет, несмотря на застилающие небо тучи, сильнее ударил в глаза. Привыкшая к нерушимой тишине и потолочным лампам, я несколько растерялась, ощутив, как в мозгу резко вспыхнули огни, из-за чего едва не полетела на ступеньки, зацепившись каблуком за выступ на пороге. И это было бы самое фееричное фиаско в моей жизни, если бы кто-то также резко и больно не схватил меня за плечо. Ослабшие ноги затвердели, я кое-как удержалась на месте, мысленно предчувствуя скорую боль в обнаженных коленках. Когда же падения не произошло – потеряно встряхнула головой и посмотрела на руку, дабы увидеть перчатку солдата.       Увы, это был не солдат. Это был Коннор. Очередной приступ раздражения накрыл с новой силой, заливая уши красным.       Девиант не сменил своего равнодушного взгляда. Его глаза буквально язвили «Ты даже ходить нормально не можешь», и будь его взгляд другим – наверняка бы ощутила хоть какой-то намек на благодарность. Нет. Благодарить я так и не пожелала, уверенно выдернув руку из его ладони. Оставшийся путь до внедорожника я старалась смотреть исключительно себе под ноги, чтобы ненароком не оступиться в очередной раз.       Стоит ли говорить, что никто из нас не проронил ни слова за всю поездку до мэрии? Коннор мгновенно отсел подальше, к противоположному окну, задумчиво уставившись на улицу, в то время как я попыталась обдумать свои слова на скорой аудиенции. Что, если Президент потребует от меня объяснений прямо во время встречи с Лидерами? Ведь для девиантов Штаты не в курсе причин произошедшего, а значит, в курсе могу быть только я. И что в таком случае мне ответить? Что понятия не имею, почему Кин сбежал? Врать не впервой, в конце концов, работа политика состоит из постоянных умалчиваний, однако ранее мне не приходилось нагло врать на глазах ходячих сознательных полиграфов!       От подобных мыслей стало мрачно. Нахмурившись, я искоса глянула в сторону девианта, сидящего по другую сторону заднего сиденья. RK800, никак не реагируя на мое присутствие, задумчиво потирал подбородок указательным пальцем, явно поглощенный какими-то своими мыслями. В таком виде он казался еще опасней. Кто знает, что скрывает эта голова?       Здание администрации показалось через пятнадцать минут поездки. Автомобиль медленно въехал в открытые ворота, после чего обогнул неработающий фонтан и остановился прямо у ступенек. В этот же момент Коннор встрепенулся от раздумий, подтянувшись и с деловитым видом поправив подолы пиджака. Его голубой диод мирно перемигнулся, после чего окрасился в желтый цвет. Девиант застыл. Он смотрел на меня.       – Что-то не так?       Прошло несколько секунд прежде, чем я поняла – вопрос задан мне. Как оказалось, я смотрела на андроида все это время, напрочь забыв о бдительности и такте. В этот раз уши покраснели от того самого смущения. И злости. Только на себя.       Я молча вышла из машины на улицу, опустив голову как можно ниже. Детектив не стал комментировать мое поведении, за что хотелось сказать ему «спасибо». Однако много чести. Вот уж точно чего я не стану делать.       Администрация, как и в прошлые разы, пустовала. Девушка-андроид у стойки не стала приветствовать нас, не вышла вперед, чтобы сопроводить к кабинету. Она лишь вскинула на нас взгляд, после чего вернулась обратно к своему терминалу. Идущие следом солдаты также остались в холле, остановившись по обеим сторонам от парадной двери. С этого момента единственным моим компаньоном – если его вообще можно так назвать – стал Коннор, молчаливо двинувшийся к лифтам. У меня не было особого выбора, кроме как следовать за ним, отгоняя тревожные мысли.       Лифт был погружен в молчание. Его мелодичная музыка, призванная успокаивать посетителей, наоборот раздражала. Хотелось поскорей закончить со всей этой историей, встретиться с Президентом и Лидерами, пережить линчевание и вернуться в «место временного пребывания». Пусть это не самое приятное место, и в принципе последнее место, куда бы я хотела сейчас отправиться, но там был хоть какой-то покой и тишина. Остаться с враждебно настроенным Коннором в одном лифте намного неприятней, чем чужое жилище с круглосуточной охраной.       Невольно дернув бровями, я хмуро покосилась на затылок девианта. RK800, пропустив меня вперед в лифт, перекрыл любой возможный путь на выход, отвернувшись лицом к дверям. Как будто я хотела или могла бы сбежать. Впрочем, чего еще можно ожидать от андроида, возомнившего меня врагом всего мира, а себя – народным защитником? Тем более теперь, когда случилось то, чего он так ждал – нарушение правил одним из послов. Не удивлюсь, если за холодной маской скрывается ликование от сбывшихся надежд. Представить страшно, в каком экстазе находится Норт, судя по ее открытой ненависти к человечеству.       Время, проведенное в лифте, мне показалось вечностью. Чем дольше играла музыка, тем меньше у меня оставалось терпения, и когда интерком мягко известил о прибытии, а створки разъехались в разные стороны – я глубоко вздохнула, ощущая как спадает напряжение. Все-таки стоять за спиной желающего моей смерти девианта довольно-таки тяжко. Однако когда RK800 вышел из лифта и свернул сразу налево по коридору – я опешила, едва только переступив порог.       Это был не тот этаж. По крайней мере, коридор явно не тот, через который мы с Грэгом направлялись в комнату для переговоров. Этот коридор был светлее, с бордовыми стенами, оббитыми чем-то мягким, напоминающим бархат. Светильники располагались через каждые полтора метра, ярко освещая помещение. Достаточно было посмотреть направо, чтобы понять – здесь нет фотографий. Здесь даже холла нет.       – Это не тот этаж, – я неуверенно осмотрелась, проговорив это скорее самой себе, нежели детективу. Андроид ничего не сказал, хоть и остановился, равнодушно смотря на меня, повернувшись полубоком. – Куда мы идем?       Детектив выждал несколько секунд, присматриваясь. Видимо, размышляет, стоит ли быть честным.       – Маркус хочет вас видеть, – наконец, произнес RK, чуть повернувшись в знак внимания. Нетерпеливое выражение его лица говорило совсем об обратном.       – А как же аудиенция со Штатами?       – Вы ведь не считаете, что после случившегося мы допустим вас к вашему руководству?       – Это мое право – иметь возможность переговаривать с начальством. Вы не можете меня этого права лишить! – разозленная заявлением детектива, я сделала к нему один шаг, указав пальцем на пол, требуя свое отобранное право здесь и сейчас. Такого поворота я не ожидала, учитывая что всю дорогу сюда рассуждала, на какие вопросы от правительства придется отвечать.       – Я уже устал напоминать вам, что вы не в том положении, чтобы требовать, Сенатор, – Коннор отозвался резко, но терпеливо, отчего еще сильнее разозлил. – Так что рекомендую оставить свои амбиции вне этого города.       – Это несправедливо!       – Послушайте меня внимательно, мисс Труман, – Коннор грозно подался вперед, указав на меня пальцем. Волей неволей, но я заткнулась, злобно смотря в его сверкающие от ярости глаза. – Быть может, Маркус видит в вас возможность мирного сосуществования с людьми, но я не Маркус. Я уже один раз рискнул безопасностью ради ваших потребностей, и вот чем это обернулось, – указывающий на меня палец взметнулся за спину детектива, в чем я увидела копирование своих жестов. Неприятно. Злит еще сильнее. – Нравится вам или нет, на сей раз вам придется последовать нашим требованиям.       – Вы только и делаете, что требуете. Не удивительно, что у Грэга полетела крыша!       – Неужели? – Коннор злобно ухмыльнулся и выпрямился, словно довольствуясь тем что услышал. Карие потемневшие глаза самодовольно сверкнули, отчего все внутренности разом напряглись в ожидании удара. – В таком случае, у меня появилась прекрасная причина для того, чтобы усилить надзор за вами до максимума.       Дурная весть, от которой повеяло проблемами. Я буквально остолбенела, растеряв свой былой пыл. Мой растерянный вид понравился детективу, решившему манерно поправить манжеты синего пиджака, тем самым показывая свое превосходство.       – Чем бы ни закончились решения Маркуса, ваше положение в любом случае уже не исправить, Ребекка. И не думайте, что после выходки вашего посла у вас будет шанс на свободное и беспрепятственное существование на территории нашего города. Надеюсь, вы это уяснили.       В последний раз кинув на меня презрительный взгляд – чем вызвал шевеление волос на затылке – девиант горделиво приподнял подбородок и двинулся прочь по коридору. Его слова звучали как обещание скорой смерти, и что-то подсказывало, что она будет далеко не быстрой и безболезненной. Потерявшись от услышанного, я еще несколько мгновений стояла как вкопанная, таращась на удаляющуюся мужскую спину. Когда детектив обернулся, остановившись у одной из закрытых дверей, я кое-как очухалась и поторопилась следом, пряча преисполненные злостью и отчаянием глаза.       Коннор ничего не сказал. Его рука едва коснулась дверной ручки, когда я подошла практически вплотную, после чего послышался щелчок. Дверь открылась.       Комната была светлой и приятной. По правде говоря, я никогда не была в центральном офисе мэра, ранее присутствуя исключительно в кабинетах для деловых встреч, да и само осознание, кому теперь принадлежит этот кабинет, рисовал совсем иные фантазии. Воображение искренне полагало, что личный кабинет Первого Лидера обязательно сделан в холодных оттенках, в нем обязательно должны быть элементы диодов. Хоть что-то, напоминающее о стиле «Киберлайф»! Однако представленное перед глазами удивило.       Это был уютный, небольшой кабинет с бросающимися в глаза мелкими деталями, благодаря которым обстановка располагала к работе: лампы, деревянные темные тумбочки, покрытые лаком, картины, статуэтки. В немногочисленных бюстах узнавались великие деятели человечества, и это казалось странным, учитывая кто именно отныне занимает помещение. Либо Маркус является ценителем эстетики, оставив все как есть, либо ему было лень переделывать кабинет. Отчего-то хотелось склониться к первому. Все эти мелкие детали как нельзя лучше подходили к темным, деревянным, покрытым лаком стенам. Но больше всего меня удивляло отнюдь не обстановка. Больше всего меня удивил стол, за которым устало сидел девиант.       Маркус не сразу заметил мое присутствие, глубоко погрузившись в монитор. Экран компьютера был стеклянным, и всякий мог видеть с какой скоростью сменяются выплывающие окна. Их движение заворожило. Еще больше завораживало то, что руки Лидера не двигались – вряд ли он хотя бы прикасался к клавиатуре.       Дверь за спиной с шумом захлопнулась. Первый Лидер заметно дрогнул, бездумно вскинув на меня голову. Я в свою очередь даже не могла пошевелиться, уставившись на монитор, где застыли системные окна.       – Сенатор Труман, – приветственно произнес девиант, откинувшись на спину кресла. Из-за стола показалась бледная рука, переливающаяся в дневном свете. Теперь понятно, почему он не стучал по клавиатуре. Он подсоединился к ней прямым касанием, сняв с кисти скин. – Я вас ждал. Присаживайтесь.       Не сразу поняв чего от меня требуют, я несколько секунд протупила на входе. Лидер озадаченно приподнял брови. Только после этого я двинулась к стулу, настороженно посматривая на компьютер.       – Что-то не так? – обеспокоенно, без тени улыбки произнес RK200, стоило мне оказаться на стуле.       По правде говоря, я даже понятия не имела как правильно выразить свое удивление, и стоит ли его вообще выражать. Взгляд все равно меня выдал, непроизвольно косясь на экран. Маркус хмуро перекинул внимание на компьютер. Через мгновение монитор потух. Лидер понял, в чем заключается мое замешательство, полностью повернувшись ко мне.       – Из соображения безопасности. Не все вещи можно хранить только в голове, даже если твоя голова – это компьютерный процессор, – нервная улыбка подсказала, что все здесь не так просто. Дальнейшие слова девианта подтвердили мои мысли. – Порой приходится хранить информацию на отдельном носителе, под особой охраной, чтобы никто не знал о твоих мыслях.       – Я так понимаю, что это на случай, если вы… – я не нашла слов, чтобы правильно выразить предположение. Оно и не требовалось. Маркус мгновенно его подхватил, несколько раз кивнув головой.       – Все верно, Сенатор. На случай, если я окажусь на свалке, – на этом слове девиант как-то странно усмехнулся, посмотрев на стол.       Тишина повисла гробовая. Несмотря на то, что окошко было приоткрыто, с улицы не доносились шумы. Молчание начало давить, но я даже не знала чем его разбавить. Ведь не я решилась на эту встречу, чтобы вести светские беседы. И когда беспокойство внутри начало зудеть, а ладони на коленях потеть от волнения, Маркус как будто очнулся от размышлений, вновь посмотрев на меня. В его гетерохромированных глазах мелькнула грустинка, и это мне совсем не понравилось. В который раз я вижу его таким… каким? Никак не подобрать слово!       – Вы наверняка понимаете, по какой причине я пригласил вас к себе, Сенатор Труман, – андроид сцепил пальцы вместе и уложил руки на стол, внимательно заглянув мне в лицо. Я ожидала такого внимания, но все равно оказалась не готова к разговору. Спасло только политическое умение держать морду кирпичом. – Как вы уже знаете, ваш коллега совершил крупную ошибку, нарушив правила безопасности. Его обнаружили этой ночью в одном из кварталов, и к его счастью он не проявлял агрессии. Поэтому мы обошлись одним заключением под стражу, пока не получим достаточно внятного объяснения его поступка.       – Но вы же не по этой причине решили пообщаться со мной наедине, верно?       Мое предположение было точным. Маркус, на секунду замолчав, выдержал на мне внимательный взгляд, после чего откинулся на спинку стула.       – Верно. Не по этой. Сегодня ночью на территории вашего посла было обнаружено тело. Хотя, вы и об этом в курсе, – в глазах девианта прочиталось искреннее беспокойство. – Надеюсь, вам не доставили крупных неудобств.       – Вы сейчас серьезно? – мой вопрос вызвал у андроида недоумение. Первый Лидер чуть нахмурился, задавая немой вопрос. – Сенатора Кина обвиняют в убийстве, а вы заботитесь о моем комфорте?       – Разве это преступление?       – Нет, это просто странно.       Маркус не мог не согласиться. Он на секунду опустил взгляд в стол, размышляя над ответом. Когда же глаза поднялись обратно на меня – усталости в них стало намного больше.       – Я пытаюсь быть вежливым, Сенатор. Увы, если говорить о людях, то среди нас это довольно редкое явление, как вы могли заметить, – это был легкий намек на Коннора, который открыто говорил о своем отношении к человеческому роду. Я ответила едва заметным кивком, от некоторой досады сжав губы. – Но если вы желаете сразу перейти к делу, то ответьте – вы можете предположить причину, по которой Сенатор Кин попытался покинуть дом?       – Я ведь уже ответила на все вопросы.       – Я бы все равно хотел узнать все лично, – настойчивость вызвала у меня волну подозрений. Маркус заметил это по настороженным глазам, после недолгой паузы предприняв попытку убедить меня в своей честности. – Я не Коннор. И воспринимаю информацию совсем иначе, не как он. Коннор заинтересован в безопасности андроидов, и я с ним не спорю. Он прекрасно выполняет свою роль в нашем обществе. Но мыслим мы совершенно по-разному. Коннор это не отрицает, потому что в отличие от него я не вижу врагов в каждом встречном человеке.       Не могу скрывать, его речь произвела на меня впечатление. Словам Маркуса хотелось верить, и главным образом благодаря его общему виду. Пусть в моей голове он все еще был врагом номер один, главная цель которого – уничтожить род людской. Усталость на его лице была такой искренней, что оставалось только удивляться, как сильно реальность разнится от того, что было навязано правительством.       Мне не удалось сдержать невеселой улыбки, горестно признавая, насколько хороша пропаганда США против девиантов. Первый Лидер заметил, как дернулся угол моих губ, не оставив это без замечания:       – Что-то не так?       – Нет, ничего, – улыбка стала еще заметней и грустней. Не в силах смотреть на девианта, я опустила взгляд на свои руки. – Просто это забавно. Мое начальство рисовало вас как беспощадного убийцу, для которого есть только один язык – язык насилия, – эта мысль была такой тоскливой, что я позволила себе на секунду глянуть в лицо девианта, дабы увидеть хоть какую-то реакцию. Реакция была, но не такая, какую я ожидала видеть. Маркус понуро опустил голову, однако через секунду до меня дошло – он не голову опустил. Он понимающе кивнул. – Не ожидала, что вы можете быть таким…       – Человечным?       Язык не повернулся произнести слово вслух, и Первый Лидер сделал это сам, с тоской посмотрев мне в лицо. Я тактично промолчала, сжав губы в тонкую полоску, тем самым давая понять, насколько точно девиант подобрал слово.       – Первая попытка отыскать свободу обернулась революцией, и, думаю, вы не станете спорить с тем, что она слишком много забрала и у людей, и у андроидов. Я не горжусь произошедшим в ноябре, Сенатор, пусть революция и принесла нам неприкосновенность и территорию. Так что мне не за что винить ваше правительство.       – Уверены, что не за что?       Наш разговор был больше похож на обмен намеками, которые могли понять только мы с Маркусом. Бдительность упрекала меня в моей невнимательности. Как я вообще смею разговаривать с Первым Лидером о своих представлениях, о том, что втирал нам президент и о том, в чем можно упрекнуть США? Однако другая часть меня уверенно твердила об одном: с этим существом можно чувствовать себя в относительной безопасности.       Что это такое, Бекки? Доверие? Прочь его из головы!       Первый Лидер понимающе кивнул. Какое-то время мы находились в молчании, словно отдавая дань сложившейся войне между девиантами и людьми. Пауза затянулась.       – Так… вы можете что-то сказать о своем коллеге, Сенатор?       С возобновлением разговора как будто гора сошла с плеч. Мысленно порадовавшись ненадобности судорожно искать тему для беседы, я поелозила на стуле, расправив плечи и всем своим видом показывая готовность продолжить разговор. Маркус не обратил внимания на мою неусидчивость, вновь подсев к столу ближе.       – Мне нечего вам сказать, Маркус. Мне неизвестны мотивы Грэгори, – пусть это была чистой воды ложь, она все равно подтолкнула меня на закономерную мысль, от которой стало грустно. Мой тон вмиг помрачнел. – По правде говоря, в последнее время мне вообще мало что известно.       – Я ожидал именно такого ответа, – Первый Лидер откинулся на спинку кресла, задумчиво смотря в стол. Его тон был неопределенным: не то усталым, не то равнодушным. Определить эмоцию было очень сложно, и я решила рискнуть, искоса смотря на девианта.       – Считаете, я вру?       – Считаю, что вас отправили на охоту, не объяснив на кого охотиться.       Любой другой человек решил бы покрутить пальцем у виска. Мол, какая охота, о чем говорит этот дурной? Но я то знала, о чем идет речь. Уже во второй раз за все время я ощущаю себя тем, кто совершенно не понимает смысла происходящего. По всем законам политики я, как международный посол, должна быть лучше всех подкована в сути и целях переговоров и действий своей страны, а на деле получается совсем иначе: правительство вдруг объявляет меня мертвой, коллега внезапно срывается в неизвестном направлении, а на его территории оказывается труп. И пусть мотивация Кина для меня была понятна. Девианты этого ведь не знали. Немудрено, что для Маркуса я выгляжу как брошенный на произвол судьбы слепой котенок, еще не отошедший от рождения.       – Если вы знали, что я отвечу, то для какой цели пригласили меня к себе?       – Вы же понимаете, что произошедшее не оставит нашу общественность равнодушной? – Маркус обратился к компьютеру, как будто намереваясь мне что-то показать. Любопытство пересилило, заставив меня искоса посмотреть в стеклянный монитор.       – Все еще не понимаю, к чему вы клоните.       – К тому, что я бы хотел поставить вас в известность моих дальнейших планов, прежде чем позволить вам контактировать с остальными Лидерами, – как оказалось, никто ничего мне показывать не планировал. Первый Лидер принялся выводить на темный экран какие-то коды, явно программируя компьютер на какое-то действие. Несмотря на свою занятость, девиант опять повернулся ко мне, отчего я, застигнутая врасплох, резко отстранилась, стараясь скрыть факт подглядывания. – Должен сообщить, что сегодня переговоры не планируются. Ваше руководство поддержало идею перенести дальнейшие обсуждения на следующий день, и я их понимаю. Наше перемирие – хрупкий лед, и когда кто-то подозревается в предательстве – нужно время, чтобы загладить все так, чтобы лед не треснул. Однако как бы я не был уверенно настроен на установление мирового договора, нам с вами все равно придется провести свое заседание с остальными, чтобы определить дальнейшие рамки вашего здесь пребывания.       На этих словах глаза Маркуса заимели виноватый огонек. Девиант недолго помолчал, видимо, подбирая правильные слова. Коды на темном экране застыли, сигнализируя о полном внимании Маркуса в мою сторону.       – Я бы хотел попросить у вас прощения за все неудобства, которые вам пришлось вытерпеть этой ночью.       – Ничего, – несмотря на свой непоколебимый тон, в глубине души я была благодарна Лидеру за такие слова. Маркус, судя по всему, так же был благодарен за мою отходчивость. С его плеч как будто упал камень, настолько сильно оживилось выражение его лица. – Это оправдано.       – В таком случае, вы понимаете, что нам придется принять какие-то меры по усилению безопасности.       Одно упоминание о мерах безопасности напрягло. Куда еще-то усиливать то, что и так усилено до максимума? Единственное, что еще могут сделать девианты – переселить меня в однокомнатную квартиру с голыми стенами и без мебели, и напихать в нее кучу камер с записывающими устройствами. Первое они вряд ли сделают, а вот второе запросто.       – Я знаю, это не самая лучшая новость для вас, – видимо, все мои мысли были написаны у меня на лице, раз Маркус решил произнести следующее. – Но зато я могу вас обрадовать. Ваш коллега отправится домой сегодня в полдень. Ваше руководство в курсе моих решений и уже готовится к его возвращению, хоть я и представить себе не могу, как именно они будут разрешать ситуацию с объявленной смертью Сенатора…       – Вы отправляете его домой? Почему?       Маркус не ожидал быть перебитым. Его оторопелый взгляд скользнул по моему лицу, после чего андроид едва заметно кивнул, говоря уже не таким уверенным голосом.       – У нас нет подтверждения того, что Сенатор Кин причастен к смерти Джерри. На камерах отсутствует факт появления девианта на заднем дворе дома. Да и в любом случае, отключение системы произошло в то время, когда вы были здесь, вместе с Сенатором Кином. Этого уже достаточно для того, чтобы понять, что к убийству ваш коллега не может иметь прямых отношений.       – Но он нарушил правила, – я предприняла слабую попытку поспорить, чувствуя, что в решении Маркуса скрыто нечто иное, нежели отсутствие доказательств убийства. Первый Лидер согласился кивком головы, продолжив пояснения.       – Верно. Он покинул территорию своего участка без сопровождения. Однако этого мало, чтобы убить человека, тем более того, кто прислан сюда для установления мира.       В последних словах буквально читалась истинная причина решения. Сощурившись, я чуть склонила голову на бок, выказывая полное внимание. Первый Лидер нахмурился – явно занервничал.       – Вы не поэтому отпускаете его, не так ли?       – Зоркий глаз, Сенатор Труман. От подкованного дипломата ничего невозможно скрыть, верно? – без улыбки произнес Лидер, тем самым подтверждая мои сомнения. – Возможно, мы производим впечатление недалеких политических деятелей, но одно скажу точно – для вас не станет секретом то, что я не верю заверениям вашего правительства относительно причин объявления вашей смерти. Я вижу, что на самом деле происходит. Кем нас хотят выставить перед всем миром. Но я не стану подтверждать их идею, что мы бездушные убийцы, готовые уничтожить любого, кто посмотрит в нашу сторону.       Разговор принял опасный оборот, но несмотря на это я себя в опасности не чувствовала. Напротив, ход Лидера был мне понятен. Его решение отправить Кина домой ставит правительство США в затруднительное положение на фоне того, что нас заранее выставили мучениками, объявив гражданским о крайней жестокости и опасности девиантов. Теперь даже мне интересно посмотреть на то, как Президент будет выкручиваться из сложившейся ситуации.       Мне не было стыдно за легкую улыбку на своих губах. Маркус понимающе улыбнулся в ответ.       – Хотите поставить Штаты в затруднительное положение?       – Судя по вашей реакции, вы не против.       – Вы даете моему коллеге второй шанс на жизнь. Нет, я не против, – девиант в который раз за разговор кивнул. Некоторые вопросы относительно его решения все равно остались, и я поспешила их разрешить. – Почему вы рассказали мне об этом?       На долю секунды Маркус вопрошающе нахмурился, но через мгновение понял, о чем идет речь. Ответ у него нашелся сразу. По правде говоря, он меня обескуражил.       – Остальные еще не знают о моем решении. Для многих из них это станет оскорблением, в частности для Норт и Коннора, так что я бы хотел, чтобы для вас эта информация не была новостью.       – Хотите, чтобы я сохранила холодное лицо?       – Хочу, чтобы вы были готовы к возможным претензиям в вашу сторону, – черт его знает, что это – забота или попытка подстелить самому себе солому. В любом случае, я понимала андроида как никто. Мне бы точно хотелось иметь кого-то вроде союзника в числе врагов, который будет рад моему решению, в отличие от собственного народа. – А они будут. И вы даже можете предположить от кого.       Ответ лежал на ладони. Из всех Лидеров только двое не питали к людям какой-либо симпатии, и имя одного из них будет высечено на моем надгробии. Если, конечно, Коннор все-таки пристрелит меня, а я уверена, что это произойдет рано или поздно. Тем более с моими целями.       – У вас остались ко мне вопросы?       Маркус задал вопрос, скорее, из вежливости, чем из желания убедиться, все ли мне понятно. Вместо ответа девиант получил уверенный кивок головой, мол, нет, вопросов нет. Его удовлетворил такой исход беседы. Судя по уставшему взгляду разноцветных глаз, Первому Лидеру хотелось поскорее закончить разговор и вернуться к другим делам, вероятно, к извещению своих соратников о принятых решениях. Мне же хотелось другого – добраться до уборной, если это вообще в принципе возможно, будучи под личным надзором самого Начальника внутренней безопасности. Утренний чай и бессонная ночь дали организму жара.       – В таком случае, наш разговор я считаю оконченным. И я бы хотел попросить вас оставить все сказанное в этом кабинете, Сенатор Труман, – я едва только привстала со стула, чтобы попрощаться, как девиант поддался над столом, сменив легкую улыбку на суровость. – Вы умный человек, Сенатор. Думаю, вы отлично понимаете, по какой причине я прошу вас об этом.       – Верно, – аккуратно встав из-за стола, я приободрила девианта, дернув уголками губ. – Я все понимаю.       – В таком случае, я прошу вас дождаться начала заседания в кабинете для аудиенций с вашим руководством, – Первый Лидер вернулся к спинке кресла. В глазах его читалось некоторое облегчение, как если бы у него стало меньше причин для беспокойства. – Коннор отведет вас к месту…       Дверь за спиной открылась. Маркус прервался, чуть отклонившись вбок, чтобы увидеть вошедшего. Я и сама на рефлексах обернулась, ожидая почувствовать холодный взгляд карих глаз и нескончаемые потоки презрения в свою сторону. Однако вместо уже привычного мне равнодушия встретила плохо скрытое презрение. И пусть Норт встречалась мне ранее всего один раз. Интуиция все равно при виде этого персонажа заголосила невыносимым криком, требуя держаться подальше. Как будто бы я уже знаю кто это и на что она способна.       Молчание Первого Лидера говорило о том, что он, как и я, совсем не ожидал увидеть именно этого андроида. Впрочем, сама Норт тоже явно была недовольна своим присутствием в моем обществе. Пусть ее лицо практически ничего не выражало, в глазах читалось презрение, стоило только их взгляду на секунду устремиться в мою сторону.       На наших лицах был такой вопрос, что девиант – которого что-то внутри не позволяет назвать «девушкой» – равнодушно пояснила, не ожидая наших замечаний:       – Коннору пришлось уехать. Он попросил меня сопроводить нашего Сенатора, – на последнем слове намеренно был сделан акцент. От раздражения у меня аж зубы свело и руки зачесались. – В зал аудиенции.       – Он не предупреждал меня о своем отбытии.       Норт с показательным равнодушием пожала плечами.       – Не ко мне вопросы.       Ее тон был таким недовольным и раздраженным, что я мысленно возмутилась. Позволила бы я себе так разговаривать с Президентом Уоррен, и меня бы давно выгнали на улицу, лишив всего, чего даже нельзя лишить. Еще больше я возмутилась спокойной реакции Маркуса, когда решила взглянуть в его сторону. Конечно, я поспешила, назвав его поведение «спокойным». Первый Лидер буквально всем своим телом кричал о том, как устал: мужские плечи осунулись, веки на несколько мгновений тяжело прикрыли глаза. Вид у него был замотанным, хотя буквально пару минут назад девиант простодушно улыбался.       – Ладно… неважно. Просто отведи Сенатора Труман в кабинет.       Норт не ответила, отойдя в сторону и открыв для меня дверь. Отныне все ее внимание было направлено на меня, и, если честно, душа леденела от такого взгляда. Лучше бы и впрямь вошедший оказался бы Коннором. Может, он и не самая позитивно настроенная личность, все равно относится к тебе с опаской, а не смотрит как на кусок дерьма.       Кивнув Маркусу в знак прощания, я поспешила пройти мимо девианта, не удосужившись проследить, ответил ли на мой знак уважения Первый Лидер. Хотелось как можно скорее протопать мимо андроида, тем более что организм все сильнее требовал в уборную. Даже думать не хочу, как именно отреагирует Норт с ее ненавистью ко всему человеческому, если я внезапно остановлюсь по дороге и попрошусь в туалет.       Мы довольно быстро дошли до лифта. Девиант, одетая по дорожному в темный плащ и темные брюки, шла за спиной. На ее фоне я ощущала себя расфуфыренной дамочкой с очень привередливым характером. Норт шла молча, бесшумно, в то время как я цокала каблуками по кафелю. Этот звук вдруг начал раздражать. Лучше бы меня отправили сюда в пижаме, а не в туфлях, грохочущих на всю округу!       Вопреки поведениям остальных девиантов, Норт, войдя в лифт после меня, не стала разворачиваться ко мне спиной. Андроид, сложив руки на груди, остановилась напротив, без стеснения смотря мне в глаза. Под пристальным вниманием мне стало тесно в этом дурацком платье. Меня словно вели на исполнение смертного приговора, ожидая в каждую минуту какой-то подвох. Насколько я политически выдержанный человек, но все равно не смогла долго смотреть в ответ. Меньше чем через пять секунд я пасмурно отвернулась к зеркало. Норт продолжила сверлить меня взглядом, пока лифт не раскрыл свои дверцы. Теперь за спиной оказалась я. Девиант молча вела меня вперед, по темному коридору с ковролином на полу. Спасибо хоть за то, что каблуки не стучат.       Впереди показалась дверь кабинета, и я застыла в двух метрах. Войти внутрь означает остаться в нем на неизвестный срок, а уборная мне все равно очень требуется! Либо сейчас, либо никогда! Видимо, я слишком долго думала. Норт, открыв дверь нараспашку, посмотрела на меня из-за плеча. Поняв, что входить внутрь я не тороплюсь, девиант развернулась всем телом, раздраженно сверля меня взглядом.       – Ну? – выжидающе протянул андроид, в который раз сложив руки на груди. Слабо заплетенная коса на ее плече тяжело соскользнула вниз, на секунду привлекая мое внимание.       Нужно было ответить. Либо я скажу как есть, либо войду в кабинет, дав девианту новую причину для презрения и раздражения. Второе меня точно не устраивает. Остается найти способ, как воплотить первое…       А почему я вообще ее так боюсь?       – Мне нужно в уборную.       Ощутив прилив сил от мысленного вопроса самой себе, я все равно сжала кулаки, как будто в ожидании удара. Девиант не сменила жесткого выражения лица, какое-то время помолчав. Я ждала чего угодно: от усмешки до гнева, но точно не молчаливого повиновения. Девиант порывисто вернула дверь в исходное положение, после чего, не убирая скрещенных рук, раздраженной походкой двинулась дальше, вглубь коридора. Ее молчаливое поведение так резко контрастировало с нашей предыдущей встречей, что я на мгновение потерялась, застыв в ступоре. Только через несколько секунд до мозга дошло, что нужно делать. Ноги едва ли не бегом понесли меня вслед за уже отстранившимся Лидером.       Мы шли недолго, буквально десять метров. Здание снаружи смотрелось крупным, но внутри его длинные коридоры казались куда больше. Миновав несколько дверей, Норт остановилась у одной из них. На деревянной поверхности не было табличек или указателей – в социуме человека они бы непременно были, однако девианты, судя по всему, решили попросту избавиться от этих деталей. Андроид протянула руку, опустив дверную ручку вниз, и когда дверь распахнулась – вошла внутрь, даже не побеспокоившись, иду ли я следом. В открывшемся помещении вспыхнул холодный свет. Я быстро шмыгнула следом, мысленно уже делая то, ради чего сюда пришла.       Уборная комната была просторной и светлой, но пыльной. С первого взгляда было видно, что уборка здесь не проводилась, да и посетителей здесь не было довольно давно. Зеркала покрылись слоем пыли, в воздухе стоял спертый запах. Я настороженно прошлась по кафелю, отмечая, насколько, должно быть, величественно ранее смотрелась эта комната с огромной раковиной, искусственными пальмами и крупными зеркалами на всю стену. Сейчас от былого блеска и лоска ничего не осталось. Только блеклость.       Норт никуда не намеревалась уходить. Застыв у входа, девиант вновь сложила руки на груди, внимательно наблюдая за моим поведением. Наверняка ожидает, что придется бросаться мне вслед, заимев прекрасную возможность обвинить меня в бегстве. Это было так смешно и глупо, не говоря уже о том как нетактично, что я, осмотревшись, с намеком посмотрела на андроида. Мой взгляд эффекта не возымел. Норт как стояла, сверля меня взглядом, так и осталась стоять.       – Я бы хотела уединиться, если вам не сложно.       Какое-то время андроид ничего не выражала, неотрывно смотря мне в глаза.       – А если мне сложно?       Я была готова к подобному ответу, но все равно не смогла сразу что ответить. Девиант не желала отступать, по ее лицу было заметно. Тем не менее я все равно продолжила гнуть свою палку, не отводя от Норт встречного взгляда.       – Вы, наверное, не поняли. Мне необходимо уединиться, – на сей раз я проговорила слова с нажимом, сдерживая себя от того, чтобы сжать кулаки. – И это вполне человеческая потребность.       – Я не человек, если вы еще, конечно, не заметили.       – Зато я человек. И ваше поведение как минимум не этично!       Лицо Норт ни капли не изменилось. Все такое же каменное выражение лица, разве что взгляд насквозь пропитан презрением. Казалось, будто в эти секунды молчания андроид раздумывает, как правильно среагировать на настойчивость: ответить или поднять руку? Последствия второго пересилили волю девианта. Норт чуть склонила голову к плечу, пристально наблюдая за моими глазами.       – Вы и ваш многоуважаемый коллега, – последнее слово, выделенное особым акцентом, прозвучало как издевка, но я не тронулась с места, грозно смотря на Норт, сделавшую ко мне один медленный шаг. – Подозреваетесь в убийстве одного из моих собратьев, Сенатор. Так что у вас осталось не так много привилегий, чтобы указывать мне на этику.       – Мерите все исключительно правами? – разозленная от услышанного, я горделиво приподняла подбородок. Если эта особа хочет задавить меня своим давлением, то у нее это точно не получится. Я не позволю. – В таком случае, я напомню про право на соблюдение моих естественных потребностей! И уединение является одним из них.       Норт взбесилась. Не физически, но морально точно. Весь гнев и ярость буквально читались в ее взгляде. Она точно пыталась выжечь во мне дырку, и что-то подсказывает, что внутри ее систем возник вопрос «Почему у нее это еще не получилось?». Что ж, я тоже задалась этим вопросом. Настолько ее взгляд был тяжелым и прожигающим!       Молчание длилось, казалось, вечность. Со стороны наше поведение напоминало игру в гляделки, однако атмосфера такой игры скрывалась далеко не в дружеской атмосфере. В любой момент кто-то проиграет, и по мне это было сравнимо поражению, даже смерти. Показывать перед этим существом свою слабость? Нет уж.       Норт прочувствовала мою стойкость, вероятно, удивилась ей. Когда уголки ее губ дернулись в улыбке, в комнате резко повеяло подвохом. Как будто именно такого поведения от меня и ждали. Не могу не сказать, что меня это не напрягло. Когда недруг смотрит так, словно одержал победу – всегда начинаешь ерзать на месте.       – Я не обязана выполнять твои пожелания по щелчку пальцев, – резкий переход на «ты» ошарашил. Я потупила взгляд, оцепенев на месте, потерявшись: то ли сделать шаг назад от вновь наступившей Норт, то ли выдержать эти нелегкие минуты, гордо подняв голову. – И мне абсолютно наплевать, что там считает Маркус или Саймон. В отличие от них, я не слепая и все вижу ясно.       – Я вообще не понимаю к чему все это…       – Не надо строить из меня идиотку. Я вижу, как ты себя ведешь. Молчишь, делаешь вид, будто тебя ничего не волнует. Будто ты пришла сюда с благими намерениями. Но я знаю таких людей, – ее голос был пропитан завидным омерзением. От холодного тона у меня мурашки побежали по телу. – Все ваше показательное «Я не знаю, что происходит» – просто пыль в глаза.       – Я могу расценить это, как обвинение, – кое-как процедила я сквозь зубы, сжимая кулаки от злости.       – Расценивай как хочешь. На меня ваши политические уловки не действуют.       – Вы считаете право на неприкосновенность – политической уловкой?       – Я считаю, что все люди без исключения готовы рыть политику как черви землю, лишь бы прикрыть свою задницу.       Это было отвратительно. В моей жизни встречались разные люди, но никто из них не вызывал у меня такого сильного омерзения! Сказала бы я подобное в сторону иностранного посла, и меня бы давно выгнали с работы, отобрали лицензию и оставили где-нибудь под мостом, лишив финансов на жизнь! Даже Коннор не позволяет себе подобных высказываний в наш с Грэгом адрес, а этот парень точно не питает к людям симпатии. Подумать страшно, как отреагировал бы Маркус, узнай он как ведет себя один из его приближенных соратников.       – Я знаю, из чего вы сделаны, Труман, – она говорила о роде человеческом, скривившись так, как будто разговор велся о фекалиях. Между нами осталось минимум расстояния. Казалось, будто кожу обдает не искусственная вентиляция, а дыхание самого Дьявола, или как минимум его сестры. – Люди могут бесконечно долго делать непричастный и невинный вид, но я вижу каждого из вас насквозь. Я не слепая, в отличие от остальных. Я знаю, что ты прячешь.       Девиант одной фразой убила всю мою уверенность. Ноги едва не подкосились, в голове пролетела сотня мыслей о том, что именно подразумевает андроид. Самым очевидным был только один.       Похлопав остекленевшими глазами, я открыла рот, чтобы выдать хоть какую-то жалобную и наверняка неправдоподобную речь, как дверь за спиной Норт отворилась нараспашку. Девиант не повела головой в сторону шума, не дернулась, не оторвала от меня взгляд. Она продолжила сверлить меня холодным взором, обвиняя меня во всех грехах мира.       – Норт?       Голос Саймона был встревоженным, но тихим, словно его обладатель боялся стать причиной ядерного взрыва. Девиант в свою очередь медленно посмотрела себе за плечо в знак внимания.       – Что вы здесь делаете?       – Беседуем, – женская интонация показалась мне чуть вздернутой, но я не осмелилась выглядывать из-за плеча Норт, чтобы увидеть ее лицо. Андроид сама ко мне повернулась, нацепив приторную улыбку. Вид у нее был такой, что отвечать совсем не хотелось, – не так ли, Сенатор Труман?       – А Маркус знает о вашей беседе?       Улыбка с лица Норт не исчезла, но выражение глаз говорило о многом. В ее зрачках разве что не плясали дьявольские огоньки, готовые сжечь все, что попадается на пути. Сейчас на пути была я, и мне это совсем не нравилось, несмотря на то, что причиной гнева явно был Саймон.       – То, чего Маркус не знает, ему совсем не повредит, – она чуть склонила голову набок, всматриваясь в мои глаза. Мне удалось стойко снести взгляд, хоть мурашки на руках выдали ощущения с лихвой. – Тем более, что мы уже закончили. Верно, Сенатор?       Ох, как же хотелось сказать что-нибудь едкое! Инстинкт самосохранения не позволил, не говоря уже о том, что любые колкие замечания в ее сторону смогут усугубить проблему. Подобным существам точно не стоит давать лишний повод для ненависти.       Я стояла смирно, сжав прижатые к бедрам кулаки. Прежде чем развернуться и уйти, Норт злобно дернула правым углом губ, окинув меня оценивающим взглядом. Развернувшись, девиант устремился прочь, мимо все также одетого в военную экипировку Саймона, сопровождающего ее настороженным взглядом. Вскоре мы остались одни. Только тогда легкие жалобно сжались. Как оказалось, я неосознанно затаила дыхание больше чем на минуту.       Саймон не проронил ни слова, лишь кинув на меня виноватый взгляд. Андроид вышел из уборной, оставив меня одну. По правде говоря, я даже забыла, зачем сюда пришла и вместо того, чтобы использовать комнату по назначению, приблизилась к раковине на ослабевших ногах и вцепилась в нее холодными пальцами. Тело пробила мелкая дрожь, не то от перепада собственной температуры, не то от волнения.       Как долго я вообще выдержу в такой обстановке? Как долго я буду справляться с тем грузом, что упал на плечи после ухода Грэга? Конечно, ранее я также была одна, посреди города самого злейшего недруга, но черт… раньше меня грела одна только мысль, что Кин находится в соседнем доме, в зоне теоретической досягаемости. А теперь что? Теперь полное одиночество с андроидом на хвосте, который «знает, что я скрываю». Неужели они нашли телефон?.. да быть того не может! Меня бы давно отправили на ту сторону вместе с Грэгом!       Спокойно, Ребекка. Ты еще ничего не знаешь, но уже разводишь панику… не стоит.       Закончив с туалетом, я вышла в темный коридор. Норт здесь не было, зато был Саймон, терпеливо ждущий у закрытой двери, дабы сопроводить обратно в кабинет. Он встретил мое появление дружелюбной, молчаливой улыбкой, после чего кивнул в знак приглашения и отправился обратно к кабинету. Я последовала за ним, решив не нарушать тишину неуместными разговорами. Тем более, что в самом кабинете уже был полный состав. Все Лидеры сидели на своих местах, разве что Джош стоял у окна, хмуро рассматривая происходящее на улицах. Все среагировали на наше появление: Маркус, явно что-то горячо обсуждающий, осекся; Норт, кинув на нас мимолетный взгляд, помрачнела; Коннор и Джош просто взглянули в нашу сторону – но ни на кого из них я не обратила внимания. За столом был еще один участник.       За столом сидел Грэг, закованный в наручники и с закрытым клейкой лентой ртом.       Мужчина поднял на меня взгляд и тут же напрягся. Он не попытался ничего сказать, просто молча сидел на стуле, окруженный двумя солдатами с оружием. Даже не промычал при виде нас с Саймоном. Я же на секунду потерялась, застыв на входе. Недосып сказался на работе нервной системы. Только через мгновение я приняла холодный вид, как будто совсем не удивлена присутствием Кина. Конечно, никто мне не поверил. Конечно, никто не стал это комментировать.       – Что ж, раз мы все здесь, – Маркус не стал дожидаться, когда я сяду на свое место, тактично начав беседу, чтобы отвлечь всеобщее внимание на себя, – мы можем начать. Сегодня мы не станем выходить на связь со Штатами. Президент Уоррен согласилась дать нам возможность разрешить наши проблемы, так что у нас с вами есть время.       Кажется, никто не слушал Маркуса, хоть на деле все было иначе. Каждый слушал внимательно, просто смотря в другие стороны. Коннор смотрел на стол, перебирая по нему пальцами правой руки; Норт мрачно смотрела в стену; Джош так и не вернулся к столу, без интереса смотря в окно. Единственный, кто был всем вниманием обращен к Первому Лидеру – я. Маркусу и этого хватило, чтобы продолжить после недолгих секунд паузы:       – Обрисую ситуацию, – Маркус откинулся на спинку стола, хмуро осмотрев соратников. – Как вы все знаете, несколько дней назад пропал андроид. Еще позже – еще один, из обслуживающего персонала. Оба андроида были найдены, и, увы, далеко не в том состоянии, в каком бы нам хотелось.       Никто ничего не произнес в ответ. Маркус его и не требовал, вновь помолчав пару секунд.       – Мы потеряли друзей, – или мне показалось, или Норт фыркнула при озвучивании этих слов? – И нашли их в довольно запутанных обстоятельствах, на территории наших гостей.       Вновь молчание, постепенно становящееся напряженным. Я-то точно напряглась, почуяв нечто неладное в словах девианта. Он сказал «нашли их на территории наших гостей»… почему он так сказал? Ведь найден был только Джерри.       – Это вынуждает меня принять решение об усилении контроля, не говоря уже о том, что один из Сенаторов нарушил наши правила.       – Правила? – Норт, сидящая рядом с Маркусом, возмущенно взглянула на своего Лидера. Она напрягла своим резким поведением всех. Даже Коннор недобро нахмурился, продолжая сверлить взглядом стол. – Во дворе его дома найден труп!       – Норт, – угрожающе буркнул Джош, посмотрев на девианта через плечо. – Умерь пыл.       – Речь идет о нашей безопасности!       – При всем уважении, – вот уж от кого я не ожидала что-либо услышать, так это Коннора. Он все также неотрывно смотрел в стол, продолжая мягко перебирать пальцами. Диод на его виске не сменил голубого цвета. – Но у нас нет оснований делать подобные выводы.       – Того, что мы имеем, достаточно для того, чтобы всадить им пулю в голову!       – Считаешь, что располагаешь куда большей информацией, чем я?       – Считаю себя не настолько глупой, чтобы отрицать очевидное!       Оба девианта вступили в агрессивную перепалку, едва ли не выплевывая слова, словно кобры, плюющиеся ядом! С одного взгляда было ясно, насколько эти двое не в ладах. Норт, как сорвавшаяся с цепи разъяренная собака – «гавкала» громко, грозно, недовольно, в то время как Коннор смотрелся сдержанно и холодно, хоть его тон говорил совсем об обратном. В любой момент эта бомба грозилась взорваться, и остальные Лидеры понимали это даже лучше, чем мы с Кином – андроиды напряглись, настороженно переглядываясь.       – Коннор, – Маркус решил внести лепту в разгоряченный разговор, воспользовавшись молчанием. Детектив, чей диод пылал алым, не повел и ухом в его сторону, теперь испытывая Норт холодным взглядом. – Будь добр, озвучь протокол касательно Сенатора Кина.       Мне совершенно не хотелось встревать в разговор. Инстинкт вообще требовал покинуть помещение, в связи с интуицией, которая настоятельно твердила: «Отношения между Лидерами должны были остаться для меня тайной». Однако уйти никто не позволит, да и бросать Кина здесь, в одиночке, с заклеенным ртом и с наручниками на запястьях, не хотелось. Я старалась не отсвечивать, украдкой перекидывая взгляд с одного девианта на другого.       Коннор некоторое время продолжал смотреть на Лидера, игнорируя просьбу Маркуса. Секунды в столь напряженной обстановке казались вечностью, но вот детектив отворачивается обратно к столу. Его диод несколько раз моргнул прежде, чем стать желтым.       – Меньше двенадцати часов назад видеонаблюдение на участке временного пребывания Сенатора Кина зафиксировало изменения на заднем дворе, – андроид говорил спокойным, монотонным голосом, как если бы проговоренная им информация не имела никакого веса. Я неотрывно, но искоса наблюдала за детективом, стараясь отмечать все изменения на его лице. – Патрульные проверили указанное местоположение и обнаружили Джерри. При проверке ни одна камера не зафиксировала появление каких-либо лиц в пределах видимости. Сам же Джерри появился за считанную секунду, как будто кто-то монтировал видео.       – Вы сразу обнаружили пропажу Сенатора?       Маркус подгонял Коннора в его размышлениях дальше. Детектив явно углубился в такие дебри, которые меня не касались. Такой вывод напросился сам после того, как Коннор, нахмурившись и недоуменно взглянув на Первого Лидера, покосился в мою сторону. Его диод вновь заморгал, однако не красным, а желтым цветом.       – Сразу, – девиант пасмурно опустил взгляд обратно к столу, наблюдая за собственными перебирающимися по стеклянной поверхности пальцами. – Я выехал на место через две минуты после того, как патруль установил личность отключенного. Так что уже на пути к дому получил сообщение, что Сенатора Кина нет на участке. А когда прибыл в дом – отдал распоряжение об обыске обоих послов.       – Стойте, – отчет девианта запутал. Мне ясно представлялось, что Кина уже нашли, когда мою тушку вытащили на улицу, одетую в ночную пижаму. Этот пазл и так с трудом складывался в моей голове, теперь же он бесстыдно сыпался на части, отчего я начала волноваться. – То есть, никто не знал о местоположении Сенатора, выдергивая меня из кровати?       – Вы в любом случае попадаете под подозрение, – ответ последовал не от Коннора, а от Саймона. Выражение его глаз было, как и всегда, приветливым и дружелюбным, даже немного виноватым, как будто именно он тащил меня через весь дом вниз, не дав и секунды, чтобы отойти от сна. – Даже если бы Сенатор Кин не покинул здание, вас бы тоже привлекли к расследованию как вероятного соучастника убийства.       – «Вероятного»… – тихо пробормотала Норт, стараясь быть услышанной всеми сидящими рядом. Все услышали, но вида подавать не стали, тактично продолжив тему.       – Сенатора Кина обнаружили в одном из кварталов административного центра, как раз когда вы были на пути к участку, – слова детектива адресовались мне. Сам же Коннор даже не вскинул на меня глаза, безразлично смотря в стол. – Один из гражданских заметил «странное тепловое излучение с человеческим силуэтом».       – К чему вы все это рассказываете?       – К тому, что Сенатор Кин находился в десятке километров от своего участка, – Маркус взялся продолжить разговор, и, по правде говоря, это облегчило беседу. Смотреть на того, кто в упор старается тебя не замечать, не очень приятно. – С учетом расстояния и попытки пройти скрытно, Сенатору потребовалось бы не меньше часа времени для того, чтобы дойти до этого квартала. А это значит, что он не мог стать причиной появления Джерри.       – Этого мы тоже не можем утверждать, – Коннор едва качнул головой в сторону Маркуса, не отрывая взгляда от стола. – Отключение произошло в течение дня, а не ночи.       Грэг, все это время старающийся не шевелиться и вообще не подавать признаков внимания, сжал кулаки на столе. Цепи наручников неприязненно скребнули по стеклу, и все, кто обсуждал вероятность убийства Кином, замолчали. Всем, кроме Норт, вдруг стало неловко, как будто никто из нас не знал о присутствии Грэга в комнате. Я напряглась, мрачно взглянув мужчине в лицо. Кин хмуро смотрел вниз, в стол. Слышать наш разговор ему совершенно не хотелось.       – Это уже не имеет значения. У нас в любом случае нет доказательств причастности посла к смерти, – Маркус отрицательно дернул головой, как будто стараясь отогнать от себя лишние мысли.       – Нам в любом случае нужно что-то решить, – в ответ на замечание Первого Лидера, Саймон потеряно осмотрел всех присутствующих. RK200 в свою очередь искоса и тревожно глянул на меня, ища поддержки в скором заявлении об отправлении Кина обратно в Штаты. – Мы не можем оставить эту ситуацию без внимания!       Знал бы он, что ситуация уже давно нашла решение в голове их соратника, который продолжает незаметно смотреть в мою сторону. У меня не было возможности подать хоть какой-то ответ, потому я лишь секундно нахмурилась и сжала губы в тонкую полоску, давая понять, что готова к возможному взрыву. Учитывая поведение Норт и Коннора, взрыв непременно будет. Первой его жертвой станет сам Лидер.       – Мы ничего не оставим без внимания, – Маркус отвернулся к своим соратникам, ни единым словом не выдавая своего беспокойства. Снаружи девиант казался холодным и спокойным, как самый настоящий камень. – Тем более, что я уже принял решение отправить Сенатора Кина обратно в Штаты…       – Что?!       – …и продолжить дальнейшие переговоры с правительством Соединенных Штатов Америки в присутствии Сенатора Труман, – Маркус проигнорировал общее резкое напряжение и крик Норт, развернувшейся на стуле так порывисто, что чуть не свалилась с него.       – Это ты сейчас так пошутил, верно?!       – Нет, Норт, – впервые мне пришлось услышать голос Первого Лидера таким грубым. Видимо, не только мне. Все остальные Лидеры, хоть и были шокированы решением, не стали встревать в разговор, застыв точно суслики перед капотом приближающейся машины. – Это не шутки.       – Да у нас два трупа! Два, Маркус! – в порыве злости девиант все-таки вскочила с места, обронив стул. Ее мельтешение за спиной Первого раздражало, но я, смиренно сидя перед уставившимся на меня Кином, ничего не говорила, наблюдая со стороны со спокойным выражением лица. – И ты так просто позволяешь ему уйти?!       – У нас нет доказательств его причастности. Хотим мы или нет, у нас все равно нет прав убивать человека из-за подозрений!       – Да неужели?! – Норт застыла с таким злобным выражением лица, что у меня мурашки побежали от страха. Удивительно, как Маркусу удается сохранять самообладание, не переходя на крик как его соратница, – А она?! Насчет нее у тебя «просто подозрения» после того, что мы нашли в ее доме?!       Страх сковал ледяными цепями. Мышцы словно покрылись коркой льда, и все это при том, что снаружи мне стало невыносимо жарко! Я и впрямь перепугалась до смерти, мыслями возвращаясь в маленькую ванную комнатку, где в круглом плафоне настенного светильника спрятан маленький алюминиевый сверток. Неужели они и впрямь его нашли?.. тогда почему не пытаются обвинить меня в нарушении правил?! И почему так траурно и мрачно отворачиваются в разные стороны, стараясь не смотреть ни на разбушевавшуюся Норт, ни на меня?! Только Кин буквально вчитывался в мое лицо в попытке понять, что именно нашли на моем участке и связана ли с этим «что-то» я сама!       Маркус ничего не ответил. Сжав кулаки и посуровев во взгляде, Лидер медленно повернулся к соратнице, испепеляюще смотря ей в глаза. Его пристальное внимание подействовало. По крайней мере, Норт смирила пыл, выпрямившись и горделиво вздернув подбородок.       – Знаете, что? – девиант осмотрела всех присутствующих собратьев, сжимая кулаки. – Играйте дальше в свою политику. Посмотрим, что вы будете делать, когда следующим трупом на их участке станет кто-то из нас!       Ее взгляд медленно и яростно скользил по каждому, но именно на мне задержался так долго, что у меня появилось острое желание спрятаться под стол. Какой бы политической устойчивостью ты не обладал, этот взор выдержать практически невозможно. Разъяренный. Уничтожающий. Буквально кричащий о своей ненависти и обязательном убийстве, которое последует сразу после того, как я покину здание мэрии. Самое страшное заключалось в том, что ее молчаливому обещанию веришь.       Вдоволь поиздевавшись над моим пульсом, девиант буквально вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью. Только после ее ухода невидимые цепи с тела спали. Я судорожно выдохнула, ощутив прилив облегчения, однако ненадолго. Брошенные слова Норт о находке в моем «месте временного пребывания» возникли в голове так резко, что я снова напряглась, напряженно косясь на Первого Лидера. Тому было не до меня. Маркус устало повернулся к столу, потирая переносицу.       – Что вы нашли на моем участке?       Я задала вопрос вовремя, чтобы не дать Первому Лидеру погрузиться в свои мысли. Остальные девианты не проявляли какого-либо желания общаться, опасаясь вообще что-либо говорить после произошедшего скандала. Маркус, потеряно глянув в мою сторону, тут же спрятал взгляд, сурово рассматривая стол. Вместо него ответил Коннор, с этого момент вдруг переставший игнорировать мое присутствие.       – Я говорил вам о девианте, пропавшем в день вашего приезда? – вопрос был риторическим, но я все равно кивнула, обмениваясь с Кином настороженными взглядами. – Его тело нашли в подвале вашего участка, во время осмотра помещения. Судя по всему, оно пролежало там несколько дней.       Сложно было описать собственные эмоции. Одна часть сознания ликовала отсутствию хоть какого-то отзвука в сторону телефона. Другая же часть буквально заставляла волосы встать дыбом от одной мысли, что все это время я провела в одном доме с трупом! Как ни странно, мне даже в голову не пришло удивиться, что отключение андроида мозг воспринимает как смерть. Сам факт того, что совсем рядом оказалось место преступления, буквально выдернул меня из привычных рамок размышлений.       Лидеры заметили замешательство и страх на моем лице. Я едва только открыла рот, чтобы попытаться оправдаться, как мне не дали сказать и одного слова!       – Все в порядке, Сенатор. У нас нет оснований для того, чтобы брать вас под подозрения, – слова Саймона не утешили, однако хотя бы сняли желание бесконечно оправдываться, не имея на то оснований. – Мы проверили систему андроида. Смерть произошла за три часа до вашего приезда. Вы физически не могли приложить к этому руку.       – Я правильно понимаю, что все прошедшее время прожила с мертвым телом по соседству?       Успокаивающий тон девианта выбесил меня. Саймон говорил так, как будто моя причастность – единственное, что может пугать в данной ситуации. Но это далеко не так! Перспектива жить на месте преступления куда страшнее, чем оказаться жертвой ложных подозрений! Кто знает, зачем убили несчастного андроида, с которым я даже не была знакома! Кто знает, по какой причине тело спрятали именно на моем участке! Задаваться вопросом «Совпадение ли то, что на обоих участках найдены тела» я и вовсе не хочу. Боюсь узнать ответ, который может не понравиться.       – Мы понимаем, что это явно не то, чего ожидаешь, будучи международным послом, Сенатор Труман, – пока Саймон смущенно старался найти ответ, вместо него его дал Маркус, подавшись ближе к столу. Кидать претензии в его сторону мне совсем не хотелось. Раздражение мигом спало. – Однако мы находимся не в меньшем замешательстве, чем вы.       – Почему бы просто не проверить память? У андроидов же есть система памяти, верно?       – Все не так просто, как кажется, – Маркус явно напрягся от моего вопроса, напряженно взглянув на детектива. – Оба убиты ножом в центральный процессор. И не просто убиты… удары сделаны ровно в биокомпонент, отвечающий за память.       – Дайте угадаю, – не сказать, что в целях было именно возмущение, однако мой тон звучал именно так. Маркус вновь косо взглянул на детектива, в то время как Коннор, нащупав недовольство в моем голосе, пристально уставился на меня. – Получается, что по вашему городу ходит убийца, который подбрасывает трупы на территорию посольства, а вы даже не можете его вычислить?       Удар по ноге был таким сильным, что на глазах навернулись слезы. Прикусив нижнюю губу, я гневно посмотрела на Грэга исподлобья. Выражение его лица все сказало. Мне и впрямь стоит заткнуть свой язык куда подальше. В конце концов, мы оба до сих пор под подозрениями, не говоря уже о том, что Маркус мог запросто отдать приказ убить Кина.       Все присутствующие видели этот удар под стеклянным столом, однако им хватило тактичности, чтобы сделать вид, будто не заметили. Разве что Коннор самодовольно дернул уголком губ, довольствуясь возможностью увидеть, как мой же коллега затыкает мне рот.       – Мы с вас все равно не сможем снять подозрения, – тон Маркуса стал жестче. Сам андроид нахмурился, смотря куда-то в стол. – Ситуация нарушения правил безопасности вынуждает нас усилить контроль над вами и вашим участком. Тем более, если речь идет об угрозе вашей жизни.       Вопрос наклевывался сам по себе. Все еще испытывая на себе жесткий взгляд Кина, я не осмелилась открыть рот, хоть и чувствовала, к чему подводит Первый Лидер.       – Сенатор Кин покинет Детройт. Вы же останетесь здесь, под круглосуточным наблюдением в целях вашей же безопасности.       – Наблюдением? – словесный поток все же вырвался наружу. Кин снова попытался пнуть меня под столом, однако промахнулся: я успела поджать ноги ближе к стулу, давая себе возможность открыто выразить возмущение. – Надеюсь, вы говорите не о…       – Верно, Сенатор, – такой грубости я не ожидала даже от Коннора. Андроид выглядел спокойным, даже удовлетворенным моим покрасневшим от злости видом. – Мы говорим о камерах видеонаблюдения.       – Нет-нет-нет. Нет! – только этого мне не хватало. Мало того, что останусь совсем одна, так еще и в окружении чертовых камер! Злости не хватало на всю эту ситуацию! Я перестала следить за своим поведением, повышая тон. – Я и так окружена охраной двадцать четыре часа в сутки! В моем доме куча звукозаписывающих жучков, а вы хотите еще и камер напихать?!       – Это же все ради вашей же безопасности, – Джош, ранее молчащий, предпринял попытку убедить в целесообразности решений, но это была неудачная попытка. Я ужасно злилась, несмотря на то, что пару минут назад испытывала страх. Эмоциональные качели оказались слишком тяжелыми для психики, с трудом давалось держать себя в рамках политической этики.       – Нет уж! Это вторжение в частную жизнь! Я не заключенный и не психбольной человек, чтобы прятать камеры в моем туалете!       – Сенатор, послушайте…       Джош сделал очередной шаг к убеждению, но был заткнут легким движением руки Коннора. Его карие глаза смотрели пристально. В комнате повисла напряженная тишина. Единственным ее нарушителем было мое частое, возбужденное дыхание, напоминающее состояние быка на арене.       – Вы серьезно считаете, что мы позволим вам беспрепятственно существовать дальше? После того, что натворил ваш коллега.       – Это не дает вам право следить за каждым моим движением, – в отличие от Коннора, я не была спокойна, грозно цедя слова сквозь зубы.       – Зато это дает нам право усилить меры контроля над вашим присутствием.       – Не таким способом!       – Это наш город. Позвольте нам решать, каким способом его защищать.       – Ваши права кончаются там, где начинаются мои, детектив!       Напряжение в комнате стало таким тяжелым, что со стороны казалось, будто мы вот-вот кинемся в драку. Голоса становились все громче, интонации – все презрительней! В аудитории стало жарко, но какой бы дискомфорт я не испытывала – ни на секунду не отвела яростного взгляда от таких же яростных карих глаз, в которых плясали адские огоньки. Благо, среди нас еще были адекватные существа, перепугавшиеся не на шутку. Маркус успокаивающе протянул ко мне руку, стараясь привлечь внимание.       – Хватит! – андроид поочередно посмотрел на нас с Коннором, не повышая тона. Никто не был в силах ослушаться Первого Лидера, даже я, постепенно ощущающая как спадает злость. – Скандалом мы не решим вопрос! Хотите вы или нет, Сенатор, мы все равно вынуждены усилить меры! И если вы настолько против видеонаблюдений, то мы будем вынуждены поставить патрульного в ваш дом, – я резко переметнула взгляд на Маркуса, и тот поспешил продолжить, пока не последовал очередной поток претензий. – Мы пошли вам на уступки, Сенатор. Самое время сделать то же самое в ответ.       Мои уступки сейчас смотрят на меня снизу вверх и хлопают глазами, гремя наручниками от каждого движения. Напомнив о Кине, Маркус застыл, выжидая от меня хоть какой-то реакции. Выбора у меня особо и не было, тем более что один охранник в доме действительно намного лучше, чем сотня скрытых камер по всему дому. Одного охранника хотя бы можно отследить. Узнать, где и сколько камер – нет. По крайней мере, я точно так не смогу, в отличие от Кина, которого вскоре рядом не будет.       – Хорошо, – злость окончательно отпустила, и я согласно кивнула, стараясь не смотреть на RK800. – Думаю, лишняя охрана и впрямь не помешает.       – Отлично, – Маркус кивнул в ответ, явно испытывая облегчение, отчего общее напряжение довольно быстро спало. – Полагаю, на этом мы можем закончить. Если, конечно, у кого-то нет вопросов.       Вопросов не осталось ни у кого. У Кина и вовсе не было возможности открыть рот, поэтому мужчина исподлобья посмотрел мне в глаза. Его взгляд был красноречивей любых слов. Этот взгляд буквально прощался со мной, возможно, навсегда.       Больше в комнате никто ничего не говорил. Андроиды молча поднялись со своих мест и направились на выход, пропустив вперед охрану вместе с Кином, извещающим всех о своем приближении брякающими наручниками. Меня также пригласили пройти вместе со всеми, и хоть я искренне была убеждена, что отправлюсь в свой «дом» – внедорожник встал в общий ряд с другими машинами, везущими Кина к границе. Удивление и беспокойство на моем лице было заметным. Саймон, сидящий на противоположном диванчике, мягко привлек мое внимание:       – Что-то не так?       Безрезультатно осмотрев мелькающие дома административного назначения, я хмуро взглянула на девианта. Тот выглядел куда спокойней, чем я.       – Куда мы едем?       – К границе, – Саймон ободряюще улыбнулся, кивнув головой в знак понимания моего беспокойства. – Маркус решил, что вы пожелаете убедиться в соблюдении его обещания.       Взгляд Саймона был таким доброжелательным, что в голове ненароком промелькнула мысль об информаторе, с которым придется иметь дело. Было бы неплохо, если бы информатором был именно он. Еще лучше, если Саймон займет место того самого охранника, приставленного в мой дом. Проблема в том, что никто не поставит Лидера в личную охрану, хоть с другой стороны в этом есть плюсы: меньше шансов того, что охраной станет Коннор или Норт, что еще хуже. Солдат с оружием не так опасен, как эти двое, особенно по отдельности.       На поездку ушло не меньше двадцати минут. В первый раз, попав на эти дороги несколько дней назад, мне было куда интереснее и беспокойней, чем сейчас. Поэтому я не особо рассматривала происходящее вокруг, уже через пару минут привыкнув к пустынным дорогам. Только когда автомобиль заехал на знакомый участок с бывшей заправкой – я заерзала на диване, ощущая, как слабеют ноги. На то были причины.       Ворота – единственный возможный переход из Штатов в Детройт – отныне мало напоминали то, чем были раньше. Сторона города была все той же – патрульные, шлагбаум, сеточное ограждение. Сторона Штатов отличилась от прежнего вида. Теперь к воротам вел высокий коридор, сделанный из черного брезента. Военного транспорта и патруля стало в разы больше. Собаки, БТР, десяток солдат – все ради одного человека, что пугает еще сильнее!       Нам не дали попрощаться. Нам не дали хотя бы взглянуть на друг на друга. Как только автомобиль остановился, Саймон открыл дверь и вышел наружу, кивком головы предложив мне сделать тоже самое. Вскоре мы, совместно с Джошом и Маркусом, уже стояли в двадцати метрах от ворот, где вовсю шла подготовка к приему посла. Не знаю, какой будет участь человека, который объявлен мертвым на весь мир. На секунду задумываешься, что здесь, среди девиантов, ему могло бы быть гораздо безопасней. Кина вывели довольно быстро, но, по правде говоря, я не сразу поняла, что это он. Его голова была скрыта черной маской, сам он держал руки, скрепленные наручниками, за спиной. Те самые солдаты, сопровождающие посла на протяжении всего утра, довольно быстро вели его к воротам, где уже выстроился ряд солдат, готовых стрелять в случае «если что-то пойдет не так». От происходящего стало жутковато. Тем не менее, я не смела открыть рот, сохраняя остатки своей политической холодности.       – Столько усилий, и все ради одного человека, – Джош был изумлен не меньше моего, хотя его удивление наверняка крылось скорее в вопросе «Зачем так много ресурсов?», в то время как я отлично понимала в чем причина такого ажиотажа. – К чему такая подготовка?       – Сенатор Кин мертв, Джош, – голос Коннора прозвучал так неожиданно, что мне едва удалось сохранить непричастное выражение лица. Детектив, успевший незаметно встать слева от меня, задумчиво продолжил, нагнетая еще большее напряжение среди своих собратьев, – я бы тоже не хотел, чтобы кто-то из гражданских увидел прогуливающегося по улицам мертвеца.       Карие глаза скосились в мою сторону. Его пристальный взгляд ощущался каждой клеточкой, даже больше: Коннор испытывал меня, ждал реакции на свои слова. Когда же реакции не последовало, девиант развернулся, дабы уйти, предварительно выждав несколько секунд, чтобы оставить мне пищу для размышлений:       – Ведь никому бы не хотелось, чтобы народ знал о грязных играх, которые затеяло его правительство. Не так ли, Сенатор?       Слова были самым настоящим обвинением, как будто это я лично объявила себя и Грэга мертвыми на весь мир! В его тоне я четко слышала некую угрозу. Нахмурившись, я все же не сдержалась и взглянула на девианта. Больше Коннор ничего не говорил, меньше чем через десять секунд покинув наше общество.       Кин скрылся в темном коридоре из брезента. Увидеть то, что творилось по ту сторону ворот, было невозможно, но я тщательно старалась убедиться в том, что с ним все в порядке. Единственное, что удалось увидеть – как солдаты буквально окружили несчастного человека, вместе с ним двинувшись вглубь темного прохода. Не прошло и минуты, как большая часть делегации расселась по машинам и устремилась прочь, по дорогам. Даже представлять не хочу, куда отправят Грэга, однако мысленно все же успела попрощаться с ним. Вряд ли судьба подарит нам еще один шанс для того, чтобы увидеться.       Мы простояли еще несколько минут. Лидеры о чем-то переговаривались, потеряв интерес к происходящему за воротами, в то время как я даже не вслушивалась в их разговоры, бездумно смотря в темноту навеса. В который раз задаюсь вопросом, как долго смогу протянуть в полном одиночестве, не говоря уже о навалившихся задачах, ранее лежащие на плечах Кина. Интересно, как правительство с ним поступит?.. будет удачей, если его просто спрячут где-нибудь подальше от чужих глаз. Все лучше, чем летальный исход.       – Сенатор Труман?       Я настолько глубоко ушла в свои мысли, что не заметила, как притихли разговоры. Маркуса уже не было, Джош разговаривал с кем-то из солдат. На их месте теперь стоял Саймон, что был занят передачей посла правительству США. Сейчас девиант смотрел обеспокоенно, стараясь говорить мягко, впрочем, как и всегда. Прошла не одна секунда прежде, чем я смогла выпутаться из размышлений.       – Вы готовы? – мой потупленный взор был красноречивей вопросов. Саймон дернул уголком губ, пояснив свой вопрос. – Вернуться домой.       Я не стала ничего отвечать, просто кивнув головой. Никто из Лидеров больше не говорил со мной. И прежде, чем сесть в автомобиль, я кинула на ворота последний взгляд, словно надеясь увидеть там силуэт Кина. Увы, лишь солдаты. В моей жизни теперь будут только они.       Весь путь до дома был в полной тишине. Саймон вызвался сопроводить меня до участка, но я не обращала на него внимания, погрязнув в свои размышления. Последние были отнюдь не радужные, и чем ближе был жилой район, тем тяжелее становилось на душе. Я чувствовала себя белкой в колесе, которая несется вперед с бешеной скоростью, но все так же остается на месте. Только колесом оказались мысли, повторяющиеся в голове вот уже целые сутки. В конце концов, гонять себя по одному и тому же кругу надоело. Через десять минут после начала пути я мысленно смахнула их рукой, понуро уставившись в окно.       Улицы и проспекты сменяли друг друга с довольно крупной скоростью. Андроиды, как ни в чем не бывало, неспешно сновали по дорогам, выгуливали домашних животных, изредка куда-то спешили. Их количество не убавилось после произошедшего ночью, что натолкнуло на мысль о сокрытии смерти двух девиантов от населения, дабы не поднять панику. Все эти политические игры сидят в глотке. У меня, как и у всякого политика, были моменты, когда хочется все бросить, но сейчас это чувство еще острее, чем раньше. Скрыться бы от всего на свете, да только в этом городе невозможно спрятаться даже в собственном доме.       Ох, нет. В «месте временного пребывания», где теперь еще добавится внутренняя охрана. Теперь это и впрямь больше похоже на заключение, где целый город – тюрьма для меня одной.       – Сенатор?       Голос Лидера донесся как из воды. Кое-как выпутавшись из состояния прострации, я потуплено взглянула на девианта, сидящего напротив. Саймон не выглядел взволнованным, однако что-то в его голосе намекало на беспокойство. Или это жалость?..       – Все в порядке?       Точно, жалость. Терпеть не могу, когда меня жалеют.       Несколько мгновений царило молчание. Убедившись, что в словах Лидера не скрыто подвоха, я вернулась обратно к окну, бездумно рассматривая улочки и редких андроидов.       – Словно это имеет значение.       Не скажу, что хотела нагрубить или уж тем более заткнуть девианта, который в общем-то неплохо относится к человеческому роду. Я просто не была настроена на разговор, чтобы позволить кому-то копаться в моей душе. Саймон воспринял мое поведение верно, какое-то время сожалеюще косясь в мою сторону.       – Я знаю, каково это – остаться в полном одиночестве среди чужих, – произнес андроид, отвернувшись к другому окну. – Так что да – это имеет значение.       «Это имеет значение» – повторил мужской голос в голове, воспроизводя слова по кругу. Отчего-то в них я услышала нечто скрытое, важное. Кажется, я знала, что это, теперь подозрительно косясь на девианта, пока тот не видит, задумчиво уставившись в окно.       Он информатор. Уверена больше, чем на девяносто процентов. Никакое существо не станет волноваться за того, кто по сути подходит к категории убийц и недругов. То, что именно такими видит нас мир андроидов, сомневаться не приходится. Вот только у этих существ есть все основания считать нас мразями. У нас же… я уже не знаю, что и думать, после того, как Первый Лидер отправил домой человека, который не просто нарушил правила безопасности, но и вероятно причастен к смерти одного из гражданских. Конечно, и у Маркуса были свои причины для того, чтобы поступить «по совести», однако даже при таком раскладе в его поступке куда больше справедливости, чем в решениях правительства США.       Жилой район оказался более оживленным, чем ранее. Дом Кина, оцепленный электронными лентами, действительно выглядит как место преступления: солдат и патрульных здесь не меньше десяти, не говоря уже о полицейских автомобилях, припаркованных у обочины. Ленты присутствуют и на моем участке, однако здесь не так много народа, как на противоположной стороне улицы. Видимо, расследование только набирает обороты, учитывая какая работа выполняется на его территории.       Автомобиль припарковался у дорожки, ведущей к крыльцу моего участка. Не ожидая никаких слов прощания от Лидера, я уже хотела выйти наружу, устало передвигая ногами, как мужской голос остановил меня буквально в сантиметре от дверной ручки.       – Сенатор, – на долю минуты я замешкалась, не решаясь сразу посмотреть на девианта. Только когда нашла в себе хоть какие-то силы это сделать, Саймон сочувственно кивнул головой в знак поддержки. – Вы справитесь. Ради общего блага.       Да, он точно информатор, если, конечно, «общее благо» подразумевает не переговоры.       Я не стала ничего отвечать, просто кивнув в ответ. Что-то во взгляде девианта напрягло, но я не стала заострять на этом внимание, желая как можно быстрее добраться до гостиной и свалиться на диван, быть может, под присмотром личного охранника. Вообще наплевать. Нервы потратили слишком много ресурсов из-за бессонницы и эмоциональных скачков. Настолько много, что не хватает энергии на инстинкты самосохранения. Особенно на инстинкты.       Открывшаяся в машину дверь впустила полицейский шум. Даже по ту сторону дороги он был отчетливо слышен, разве что не удавалось различить о чем патрульные ведут разговоры. Меня они не волновали. Я, едва стоя на ногах, буквально вывалилась из машины на тротуар. Шум стих. Кажется, весь мир затаил дыхание, устремив на меня все свои миллиарды пар глаз. Чушь. Просто солдаты навострили свои уши, насторожено косясь в мою сторону, словно перед ними не посол, а тот самый убийца, вонзивший нож в головы их друзей. Оттого я даже позавидовала несчастному Кину, отправленному обратно в штаты.       Что я там говорила о том, что ему, вероятно, безопасней будет здесь? Сейчас я отдала бы все, чтобы отправиться следом за ним, избежав этих пристальных взглядов. Агент на инструктаже говорил, что в этом городе мы никогда не будем в безопасности, что подтвердилось словами Лидеров, уверяющих, что охрана здесь для наших же жизней. И я им верю, глядя на ненависть Норт и подсчитывая вероятное количество точно таких же ненавистников среди населения. А теперь я здесь, в полном одиночестве, без какой-либо поддержки, кроме одного несчастного информатора. Без шанса на побег, без шанса на выживание. Жизнь в страхе и постоянном напряжении.       В груди защемило. Почувствовав как на глаза набежали слезы обиды, я опустила голову и двинулась к дому, стараясь ни на кого не смотреть. Автомобиль двинулся прочь уже через секунду после того, как я вышла на улицу, так что теперь моя несчастная тушка как на ладони перед всеми солдатами, усеявшими дорогу. Их взгляды словно насмешки, словно немое обвинение во всех грехах мира. Благо, усталость и выдержка не дали мне сорваться в здание со всех ног, показывая свою слабость. Тем более что уже на пороге мне вдруг перехотелось заходить внутрь.       Дверь была открыта. Достаточно просто толкнуть внутрь, чтобы распахнуть вход в коридор, и это меня довольно сильно насторожило. Конечно, в здании проходил обыск, да и вряд ли кто-то после обнаружения тела подумал бы о закрытых дверях, но все таки… в воздухе веяло чем-то опасным. Далеко не обычным патрулем.       Задержавшись на крыльце, я поспешно стерла слезы и постаралась привести себя в порядок. Сделать это было довольно непросто, учитывая как сильно хотелось спать и плакать. Все же у меня нашлось несколько крупиц силы, чтобы медленно войти в дом под пристальными взглядами наружной охраны.       В помещении было тихо, безлюдно. Подвал, который был отчетливо виден со стороны центрального входа, светился оранжевым цветом, и все по причине электронной ленты, запрещающей вход. Как будто бы я и раньше могла туда войти, не имея ни ключей, ни подручных средств для взлома. Впрочем, мне и без того не хочется туда идти, зная, что там буквально несколько дней валялся труп девианта, ставший мне соседом.       – Эй? Здесь есть кто-нибудь? – глупая идея, но я все же настороженно окликнула помещение, надеясь услышать хоть что-то в ответ. На какое-то время меня охватило облегчение, что никакого патруля еще нет, и можно тихо, спокойно прореветься где-нибудь в ванной, где никто не слышит. Но нет. Это чувство было обманчивым.       Его не было видно из коридора, по крайней мере я не обратила на него внимание по той причине, что он не двигался, едва ли не сливаясь с гостиной, в сумрачном свете из-за плотных штор. Но его реакция на мой голос была яркой. Настолько яркой, что гостиная вдруг озарилась желтым свечением диода на его виске. Не нужно было смотреть в его сторону, чтобы понять, кто именно стоит у дальней стены. Все же я медленно нашла его взглядом, чувствуя, как облегчение сменяется напряжением, ставшим практически невыносимым. Слезы вновь навернулись на глаза. Я не подала и вида, замерев точно жертва перед лицом хищника.       – Что-то не так?       Его холодный голос стал спусковым крючком для моей психики. Мне едва удавалось удержать слезы, желающие покатиться по щекам, но я уверена, что Коннор прекрасно чувствовал мое состояние, слыша как угнетенно стучит сердце.       – Вы выглядите уставшей.       Он словно назло давил на нервы, и чем дольше я стояла на месте, тем меньше во мне оставалось терпения. Но сбежать – значит, показать слабость. Значит, подарить этому существу удовольствие от своего разбитого вида. И пусть это состояние вполне оправдано после обнаружения трупа в доме и безмолвного прощания с Кином, ставшим негласным преступником. Я все равно не могла себе позволить проявить слабину на виду детектива. Это все равно что сдаться, сложив оружие и всучив поводок в руки врага.       – Рекомендую привести себя в порядок, Сенатор, – взгляд Коннора скользнул вниз, через мгновение вернувшись к моему лицу. – Нам с вами еще долго предстоит тесно сотрудничать.       Только после этих слов я поняла, куда именно посмотрел девиант. Мои щеки настолько сильно горели то ли от скачка давления, то ли от скачка эмоций, что даже не почувствовали несколько слезливых дорожек, нашедших свой путь. Я не могла говорить – голос слишком охрип. Я не могла бежать – ноги слишком ослабли. Я не могла стоять на месте, выдерживая этот пристальный, самодовольный взгляд. Но кое-что я все же могла сделать: молча отвернуться и, кое-как перебирая ногами, уйти вверх по лестнице, туда, где мне, как кажется, самое безопасное место в доме – в ванную комнату.       Здесь было тихо и одиноко. Щелкнув замком, я стащила туфли и застыла посреди комнаты. Мир стал еще враждебней, а собственные цели и задачи – не такими уж и значимыми. Единственное, что грело душу – телефон, спрятанный в плафоне лампы. И как бы свет не жег глаза от пристального взгляда, я все равно продолжала смотреть вверх. В другой ситуации у меня бы давно зачесались руки, чтобы вытащить устройство и набрать номер. Но сил не было. Была только безмерная тоска с привкусом желания сдохнуть, лишь бы все это поскорее закончилось.       С каждой секундой такие мысли гнали все больше слез и боли в груди. Сердце ныло, тело пробило на дрожь, но я из последних сил держалась, чтобы не зареветь. И когда это показалось досягаемым, и я опустила голову, тяжело вздыхая, лишь бы успокоить рвущуюся наружу истерику, взгляд наткнулся на то, чего ранее там не было – щель между пластиковой боковой панелью ванной и кафельной стеной.       «Осмотри все», – голос Кина мгновенно пронесся в голове, напоминая о том, ради чего мы сюда отправились. Руки делали все на автомате, в то время как голова практически ни о чем не думала.       Отодвинуть панель как можно бесшумней.       Найти черный матовый пакет для мусора.       Вскрыть его, и вытащить серый металлический кейс, размером с книгу.       Окончательно разреветься, упав на колени и отодвинув от себя устройство, отныне наделившее меня непосильной ношей.       Я сдохну в этом городе. И сдохну я в полном одиночестве, чувствуя на себе самодовольные карие глаза, обладатель которых наверняка станет моим палачом.