Belle

ОН Планерка. Вынужденная необходимость, бездарная трата времени, минус пара часов из рабочего дня. Даже не пытаюсь заставить себя сосредоточиться. Мои мысли витают далеко. - Талландье! - выхватываю я свою фамилию из звукового мусора. - Что-то новое, сенсационное, скандальное! Срочно! Иначе... - Иначе что?! - вопрошаю я про себя и матерю этого старого козла. ОНА Моя любимая часть дня. Салон красоты. Заглядываю туда перед тем, как ехать на работу. Моя внешность - единственное, что по-прежнему радует меня, не оставляет равнодушной. ОН - Смени мелодию на будильнике! Этот совет коллеги и друга, сидящего напротив, воспринимаю скептически. - Не пойдет! Через пару дней я буду ненавидеть любую. С силой сжимаю жестяную банку из-под Кока-колы (в последнее время я предпочитаю её), почти не целясь, бросаю её в мусорную корзину в противоположном углу комнаты и попадаю. ОНА Останавливаю машину у служебного входа в театр. В ожидании открытия шлагбаума нетерпеливо стучу пальцами по черной кожаной обшивке руля с белой отстрочкой. Я отказалась от услуг водителя. Вождение машины - это то, что мне нравится. Быть может, потому, что это связано с управлением. Водить и руководить я предпочитаю сама. - Вы заставляете меня ждать! - железным тоном произношу я, обращаясь к охраннику, столь нерасторопно поднявшему шлагбаум. - Я... - нерешительно начинает он. - Не желаю слушать оправданий, я требую, что все в этом театре работали четко. Если не справляетесь, стоит подумать о том, чтобы уйти. Быстрым, решительным шагом я направляюсь в свой кабинет. Кабинет директора. Я руковожу театром. Странно. Не люблю, не понимаю, но руковожу. В этой должности меня привлекает власть, возможность управлять людьми, однако, большинство людей, работающих здесь, имеют независимый характер и не желают подчиняться. План моих действий прост - уничтожить их всех, стереть с лица земли и на руинах построить всё заново. Под меня с угодными мне людьми. Но они не сдаются. Они ведут войну, открытую, скрытую, партизанскую... ОН Эту ночь Матье проведет у друга. Для меня это редкая возможность наведаться в бар, и я ей пользуюсь. Моя единственная цель - напиться. Сидя за барной стойкой, в глубине зала я вижу его - одного из лучших драматических актеров современного Парижа, друга из той прошлой жизни. Не моего. Её. Для меня это не самая желанная встреча. Пытаюсь уйти незамеченным, но поздно - он направляется ко мне. Не хочу этих разговоров, не хочу говорить о том, какой она была, как плохо мне без неё... Это до сих пор причиняет мне боль. Лучше молчать, не думать, насколько это возможно... Странно, но временами у меня это получается. Я научился отрешаться от всего. Почувствовав моё сопротивление, замкнутость, нежелание говорить о ней, он тут же переключается на другое. Театр. До встречи с ней я имел самые смутные представления об этом феномене. Первые несколько спектаклей, сидя в мягком удобном театральном кресле рядом с ней, я пытался бороться с одолевающими меня скукой и сном. Ради неё. Боролся, однако, не яростно и оттого зачастую проигрывал, мои веки невольно смыкались, а голова склонялась к ней на плечо. Чуть вздергивая плечо, она пробуждала меня, мой сонный рассеянный взгляд вновь обращался на сцену. Постепенно действо начало увлекать меня. Я научился разбираться в постановках, в игре, был в курсе театральной жизни... - Она настоящая стерва! Слова произнесенные им и столь несвойственные ему вернули меня от воспоминаний к действительности. Следующие полчаса я слушаю его рассказ, полный гнева и обиды, и понимаю, что хочу написать об этом. У меня хорошая память. Пару ночных часов, не слишком трезвый вид, вдохновляющий меня, и всё это выливается в статью с броским заголовком "Десять пунктов в пользу отставки Элены Гайлар". В понедельник утром статья ложится в папку редактора и получает резолюцию "Одобрено. В печать".