Орфей и Эвридика

      Приятный восторг новостей с крыльев Гермеса согревал Эвридику ещё долго: пока она гуляла, пила, ела с лесными духами и дриадами, танцевала вокруг задорно трещащих костров и плела венки у звонких ручьёв. Нимфа, практически обычная смертная женщина… С самого начала у неё было меньше шансов обрести известность, чем у полубога Орфея, и больше – столкнуться с молвой злых языков, впоследствии развеянной несколькими сольными выступлениями. Гордость и волнение попеременно то успокаивали кровь, то разгоняли её, но было и нечто другое…       Тревога.       Эвридика не могла отыскать объяснения оной, заползшей в сердце подобно змее и сворачивающейся всё плотнее.       Не в силах эмоционально раскачиваться и стремясь разобраться в чувствах и предчувствиях, поэтесса попрощалась с подругами и удалилась в ночь, ведомая светом звезд и Луны.       Рассуждая наедине с собой, обдумывая варианты событий, о которых могли предупреждать натянутые нервы, убеждая себя, что виноват грядущий пир, Эвридика просила Мойр дать ей знак.       – Бедная девочка, – Неслышно и недосягаемо склоняла голову Лахезис, а Атропос – вторила.       Не дождавшись и намёка, дева опустила руки и велела себе обрести равновесие.       «Лучше спою, чтобы снять напряжение», – Решила она.       Мягко шагая по тропинке, Эвридика ненавязчивой распевкой вклинилась в пересвист птиц. Стабилизировав звучание, принялась с ними играть, общаться, перекликиваться: то к одной направит часть нот, мелодично с ней пропоёт, то ко второй, третьей. Так ей было хорошо, весело, пусто, свободно от того, что её не час и не два кручинило, – долго она ничего иного не замечала.       Постепенно пернатые собеседники, впрочем, смолкали и разлетались. Эвридика не придала этому значения, до последнего цепляясь за искры счастья.       Однако движение среди деревьев и хруст опавших сучьев всё же зацепили. Зверь? Заблудившийся путник? Злодей?       Когда стало заметно: идут в её сторону, нимфа предприняла попытку расспросить о личности и цели незнакомца. Ответа не получила, а страх за мгновение наполнил каждую клетку тела – она буквально приросла к месту, не пошевелиться.       Мысленно себя обругав, певица заставила ноги подчиниться, развернуться и бежать – неясно, какими могут быть намерения молчаливой фигуры в позднее время.       Сердце бешено колотилось, билось о ребра, как о прутья клетки, Эвридика неслась вперед, не разбирая направления, оглядывалась, видела: расстояние не увеличивается, и есть в силуэте что-то чуждое.       Это лишь подстегивало панику. Воздух приходилось вталкивать в легкие.       Спустя минуты погони и побега, обернувшись вновь, дева почувствовала очередную волну ужаса… и не успела вернуть взор на землю и посмотреть, чтобы не оступиться.       Босую ступню что-то кольнуло, как если бы она задела ворох сухих веточек и листьев, а после – лодыжку пронзила невыносимая боль, по жилам заструился кипяток.       Эвридика вскрикнула.       Последнее, что она слышала – беспощадный, неумолимый «щёлк» ножниц судьбы.       «Наш хрупкий рай был построен из песка».