Взгляд с другой стороны

Последние сомнения переплелись в стихи И пепел сожаления осыпал языки. Ты наберись терпения и подожди чуть-чуть И сказку, без сомнения, доскажет кто-нибудь.

Сириус ходил кругами по коридору, одновременно задаваясь вопросом, как так получилось, и одновременно переживая за Марлин и их ребенка. Их ребенка, Мерлин, он не мог в это поверить! Давно он задумывался над тем, каким отцом мог бы стать. Блэк помнил, как они с Джеймсом строили планы на их будущее, о том, как их дети продолжат дело Мародеров, что они будут крестными отцами своих детей. Но Марлин исчезла, а вместе с ней и все желание Сириуса жениться и воспитывать детей. Джеймс пытался вытащить его тогда из депрессии, но прекрасно понимал, что нужно время. Однако, у самого Джеймса не оказалось много времени, чтобы поддержать лучшего друга, да и сам Сириус на много лет загремел в Азкабан. А уже после выхода из тюрьмы, он даже не задумывался о том, чтобы на ком-то жениться. Даже спустя столько лет, он не мог забыть Марлин. Тем более после того, как она появилась в его сне. Откуда он мог знать, что все проведет к тому, что он будет кругами ходить рядом с ритуальным залом в Хогвартсе, зная, что за дверьми сейчас живая Марлин, и она рожает от него ребенка? Мерлин, это действительно какое-то сумасшествие. Сириусу казалось, что он просто-напросто спит, и ему снится нечто невероятное. Из-за поворота показался Римус Люпин. Как появился, так и застыл, глядя на компанию, собравшуюся в одном из заброшенных коридоров школы. А уж когда он увидел своего друга, так не сумел сдержать изумление: — Сириус?! Блэк резко обернулся в сторону своего друга, и наконец вспомнил, что в коридоре находился не один. Римус ни капли не изменился. Все в такой же потертой мантии и с грустным выражением лица. — Римус? Что ты здесь делаешь? — Я что здесь делаю?! Я работаю профессором, а вот что ты делаешь тут? Как ты вообще можешь здесь находится?! Сириус нахмурился. В его голову пришла одна мысль, которая объясняла все, связанное со старым другом. Почему Ремус не попытался его найти, когда узнал о побеге из тюрьмы? Этот вопрос не давал ему покоя, но из-за других проблем Сириус запихивал его подальше в сознание. Сейчас этот вопрос снова возник перед глазами, и новая мысль не давал Блэку покоя. Спросить об этом прямо слишком сложно, но Сириус был гриффиндорцем, а гриффиндорцы прямолинейны, поэтому с его губ слетел вопрос: — Римус, — тихо протянул Блек. — Ты же не думал, что я действительно предал Джеймса и Лили? Гарри с интересом взглянул на разворачивающуюся сцену. Профессор Люпин уже как-то пытался разнообразить их общение, перейти к более неформальному, напоминая Гарри о том, что он сам был другом его покойных родителей. Однако, Гарри всегда отклонял подобные предложения. Что-то ему не нравилось в поведении профессора. Хоуп назвала это «синдромом жертвы», уж очень сильно внешне он выглядел обидевшимся на жизнь. Сириус тем временем по выражению лица друга осознал, что он действительно считал его предателем. Отведя глаза, он почувствовал, как в груди закололо. Как Римус мог поверить? Да, он не знал, что Сириус был Хранителем тайны, но всегда знал, насколько они с Джеймсом близки. Неужели Ремус смог представить, что Сириус был способен на предательство? — Сириус… — хотел начать Римус, но Блек его перебил: — Не надо, — неосознанно Сириус закрыл глаза. — Не я был Хранителем, Ремус. Люпин вздрогнул то ли от новости, которая молчаливо разлетелась по коридору, то ли от горькой интонации Сириуса. Его последняя фраза раскрывала правду о том, что произошло на самом деле. В памяти обоих резко пронеслись воспоминания о школьных годах компании из четырех парней, скрепленной силой дружбы. Кто же знал, что один из них окажется предателем, раскалывая все, о чем они мечтали? Дальнейший возможный разговор был прерван открывшимися дверьми ритуального зала, из которого мадам Помфри вышла с маленьким свертком на руках. — У тебя сын, — сказала она Сириусу с улыбкой. Блэк, в глазах которого застыли неописуемые чувства, осторожно подошел ближе, не решаясь взять на руки такого маленького ребенка. Мысли о старом друге покинули его со скоростью света, когда он увидел собственного сына. Неужели, это действительно его сын? От Марлин? Этот маленький комочек на самом деле часть его? Когда он все-таки набрался храбрости, чтобы осторожно забрать ребенка, из зала вышла Дафна Гринграсс. Тео сразу же бросился к девушке, после чего Минерва решила, что хватит со столпотворения в коридоре и отправила профессоров и деканов заниматься своими обязанностями, сама собираясь напомнить Альбусу о том, что необходимо известить родителей Дафны о том, что их дочь в порядке. Через пару минут, за которые Сириус только и делал, что смотрел на сына, в коридоре остались лишь Гарри со своими друзьями, которых Минерва прогнать не смогла, Северус Снейп, Люциус Малфой, Айрис Беннет, Кол Майклсон, Андромеда Блэк и сама Минерва. Тео ушел вместе с Дафной и мадам Помфри в Больничное Крыло. — Что с Марлин? — до него начало доходить, что с самой девушкой что-то не так, раз мадам Помфри о ней даже не заикнулась. Вышедшая из зала Нарцисса только вздохнула. — Она жива. — Но? — в интонации кузины он явно слышал это самое «но». Ответить она не успела, так как в эту минуту Эстер Майклсон и Марлин появились в коридоре, и Блэк своими глазами увидел живую и невредимую любимую. Андромеда за его спиной ахнула. Марлин стояла напротив Сириуса и их сына, но молчала и не подходила ближе, а когда Сириус сам сделал неуверенный шаг вперед, крикнула: — Нет. Не подходи, пожалуйста, — она замотала головой. — Прошу. Я слышу ваше сердцебиение. Когда Марлин начала закрывать нос руками и дышать через рот, явно пытаясь восстановить контроль, Кол сразу понял, что произошло, вспомнив, как она выпила его кровь до родов. Понимая, что на данный момент все находящиеся здесь в опасности, он начал медленно подходить к девушке. — Почему так ярко? — невольно вскрикнула Марлин, напугав Сириуса еще сильнее. Внезапно, пытаясь восстановить нормальное зрение, Марлин вдохнула через нос и в тот же миг почуяла человеческую кровь — Драко поцарапался об осколок чашки в Большом зале какой-то час назад. На лице начали выступать вены, и Марлин уже хотела, не замечая ничего, наброситься на волшебника, как Нарцисса, Эстер и Кол крикнули: — Стой! Марлин застыла на месте, словно нажали кнопку «стоп». Северус и Люциус сразу поставили защитные щиты, Андромеда, схватив Сириуса, поставила такой же, защищающий новоявленного отца и ребенка, а Нарцисса нахмурилась. Эстер, заметив необычную реакцию новообращенного вампира, распахнула глаза. — Не дыши, — скомандовал Кол, и увидел, как грудь девушки перестала подыматься и опускаться при вдохе и выдохе. — Скажи ей закрыть глаза, — попросила Эстер. — Зачем? — непонимающе посмотрел на мать Кол. — Скажи. Кол закатил глаза, но выполнил просьбу матери, с удивлением замечая, как Марлин сразу же закрыла глаза после его слов. Через минуту его накрыло осознание. — Да в смысле?! — какого черта между ним и незнакомой ведьмой образовалась кровная связь?! — Уведи ее, пожалуйста, Кол. Айрис, поможешь им? Беннет кивнула. Кол, еще не понимая, как работает эта кровная связь, только позвал Марлин за собой и пошел на выход, слыша, как мать сказала им вслед: — Нам нужно ей все объяснить более подробно. И, Кол, держи себя в руках, у нее только что родился сын. Просто прекрасно — подумал Кол, совсем не желая сейчас разбираться с новообращенным вампиром. Эстер, тем временем, принялась объяснять Сириусу Блэку, что произошло с его любимой. Гарри, Хоуп, Драко и Гермиона тихо переговаривались, споря о том, что будет дальше с Марлин. В итоге четверка решила, что стоит проведать Дафну и, зайдя за Пруэттами, которые полчаса назад ушли на кухню, ученики отправились в Больничное Крыло. А Альбус Дамблдор в это же время, поскрипывая пером, писал два письма: одно в Министерство Магии, второе — чете Гринграсс. Последним нужно было сообщить о том, что их дочь нашлась, а к письму из Министерства он еще прикрепил воспоминания об очень даже живом Питере Петтигрю. У Сириуса родился сын, пора ему уже, наверное, перестать быть в розыске.

***

— Гарри. Гарри остановился возле дверей Больничного Крыла, оборачиваясь на голос. Сириус Блэк стоял позади, возле стола медсестры, и явно не знал, куда деть собственные руки, то пряча их в карманы, то оставляя висеть по бокам. В итоге он сложил их на груди и наконец посмотрел в глаза крестника, чуть снова не споткнувшись от выразительного взгляда таких знакомых, но чужих, зеленых глаз. — Я могу тебя так называть? — сглотнув спросил Сириус, осознав, что это реальная первая встреча с крестником, и по идее они незнакомые друг другу люди, а Сириус уже назвал его по имени, словно они родные. Самая первая их встреча была короткой, да и Сириус после свалился в обморок от проклятья кузины. Поэтому, это действительно была первая встреча, от которой зависело их дальнейшие отношения. Гарри тоже знал, что на самом деле означал его предстоящий ответ. Готов ли он позволить еще одному человеку стать ему семьей? Гарри знал всю историю о гибели биологических родителей, и знал, кем приходился Лили и Джеймсу Поттер этот конкретный волшебник. Сириус Блэк ошибся. Ему стоило не отдавать Хагриду годовалого Гарри, а забрать с собой. Не стоило, теряя разум, бежать в погоню за предателем. Ему стоило позаботиться о крестнике, исполняя обязанности крестного. Но… Гарри кинул взгляд на Хоуп, стояющую рядом с Драко и Гермионой, которые ждали Тео. Если бы тогда Сириус не погнался за предателем, Гарри бы не прожил долгие пять лет в собственном аду — в доме Дурслей. Однако, с другой стороны, тогда бы на детской площадке Гарри никогда бы не встретил Элайджу Майклсона — древнего вампира, которому показалось, что ребенок не должен находиться в праздник один на старой детской площадке. Если бы Сириус не ошибся, у Гарри не было бы той семьи, которая у него сейчас есть. Не было бы двоюродной сестры, строгого, но любящего отца, совсем немного сумасшедшей матери и кучи дядей и двух теть. Не было бы бабушки, которая не готовит пирожки на ужин, но которая по сто раз за день проверяет защиту на их доме и на всех членах семьи. Да, Сириус допустил ошибку, но эта ошибка подарила Гарри прекрасную и счастливую жизнь. К тому же, Марлин оказалась новообращенным вампиром, связанным с дядей Колом, и Гарри знал, что скорее всего Сириус Блэк будет часто пересекаться с их семьей, пока кровная связь не пропадет. А Сириус не бросит любимую, учитывая то, что несмотря на опасность, он пытался поговорить с Марлин, когда та отходила на пару шагов назад, боясь наброситься на кого-то, удерживаемая только словами Кола Майклсона. Поэтому, Гарри искренне улыбнулся и спокойно произнес: — Здравствуй, крестный.

***

Стефан, держа в ладони бокал с виски, смотрел на мертвое лицо родного брата. На лице Деймона интересным узором блестели черные вены. Кожа была бледнее, даже чем у живых вампиров. Стефан отвлекся только тогда, когда зазвенел его мобильный телефон. Увидев имя звонившего, он ответил на звонок: — Решил еще раз мне напомнить, чтобы я не натворил дел? — Хотел попросить тебя держать себя в руках. — Одно и тоже, Рик. — Стефан, я тебя знаю, — от этих слов Сальваторе внезапно вспомнил, что был Потрошителем. Стефан был намного слабее собственного брата, который сумел сохранить рассудок, когда младший Сальваторе сходил с ума от человеческой крови. — Я себя тоже знаю, Аларик, — ответил тихо Стефан. Потом снова посмотрел на брата. — Я знаю, что стоит на кону. На кону жизнь его брата. — Звони, если что, — вздохнул на другом конце провода Аларик. — Лиззи, отдай Джози ее косметичку! Не сдержавшись, Стефан захохотал от последней фразы Аларика. Лиззи и Джози учились в школе, где Аларик был директором, поэтому отцу часто приходилось разнимать собственных дочерей. Девочки любили друг друга, но как часто бывало между братьями и сестрами, они ссорились из-за мелочей. — Я справлюсь, Рик. Иди к дочерям. Аларик поспешно попрощался, а Стефан успел услышать из телефона звон разбитого стекла. Вероятно, Лиззи снова не смогла сдержать себя в руках. К сожалению, помимо проклятья, нависшего над сестрами, Элизабет Зальцман была психически больна неврозом. Стефан допил виски и снова взял телефон в руки. Но на этот раз чтобы самому позвонить и уже Клаусу.