Взгляд с другой стороны

Его черные короткие волосы слегка трепал ветер, правда ему было на это плевать. Он, не моргая, смотрел на большой, в классическом стиле, особняк и не смог не усмехнуться — собственно, выбор именно такого стиля был совсем не удивителен, учитывая то, что этот дом покупал Элайджа. Внезапно на балкон второго этажа вышла девушка с длинными светлыми волосами. Облокотившись на перила, она закрыла глаза и потянула лицо в сторону неба, ловя ранние солнечные лучи. — Это Кэролайн, — прозвучал сзади него незнакомый голос, и Финн резко обернулся. На лавочке сидела другая девушка с латиноамериканской внешностью. Темно-синее зимнее пальто подчеркивал голубой цвет ее глаз, который напомнил ему об одной вампирше, первой, кого он обратил и первой, кого полюбил. — Жена Клауса, — добавила незнакомка, и Финн поднял обе брови вверх, пытаясь осмыслить только что услышанную новость. — Кто? — только и смог выговорить древний вампир. — Да, скажи, не верится? — она усмехнулась и посмотрела на уже пустующий балкон. — Первородный гибрид, славящийся своей злобой, ненавистью ко всем, отсутствию милосердия и любви, женат. Словно сказка, верно? — Самая фантастическая из всех. — Однако, это правда, — она поднялась с лавочки и повернулась к дому. — Будешь заходить? Им нужна твоя помощь. — Почему именно моя? — Ты — часть семьи, Финн Майклсон. Финн усмехнулся и покачал головой: — Для меня эта семья распалась на мелкие кусочки уже много сотен лет назад. — Даже человеческое сердце можно исцелить, — Айрис Беннет мягко улыбнулась. — Да, понадобится много времени, человек переживет много боли, будет страдать, плакать, истерить, но настанет день, когда он внезапно осознает — больше не больно. Все можно изменить и собрать воедино, для этого нужны лишь сила и желание. Клаус Майклсон, по мнению практически всех, был чудовищем, который не способен на сострадание, однако, он изменился. — Можешь хотя бы привести один пример, когда он проявил сострадание? — скептически спросил Финн. — Знаешь Кэтрин Пирс? — Наслышан. — А о их ненависти друг к другу и борьбе? Желании Клауса разорвать ее на части? — Финн кивнул. — Сейчас она носит имя «Катерина Майклсон», она — мать племянника Клауса, а сам Клаус называет ее Риной. Попробуй поверить во что-то хорошее. Там тебя ждут, Финн. Твоя семья тебя ждет, и я не верю, что ты не готов сделать шаг вперед и не поверить в то, что невозможно. — Почему? — Ты приехал. Она пошла к дому, ни разу не повернувшись, чтобы проверить пошел он или нет, однако, когда она поворачивала ручку входной двери, Айрис заметила тень от находящегося сзади вампира и про себя улыбнулась. Финн был последним кусочком пазла картины «Майклсоны». — Я пришла! — крикнула ведьма, хотя прекрасно знала, что все в доме уже знают о ее приходе. — И я не одна! Из гостиной появилась Эстер. Увидев на пороге дома старшего сына, она слегка покачнулась, а потом часто заморгала, почувствовав влагу в глазах. Ее первенец, долгожданный ребенок, из-за которого совсем молодая Эстер, будущая мать, ловила панику, не зная, как воспитывать детей. Ее первый сын вернулся домой. Она не видела его столько лет, но сейчас он перешел порог их дома, а в его глазах Эстер заметила слабый отблеск надежды. Финн все еще не верил в то, что его братья и сестра смогли воссоединиться, забыв старые обиды, однако, возможно, незаметно даже для себя самого, надеялся на такое чудо. В этот раз Эстер была уверена — его надежда оправдается, ведь все действительно сильно изменились. — Финн… — шепот ведьмы пронесся по всему дому, и в тот же миг со второго этажа спрыгнул Кол, прокричавший имя брата на весь дом. — Ты приехал. — Я приехал, — кивнул вампир и неожиданно даже для себя самого улыбнулся. — Здравствуй, мама. Привет, Кол… Он не успел договорить, так как младший из братьев кинулся ему на шею, крепко обнимая и шепча, что они скучали и ждали его возвращения. Чувствуя, как внутри груди колотится сердце, Финн ответил на искреннее объятие, вспоминая про себя слова незнакомой ведьмы: «Ты приехал». Да, он приехал, несмотря на то, что очень сильно хотел забыть про звонок младшего брата, вычеркнуть его из своей памяти и никогда не вспоминать ни звонок, ни семью. Однако, вопреки всему, что ему говорил ум, он собрал свои вещи и взял билет до Лондона, потому что надежда все еще жила. Через два часа вся семья Майклсонов, в этот момент находящаяся в Лондоне, собралась в гостиной. Удивление Финна, когда он узнал, что Давина ждет ребенка, Ребекка успела сфотографировать, а потом, как маленький ребенок, бегала от старшего брата, который пытался отобрать фотографию. Айрис и Эстер в этот момент, смеясь, пытались выпить свой чай, а Кол пил третий бокал крови, которую пыталась отобрать у него Кэролайн, аргументируя это тем, чтобы он оставил и другим. Незаметно для всех и Финна в частности Финн плавно начал вливаться в компанию, чувствуя только радость. Веселую идиллию нарушил стук клюва совы об оконное стекло. Эстер тихо поднялась и открыла окно, впустив в дом птицу. Айрис, заметившая недоуменное лицо Финна, принялась рассказывать о Хогвартсе, а Ребекка попутно вставляла комментарии о своих племянниках. — Я еду в Хогвартс, — прервала все рассказы Эстер, дочитавшая письмо внука. — Кол и Айрис, можете поехать со мной? — С детьми все в порядке? — забеспокоилась сразу Кэролайн. — Да, с ними все хорошо, — кивнула ведьма. — Но, боюсь, у школы большая проблема. У них пропала ученица. — Может, просто решила погулять? — Нет, у них еще похоже завелся юрэй. — Кто, прости? Эстер вздохнула. — Нужно спешить, позже все объясню, можете не переживать, моим внукам ничего не грозит. Вы едете? — Да, конечно, — ответил Кол и, взяв мать под локоть, повел на выход. Айрис поставила на стол чай, пообещала Ребекке и Кэролайн, что проконтролирует, чтобы их дети были в порядке, и ушла следом за Эстер и Колом. — Мне это не нравится, — покачала головой Кэролайн. — Мама не выглядела особенно обеспокоенной, — заметила Ребекка. — Значит, она сможет с этим справится. А если что, Кол подстрахует. — Кол? — Да, Финн, Кол. Когда дело касается детей, наш брат становится серьезным и взрослым. — В общем, прекращает вести себя, как клоун, — подметила Давина, и Кэролайн кивнула. — Не забудьте встретить Клауса и остальных, — вдруг прокричала, стоя в дверях Эстер. — Они не маленькие, мам, — закатил глаза Ребекка. — Как никак, большинству под тысячу лет стукнуло. — Ребекка! — Да что?! Когда они вообще приезжают? — Через два часа. Финн внезапно почувствовал волнение. Ему понравилось то, что он увидел сейчас, но, что будет, когда вернутся Клаус и Элайджа? Финн еще не знал, что вместе с братьями и женой одного из братьев, вернется еще и Фрейя, которую он считал погибшей больше тысячи лет.

***

— Вы в курсе насколько неправдоподобно это звучит? — скептически смотря на Блэков, спросил Люциус. Им с Нарциссой пришлось через камин перебраться на Гриммо, 12, так как Вальбурга Блэк была категорически против того, чтобы разговор состоялся без нее, а спорить с матерью Сириуса Блэка, даже нарисованной, никто не хотел. — Знаешь, — усмехнулся Сириус. — Если бы это не произошло со мной, я бы подумал, что человек просто цепляется за несуществующую нить, ведущую к любимой, и сходит с ума. — Вообще-то, я так и думаю. — Люциус, — шикнула на мужа Нарцисса. — Ты ничего не видел в зеркале? — В зеркале? — переспросил Сириус. — Да, в зеркале. Ты не видел ее в зеркале? — Нет, — покачал головой Сириус. — Хм, — задумалась леди Малфой. — Повтори сейчас за мной эту фразу: «Tu quidem reddes, Veni, Marce. Quaeso mihi cum colore oculorum tuorum». — Что она значит? — Молча повтори, Сириус. — Как повторить можно молча? — Сириус! — Ладно-ладно. Tu quidem reddes, Veni, Marce. Quaeso mihi cum colore oculorum tuorum. И что теперь? — Мерлин всемогучий и Мордред окаянный! — вскричала неожиданно Вальбурга. — Мама? — В зеркале. Сириус и Андромеда резко развернулись к зеркалу, стоящему на стене напротив портрета. Обычно оно отражало картины натюрморта и слегка захватывало в отражении часть портрета самой Вальбурги. Однако, на данный момент в отражении не было ни стены, ни картин. Поверхность зеркала была синей, а по середине стояла девушка с длинными рыжими волосами и карими глазами. Она приложила свою ладонь к зеркалу, ее белое платье и волосы развевались словно от сильного ветра. Андромеда потеряла дар речи, Люциус шумно сглотнул, Нарцисса прищурилась, а Сириус поднялся с дивана и медленно подошел к зеркалу. Не узнать ее было невозможно. Каждый, кто знал Марлин, узнал бы ее сразу, ведь она не изменилась. — Марлин? — прошептал Блэк. — Сириус… — тихий шепот девушки пронесся по всей комнате, и от него у всех побежали мурашки по коже. — Найди меня. Внезапно она закричала, настолько громко, что все находящиеся в комнате закрыли уши, а потом в зеркале вокруг девушки закружился снежный вихрь, в комнате резко похоладало, все схватились за палочки, кроме Сириуса, который кричал имя Марлин, прикасаясь ладонями к поверхности зеркала, в котором неожиданно для всех появился знакомый всем присуствующим Большой зал в Хогвартсе. Через секунду крик резко затих, Большой зал исчез, и в зеркале снова начали отражаться картины, но Сириус безумно смотрел в зеркальную гладь, надеясь увидеть Марлин еще раз. — Что это было?! — разрушил тишину, воцарившуюся после происшествия, возглас Андромеды. — Это не некромантия, — покачала головой Вальбурга. — Это не магия смерти. — Сириус, приди в себя, — Нарцисса прикоснулась ладонью к плечу кузена, и он резко кинулся в ее объятия. Крепко обнимая его в ответ, Малфой смотрела в зеркало, уже зная, что за ритуал провела молодая Марлин. Безумный поступок, но он более чем подходил ей. Единственное, чего не могла понять Нарцисса, так где Марлин нашла описание этого древнего и черного ритуала? Как она решилась на столь темную магию? Может, Марлин была не той, какой все думали? — Нам нужно в Хогвартс, — только и прошептала Нарцисса, решив пока что не пугать и так находящихся в шоковом состоянии родственников. — Большой зал показался неспроста. — Когда едем? — Сейчас.

***

Девушка в довольно маленьком, но уютном домике, сидела на полу и перебирала старые вырезки из газет. Справа от нее, возле бедра, лежал авиабилет до красивого и известного вечными празднованиями города Америки. Темные глаза посмотрели на встающее солнце за окном, и в них сверкнула ярая решимость. Что такое тьма? И как человек становится тем, кого называют «темный»? Никто из злодеев не рождается злым, все они становятся такими из-за поступков и других людей и из-за отношения к ним. Потеря родных людей, безразличие прохожих, другие неудачи способны навсегда сломать человека. Заставить его ненавидеть этот мир, заставиться перейти на сторону зла и тьмы. Только вот и сама тьма бывает разной. Некоторые ведьмы, использующие в своих заклинаниях темную магию, не убивали девственниц и младенцев, как знал Стефан Сальваторе. А некоторые делали это специально, просто так, ради веселья. Тьма — различна, даже во тьме есть своя грань, и Елена Гилберт ее перешла. Когда-то она была доброй, но сейчас в девушке сидящей на полу Стефан не узнавал ту, в которую влюбился. Не узнавал ее глаза, ее выражение лица. Смерть Деймона подкосила многих. Бонни впала в депрессию, он сам целыми днями пил, а Елена задумалась мстить. Ей и остальным стало наплевать на Сайласа, терроризирующего город. Желание отомстить затмило девушке разум, и Стефан уже понял, что ничего не изменить. Уже не вернуть прежнюю Елену Гилберт. Кэтрин Пирс не была ангелом, она умела мстить, убивала, но Стефан знал — Кэтрин умела сопереживать, знала, что такое «сострадание» и не забыла, как это — любить. Раньше Сальваторе думал, что Елена лучше Кэтрин тем, что добрее, что как раз-таки Елена похожа на ангела, однако, сейчас он внезапно осознал, что Кэтрин эту самую грань во тьме за пятьсот лет ада не перешла. Различие между двумя двойниками только в том, что Кэтрин была сильнее. Жизнь пыталась сломать ее сотню раз, Кэтрин бежала от сильнейшего существа в мире, продолжая любить брата того самого существа. Но Кэтрин хватило сил все пережить, и теперь она находилась под защитой того, от кого бежала. Ирония судьбы. Кэтрин перетерпела многое в этой жизни, и награда (по мнению Стефана странная, с кровью врагов награда, однако, все-таки награда) не заставила себя ждать. Кэтрин вышла замуж за любимого, счастлива и любима спустя пятьсот лет страданий. Что же до Елены… Она сдалась. Она не стала цепляться за возможность жить, она выбрала смертельный путь, желая лишь отомстить за смерть Деймона. Стефан усмехнулся. А Елена вообще его когда-то любила? Если бы на месте Деймона оказался он, убивалась и желала бы мстить Елена также? Вряд ли. Стефан смотрел вслед девушке, которая даже не попрощавшись с ним, вышла из комнаты, захватив билет до Нового Орлеана. Сальваторе выглянул из окна и провожая взглядом такси, на котором Елена уехала до аэропорта, послал все к черту. Аларик был прав.