Ненависть тоже порой расцветает...

***

      Кэти поспешила скорее уйти, но было уже поздно… Парень заметил её… — Эй, стой! Девушка замерла, как вкопанная, когда её окликнул шатен. Он за секунду сократил расстояние между собой и блондинкой и прижал её к стене. Только сейчас она заметила белые цветки хабенарии, выползающие из царапины на его ладони. Смутно знакомая царапина… Именно та, что оставила ему на память блондинка два дня ранее. — Ты разрушила мне жизнь! Как только вселенная могла связать меня с такой, как ты! И из-за тебя я должен сдохнуть в муках! — кареглазый с силой стукнул кулаком по стене, рядом с Кэти. Было больно слышать подобное. Даже слишком больно. И эту боль усилили лозы, выходя из задней части шеи и обвивая горло девушки, перекрывая ей воздух. Но она молчала. Было невыносимо больно, но блондинка молчала. А шатен тем временем переместил вторую руку ей на шею. Но наткнулся на шип, тем самым сильнее вводя его в кожу. На ладонь парня упала слеза. — Ты чего… — и только сейчас он заметил, что девушка задыхается. — Твою мать… — он схватил Кэти за плечи, открыв первую попавшиесю ему на глаза дверь, затолкнул туда блондинку и зашёл сам. Это оказалась дверь мужского туалета для преподавателей. Закрывшись на задвижку, парень посадил девушку на пол, спиной к стене и сел рядом. — Так… — шатен потянулся в карман своего пиджака, достав оттуда перочинный нож. — Д-данни… Ч-что ты… кха… кх… — захрипела блондинка. — Спасаю тебя, дура! Не дёргайся, будет больно. — не дав девушке возразить, Данни взял нож и стал осторожно перерезать колючие стебли, стараясь не задеть шею. Закончив, он выдрал стебель из позвоночника и отшвырнул в сторону. Зеленоглазая заскулила. — Тише, тише… Всё. Но девушка его уже не слышала. Её сердце и лёгкие сдавили лозы. Она рухнула на пол и потеряла сознание… «Неужели это… конец…?» — последние мысли Кэти. — Нет… Не умирай! Что я наделал… кха… хк… хак… кха. — очередной цветок хабенарии, вырвавшийся из его глотки. — Очнись, прошу… Прости меня… За всё… Знаю, мне нет прощения после всех тех издевательств… Но я всё равно продолжаю его просить… Кэти… Я сделаю всё, только не умирай, прошу… — Данни приблизил её к себе и взял девушку за руку, переплетая свои пальцы с её. — Не отпущу тебя… Ты не умрёшь… Без меня… Потому что… Я люблю тебя… — шепнул ей на ухо тот и прильнул к губам блондинки. — Хех… А ты не дала мне это сделать два дня назад… Но теперь… Это не издёвка. И не шутка. Это любовь… Настоящая. кх… кха… Кажется моё время пришло… Но хотя бы я умру рядом с тобой. — и снова поцелуй… Нежный и полный любви. И возможно последний…       Жизнь — жестокая штука… Даёт тебе понять, что ты любишь кого-то, а потом отнимает всё, что имел… Оставляя только боль и осколки разбитой души, что горит под литрами бензина… Бензин — это вся жизненная боль, что вызывает пламя в сердце и заставляет гореть осколки твоей памяти и воспоминаний, которые ты навряд ли забудешь… Даже после смерти… Но у смерти тоже есть свои планы. Пока жизни этих двоих её не интересуют… А значит… — Д-данни… — парень тут же поднял взгляд на девушку, что сейчас держал на руках. — Живая… Живая! — он вцепился в её губы, не веря своему счастью. — с каждым поцелуем боль уходила, а цветы вяли и осыпались. Первый вдох, не причиняющий невыносимую боль за долгое время. Думаю, так себя чувствовали они оба. Переполненные счастьем и любовью. — Всё… Что ты говорил… Правда? — Конечно правда, дурочка… — он усмехнулся и снова поцеловал Кэти. Она улыбнулась и прижалась к нему, сложив свои ладони на груди парня… Он прижал её к себе и почувствовал, как их руки переплетают лозы хабенарии и сакуры заплетённые в косичку красной нитью…

***

      С тех пор прошло уже два года. А они всё так и продолжают вспоминать о том случае. И напоминанием им служат два браслета сплетённые из розовых, как кончики её волос цветков сакуры и белых, чистых, как его совесть сейчас, когда он наконец сумел открыть ей свои чувства лепестков хабенарии. И переплетается он с помощью красной нити, что связывает этих двоих влюблённых и уже никогда не отпустит их из своих оков…