Летящие по ветру искры

       Летевшие по ветру искры истаяли в свете зари. Ветром уносило дым и запах жженных волос, но внутри плескались шумом реки свобода и немного вина... — Я всегда говорил, что длинные волосы тебе не к лицу, — юноша в дорогой одежде сощурился от света нового дня.        Радужка его глаз впитала золота блеск, невинная улыбка - холод стали его клинка. Бледные ладони легли на тёмное дерево перил обзорной площадки, и его молчаливая до этого момента спутница улыбнулась по-детски счастливо на полные гордости слова. — То есть быть бы мне Син Сяомин, не реши я постричься? — рассмеялась она.        Впервые ей было так радостно. Тяжёлая длинная коса не тянула цепью к земле, стены родного дома - клетки - остались далеко от постоялого двора Ваншу, и голове было легко то ли от короткой стрижки, то ли от пиалы вина, поднятой в честь освобождения.        Сяомин гадала - боится она сейчас высоты, ощущаемой особенно остро на этом балконе-площадке, или нового дня, который знаменовало взошедшее солнце?.. Однако радость топила тревоги не хуже вина, и Сяомин от избытка чувств была готова даже обнять несостоявшегося жениха, стоявшего рядом.        Правда, благоразумно этого не делала. Неловко... — Я бы хотел видеть тебя любимым автором сборника стихов, а не женой по договору между семьями, — Син Цю улыбнулся чуть искреннее, по-дружески, и протянул дорогой футляр из красного дерева. — Прощальный подарок. Не скоро ведь увидимся?        Сяомин медленно кивнула и отряхнула руки, которыми срезала косу, и поджигала её нашедшимся поблизости фонарём, и отбрасывала занимающиеся пламенем волосы прочь.        Огонь и ветер пожрали последнюю цепь, ведшую в родительскую клетку.        В футляре лежала изящная чёрная кисть из металла. Однако стекло блеснуло на солнце, и небольшой пузырь воздуха толкнулся в стекло, всплыв из чернильных недр... Кисть, для которой не нужна чернильница. Кисть, в которой уже есть полость для чернил... Лицо Сяомин озарилось яркой улыбкой. — Мне стоит благословить тот день, когда наши семьи от торгового соперничества решили перейти к сотрудничеству. Так я заполучила лучшего в мире друга, — она всё-таки крепко обняла Син Цю, бывшего ниже почти на голову, и тут же отстранилась, доставая из рукава белоснежный платок.        Неровные чернильные росчерки легли на ткань, и довольная собой Сяомин вручила платок замершему Син Цю. — Не знаю, как скоро, но мы обязательно ещё встретимся. Надеюсь к тому моменту получить книгу с твоим автографом.        Они оба мечтали о жизни другой, несходной совершенно с той, что была им дана. Оба стали воинами, когда в их руки лег Глаз Бога. Их сблизила любовь к литературе и тайная мечта, которую они доверили лишь друг другу. Может, в иной жизни они и правда могли бы счастливо называть друг друга мужем и женой...        ...но в этой Сяомин приятнее было слышать от Син Цю "сестра" и "подруга".        Сяомин покинула постоялый двор уже к обеду, поспав всего пару часов перед первым своим большим путешествием в одиночку.        Син Цю долго смотрел ей вслед и размышлял, где нанять хорошего мастера каллиграфии, чтобы переписать на полотно прощальные строчки подруги на белом платке...        Мы перед разлукой        Хмельны уже несколько дней,        Не раз поднимались        По склонам до горных вершин.        Когда же мы встретимся        Снова, по воле своей,        И снова откупорим        Наш золоченый кувшин?        Осенние волны        Печальная гонит река,        Гора бирюзовою        Кажется издалека.        Нам в разные стороны        Велено ехать судьбой -        Последние кубки        Сейчас осушаем с тобой.* ***        Ветер погнал на восток облака, игриво касавшиеся далёких гор - владений архонта земли.        Сяомин смотрела в бирюзовые рассветные небеса и подставляла влажному после дождя ветру лицо, ступая во власть иного владыки - Глаз Бога на поясе тускло сиял камнем со знаком Анемо.        Может, расправленных крыльев за спиной не виднелось, и планер не таился под ханьфу с кленовыми листьями, да и высоту она не любила... Но чувство полёта - свободы архонта ветра - дышало в лицо и шептало шелестом обширных лугов и лесов.        Наконец после крутых суровых гор показался свободолюбивый и как будто радостно встречавший путницу Моншдадт, и Сяомин решительно шагнула на новые земли.        Лёгкий взмах вееров - и светившиеся голубым одуванчики разлетелись белыми семенами. Сяомин восторженно смотрела на их танец и молчала, не в силах подобрать слова. Об обычае вместе с семенами одуванчика доверять ветру послание ей доводилось лишь читать, и сейчас... — У меня все хорошо, Син Цю, Сян Лин... Ой, или нужно только к кому-то одному обращаться? У-у, в романе об этом не говорилось, — она тяжело вздохнула, заправив высветленную прядь за ухо.        Романы о путешествиях, что втайне от её строгих родителей поставлял контрабандой Син Цю... Сяомин грустно улыбнулась, вспоминая свой громкий побег. Хватил бы удар отца, увидь он короткие и даже слегка окрашенные волосы? Осуждали бы старшие братья? Бранила бы мать?        Вокруг росло так много одуванчиков, так много посланий близким, но Сяомин ласково прошептала лишь два имени и шагнула на тропу в лесную тень.        Публика в придорожной таверне была неприхотлива и весела: моншдадтские сидр и вино отлично вымывали из сердца тревоги.        Сяомин дала себе волю и со всем старанием и любовью в лицах рассказывала одну из почерпнутых из книг Син Цю историй. Внимание людей ей было приятно, их восхищение вселяло уверенность, а появившийся на столе ужин, оплаченный кем-то из слушателей, окончательно сделал счастливым день.        Сяомин - ещё не искательница приключений, а скромная поэтесса-путешественница... и то, скорее просто - путешественница.        На жареный картофель и чашку чая она научилась зарабатывать историями, а в голодные дни находила (и ими довольствовалась) дикие кислые яблоки, иногда - сладкие закатники. Оттого ужин сейчас был вкуснее всех деликатесов... Кроме тех, что готовила Сян Лин.        Тоска по единственным в распланированной жизни пятой дочери друзьям колола сердце ножом для писем, тех самых, которые она не писала и не отправляла, сочиняя только в мыслях. Сейчас не время было для посланий друзьям, но те точно не затаили бы на Сяомин обиду: они втроем поклялись беречь дружбу вопреки всему.        Однако даже в ожившей мечте, в самом настоящем путешествии, какое никогда бы не стало доступно примерной дочери, согласившейся бы с покорностью выйти замуж за второго сына мастера Торговой гильдии Фэй Юнь, Сяомин очень скучала... — В Монде ночной герой завёлся... - сказал громко мужчина за соседним столом, и Сяомин заинтересованно оглянулась, отгоняя печальные мысли.        Герои - что-то из любимых повестей Син Цю, и она не могла не подслушать, даже будь это крайне невежливо. — Не "завёлся" - он таракан тебе, что ли? И Полуночный он, Полуночный герой, — вторил ему раздраженный голос другого. Раздался хохот. — Полуночный герой - жены твоей любовничек, а это просто какой-то пацан трусливый. В орден вступить не осилил, вот и урывает кусочек славы, мешая рыцарям выполнять их работу, — продолжал первый. — Какой герой прячется в тени и ночью рыскает как крыса?        Три часа ожесточённых споров о Полуночном герое почти сделали случайно услышавшую эту беседу Сяомин знатоком моншдадтского героя. Особо яркие детали рассказа одного из очевидцев она даже записала в блокнот, чуть по привычке не начав выводить буквы на рукаве.        На мужчин, что смеялись над загадочным героем, Сяомин даже смотреть не хотела, кривясь на каждый новый смешок: с таким цинизмом и желчью говорить о человеке, который защищал их и не просил ни славы, ни денег... Не только Син Цю вносил подобных людей в чёрный список. Сяомин их тоже на дух не переносила.        Желание посетить город свободы (скорее, впрочем, желание лично увидеть загадочного героя) стало почти нестерпимым, но путешественница заставила себя дождаться утра, прежде чем продолжить путь.        Иронично, что снилась ей чёрная фигура в плаще и с огромным двуручным мечом, объятым пламенем... ***        Окружённый водой, находившийся под защитой мельниц-великанов, чьи лопасти неустанно крутились на благо живших здесь людей, Моншдадт казался чудом из сказки. Монументальный и величественный, но вместе с тем - такой простой и открытый... Он отличался от всего, что успела за недолгий путь повидать Сяомин в Ли Юэ.        Ветер принёс запах свежей выпечки и семена одуванчиков, цеплявшиеся за волосы и одежду...        Первым делом стоило найти ночлег и вступить в гильдию, чтобы наконец заиметь постоянный заработок. Сяомин не рискнула сделать это в гавани Ли Юэ, опасаясь, что старшие братья силой вернут её домой. Возвращаться она не хотела, как не хотела и причинять братьям вреда, но принуди они её бороться за свою свободу - Сяомин сжала Глаз Бога, - и ветра стали бы беспощадны. Этот маленький камень - доказательство того, что даже боги благословили её побег!        Ветер не поймать, сколько ни хватай руками или лопастями мельниц.        Сяомин радостно было думать, что она - тот самый ветер, который свободно бродит по свету. — К звездам и безднам, путешественница. Желаете сделать заказ гильдии? — спросила девушка за стойкой информации.        Сяомин широко улыбнулась и покачала головой. — Хотела бы стать искательницей приключений, — сказала она, указав на Глаз Бога, висевший на поясе рядом со сложенными боевыми веерами.        Сяомин с достоинством выдержала равнодушный изучающий взгляд, но, даже не демонстрируя волнения, внутри переживала: вдруг ей откажут? - и потому облегчённо выдохнула после предложения заполнить анкету.        В книгах Син Цю героев всегда ждали испытания прежде, чем они отыскивали свою судьбу и принимали бремя славы...        Однако в жизни оно получалось как-то иначе, и Сяомин украдкой вздыхала, прежде чем взмахами вееров сдуть слаймов с края скалы и забрать семена одуванчиков.        О таких сражениях ни истории, ни песни не складывались. В них нечем было гордиться, и Сяомин стыдливо прикрывала глаза, оправдывая себя лишь тем, что герои из книг спали под открытым небом и питались росой, а вот она так долго не проживёт. За истребление слаймов и семена одуванчиков ей в ладони сыпали мору, на которую она снимала комнату и ела в тавернах, а геройства... Сяомин всё-таки поэтесса, какие геройства?        Тем более в гильдию не приносили особо опасные заказы, да и если те были, они явно оставались недоступными для такой... юной и неопытной особы.        Сяомин не обижалась.        Если только чуть-чуть... *** — Клянусь, он возник из вспышки огня и исчез в ней же, оставил только тлеющего мага бездны! Если бы я пришёл позже, то, может, вовсе угольки бы нашёл. Вот это я понимаю, герой! Чем рыцари-то занимаются? — почти кричал мужчина на весь зал таверны.        Сяомин посетила её, потому что в гильдии очень хвалили сидр "Доли ангелов", а ещё потому, что публика здесь была щедрее - прозванный шестипалым бард, тершийся здесь, практически не выступал, и посетителям быстро становилось скучно. Путешественница смачивала горло прохладным сидром, которым её угостили, и слушала вполуха очередные сплетни о моншдадстском герое. Она провела здесь месяц, но его так и не встретила - лишь однажды застала огненный всполох, ворвавшийся в комнату через окно, но, выглянув на улицу, уже никого не рассмотрела в сумерках. — Рыцари за ним убирают. Они со своими бумажками и уставом точно навсегда останутся на шаг позади Полуночного героя, — хмыкнул другой и пихнул локтем первого. — Так ты его рассмотрел? Высокий? — Да я только чёрный плащ разглядел. А, хотя! Лицо тоже видел, мельком. Оно у него... Белое такое. С клювом, во! — вспомнив детали, радостно поделился рассказчик, демонстрируя руками размеры того самого клюва. — Может, ты просто перебрал? Полуночный герой с клювом, ха!        Сяомин прыснула в кружку и виновато посмотрела на бармена, утирая рот салфеткой. Молодой юноша со строгим взором алых глаз напоминал ей старшего брата, наследника их торговой гильдии, и стыд и смущение из-за этого сходства возникали внутри как-то рефлекторно. Она даже чуть не извинилась - по привычке... — Сяомин, ты свободна на этой неделе? — даже не поприветствовав, налетел на путешественницу искатель приключений.        К своему стыду, Сяомин никак не могла вспомнить его имя... Она редко сражалась с кем-то бок о бок, предпочитая слыть одиночкой. — А что такое? — осторожно спросила она, выбираясь из непрошеных и внезапных объятий. — Заказ пришёл, на исследование руин! Я собираю команду, — улыбнулся искатель, и Сяомин чуть нахмурилась: что-то ей не нравилось в ситуации и даже не то, что она не помнила имя согильдийца... — Разве её собирает не Беннет? Или появился заказ на ещё какие-то? — уточнила Сяомин, продолжая хмуриться.        Она точно помнила, как сегодня утром забавный парнишка Беннет, напоминавший маленькое солнышко со своими нескончаемыми запасами позитива, бегал по гильдии и зазывал всех с собой, и даже подумывала присоединиться завтра, если останутся места. — Не так часто разрешается сунуться в руины, особенно кому-то нашего с тобой ранга. Это те же руины, разумеется, — тут же поскучнел лицом собеседник и уселся на барный стул рядом. Сяомин вопросительно вскинула брови. Раз так, то... — Никто не пойдёт с Беннетом. Он неудачник, и его невезение заразно. Забей, Сяомин, какое кому дело до него? Тебе разве не надоело охотиться на слаймов? — Это совершенно не по-товарищески, а ещё это подло, — Сяомин сжала кулаки. Надо было ещё сегодня подойти к пареньку и попроситься в его команду! — Он первый взялся за заказ, нельзя вот так уводить у него задание. — Ну, ты головой подумай, зачем ждать, пока он откажется из-за отсутствия людей, когда можем собраться и уже завтра-послезавтра выступить? — закатил глаза искатель, и Сяомин стало... мерзко? — Ты даже не говорил с ним... И... не ты ли отговариваешь всех от вступления в его команду? — Сяомин распахнула глаза, наконец вспомнив этого юношу.        Зак и её ведь отговаривал! Да, она все равно пошла с Беннетом (и наблюдала, как его удар пружинит от слаймов, после чего и меч, и Беннет отправились в недолгий полет до кустов), но из всех несчастий, обрушившихся на неё, достойными упоминания были разве что ливень, под который они попали, и сломавшиеся спицы боевого веера. Не то, что можно наречь "злым роком", принуждающим избегать немного неуклюжего паренька. — Да ты просто вспомни Джека и Ройса! Или Хеклера... — Вот последний сам виноват, что тащит в рот всякую дрянь! — брезгливо скривилась Сяомин.        Сян Лин привила ей довольно странные вкусы в пище, тот же десерт из слайма с заоблачным перчиком, например, однако даже так Сяомин в голову не могло бы прийти есть дикие неизвестные грибы без обработки или грызть только что поднятые с земли шишки. Хеклер же считал это нормальным, но почему-то свою диарею приписывал к вступлению в отряд Беннета.        Может, сам Беннет и родился под несчастливой звездой, но его невезение точно не могло быть заразным.        Зак закатил глаза и оперся локтем о барную стойку. — Ты с нами или нет, чужеземка? Хватит играть в героиню, Бенни здесь нет, и он не сможет оценить, а вот я твоё пренебрежение нормальными членами гильдии запомню... — И что? — улыбнулась Сяомин, сощурив глаза цвета чернил, которыми от неё вечно пахло.        Зак не понимал, не видел, но её улыбка была холодна и остра совсем как клинок Син Цю, у которого поэтесса и научилась этому милейше вежливому выражению лица. — Что ты сделаешь, Зак? Кроме хвастливого заявления о своей хорошей памяти?        Лицо его пошло красными пятнами. Он сощурил глаза и вскочил со стула, оказываясь ближе к Сяомин. — Сделаю так, что никто, кроме Бенни, не позовёт тебя в команду, чужеземка, — выплюнул Зак. — Прикатилась сюда из Ли Юэ и думаешь, что чего-то стоишь? Я и позвал-то из жалости, а ты строишь из себя непонятно что, когда твой уровень - мелкие слаймы.        Моншдадт был свободен и прекрасен, его ветра дули для всех одинаково, и радушие местных подарило Сяомин сладкую иллюзию того, что она на своём месте...        Зак поспешил развеять заблуждение.        Не было звонкого шлепка. Пощёчины - удел тех милых леди, ждущих нареченных под родительским крылом. Сяомин же выбралась из клетки, она - не та дивная птичка, что может радовать лишь пестрыми перышками и дивным голосом.        Она может обнажить когти. — Тысяча извинений, Зак, я рефлекторно. Твоё лицо напомнило слайма. Мелкого, — со всё той же милейшей улыбкой сказала Сяомин, потряхивая рукой.        Костяшки покраснели и ныли, но она назвала бы это приятной болью: сбитые костяшки - небольшая плата за возмездие. — Ты! — Зак держался за ноющую челюсть и смотрел с такой жгучей ненавистью...        Так четвёртый брат всегда смотрел на Сяомин, когда раз за разом проигрывал ей в шахматы, пока однажды она, отруганная матерью, не начала ему поддаваться.        Уязвленная гордость... Как часто Сяомин видела её на лицах братьев, соревновавшихся между собой и не готовых принимать в соперницы младшую сестру. — А ну-ка выйдем!        Посетители таверны заинтересовались происходящим, кто-то неодобрительно загудел, а уж каким взглядом одарил их бармен - но Сяомин милостиво кивнула. — Разумеется, идём.        Зак пробкой от сидра выскочил из таверны. Сяомин оставила мору на барной стойке, чуть поклонилась бармену (что было непросто сделать под его грозным взглядом) и искренне извинилась за устроенную сцену. — Что собираешься делать? — в лоб спросил тот, проигнорировав и деньги, и извинения.        Сяомин подняла на него взгляд, не стирая улыбки с лица. Пожалуй, юноша очень походил на её семью, даже не красными огненными волосами, а... манерами? аурой? Вот интонации были в точности как у отца... — То, чему научил меня хороший друг: не буду давать себя и других в обиду, — без тени сомнений ответила Сяомин и поспешила следом за Заком.        Половина посетителей таверны также высыпала на улицу в жажде зрелища. Даже хотя кто-то уже крикнул, что боя не будет, ведь рыцари Ордо Фавониус не допустят беспорядков в городе, любопытных зевак это не убедило остаться за столами. — Я не буду жалеть тебя только потому, что ты девчонка! — предупредил Зак и бросился в бой, замахнувшись мечом так высоко, будто собирался кинуть его в обидчицу.        Сяомин выхватила с пояса веера и раскрыла их. Лезвие заскрежетало по железной спице и съехало в сторону, потянув за собой Зака. Болезненный тычок сложенным веером пришёлся в бок, подталкивая за мечом, уже ударившимся о каменную брусчатку, и Зак запнулся о выставленную ногу... Он шумно свалился на землю, невнятно ругаясь.        Сяомин отступила в сторону, невозмутимо обмахиваясь веером.        Может, она и изучала танцы с ними лишь по книгам, в том числе боевые, но у неё был самый прекрасный спарринг-партнёр во всем Ли Юэ: гений, возродивший стиль Гу Хуа. — Я все больше путаю тебя со слаймом, Зак, — сладко пропела Сяомин. — Ведете себя практически одинаково.        Ответом ей были рычание и новый замах меча.        Ханьфу с кленовыми листьями крыльями трепетало в теплом свете фонарей. Точно полет кленовых листьев на осеннем ветру, точно их умиротворенный танец на водной глади, двигалась Сяомин. Может, она была не так сильна, как Зак, оказавшийся шире в плечах и выше на голову, но она была ловчее и быстрее.        Боевые веера - верные друзья в любой беде, обновлённые и починенные моншдадтским кузнецом, - ловили лезвие меча и позволяли ему скатываться по ним каплей воды, неспособной нанести вред.        Когда Зак попытался ударить кулаком, Сяомин просто ударила его мгновенно сложившимся веером по запястью и ткнула другим в солнечное сплетение.        Она сражалась не только со слаймами: земли Ли Юэ полнились магами бездны, хиличурлами, охотниками за сокровищами и разбойниками, - все они могли повстречаться на пути одинокого путника, и не обошла эта участь и Сяомин.        Однако она сейчас была в Моншдадте. А те случайно встреченные "препятствия"...        Зак свалился ей под ноги, тяжело дыша. Обещанных рыцарей все ещё не было, и Сяомин снова обмахивалась веером, спокойно смотря на оппонента. Унижать его она бы не посмела. Не больше, чем сделала уже, по крайней мере. Между героиней и негодяйкой тонкая грань, и злорадство над поверженным эту грань легко стирает.        Раздались свист и аплодисменты. — А сказочница не только истории складно излагать умеет! — Молодец, малышка, так этого нахала! — Вот петух, так пыжился, а в итоге кто только на слаймов охотиться может? Стыдоба!        Посетители таверны гудели в поддержку Сяомин и сыпали остротами на голову поверженного.        Правильно, герою не пристало злорадствовать - за него это сделает народ.        Сказать честно, Сяомин даже покраснела от такой похвалы. Хотелось, чтобы среди моншдадтцев каким-то чудом оказалась её семья, чтобы она могла взглянуть на них и гордо хмыкнуть: "Кто тут слабая девчонка, которая не проживёт без ваших денег и дня?"        Гул стих, когда кто-то крикнул - "Патруль идёт!".        Миг торжества оказался столь скоротечен! Сяомин побледнела от прошившего её страха.        Зак не ошибался в одном: она здесь чужеземка, и едва ли Ордо Фавониус закроют глаза на то, что она избила гражданина их города. Сяомин так не хотелось оказаться вышвырнутой, особенно из-за Зака, особенно когда она так и не научилась пользоваться планером! — Не стой столбом, — немного раздражённо сказал кто-то у неё над головой, и Сяомин ощутила крепкую хватку на локте.        Её потащили сквозь толпу, которая внезапно встала кругом вокруг входа в таверну. — Что тут происходит? — недовольно вопрошал голос за толпой, наверное, принадлежавший рыцарю. — Как вы вовремя! Представляете, Зак перепил и разбуянился, сам с собой дрался и ещё Полуночного героя на бой вызывал...        Продолжения беседы очевидцев с рыцарями Сяомин не услышала, ведь её завёл в таверну... бармен? — Ты не забрала сдачу, — сказал он, отпуская её руку и возвращаясь за барную стойку.        Сяомин удивлённо посмотрела на золотые монеты на столешнице... И он ждал окончания драки, чтобы это сообщить? — Это чаевые, — пробормотала она в ступоре.        Зал наполнялся вновь, и путешественница села на барный стул, растерянно смотря на людей, что подмигивали ей и показывали в знак одобрения большие пальцы. Она наблюдала за входом, ожидая, когда придут рыцари и начнут допрос...        Почему вообще моншдадтцы были на её стороне, а не Зака? — Не нуждаюсь в чаевых, — равнодушно и даже немного высокомерно ответил бармен, и Сяомин растерялась ещё больше: какой странный, она впервые встречала подобного гордеца.        Наконец в таверну вошли мужчины в светлых доспехах ордена, и путешественница затаила дыхание. Её песня о городе свободы закончится здесь? — Рыцари Ордо Фавониус работают оперативно, как и всегда, — презрительно бросил в сторону вошедших бармен, сложив руки на груди. Со стороны выпивавших за столами мужчин послышались смешки.        Один из рыцарей скривился, как от зубной боли, обвел помещение тяжёлым взглядом и махнул рукой, разворачиваясь. — Сейчас бы за каждым пьяным дебоширом бегать, когда ночами Полуночный мститель мнит себя законом, — пробормотал он и ушёл с напарником, так никого и не допросив.        Сяомин сидела оглушенная таким разрешением ситуации, не веря своему счастью. — Выпьем за красивую сказительницу, оказавшуюся ещё и прекрасной воительницей! — крикнул один из сидевших мужчин и поднял кружку вверх. Его возглас подхватили другие, и...        Кажется, всё-таки это было не таким уж и заблуждением. Сяомин действительно оказалась дома. — Спасибо, — смущённо поблагодарила Сяомин невозмутимого бармена и уставилась на его руки: крепкие... с тонкими белыми полосками шрамов на бледной коже.        Она подняла взгляд на лицо, но увидела только копну алых волос (наверное, лишь немногим уступавших её собственной отрезанной косе), собранных в высокий хвост - бармен отвернулся, наливая кому-то заказ.        Кажется, он нарочно сделал вид, что не услышал её! Ну и пусть, героям ведь не нужна благодарность - и не все герои охотятся на злодеев в ночи.        Некоторые, как этот бармен, просто помогают попавшим в затруднительное положение девушкам. ***        Сяомин отхлебнула сидр и сделала ход белым конём, после чего скривилась. Днём в таверне никого не было почти, кроме совсем уж пьяниц, и её истории не оценивали не то что звонкой монетой, а и просто аплодисментами. Оставалось играть с самой собой в шахматы и ждать вечера: заработать на заданиях гильдии она сможет только... Сяомин мельком посмотрела на перебинтованную ногу, через неделю?        Нет, невезение Беннета не передалось ей. Она просто, не раздумывая, бросилась спасать напарника в руинах, и не только не помогла, а ещё и разделила с ним все шишки... Хотя, может быть, она всё-таки помогла, совсем немного; точнее, помешала Беннету покалечиться сильнее. Им всё же чуть-чуть повезло: с ними пошёл более опытный и взрослый искатель приключений, один из тех завсегдатаев "Доли Ангела", видевший стычку с Заком.        Именно он перебинтовал Сяомин ногу и нёс её до города.        Невезение Беннета, кстати, было сильно преувеличено! Смотря на богатую добычу, Сяомин была уверена: если оно и есть, проклятье лежит исключительно на парнишке. — Я могу присоединиться? — раздался над Сяомин спокойный голос, и она вскинула голову, отрывая взгляд от пострадавшей лодыжки.        Алые глаза на равнодушном лице с едва заметной искрой интереса смотрели на шахматные фигуры, выставленные на доске. В идеально отглаженной белой рубашке, явно не из самой дешевой ткани - уж в таких вещах Сяомин разбиралась, - в обычном барменском фартуке, он выглядел как хозяин таверны и вообще всего города, если не мира, но поэтессе за столько вечеров, проведенных в "Доле ангелов", стал как-то привычен этот эксцентричный юноша. — Конечно, если я не отвлеку вас от работы, — дружелюбно улыбнулась Сяомин, покосившись на стопку бумаг, которые до этого заполнял её внезапный собеседник. — Я уже закончил и некоторое время наблюдаю за вашей игрой, — ответил неожиданно вежливо бармен.        Наверное, сегодня он был в хорошем расположении духа... — Вроде бы, господин бармен уже обращался ко мне на "ты", — насмешливо напомнила она. — Раз ты внимательно следил, то уже продумал свой следующий ход? — Разумеется. Слон на С5, — сообщил бармен и поставил черную фигуру на названную клетку.        Сяомин присвистнула, ощутив прилив азарта. — О, ты нацелен на мою королеву? — широко улыбнулась она, делая ход. — Глупость. Главное - загнать в угол короля, — хмыкнул соперник.        Это были последние слова: дальше они погрузились в игру.        Сяомин не обратила внимания, сколько прошло времени. Они разыграли три партии, и её волновали только два её поражения. Два! Она никогда не проигрывала в шахматы, если не считать те поддавки, и эта игра - одна из немногого, в чем путешественница была лучше братьев. Другой её гордостью были поэзия и Глаз Бога... — Давно мне не приходилось так напрягаться в шахматах... Признаю, ты достойная соперница, — благосклонно сказал ей бармен.        Сяомин потянулась, ощущая, как затекли плечи, и огляделась: таверна наполнилась людьми, и, кажется, мужчины за ближайшим столиком делали ставки на их игру. — Соглашусь, это, пожалуй, лучшие партии в моей жизни. Раньше я не проигрывала, если только сама не хотела, — Сяомин улыбнулась и благодарно поклонилась оппоненту, как кланялась только учителям.        Удивительные всё-таки бармены в Моншдадте!        Настроения рассказывать истории не было, и Сяомин собрала шахматы в коробку и отправилась в комнату, которую снимала у старушки в доме неподалёку. Всё её мысли занимали шахматные стратегии и немного... стихи.        Над предместьем заря заалела,        Мягкий свет заливает дворы.        Каждый день с моей "башни" любуюсь        Изумрудным оттенком горы.*        Запах чернил, кляксами букв расцветших на длинном рукаве, дразнил обоняние и растекался по тонувшему в полумраке переулку. Она остановилась записать пришедшее в голову и в досаде закусила губу, когда складно ложившиеся слова улетучились, оставив после себя лишь эти короткие строки. Не успела - и вдохновение ускользнуло, помахав кончиком хвоста закапывающегося гео вишапа.        Футляр тихо хлопнул закрывшейся над драгоценной кистью крышкой. Сяомин убрала его в глубокий внутренний карман и поудобнее перехватила доску с шахматами, зажатую подмышкой. Может быть, чай, припасенный дома, приманит ушедшую музу...        Сяомин могла выглядеть совершенной простушкой, да и эмоции редко скрывала, но обделенной интуицией и инстинктами её бы никто не посмел назвать: иначе с Син Цю и Сян Лин дружить было бы несколько травмоопасно - то перчик в сладости, которую Син Цю протягивает с милейший улыбкой ангела, то в любой момент готовый взорваться вок у экспериментирующей Сян Лин, что может то полететь, то извергнуть что-то ужасное, подобно вулкану...        Сяомин научилась быть очень осторожной и чуткой к любым звукам, потому её никто не смог застать врасплох на пути в Моншдадт.        И сейчас она также прекрасно слышала... — Прекратите так шумно меня преследовать, — развернулась Сяомин, кладя свободную руку на веер, прикреплённый к поясу.        Она была уверена, что преследуют её: они не отставали ни на шаг, куда бы она ни повернула, не говоря уже о том, что останавливались тогда же.        В переулок вышло несколько рослых мужчин в непримечательных одеждах, какие мог бы носить и простой фермер Моншдадта, и рабочий в доках гавани Ли Юэ. Сяомин понятия не имела, что им нужно, но недовольно отмечала количественное преимущество. Хорошо ещё, ни у одного не нашлось Глаза Бога... Хотя то, что она не видела его, не значило, что Боги обделили этих людей милостью. — Маленький полуночный нефрит выкатился из отчего гнезда и живёт совсем один так далеко от родных и друзей, — притворно ласковым тоном обратился к путешественнице один из мужчин, и Сяомин замерла, только услышав ужасное старое прозвище.        "Драгоценный своей красотой, но по сути бесполезный камень, находящийся в тени. Ты - наш полуночный нефрит, выгодное вложение", - втолковывал четвёртый брат, раздосадованный похмельем и собственной скорой помолвкой.        Сяомин убеждала себя, что брат говорит о них двоих (его ведь тоже фактически продали невесте), но почему-то "Полуночный нефрит" закрепилось именно за ней. — Хотите шантажировать мою семью мной? Вы глухие или глупые, раз не слышали, как отец отрёкся от меня? — хмуро спросила Сяомин.        Как невовремя пострадала её нога!        На самом деле, никто ещё от неё не отрекался, это были всего лишь слухи, но они могли сыграть ей на руку. — Будь оно так, ваш достопочтенный отец не стал бы разыскивать вас. Мы всего лишь поможем ему воссоединиться с дочерью. За символическую сумму.        Дело оказалось дряннее некуда. Сяомин выдохнула сквозь стиснутые зубы, сжимая веер. Мало того, что её пришли похитить, так ещё за каким-то демоном искал отец. Нашёл более выгодный брак для младшей дочери? Син Цю ведь отказался и помог ей бежать...        За свою свободу нужно бороться - эту истину Сяомин усвоила твёрдо. — Не делай глупостей, девчонка! — прикрикнул на неё разбойник, но Сяомин уже раскрыла веер.        Ураганный ветер сбил мужчин с ног и повалил горшки с цветами с подоконников домов, из окон которых совершенно не лился свет. И где были случайные зеваки или Ордо Фавониус? Сяомин сейчас была абсолютно согласна в нелестной оценке расторопности рыцарей барменом! В Ли Юэ миллелиты уже были бы на месте!        В одном Сяомин очень повезло - у противников не было Глаз Бога, - но их было шестеро на одну неё с больной ногой...        Весь её боевой стиль строился на подвижности и использовании силы врага против него самого, но сейчас она могла разве что сдувать противников с помощью Анемо Глаза Бога и молиться Барбатосу, Властелину Камня и вообще всем Архонтам, чтобы хоть кто-то пришел на помощь.        Ветра беспощадны, но даже они со временем стихают, - и это время штиля неумолимо приближалось: Сяомин ощущала, что выдыхается. Как долго еще она сможет тянуть время?        Подмога не спешила, и путешественница с горечью и нарастающим страхом понимала, что рассчитывать может только на себя. — Попалась! — один из мужчин, подгадав момент между взмахами вееров (да и порывы ветра стали слабеть с каждым разом), бросился вперёд и схватил её за запястье...        Сяомин ударила его по руке тяжелым сложенным веером и еще со всей силы наступила на открытые пальцы: ну кто надевает соломенные шлепанцы, идя на похищение?.. Мужчина отшатнулся, а она затравленно огляделась. Бежать... было, куда, но именно бежать у неё не получилось бы чисто физически. Кричать "спасите" или "пожар", как вариант?..        Огненный цветок вспышкой расцвел над головами, и мужчин снесло волной жара и искр, посыпавшихся от каменной брусчатки, по которой с отвратительным скрежетом проехалось лезвие огромного черного двуручника.        Сяомин в удивлении смотрела на затянутую в черный плащ фигуру, что почти смазывалась, сливалась с сумерками города - и безупречно вырубала разбойников одного за другим: они только и успевали бесполезно и бестолково взмахивать руками, пытаясь то ли защититься, то ли встать в боевую стойку. — Чертов ублюдок! — закричал, очевидно, предводитель банды, обнажив копье и бросившись на Полуночного героя.        Сяомин постаралась сбить его потоком ветра, но Полуночный герой не нуждался в её помощи: он легко отвел от себя копье мечом и бесхитростно ударил ногой в открывшийся живот. Разбойник захрипел и свалился на колени, кашляя и содрогаясь, будто пытаясь исторгнуть свой желудок.        Местных миллелитов, то есть рыцарей Ордо Фавониус, всё еще не было видно, и Сяомин в растерянности смотрела на героя, впервые встречая его так близко, вживую, а не как слух или таинственную огненную вспышку в окне.        Не то чтобы он был очень высок или широкоплеч... Но действительно имел клюв. Точнее, его лицо скрывала белая маска, напоминавшая сову, с небольшим клювом (совсем не таким, какой описывал один из завсегдатаев "Доли Ангелов"; верь очевидцам...). — Спа...        Конечно же, стоило Сяомин попытаться поблагодарить спасителя, как послышалось бряцанье доспехов. На шум - наконец! - сбежались рыцари, но... — У меня будут проблемы, если они меня тут увидят?! — холодея от паники, спросила у Полуночного героя Сяомин.        Она уже чуть не влипла в неприятную историю из-за Зака, и только благодаря вставшим на её сторону жителям города Ордо Фавониус не прознали о той драке. А сейчас, если откроется, что на неё ведется охота... Не попросят ли её покинуть Моншдадт, не желая разбираться с проблемами чужаков?        Полуночный герой быстро обернулся назад, откуда раздавалось бряцанье доспехов, взмахнул мечом, прокрутив его через запястье и убирая за спину, где оружие рассыпалось искрами...        Подобный трюк проворачивали Син Цю и Сян Лин со своими мечом и копьем, используя для хранения оружия Глаз Бога! У Полуночного героя он тоже есть? Впрочем, логично, создавал же он огонь из воздуха...        Не успела Сяомин и слова добавить, как сильные руки подхватили её под спину и под колени, подбрасывая в воздух. Она сдавленно пискнула, чуть не уронив доску с шахматами, но прижала её к груди, в страхе и удивлении смотря на маску, скрывавшую... бледное лицо. Подбородок и тонкие недовольно искривленные губы путешественница могла прекрасно рассмотреть.        Всего в пару прыжков Полуночный герой преодолел невысокую каменную стену, отталкиваясь подошвами от стен домов, и после также легко взобрался на внешнюю стену города. У Сяомин закружилась голова от скорости его движений, и от высоты, и... — Стой, Полуночный герой! Ордо Фавониус...        Что конкретно хотел сказать рыцарь, оказавшийся на стене и заставший таинственного героя Моншдадта, Сяомин было не суждено узнать. В ушах засвистел ветер, но сквозь шум она успела услышать слова, опалившие щеку и ухо: "Держись крепче".        Сяомин боялась высоты. Она не знала, с чем конкретно это связано, просто как-то с детства повелось... но отчаянно боролась с собственными страхами и мечтала овладеть планером. Правда... бороться со страхами вот так?!        Она задохнулась от ужаса, не в силах даже кричать, и крепко вцепилась в спину спасителя, сжимая кольцом рук его грудную клетку.        Ночной ветер ударил в планер, и их подняло чуть выше внешних стен города, открывая изумительный вид на озеро вокруг Моншдадта и далекую землю. Высоко? ОЧЕНЬ ВЫСОКО!        Небольшой точкой на зеленой траве осталась шахматная доска, разломавшаяся на две половинки. Рассыпавшиеся шахматные фигуры Сяомин не могла рассмотреть, да и не хотела: голова кружилась, а сердце билось как безумное, готовое остановиться от страха в любой момент. Глаз Бога на поясе сиял ярким бирюзовым светом, резонируя с чувствами владелицы, и поток ночного воздуха поднимал их всё выше - и куда-то в сторону. — Успокойся... — Никогда не говори паникующему человеку успокоиться! — воскликнула возмущенно Сяомин и крепче стиснула героя, управлявшего планером, раскинув руки.        Она могла надеяться только на свои силы, то есть, ослабь она хватку - и тут же полетит вниз! Разломается на кучу щепок похлеще доски!        Картинка в голове стояла столь четкая и яркая, что Сяомин обхватила спасителя еще и ногами, тихо всхлипывая ему куда-то в ключицу, в которую уткнулась носом, чтобы не видеть чудовищно далекую землю. Пахло гарью и - почему-то - вином, а еще - дорогим парфюмом... Не сказать, чтобы подобные запахи успокаивали. — Тогда доверься мне и прекрати создавать поток ветра! — недовольно рыкнул на неё голос, вибрации которого она ощущала всем телом: слишком близко прижималась к собеседнику.        Сяомин проскулила в ответ что-то невнятное и попыталась припомнить технику дыхания, которой её учил Син Цю. Давно ещё, когда она не мыслила о побеге, он затащил её в горы, не зная о страхе высоты, и, когда он подвел её к краю... эта техника очень пригодилась.        Прошла вечность или даже две, а может, и все три. Чувство времени, как и адекватность и способность связно мыслить, покинули Сяомин до тех пор, пока она не ощутила горячие ладони на лопатках.        Ветер больше не обдувал её со всех сторон. Исчезло ощущение парения...        Сяомин несмело приподняла голову и столкнулась с двумя тлеющими углями, скрытыми за маской: как будто сам демон смотрел в душу. Лицо путешественницы щекотали алые густые пряди, рассыпавшиеся по плечам Полуночного героя из-за спавшего капюшона. — Отпустишь? — спокойно спросил он, больше не злой или раздраженный.        Сяомин промычала что-то утвердительное и попыталась разжать руки. Те ощущались как нечто желеобразное - почти как слаймы... А еще следовало опустить на землю ноги...        Едва коснувшись стопами травы, Сяомин ощутила, как подкашиваются колени. Она бы свалилась (причем с большим удовольствием!) мешком риса на землю, но Полуночный герой взял её под руки.        Он медленно опустил её на траву и присел на корточки рядом, равнодушно заглядывая в лицо. Или не очень равнодушно - маска определенно мешала считывать чужую мимику, как и оглушенное состояние после такого... экстремального побега. Но, вроде, его рот немного кривился? Презрительно? Насмешливо?.. — Я читала роман из Фонтейна... В нем говорилось, что люди могут ошибочно принять страх в опасной ситуации за любовь к тому, с кем они в этой ситуации оказались,* — тихо пробормотала Сяомин, отдаваясь потоку не особо связных мыслей.        Горячие (тепло не сдерживали даже кожаные перчатки) пальцы всё еще сжимали её руки и заметно напряглись после этих слов. Наверное, Полуночного героя не меньше всяких монстров и преступников тревожат влюбленные в него девушки (может, и юноши), но Сяомин если и интересовалась им, то точно не в этом плане.        Глубоко вдохнув, она продолжила мысль: — После случившегося я поняла, что влюблена. По-настоящему и очень страстно влюблена в жизнь! Ничего так не люблю, как жить!        Крупная дрожь прошла по телу, и Сяомин обхватила себя руками, освобождаясь от ослабевшей хватки - кажется, расслабившегося? - героя. Страх преодолеть не получилось, а вот приобрести новую фобию? Как она на планер теперь смотреть сможет? Никак ведь! — Что тем людям нужно было от тебя? — строго спросил низкий глубокий голос, и Сяомин замерла, отвлекаясь от маленькой истерики.        Она приподняла голову, внимательнее рассматривая лицо спасителя, но тот накинул капюшон; правда, тщетно: его алые волосы были очень приметными, да и нижнюю часть лица она уже успела мельком увидеть. Совиная маска, конечно, приковывала взгляд и скрывала верхнюю половину лица и нос... — Они хотели похитить меня и потребовать выкуп у моей семьи. Не то чтобы они реально могли бы что-то за меня получить, я в ужасных отношениях со своей семьей! — тут же поспешно заверила в гибельности подобной идеи заработка Сяомин и ощутила, как стыдливым румянцем налились щеки. Она не врала сейчас, однако... почему она вообще пыталась убедить героя, что её не стоит никому продавать?! Он же... герой! — Прости... те. Я... не знаю, почему, но отец меня ищет. Возможно, это только первые ласточки.        Трава тихо шелестела, ласкаемая ночным ветерком, несшим запах воды.        Сяомин легла на траву и сложила руки на животе, смотря на плывущие по звёздному небу облака. Конечности все ещё не слушались, она ощущала себя бескостным слаймом, сгустком слизи, распластавшимся по земле... — Не хочу возвращаться... Нужно будет купить шахматы... — бормотала бессвязно Сяомин, скача с мысли на мысль.        Хотелось спать, но она точно знала, что не уснет сейчас. Возможно, не сможет сомкнуть глаз и до самого утра. Ушёл ли уже герой?.. — Можешь идти? Я провожу тебя до Спрингвейла, — склонился над ней загадочный Защитник Моншдадта.        Он уже убрал приметные волосы под капюшон, и теперь доступны взору были лишь маска и тонкие губы, которые как будто давно и навсегда оставила всякая улыбка. — Не уверена, что смогу шевелиться ближайшие полчаса, — искренне ответила Сяомин, закрывая глаза. — Не волнуйтесь, я смогу дойти самостоятельно и не ввязаться в передрягу. У вас, наверняка, много дел.        Уверенность в голосе не была напускной: уж добраться до деревни рядом с Моншдадтом она точно сможет без приключений, а там при свете дня - вместе с каким-нибудь патрульным Ордо Фавониус - доковыляет по дороге.        Полный скептицизма хмык заставил Сяомин открыть глаза и возмущённо посмотреть на своего спасителя. Он оставался невозмутим, но ей ведь не послышалось!        Полуночный герой наклонился ниже, оказываясь ещё ближе к путешественнице... Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но голова закружилась, когда спаситель подхватил её на руки. Зачем подбрасывать-то?! Даже небольшая высота после недавнего полёта ощущалась как нечто чудовищное и крайне не безопасное. — Я сама... Смогу... Через несколько минут. Отпустите, пожалуйста, — Сяомин жалобно посмотрела на Полуночного героя, пытаясь поймать его огненный взгляд, но тот как будто пропустил слова мимо ушей и преспокойно двинулся вниз по холму. — Во имя Рекс Ляписа, я же не набиваю себе цену! Я, может, и дама в беде, но можно мне дать хотя бы отдышаться?        Один взгляд, пронзительный и властный, - и Сяомин сжалась, выставляя перед собой ладони в миротворческом жесте. — Премного вам благодарна, господин Полуночный герой. Если когда-нибудь в будущем возникнет нужда в руке помощи, я с радостью окажу любую поддержку, какая будет в моих силах. Вы всегда можете обратиться к Сяомин с улицы... — пробормотала она адрес своего текущего пристанища, невольно перейдя на высокопарный старый слог, каким они время от времени любили баловаться с Син Цю, дразня Сян Лин, не получившей "блестящего" образования, как у них. Счастливая. — Легкомысленно называть свой адрес незнакомому человеку, когда на тебя ведётся охота, — заметил отчужденно Полуночный герой.        Его твёрдый и быстрый шаг дарил Сяомин уверенность, что с побега из дома она не просто не набрала в весе, но, видимо, еще и значительно похудела. Что неудивительно, с той фруктовой диетой... — Вы герой, кому, как не вам, доверять? — философски рассудила Сяомин. — Да и не то чтобы я сильно скрывалась... Хотя, наверное, следует начать?..        Защитник Моншдадта только хмыкнул и более не проронил ни слова, даже на робкие просьбы Сяомин опустить её. Она уже ощущала, как вернулись силы и способность передвигаться самостоятельно, но, не добившись реакции героя, просто расслабилась. Раз уж так хочет её спаситель, она побудет ещё немного дамой в беде...        Так тепло и безопасно было в чужих руках. Запах гари с вином теперь внушал чуть больше доверия, чуть больше комфорта.        Сяомин честно думала, что не заснёт - после такой-то ночки.        Сяомин совершенно ненарочно заснула, не дождавшись, когда из-за холма покажется Спрингвейл. ***        Прятаться и затихать, как ветер в штиль, Сяомин не претило, но... Какая это была бы свобода - с вечной нуждой скрываться? Жить тихо, таить собственное имя и прошлое?        Нет, она так не могла и не хотела.        Однако и возвращаться в Ли Юэ, к семье, и разрешать все возникшие вопросы? Лучше уж Сяомин встретит каждого негодяя, ослепленного жаждой легкой наживы за её счет, чем предстанет перед отцом и братьями.        Не то чтобы они совсем друг друга не любили, но отношения в семье складывались практически как в бизнесе.        А дела их торговая гильдия вела жёстко.        Вернувшись в Моншдадт, Сяомин не задержалась в квартире надолго: привела себя в порядок и поспешила сделать заказ на доставку срочного письма в гильдии - ей нужны были свежие сведения и ни к кому, кроме Син Цю, она не могла обратиться... правда, вопреки всякой срочности, черканула пару строк и Сян Лин. Син Цю обязательно передаст её послание подруге.        С отправленным посланием закончились и дела на сегодня. Сяомин думала прогуляться по рынку, поискать новые шахматы, взамен утерянным вчера... Но остановила себя. Деньги были, однако стоило экономить: мало ли, какие сюрпризы преподнесет завтрашний день?        Здраво рассудив, что шахматы - не первая необходимость, она поплелась в "Долю ангелов", надеясь подзаработать на историях. Ну, или хотя бы пообедать за счёт благодарных слушателей.        Людей особо не было, как и всегда в разгар буднего дня. Бармен за стойкой грозно посмотрел на вошедшую Сяомин, и она отметила его невыспавшийся вид и стянутые в высокий хвост вьющиеся алые волосы...        Кого-то он сильно напоминал. — Господин, вам не оставили чаевых? — с неловкой улыбкой осведомилась путешественница, занимая привычное место у барной стойки.        Пришедшая из Снежной культура оставлять чаевые в Ли Юэ не была особо распространена - а вот в Моншдадте о ней не только слышали, но и периодически ей следовали. — Не нуждаюсь в чаевых, — уголки тонких губ дрогнули в выражении недовольства, и мрачный взгляд алых глаз разжег в Сяомин лёгкое чувство вины. Ну да, как она могла забыть о феноменальной гордости этого человека? — Ты сегодня без шахмат. — Ах... Да, с ними приключилась небольшая беда... — беззаботно отозвалась Сяомин, испытывая облегчение от того, что причиной грозного взгляда бармена, видимо, была не её неудачная шутка, а отсутствие шахмат. — Простите, если вы хотели сыграть... — В кладовой есть шахматы. Могу я попросить об ещё одной игре? — вежливо спросил он, в своей особенной манере проигнорировав её извиняющийся лепет.        Сяомин замерла, не веря глазам. Она могла поклясться: выражение его лица смягчилось! — Господин бармен, это я должна молить о реванше! — радостно улыбнулась она.        Как она вообще могла помыслить о том, чтобы покинуть этот город и скрываться от жаждавших денег её семьи людей?        В Моншдадте Сяомин чувствовала себя дома больше, чем в родном Ли Юэ, под боком у родителей.        Во многом - благодаря жителям этого города; таким, как этот бармен... ***        Пролетела почти целая неделя, а ответ от Син Цю еще не пришел. Сяомин начинала переживать, но все было так тихо, не тревожила даже заживающая нога. Никто не искал её, никто не нападал на неё, если ей и интересовались, то не больше обычного, и... это так настораживало!        Сяомин ждала, когда же на её голову посыпятся проблемы, но штиль затягивался, и выходило, что напрягалась и опасалась она впустую.        Хотя, признаться, поэтесса считала, что так лучше, чем каждый день бегать и сражаться...        Единственным, что изменилось, были частые партии в шахматы с барменом "Доли Ангелов" и слухи о Полуночном герое, зачастившем в город - Сяомин почти каждую ночь могла видеть вспышки, и Ордо Фавониус усилили патрули (очевидно, в надежде поймать народного мстителя).        Сяомин вышла из таверны "Кошкин хвост" и глубоко вдохнула свежий вечерний воздух, напоенный ароматом цветов. Горло немного саднило: она весь вечер рассказывала истории о храбром экзорцисте, благословлённом солнцем (его звали Чун Юнь, и она знала его заочно благодаря Син Цю). В карманах звенело немного моры, а в животе упокоилось достаточно еды, чтобы заснуть спокойно и безо всяких переживаний. Не помешала бы и кружка чего-нибудь слабоалкогольного, но Сяомин настороженно относилась ко всему, что готовила барвумен Диона... Даже Сян Лин не создавала такие немыслимые рецепты!        На заверения людей, пьющих коктейли Дионы, Сяомин не повелась. Ну его, она не настолько храбрая.        Фонари освещали пустынные в такое позднее время улицы. Сяомин неспешно брела к дому, складывая в мыслях строчки. Вредные слова отказывались рифмоваться, и она крутила в руке веер: слежки не вели, и это было неожиданно приятно. Неужели Полуночный герой распугал всех разбойников?        Вспышка огня из ближайшего переулка заставила Сяомин остановиться. Лёгок на помине?        Она не искала встречи с Защитником Моншдадта нарочно после той ночи, не собиралась и сейчас бежать ему навстречу. Зачем отвлекать его от свершения подвигов во имя безопасности всех здесь живущих?        Только встречи с ним искал кое-кто другой - рыцарь выскочил на улицу... Сяомин была ближе к переулку, в котором секунду назад полыхал огонь, и у неё совсем не осталось времени на размышления. — Господин рыцарь, господин рыцарь! — воскликнула она, замахав руками, и бросилась к молодому человеку в доспехах Ордо Фавониус. — Полуночный герой! Клянусь, я видела, как он побежал туда! — Спасибо, леди! — крикнул рыцарь, ни на секунду не усомнившийся в словах Сяомин.        Он сорвался с места и побежал в сторону, совершенно противоположную той, в которой на самом деле Сяомин заметила героя.        Путешественнице стало очень стыдно, щеки даже заалели из-за того, как нагло и безобразно она обманула рыцаря. Но она оправдала себя: ничем хорошим охота Ордо Фавониус на героя не закончится, и вообще - герой борется за правое дело, которому не зазорно помочь маленькой уловкой!.. — Зачем? — раздался низкий голос над головой Сяомин, и та вздрогнула, испуганно отшатнувшись.        Она не услышала, как он подошёл! — Что именно, господин герой? — с недоумением спросила Сяомин, положив ладонь на встрепенувшееся сердце.        Ещё один повод не искать с Полуночным героем встречи - возникшая закономерность испуга! Каждый раз! То от высоты, то от такого внезапного приближения... — Соврала рыцарю? — загадочный Защитник города дёрнул уголком тонких губ, но это было не выражением недовольства или презрения, а... почти улыбкой?        Сяомин лишний раз убедилась в феноменальном сходстве... — Чтобы ваша ночь прошла чуть спокойнее, господин. К тому же, я - слабая уставшая девушка, мало ли, что могло привидеться ночью, — притворно грустно вздохнула она и лукаво посмотрела на героя. — Плохо себя чувствуешь? — со слабой хрипотцой осведомился он, наклонив к ней голову.        Сяомин готова была поклясться, что, если только у бармена из таверны "Доля ангелов" нет брата-близнеца... у него есть один секретик в виде белой совиной маски. — Благодарю за беспокойство, я чувствую себя хорошо, — покачала она головой, мягко улыбнувшись. — Намного лучше ваших голосовых связок, которые вы беспощадно сейчас надрываете. Не думаю, что узнаю вас, если услышу ваш настоящий голос. Да и мне неважно, кто под маской... Хотя, конечно, господин может не верить. — Ты слишком веришь в образ идеального героя, — хмыкнул насмешливо Защитник Моншдадта слишком знакомыми интонациями и наконец нормальным голосом, перестав его занижать.        Сяомин подумала, что стоит теперь быть осторожнее в разговорах с барменом - не хотелось бы случайно назвать его "господин герой". — Идеальные герои существуют только в книгах, а реальным постоянно приходится чем-то жертвовать. И я не про сон, — покачала головой Сяомин и сцепила руки за спиной, медленно шагая в проулок: тут можно было срезать путь до дома. — Я всё ещё ваша должница. Если что, обращайтесь, господин.        Шаги не были слышны, но Сяомин теперь ощущала запах гари и вина, витавший рядом, и знала, что, если обернётся, натолкнется на фигуру в чёрном плаще.        Возможно, он ушёл сразу после того, как она зашла в дом, а может - чуть позже, но когда Сяомин выглянула в окно, улица встретила её лишь одиноким светлячком, вившимся вокруг фонаря.        С этой ночи она часто начала замечать знакомый запах.        Иногда молчаливый провожающий показывался на глаза, ещё реже - заводил короткую беседу. Это не обременяло и уже даже не напрягало. Сяомин решила отнестись к этому по-философски. *** — Лоуренс проверял казармы, когда случайно увидел Полуночного героя в городе, и все были на месте. Это точно не кто-то из нас. Старший уверен, что Полуночный очень богат, иначе геройствовать бы не мог, — рассказывал покрасневший от вина рыцарь, сегодня находившийся не на службе.        Сяомин самую малость неловко было сидеть с ним за одним столом, но он не обижался на тот её обман и даже не вспоминал о нем. — Ага, а ещё у него Пиро Глаз Бога и в сутках тридцать шесть часов, а не двадцать четыре, как у простых смертных, — фыркнул со скепсисом один из завсегдатаев. — Если он богат, то у него дел, что ли, нет, кроме как за преступниками гоняться? Богатство не так работает. — Но, если не он сам - богач, а его родители... — немного сконфуженно возразил рыцарь.        Сяомин отхлебнула сидр из кружки, грея уши на разговоре. Её пригласили за стол - и сейчас она радовалась, что согласилась. — Тогда тем более ему есть, чем заняться! — ударил по столу ладонью завсегдатай. — Но если это... приключенец, которого нанял богач? — предположил искатель приключений. Тот самый, выручивший Сяомин и Беннета в истории с руинами. — Малышка, ты ведь собираешь истории о герое, есть мысли, кто он?        Внимательные и любопытные взгляды сидевших за столом скрестились на Сяомин. Она ощутила себя Беннетом, который сразу после попадания в ловушку случайно активировал стража руин: неуютно и в опасности... — Мне нет дела до его личности. Он мне интересен как часть фольклора Моншдадта, — смущённо улыбнулась Сяомин.        Да, может, видела она героя чаще любого в городе, даже чаще патрульных Ордо Фавониус, но... Она, вообще-то, знала и его личность. Только раскрывать не собиралась.        Во-первых, он сам стремился сохранить инкогнито - и Сяомин уважала его желание.        Во-вторых, срыв покровов лишь навредил бы его деятельности и развязал бы руки ордену, который взял бы деятельность героя под контроль. — Старший считает, что Полуночный герой - это мистер Дилюк! — твёрдо сказал юный рыцарь и тут же уткнулся в кружку, пряча взгляд.        Это имя Сяомин уже слышала. Тот самый желанный всеми дамами холостяк Моншдадта, некоронованный король города...        Он не уступал по популярности ни Полуночному герою, ни капитану Ордо Фавониус Кейе. Но даже так, из всех троих Сяомин видела лишь героя... — Да когда ему? На нем семейная винокурня и таверна! Ему в перерывах между сном и игрой в шахматы с малышкой геройствовать предлагаешь? — иронично вопросил искатель приключений и отсалютовал кружкой Сяомин... или кому-то за её спиной.        Она обернулась, натыкаясь взглядом на бармена, стоявшего мрачной фигурой, скрестив руки на груди. В дорогом чёрном пальто с вышивкой и рубиновой булавкой на галстуке, с волосами, собранными в низкий хвост, он выглядел совершенно другим человеком, и Сяомин отметила, что впервые видит его не в рабочей форме. — Надеюсь, они не спаивают тебя, — бросил он, с презрением смотря на кружки, от которых раздавался аромат вина. — Обижаете, мастер Дилюк, мы малышке только сидр заказываем, — ответил завсегдатай таверны и махнул рукой работавшему сегодня бармену. — А вы никак её искали? — Владыка Рекс Ляпис, как стыдно-то, — тихо проскулила Сяомин, накрывая ладонями полыхающие щеки. — Я раз за разом предлагала чаевые хозяину таверны!        Раздался громогласный смех: искатель приключений запрокинул назад голову и, не стесняясь, смеялся во всю мощь своих лёгких, вгоняя Сяомин лишь в большую краску. Какой же он вредный, прекрасно видел её заблуждения насчет бармена, но не спешил спасать невнимательную путешественницу! — Ты все это время думала, что я простой бармен? — спокойно осведомился... Дилюк.        Уголки его губ дрогнули, и Сяомин уже представила, как они чуть опускаются, демонстрируя недовольство. — Ты не представился! Я и не навязывалась, вдруг тебе не хотелось слишком сближаться с клиентами! — высказалась в свою защиту она.        Как она вообще каждый раз пропускала обращение "Дилюк" в его адрес?! Ах, да, когда они разговаривали друг с другом или играли в шахматы, их обычно никто не тревожил, максимум - посетители заказывали напитки...        Дилюк закрыл глаза, вздохнув, и Сяомин запаниковала. Она только что разочаровала лучшего соперника в шахматах, с которым только ей доводилось встречаться! — Эх, а я думал, что малышка мастера Дилюка в женихи себе присмотрела... а она даже не знала, кто он, — подперев щеку рукой, недовольно бурчал завсегдатай.        Смущение сдуло холодным ветром, поднявшимся из глубин души. — Меня не интересует замужество, — холодно отрезала она и тут же смягчилась. — Я только сбежала от одного жениха. — Да какой жених сравнится с... — махнул рукой мужчина, но Сяомин перебила его. — Моим женихом был второй сын главы торговой гильдии Фэй Юнь. И, прошу прощения, господин Дилюк, Син Цю ничем не уступает вам, — сказала твёрдо Сяомин, поднявшись из-за стола. — Так почему сбежала тогда? — спросил уже давно просмеявшийся искатель приключений, посмотрев внимательно и серьезно, даже почти обеспокоенно. Кажется, он невольно взял Сяомин и Беннета под свою опеку... — Потому что не выходят замуж за лучших друзей или за деньги, — отшутилась Сяомин. — Я пойду, хочу проверить пришла ли мне весточка от друзей.        Нестройный гул голосов попрощавшихся с ней долетел Сяомин уже в спину. Она старалась не бежать, но таверну покинула все равно слишком стремительно.        Свежий воздух опалил разгоряченные щеки, и Сяомин запахнулась в ханьфу, недовольно смотря на низкие пасмурные облака. Ветер взметнул волосы, бросая осветленные пряди в лицо. — Ты ведь не от жениха сбежала, Сяомин? — даже почти не спрашивал, а утверждал голос, раздавшийся над плечом.        Было странно слышать свое имя от его обладателя. Ещё страннее - понимать, что теперь, пожалуй, стоило обращаться к нему по его имени. — С чего вы взяли, господин Дилюк? — улыбнулась Сяомин, оборачиваясь.        Взгляд алых глаз сделался острым и пронзительным, но она не отвела взора. Во многом - из-за недоумения от... такой реакции. — От лучших друзей, даже будь они женихами, так отчаянно не бегут, — расплывчато ответил он, посмотрев на небо. — Возьми зонт. Он мне не нужен, — протянул ей сложенный чёрный зонт Дилюк. — Собираетесь всю ночь сидеть в таверне, господин? — весело спросила Сяомин и подняла взгляд от деревянной ручки зонта на равнодушно-недовольное лицо собеседника. — Мы уже перешли на "ты", — перебил он, чтобы напомнить, и недовольно дернул уголком губ; внимательные глаза молчаливо вопрошали, известна ли тайна Полуночного героя скромной искательнице приключений...        Сяомин кивнула, сложив руки за спиной. В том, что она знает о милом хобби самого завидного холостяка Моншдадта, она не признается даже ему самому... Тем более в таком месте: у входа в довольно популярную таверну! Тут любой может погреть уши на разговоре даже ненамеренно. — Дилюк, мне тоже не нужен зонт. Я успею домой до того, как начнётся дождь, — она тихо рассмеялась, следя за пасмурный небом. — Можно ли после почти двух месяцев общения считать, что мы только что познакомились? — Конечно, нет, — хмыкнул стоявший рядом Дилюк. — Хорошо. Потому что иначе я не смогла бы вызвать тебя на шахматный поединок. Это невежливо при первом знакомстве, - весело сказала она.        Слова и мысли в голове подхватил весенний ветер, складывая их в удивительно красивые и благозвучные стихи.        Сяомин без какой-либо жалости держала их в себе, впервые не хватаясь за кисть, чтобы дать рифмам существование.        Не сейчас. Позже.        Она не будет портить этот прекрасный момент. ***        В осеннюю пору дожди и грозы стали частыми гостями в Моншдадте. Сяомин растопила печь на кухне и забралась с ногами в кресло здесь же. В руках её лежало запечатанное письмо, конверт которого оказался покрыт загадочными и зловещими рунами...        На самом деле это был просто отвратительный почерк Син Цю, из-за которого в школе Гу Хуа истину о секрете их учения могли знать лишь мастера... новичкам показывать то, каким ужасным почерком написана эта истина, было стыдно. А нанять каллиграфиста, чтобы этот ужас красиво переписать, наверное, не позволяли мысли, что это обидит Син Цю...        Бумага тихо зашуршала. Сяомин вытащила сложенные листы и помолилась Властелину камня, надеясь, что не лишится зрения этим вечером.        С первых строк сердце преисполнилось тепла: у Син Цю и Сян Лин все было хорошо, этот негодник даже написал книгу и пытался подложить её в книжный магазин, когда ему отказало издательство в печати! Мог и прислать хотя бы один экземпляр! Сяомин мстительно пообещала, что сборник стихов тоже другу не отошлет.        Приятным сюрпризом стало намерение Сян Лин навестить её в Моншдадте. Когда доберётся. Зная кулинарные путешествия подруги... Ждать в скором времени не стоило.        Улыбка слетела с лица, когда речь в письме зашла о семье. Сяомин несколько раз перечитала одно и то же слово, уповая на кривой почерк друга, но реальность оставалась безжалостна.        Фатуи.        Семья связалась с Фатуи.        Не то чтобы Сяомин много знала о них, только вот... Слава тянулась дурная.        Коротких встреч с агрессивным агентами Фатуи, разбивавшими лагеря у руин храмов Ли Юэ, хватило, чтобы вынести важный урок: хорошего от этих людей не стоило ожидать; они преследовали свои цели и действовали не менее жёстко, чем...        Торговая Гильдия семьи Сяомин.        Она тяжело вздохнула, накрыв лицо ладонью.        Все тревоги ураганом прошлись в голове и осели пыльной взвесью невнятных мыслей, навевавших лишь напряжение и желание куда-нибудь сбежать.        В такой ситуации стук в окно второго этажа был последним, что она ожидала! Она чуть не упала с кресла от неожиданности, подскочив на ноги, схватила веера со стола и осторожно двинулась в спальню, из которой донёсся звук.        Фигура в чёрном плаще на фоне дождливого неба вызвала беспокойство, но вместе с тем - принесла облегчение.        Сяомин положила веера на прикроватную тумбочку и распахнула окно, впуская холодный влажный воздух, дождевые капли и промокшего героя Моншдадта. — Не ожидала вас в гости, господин герой, — вяло улыбнулась она, подспудно ожидая подвоха.        Помнится, однажды она сказала ему приходить, если появится нужда в её помощи... Кажется, настала пора сдержать обещание. — Ты знакома с древним языком Ли Юэ? — сразу перешёл к делу Защитник Моншдадта.        Сяомин кивнула, не обижаясь на отсутствие вежливости: они и раньше не особо здоровались. — Не на уровне профессионала, но дайте мне пару часов, и смогу сносно перевести самую суть, — скромно сказала она.        Третий брат увлекался археологией, надеялся на то, что сможет изучать древние руины, и совершенно не возражал против присутствия на его уроках старых диалектов Ли Юэ сестры.        Сяомин, может, не была талантливейшей и гениальнейшей, но она была достаточно умна и упорна, чтобы взять от нанятых родителями учителей всё, что те могли дать.        Полуночный герой убрал руку под плащ и вытащил на свет мятое и чуть влажное письмо, почерневшее от огня с одного края. — Сможешь управиться хотя бы за час? — серьёзно спросил он.        Сяомин осторожно взяла письмо, чтобы оценить фронт работ и... это не было древним языком Ли Юэ. Точнее, нет, он, но выражения, построение предложений, всё не то! Слишком... простое и современное. — Тут и часа не надо. Не знаю, может, есть ещё какой-то дополнительный тайный шифр, но этот текст просто пытались замаскировать под старый язык, — Сяомин скользила взглядом по строчкам.        Приветствия, какая-то смета и несколько раз подчеркнутая нужда в руде Кор Ляписа... — Что там? — спросил Полуночный герой, склонившись над её плечом и заглядывая в письмо, будто мог прочитать. — Ты уже его видел и ничего не понял! — возмутилась Сяомин. Ей было не жаль, пусть смотрит, но... — Убери свои мокрые волосы с моего плеча, Дилюк, и повесь уже плащ сушиться, я только сегодня помыла полы!        Напитанные влагой тяжёлые алые пряди исчезли с её плеча. Сяомин закусила ноготь большого пальца, продолжая читать письмо. Во что только ввязался Полуночный герой? Откуда достал это послание?.. — Здесь есть слова, кажущиеся полной бессмыслицей, но, думаю, это имена или названия чего-то, просто затранскрибированные с другого языка без перевода... или нарочно неправильно, не знаю, — напряжённо бормотала она. Ноги лизал холодный воздух, лившийся из так и не закрытого окна, и становилось все неуютнее и неуютнее. — Упоминаются поставки и исследования стражей руин. И... И Фатуи.        Как-то внезапно слишком много стало в её жизни Фатуи. — Это всё? — уточнил как-то угрожающе голос.        Сяомин практически ощутила дыхание на затылке и дернулась, резко оборачиваясь.        Белая совиная маска в мимолетном свете расчертившей небо молнии пугала почти до остановки сердца. — Я... н-не уверена, но тут есть приглашение на встречу? Дата, время и место зашифрованы чуть сложнее, уже по всем канонам древнего языка, — неожиданно слабым голосом пробормотала Сяомин, ощущая себя мышкой перед хищной птицей.        Полуночный герой никогда раньше не смотрел на неё так...        Полуночный...        Дилюк.        Нет, Дилюк тоже никогда раньше так не смотрел - только вот раньше Сяомин не раскрывала тайну его личности. — Если тебе интересно перед тем, как избавишься от меня, как от лишнего свидетеля... — Сяомин шумно сглотнула, не в силах закрыть глаза или отвести взгляд. Веера так близко и так далеко... Она не успеет. — Я никому не говорила, кто ты. И да, знаю давно. Узнала на следующий день, когда после Спрингвейла увидела в таверне. Подумала, сначала, конечно, вдруг у тебя есть брат-близнец, но запах... Даже у близнецов разнится.        Нос человека, которого кулинарии учила Сян Лин, если переживает вонь взрывающихся воков, может посоперничать в остроте с обонянием гончей. Сяомин не бахвалилась попусту.        Плакала она тоже редко, не по мелочам, но сейчас... она прощалась с жизнью? С самым серьёзным настроем?        Зашуршала ткань чёрного плаща. Тихо - но достаточно различимо в установившейся тишине.        Горячая ладонь опустилась на щеку. Сяомин завороженно смотрела на Дилюка сквозь пелену слез, не веря, что это его грубые огненные пальцы бережно стирают с лица противные слёзы. — Понятия не имею, как ты думаешь. Два месяца не знала моего имени, но сходу признала во мне героя, а сейчас, вопреки ранее оказываемому доверию, решила, что собираюсь убить тебя? — голос звучал насмешливо и совсем не так страшно, как минутой ранее.        Сяомин подняла руки и осторожно сжала чужие пальцы, не затянутые в перчатки. — Угу. Это стресс. Родители хотят, чтобы я вышла замуж за торговца из Снежной. За торговца из Фатуи, — дрожащим голосом поведала она, сама не понимая, зачем. Накипело. — За мной придет кто-то из братьев. Или Фатуи. Кто знает. Они отволокут меня в Ли Юэ, и я снова окажусь заперта. Буду полуночным нефритом в красивой и дорогой коробочке... — Сяомин, ты говорила, что ты не дама в беде, — все ещё насмешливо, но куда мягче заметил ночной гость.        Сяомин шмыгнула носом, отталкивая руку и смаргивая слезы. — Я дама! Я в беде! Но я не "дама в беде, ждущая спасения"! — вспылила она мгновенно, поняв, что никто не собирается её убивать и даже пожалеть! Впрочем, точно так же себя бы повёл и Син Цю, и Сяомин была благодарна, но... — Я приведу себя в порядок... Заваришь, пожалуйста, чай? Под него легче думается. Нужно перевести этот кусок с местом встречи и временем...        Дилюк усмехнулся. Не просто приподнял уголки губ или смягчил выражение каменного лица, а по-настоящему усмехнулся! Снял маску с лица... — Ты можешь обратиться ко мне за помощью... Безо всяких дальнейших обязательств с твоей стороны, — предложил Дилюк вполне... дружелюбно?        Насколько он был способен со своим всегда недовольным либо равнодушным выражением лица и отсутствием тяги к долгим беседам. — Это ты так дружбу предлагаешь или я где-то упускаю условия мелким шрифтом? — Сяомин устало, но абсолютно искренне улыбнулась, растирая опухшие от слез глаза. — Архонт Контрактов не оценил бы эту сделку, но я ценю. Очень. Спасибо.        Дилюк просто кивнул и шагнул к окну.        Глухо закрылись ставни, отсекая квартиру от шума дождя на улице.        Обжигающе горячий чай... на деле оказался едва теплым. Сяомин была уверена, что Дилюк только недавно разлил его по чашкам... но, кажется, прошло больше времени, чем предполагалось. Она тяжело вздохнула, откладывая письмо. — Здесь говорится об "облачном крае". Так называли места, расположенные высоко в горах, но здесь столько отсылок к археологии... — Сяомин тяжело вздохнула и сделала глоток холодного чая, тут же скривившись. — Знаешь, тебе очень повезло, что я изучала её вместе со старшим третьим братом. Речь точно идет о руинах в окрестностях перевала Линдзю, но точнее места я не назову: очевидно, нечто, известное отправителю и адресату. "Холодные росы" вот здесь - упоминание даты встречи. По земледельческому календарю "холодные росы" - восьмое и девятое октября, то есть где-то еще месяц есть... "Пятая стража" - время перед рассветом. В древнем Ли Юэ время суток делилось на двухчасовые отрезки, называемые "стражами"...        Дилюк не перебивал её и вообще очень внимательно слушал, только лишь чашку забрал. Сяомин уже даже хотела было возмутиться, но от чая начал подниматься полупрозрачный пар, и она ошеломленно замолчала. Насколько горячими могли быть его руки, что он нагрел остывший чай?.. — Подожди, пока чашка остынет, — предупредил он и поставил посуду на стол, прежде чем резюмировать, — получается, где-то на перевале Линдзю на рассвете восьмого или девятого октября произойдет встреча?        Она согласно кивнула. — Конкретики здесь нет, с древним языком всё непросто. Если место встречи не описали точнее в иных письмах или оно незнакомо адресату, есть шансы наткнуться на разбитый лагерь Фатуи в окрестностях перевала, — предположила Сяомин и аккуратно взялась за чашку. Та была терпимо горячей. — Письмо подписано очень интересно, на самом деле, большую часть времени я ломала голову именно над личностью автора, — смущенно призналась она, отпивая теплый чай. Таким он был куда вкуснее, чем остывшим. — Думаю, его зовут Доктор или Дотторре*.        По мгновенно помрачневшему лицу Дилюка и холоду, которым повеяло от него, Сяомин смекнула, что личность эта ему известна... — Дотторе. Один из Предвестников Фатуи, — поделился информацией Защитник Моншдадта, и она оценила бы жест, не переживай за собеседника: его взгляд обратился такой ледяной бездной, что Сяомин не могла согреться даже сжимая в ладонях всё еще горячую чашку.        Поставив её на стол с тихим стуком, путешественница робко коснулась плеча Дилюка, заставляя его вынырнуть из мыслей и обратить внимание на неё. — Ты ведь не поскачешь через весь Моншдадт и Ли Юэ, чтобы в одиночку проследить за встречей? — осторожно осведомилась она, переживая, что знакомство с неизвестным Предвестником Фатуи у Дилюка вышло столь неудачным, что последний поспешит окунуться в опасность и месть... Если, конечно, имелась причина мстить.        Тихий хмык заставил Сяомин немного расслабиться и убрать руку. — О Дотторе есть кому позаботиться, кроме меня. Я забочусь лишь о Моншдадте, который бестолковые рыцари Ордо Фавониус не смогут защитить в моё отсутствие, — самоуверенно заявил Полуночный герой.        Впрочем, Сяомин при всем желании не смогла бы найти аргументы против, на собственной шкуре убедившись в надежности героя (и ненадежности Ордо Фавониус). — Ты так быстро принял то, что я знаю твою тайну, — заметила она осторожно подбирая слова.        Дилюк посмотрел на стол, на котором стояла его нетронутая чашка (Сяомин почти обиделась: этот великолепный чай, вообще-то, вместе с письмом прислал ей Син Цю!). — Я присматривался к тебе после той драки с искателем приключений. Люди с Глазом Бога сами по себе заслуживают особого внимания, а потом история с разбойниками, пришедшими похитить тебя, — рассуждал Защитник Моншдадта. Сяомин внимательно слушала, удивленная напавшей на него сегодня словоохотливостью. — Можно сказать, что я давно подозревал твою осведомленность: ты только слушала городские байки, но никогда и слова в них не вставляла, и твой хитрый взгляд - не то, что я мог с легкостью игнорировать. — Ничего не хитрый, — положив ладони на пылающие щеки, пробурчала недовольно Сяомин.        Она и правда настолько откровенно смотрела на Дилюка, что он заподозрил её посвященность в тайну? Или он просто мстительно подтрунивал над ней сейчас? — Спасибо за помощь и чай, — поднялся с места Полуночный герой.        Сяомин тоже встала на ноги, но ощущала разве что растерянность от скорости, с которой гость решил покинуть её гостеприимный дом... Хотя такой ли гостеприимный, если он так и не притронулся к напитку? — Дилюк, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью... да в чем угодно. Негласный контракт это или дружба, но я хочу, чтобы мы оба ценили возможность... обратиться друг к другу? — неуверенно подбирала слова она, неожиданно столкнувшись с тем, что её главный ремесленный инструмент подводит её.        Дилюк стоял в пол-оборота к ней, не слишком высокий (первый старший брат был выше как минимум на голову), но всё же Сяомин была ему по подбородок. Он пока молчал, но смотрел так... выразительно... не насмешливо, но близко к этому, но не оскорбительно, а... ну, он улыбался?        Сяомин была слишком растерянна, чтобы целостно и с твердой уверенностью считывать мимику и настроение такого закрытого и скованного человека. — Думаю, я понял твою мысль. Я не дам кому-либо увести тебя из Моншдадта против воли, но попрошу делиться со мной сведениями, - сказал твердо Дилюк.        Он отвел от неё взгляд и неторопливо натянул перчатки, и Сяомин смущенно угукнула, недовольно хмурясь. Она имела в виду не совсем это, и покровительственные нотки в голосе героя вызывали раздражение, однако... — Ты... ты тоже не монополизируй все сведения! — решительно сказала путешественница, положив ладонь на сердце. — Я не настаиваю на раскрытии, кому и куда ты передашь полученный от меня перевод, но я хочу знать, когда ты в следующий раз вдруг решишь напасть на Фатуи. Многие их агенты способны ставить мощные щиты, которые не разрушишь одним лишь Пиро...        Наверное, холодный пронзительный взгляд должен был окоротить Сяомин, но она лишь упрямо подняла подбородок, готовая стоять на своем до конца.        Интуиция у неё была что надо, спасибо хорошим друзьям, и уж не требовалось большого ума, чтобы понять, как и где получил это злосчастное письмо Полуночный герой. — Сяомин, ты говорила, что реальным героям приходится чем-то жертвовать. А если речь не о "чем-то", а о "ком-то"? — чуть склонился над ней Дилюк.        Она мимолетно отметила, что за ним с какого-то момента их общения завелась подобная привычка: вторгаться в личное пространство и возвышаться над ней, будто пытаясь надавить и напомнить, что она хрупкая девушка.        Сяомин признавала, что от классической "девушки в беде" в ней достаточно черт, всё-таки жизнь в обитой бархатом коробочке "полуночного нефрита" сильно сказывалась на её реакциях, страхах и тяге к комфорту. Но, на секундочку, Анемо Глаз Бога она получила не за красивые глаза, и созвездием её был Кленовый Лист не потому, что она была прекрасна и хрупка, а потому, что свободно парила на ветру, подобно ему! — Если я выгляжу столь наивно и невинно, что ты пытаешься испугать меня даже не разговором, а намеками на убийства врагов, то... я ощущаю себя оскорбленной, пожалуй, — Сяомин тяжело вздохнула, отводя взгляд от пылавших огнем глаз. — Понимаю, тебе, как и мне, легче сражаться в одиночку... или я всё еще не заслуживаю достаточно доверия... В любом случае, что ты предпочитаешь из напитков и еды? Я не могу оставить тебя без угощения и в следующий раз, когда ты будешь у меня в гостях. — Хватит и виноградного сока, — хмыкнул Дилюк.        Полуночный герой покинул дом более цивилизованно, предпочтя выйти через дверь, а не окно.        Сяомин не провожала его, задумчиво сидя на кухне и смотря на письмо от Син Цю, лежавшее на столе немного не так, как было оставлено.        Конечно же, одна любопытная сова сунула клюв в чужую корреспонденцию. Интересно, разобрал ли он хоть что-то в почерке Син Цю?.. ***        Гулко завыл ветер - и листву сорвало с дерева, швыряя в лица мужчин.        Сяомин спрыгнула с ветвей прямо на скрестившего руки перед лицом охотника за сокровищами - обрушилась всем весом, повалив на землю, - и тут же бросилась с веерами на остальных.        Пожухлая алая листва, поднятая воздушными потоками, застилала взор, но не мешала скользить от противника к противнику. Острая кромка боевых вееров рассекала шелк живой кожи...        Нет, Сяомин не убивала их. Не этих мелких воришек, в лучшем (для них) случае умевших навалять неосторожному путнику и обобрать того до нитки.        Листва лениво шелестела под ногами, укрывая бессознательные тела. Она дернула веерами, смахивая алые капли, и захлопнула их, чтобы прикрепить к поясу. Какую-никакую репутацию в гильдии Сяомин заработала, и теперь ей даже поручали шугать такую мелочь...        Хотя, конечно, этим заниматься следовало рыцарям Ордо Фавониус; теперь она была готова ворчать о них почти так же, как Дилюк. С кем поведешься, от того и наберешься...        Сяомин вздохнула и подошла к краю скалы, где разбили лагерь разбойники. Где-то внизу должен был бродить одинокий рыцарь, которому она собиралась поручить сопровождение преступников в темницу: её задание ограничивалось лишь их обезвреживанием... — Ты стала лучше сражаться, — резко сказал кто-то за спиной Сяомин.        Она чуть подпрыгнула на месте от неожиданности (как не услышала?!), и камень под ногами полетел вниз, увлекая и её за собой.        Крепкая хватка грубо и немного болезненно сжала локоть, втягивая Сяомин обратно на скалу, и она, дрожа всем телом, с дико бьющимся сердцем вцепилась в обладателя этой хватки.        От такой высоты захватывало дух... и почти выворачивало наизнанку пустой с утра желудок. — Дилюк, ты убьешь меня когда-нибудь своими внезапными появлениями! — воскликнула Сяомин, когда смогла совладать с голосом и собственным желудком, после чего дрожащей рукой слабо ударила Защитника Моншдадта в плечо (тому, впрочем, было бы всё равно, ударь она даже со всей силы).        Сяомин с трудом переводила дух, всё еще ощущая головокружение... и крепкую горячую хватку на руке, разве что ставшую куда менее болезненной. — Прошу прощения, забыл, что тебя легко испугать, — серьезным тоном извинился Дилюк, и она вскинула на него возмущенный взгляд.        Он смеялся над ней!        Но, как бы ни хотелось возмутиться насмешкам, важнее было узнать, что привело его к ней. Ещё и не в своём геройском образе. — Рыцарь уже идёт сюда, мы можем уйти, — прежде, чем Сяомин что-либо произнесла, заговорил Дилюк. Его задумчивый взгляд был направлен на неприметную тропу, по которой и должен был подняться рыцарь Ордо Фавониус, среди высокой травы. — Ты предлагала помощь... — И не отказываюсь от своих слов, — мягко высвободив запястье из чужой хватки, Сяомин послушно пошла за Полуночным героем.        Он хмыкнул, мазнув по ней нечитаемым взглядом. За широкими шагами оказалось трудно поспевать... — Оставь этот боевой настрой... Тебе не придётся сражаться, — весьма властно сказал Дилюк.        У Сяомин даже мурашки побежали по коже от этих интонаций, так напомнивших об отчем доме, однако бунтовать она не собиралась: Дилюк стал для неё довольно странным, но всё-таки другом, и потому ответить она ему могла только по-дружески. — Предположу, что затея опасная. Действительно ли мне удастся остаться в стороне? — лукавая улыбка расцвела на её губах.        Полуночный герой отвёл пылавший ощутимым недовольством взгляд. Кажется, он всё-таки не мог обещать с твёрдой уверенностью.        Сяомин это странно удовлетворяло. Она не была жадной до битвы или чужих жизней, но приятным теплом под сердцем разгоралось радостное понимание, что она может быть полезной другу.        Просьба была максимально проста и сложна одновременно: недалеко от винокурни "Рассвет", в окрестностях каньона Светлой Короны, разбили лагерь Фатуи. Именно те, у кого выцарапал послание Полуночный герой. Но они привели Защитника Моншдадта к другому, более укрепленному убежищу, проникнуть в которое с Пиро Глазом Бога не представлялось возможно.        Ураганный барьер на трех монументах встал непреодолимым препятствием. — С полуночи до четырёх утра они не выставляют часовых. Нам нужно успеть обернуться за это время, — скупо делился добытыми сведениями Дилюк.        Они стояли на краю скалы, и Сяомин из-за головокружения от захватывавшей дух высоты беззастенчиво цеплялась за плечо спутника. В наползавших на земли Архонта Ветра сумерках все ещё можно было прекрасно различить стоявшие внизу монументы, сиявшие ровным бирюзовым светом - их активировали три солдата Фатуи с Анемо силами (неужто боги так щедры к людям Снежной? Или это какая-то уловка холодной страны?). — Сможешь активировать все одновременно? — уточнил Дилюк, обратив на Сяомин внимательный взгляд.        Она шумно сглотнула, отвлекаясь наконец от вида далёкой земли.        Активация единомоментно трех монументов? Тут либо уподобиться шаману хиличурлов, пуская много небольших ураганов, либо изобразить из себя Глаз Бури, создав вокруг зону шквалистого ветра...        Сяомин взглянула на веера, пристегнутые к поясу. С её стилем танцующих кленовых листьев второй вариант виделся куда более жизнеспособным, но она никогда не пользовалась атаками по площади, тем более по такой большой. — Нужно потренироваться... Либо приманить Глаз Бури, чтобы он сделал всю работу за нас, — немного нервно улыбнулась она.        Дилюк со всей присущей ему серьёзностью кивнул. — У нас есть время до ночи. В крайнем случае поступим так, как ты и сказала.        Никаких комментариев о её способностях не последовало, и Сяомин преисполнилась благодарностью к своему хмурому другу.        Зеленые травинки взлетали в воздух и разлетались вокруг, подхваченные беспощадными порывами ветра. Она хмуро смотрела на проплешины в густом изумрудном ковре, которые оставляли её попытки. Каждый взмах боевых вееров, освещаемый тусклым бирюзовым светом Анемо Глаза Бога, творил ветра - но не ураганы. Стоило потоку сорваться с кончиков спиц веера, как Сяомин теряла над ним всякий контроль и создать маленькие завихрения, подобно Анемо шамачурлу, не получалось совершенно. Но как-то же она создала поток воздуха, поднявший её и Полуночного героя высоко в небо?.. — У меня безумное предложение! — воскликнула озаренная идеей Сяомин, разворачиваясь к Дилюку.        Он сидел в тени под небольшой раскидистой яблоней и... дремал?        Сяомин тут же смутилась, когда её спутник открыл глаз и окинул её сонным взглядом. С его безумным расписанием она удивлялась, как он вообще мог оставаться в адекватном сознании, и гадала - когда же успевал поспать... — Что за предложение? — сцеживая зевок в ладонь, Дилюк безо всякого ворчания и демонстрации дискомфорта поднялся на ноги и направился к ней.        Взгляд алых глаз остановился на разбросанной ветром вокруг траве. — Ну... Нужно, чтобы ты снова прокатил меня на планере, — почесывая щеку, смущенно сказала Сяомин. Она была не так уверена, что это сработает, но... Дилюк вопросительно приподнял бровь, посмотрев ей в глаза, и щеки путешественницы под этим взглядом, впитавшим свет тлеющих костров, запылали пиро орхидеями. — Я плохо помню, но в прошлый раз так испугалась, что неосознанно создала поток воздуха. Возможно, получится повторить, если воспроизвести те же ощущения? — Разумно. В текущей ситуации у нас всё равно нет варианта лучше... Либо тренироваться весь день, либо рискнуть, — задумчиво рассудил Полуночный герой, не став смеяться над мыслью. Сяомин была ему искренне благодарна: даже её смущение отступило, стоило ей понять, что друг не посчитал идею полнейшей глупостью. — Только в этот раз попрошу не дышать мне в шею, — хмыкнул с невозмутимым выражением лица он.        Сяомин нервно рассмеялась, даже не помня конкретно, что тогда делала или говорила. — Неужто было настолько щекотно? — поинтересовалась она, но умолкла под тяжелым взором.        Ответа она не дождалась, да и не нужен он ей был.        Подходящая скала, с которой удобно было бы планировать, нашлась быстро: буквально в десяти минутах неспешной ходьбы от яблони. Сяомин стояла на краю скалы, завороженно смотрела вниз, и это уже не казалось ей такой хорошей идеей... — Если почувствуешь себя совсем плохо, просто скажи - и мы приземлимся. Глаз Бури - нежелательный вариант, но всё еще жизнеспособный, — спокойным тоном предложил Дилюк, даже не догадываясь, сколько раз за сегодня Сяомин ощущала по отношению к нему жгучую благодарность и чувство признательности.        Никто из семьи не сказал бы чего-то подобного - скорее бы обвинили в трусости, лени и еще Рекс Ляпис знает, в чем, но не сделали поблажки.        С другой стороны, именно благодаря их жестокому отношению к её слабостям, Сяомин обрела силу жить, как хотелось именно ей. — Спасибо за заботу, — искренне улыбнулась она. — Я обязательно скажу, если не справлюсь...        Но на самом деле говорить не собиралась до последнего: пока не потеряет сознание от страха...        Возможно, Дилюк увидел что-то такое в её взгляде, но ничего не сказал, лишь дернул уголком губ и подошел ближе. Сяомин сначала замерла в недоумении, а потом несмело улыбнулась, шагнув к нему вплотную. — За что будет лучше схватиться? — уточнила она.        В прошлый раз это не имело никакого значения, она была так напугана, что просто хваталась за него, как и чем могла, но не сейчас. — Лучше было бы пристегнуть тебя ремнем, чтобы твои руки остались свободными, — вздохнул Дилюк. Ни ремней, ни веревки у них с собой не имелось. — Просто можешь обхватить, как в прошлый раз. Только не ногами.        Сяомин тихо хихикнула (больше нервно, чем весело) и кивнула, послушно обнимая друга. Она сцепила руки в замок за его спиной и щекой прижалась к пальто. Было горячо, пахло вином и гарью, как и всегда, просто сейчас этот запах обволакивал Сяомин...        Она не смущалась только потому, что все мысли занимал предстоявший полет.        Горячие сильные руки легли на талию. Не успела Сяомин поднять голову, чтобы заглянуть в лицо Дилюка, как он легко приподнял её, отрывая от земли, и вместе с ней шагнул со скалы.        Ветер засвистел в ушах. Ощущение падения заставило Сяомин замереть от ужаса и зажмурить глаза. Громко хлопнула ткань - и их дернуло вверх. Падение замедлилось и стало контролируемым, но Сяомин смогла заставить себя приоткрыть глаза только спустя долгую минуту и почти сотню ударов встревоженного сердца. За плечом Дилюка разверзлась голубая бездна неба, скрытая лишь краешком скалы, с которой они шагнули. Ветер трепал их одежду и планер, позволяя вот так парить...        Не так уж и страшно было. Сяомин немного расслабилась, понимая, что, пока не посмотрит вниз, пока не оценит расстояние до земли, не испугается до потери способности адекватно мыслить.        Поэтесса глубоко вдохнула и выдохнула, настраиваясь на ощущение собственной энергии и энергии Анемо, разлитой вокруг. В полете она ощущалась куда как острее - то ли из-за силы ветра, бившего в планер, то ли из-за страха... — У тебя хорошо получается, — жаркое дыхание опалило макушку, и Сяомин чуть улыбнулась, сосредотачиваясь на том, чтобы запомнить ощущение...        Она даже закрыла глаза, чтобы не сбить случайным взглядом - и собственным страхом - весь настрой. — Нужно приземлиться. Хочу попытаться воспроизвести трюк, стоя на своих двоих, — попросила Сяомин, сильнее прижимаясь к груди Дилюка.        Пусть её не сковывал страх, она всё еще не смотрела вниз и не знала, насколько они высоко.        Взметнулось ханьфу с кленовыми листьями. Сяомин плавно повела руку вверх, сжимая веер, а другую опустила вниз и завела за спину - и резко пригнулась, прокрутившись вокруг себя.        Потоки ветра возникали вокруг тела и следовали за движениями, трепля одежду и алые волосы. Сяомин тихо выдохнула, раскрутив веера в руках, и выпрямилась, отправляя собранную Анемо энергию. Небольшое торнадо возникло перед ней и, расширяясь и набирая в размерах, ринулось с голодным ревом вперед, оставляя за собой просеку из вырванной травы и кусков земли.        Она справилась. Может, не со своим страхом высоты, но с контролем энергии! — Осталось дождаться ночи, — сказал Дилюк, удовлетворенно улыбаясь.        Сяомин согласно кивнула, улыбнувшись в ответ, и отметила, как освещавший их алый закат скрывает детали чужого лица. А так хотелось до мельчайших черточек запомнить выражение лица Дилюка: он ведь столь редко радовал её такой открытой улыбкой!        Тихо потрескивал огонь, танцевавший на собранном хворосте. На соседнем склоне было видно еще несколько костров - лагерей хиличурлов. Именно благодаря им Сяомин и Дилюк могли спокойно развести огонь и сидеть, дожидаясь нужного часа, не в темноте. — Как твои родители относятся к тому, что ты занимаешься всем этим, Дилюк? — спросила она, притянув колени к груди.        В шелестящих шагах ветра по траве и треске хвороста она слышала хриплую тихую колыбельную матери, вечно срывавшей голос из-за "бестолковой" прислуги; хотя Сяомин не слышала этих колыбельных лет с восьми, они оставались свежими в её памяти. — Мои родители мертвы, — не изменившись в голосе совершенно, ответил Дилюк.        Даже в обсуждении предстоящего налета на логово Фатуи он позволял большему количеству эмоций прозвучать, чем сейчас... Сяомин спрятала подбородок за скрещенными на коленях руками и виновато посмотрела в сторону друга.        Его профиль казался идеальным, но таким... одиноким и холодным, почти каменным. От него веяло одиночеством и тоской, несмотря на пламя, пылавшее в алых глазах. — Прости, мне не следовало... — пробормотала она.        У неё не было таких осведомителей, как у него, и о Дилюке Сяомин знала немного. В общем-то, куда больше было слухов о его геройском амплуа, но о его обычном прошлом сказать ничего не могла: он не рассказывал, она до этого дня не спрашивала - ни у него, ни у кого-либо ещё. — Ты сбежала от своих, потому что не хотела выходить замуж за лучшего друга? Или было что-то ещё? — прямо спросил Дилюк, повернувшись к ней лицом.        Сяомин вздрогнула, когда блики от костра и тени сыграли злую шутку с лицом Защитника Моншдадта, на мгновение превратив его в первого старшего брата... Совсем ведь не похожи, только цветом волос и... немного манерой поведения и этой аурой властности... — Ты ведь знаешь, как меня за глаза называли в гавани Ли Юэ? "Полуночный нефрит", сокровище торгового дома... Не хочу сказать, что меня не любили в семье, однако... — Сяомин посмотрела на костер, сжимая руки в кулаки. — Я не могла стать наследницей нашей гильдии, но меня обучали всему необходимому наследнику. Я даже изучала вещи сверх обкатанной на братьях программы обучения, напрашиваясь на их уроки... Но так и не услышала от родителей слов любви или признания моих заслуг. Только "что и ожидалось от моей дочери", никогда - "я горжусь тобой". Конечно, они выражали любовь по-другому, но когда заключили помолвки - мою и четвертого старшего брата - я... была обижена? Разочарована? Меня так легко продали, сказали забыть о моих глупых стихах и мечте путешествовать... — Сяомин грустно улыбнулась, прикрыв глаза. В звуках вокруг больше не угадывалась материнская колыбельная - лишь её сиплые недовольства и ругательства, пропахшие сигаретным дымом. — Я сбежала из дома, потому что хотела свободы. Хотела исполнить свои мечты. Наверное, ты считаешь меня глупой и наивной девчонкой, отказавшейся от семьи? Ничего, так считает еще половина Ли Юэ... — Я не говорил подобного, — хмыкнул Дилюк, опустив ладонь на макушку удивленно распахнувшей глаза Сяомин. — Я горжусь твоими храбростью и силой, которые понадобились, чтобы пойти наперекор семье.        Взгляд алых глаз был обращен на костер, и языки пламени причудливо отражались на радужке и в темных зрачках. Дилюк вдохнул вечерний воздух и куда более отстраненным тоном продолжил: — Я всегда следовал за мечтой и идеалами отца, но когда он умер... я разочаровался во всем. Оказалось, что своей мечты у меня как таковой и не было. Сейчас у меня лишь цель, которую, как я надеюсь, отец бы одобрил.        Сяомин приподняла руку, сняла с макушки чужую ладонь и мягко сжала её в молчаливой поддержке. Она ощущала разлитые в воздухе боль и тоску и полностью разделяла их, даже если ей не представлялось в жизни ужасного случая переживать смерть близких. — Ветер на небе все тучи развеял, ясная ночь холодна. Яшмовым блюдом в Небесную Реку катит неслышно луна. Но, к сожалению, счастье не вечно, непостоянна судьба. Знать бы: куда через год меня бросит прихотью новой она?*        Заинтересованный взгляд заставил Сяомин робко улыбнуться, сильнее сжав пальцы друга. — Это стихотворение с твоих вееров? — уточнил Дилюк.        Сяомин чуть кивнула, вспоминая, как когда-то Син Цю задал вопрос об авторе этих строчек. Тогда они только познакомились после заключения помолвки и еще не знали, что станут близкими друзьями: и по духу, и по увлечению литературой. — Я написала его одним из первых. Оно придает мне сил и напоминает, что пусть счастье мимолетно, а судьба изменчива, но оттого текущий момент ценен, а завтрашний день интересен. Как можно опускать руки и сдаваться, когда не знаешь, что преподнесет судьба? — рассуждала Сяомин.        Когда-то она отказалась от мысли, что судьбы людей предопределены заранее, статичны, а именно её - вдобавок давно предрешена родителями, и теперь лишь утвердилась в ошибочности того суждения. Именно эта мысль помогала двигаться вперед и не отступать... — Даже если судьба преподнесет очередной удар? — поинтересовался Дилюк, внезапно сжав её руку в ответ.        Сяомин с уверенностью кивнула, улыбнувшись. — Даже когда судьба осыпает ударами, ты не можешь быть уверен, что за ними не последует счастье. В конце концов, невзгоды тоже приходят и уходят, — философски рассудила она, опустив взгляд на их сцепленные руки. — Я не могу говорить за твоего отца, как не стала бы говорить за любого другого человека, но ты и твой путь... Ты заслуживаешь восхищения и того, чтобы тобой гордились. Ты - герой, даже если сам себя таковым не считаешь. Может, эта не та судьба, которой тебе желал бы отец, но ты выбрал её сам, и разве недостаточно того, что это твой выбор?        Разговор на этом затих. Дилюк лишь дернул уголком губ, уставившись на костер... но руку не убрал, продолжая несильно сжимать пальцы Сяомин. ***        Фатуи действительно сняли дозор в названное Дилюком время. Может, их было слишком мало, чтобы ставить круглосуточный дозор, но - куда вероятнее, - они просто не видели в этом смысла.        Под покровом сумерек Сяомин и Дилюк подобрались ближе к ветренному барьеру, но даже за плотными воздушными потоками не угадывались человеческие фигуры: не было часовых и с той стороны. Равно как и голосов или шума, кроме свиста ветра. Дилюк кивнул на анемо постаменты, и Сяомин молча отстегнула веера от пояса.        Страх не справиться и подвести друга подстегнул: торнадо получился даже больше, чем нужно, но зато с гарантией покрыл обширную зону, на которой были расположены каменные монументы.        Анемо барьер не исчез полностью, но в нем появилась арка - достаточно широкая, чтобы в неё свободно вошли несколько людей. Дилюк схватил Сяомин за локоть и протащил за собой на случай, если внутри также будут анемо монументы. Действительно, были... точнее, был. Один.        Вокруг находились факелы и множество палаток, а еще - раскопанный вход в какие-то руины. Из палаток раздавался храп. Тянуло ароматом подгоревшей каши... И здесь тоже не нашлось ни одного часового, по крайней мере, бодрствовавшего, и Сяомин понимала отчего: преодолеть барьер вокруг лагеря Фатуи было бы практически невозможно, трое людей с Анемо Глазом Бога и общей целью проникнуть к агентам Снежной - это что-то фантастическое.        Ордо Фавониус могли бы, наверное, но дипломатия связывала их по рукам и ногам, так что на территории Моншдадта Фатуи могли чувствовать себя вальяжно в определенных рамках.        Дилюк, не теряя времени на то, чтобы внимательно осмотреться, выделил ключевую цель и потянул поэтессу в темные глубины руин. Огонь запылал на его вытянутой вперед раскрытой ладони, освещая коридоры, и Сяомин ощутила, как хватка на руке стала намного горячее...        Она аккуратно выпуталась и просто пошла рядом, с любопытством разглядывая стены. Насколько они древние? Что здесь вообще нужно Фатуи?..        Коридор оканчивался завалом... и дверью сбоку. Дилюк прислушался, но здесь, под землей, стояла мертвая тишина.        Деревянная дверь открылась без скрипа, отличаясь от всего коридора свежим и новым видом. Огонь в ладони Дилюка отразился от множество поверхностей внутри комнаты... Это была лаборатория, судя по обилию стеклянного оборудования и перегоночных кубов. Полуночный герой молча вошел внутрь и зажег пару факелов, не трогая свечи, которые, расплавившись, могли бы сообщить о вторжении хозяину лаборатории.        Сяомин заинтересованно осмотрелась и шагнула к столу, заваленному бумагами. Дилюк, бросив на неё взгляд, начал изучать помещение на предмет тайников и скрытых ходов, доверив спутнице разбор бумажных носителей информации.        Сухой канцелярский и научный языки, обилие языка Снежной... Редкие цитаты на древнем наречии Ли Юэ мало помогали в общем понимании так доступно лежавшей перед Сяомин информации. Она аккуратно присела на край изящного стула и осторожно начала перебирать бумаги, стараясь оставить их в том же виде, в каком они и были. Редкие письма на общем языке Тейвата были лишь сметами расходов и...        Сяомин внимательно вчиталась в текст и прикусила губу, ощущая, как задыхается. Неверный свет факелов не обманул, не превратил какой-то другой герб в знакомый... это изначально был герб торговой гильдии её семьи.        Её семья спонсировала то, что здесь происходило, - и Сяомин понятия не имела, что именно, но была уверена в дурных намерениях Фатуи.        Следующее письмо на общем языке выбило почву из-под ног: не сиди она, точно бы упала, не выдержав свалившегося на плечи бремя знания.        Фатуи покупали людей, особенно обладавших Глазом Бога.        Это место... эта лаборатория...        Тихий скрип - и Сяомин, вздрогнув, вскинула голову, хватаясь за боевые веера.        Дилюк стоял у непримечательной прежде стены, в которой нашел тайный ход, в темноте которого слабо различалась лестница, уходившая еще ниже. — Ты в порядке? — тихо спросил он, и Сяомин качнула головой, дрожащими руками кладя письмо под другое, из-под которого его и достала. — Нет. Совсем нет. Я не хочу верить... или утверждать с полной уверенностью, но... кажется, мой отец продал меня Фатуи из-за моего Глаза Бога? — нервно хихикнула она, не рискуя подняться: боялась, что тут же рухнет на каменный пол. — Дилюк, они обсуждают продажу людей. Детей. Им интересно воздействие Глаза Порчи на них... что это вообще такое? — пробормотала она даже невнятнее, хватаясь за волосы.        Схватить бы в одну охапку все письма и забрать с собой, чтобы потом спокойно со словарями расшифровать каждую строчку и собрать полную картину происходящего, но они должны были уйти незамеченными, что значило "совсем не оставлять следов своего присутствия"... и, естественно, ничего не забирать с собой. — Я не отдам тебя Фатуи, Сяомин, — горячие ладони обжигали кожу даже сквозь слои одежды — ни тонкое ханьфу, ни рубашка под ним не оказались особым препятствием для жара, который излучал Дилюк.        Она вскинула голову, столкнулась с огненной бездной взгляда и растворилась в всполохах чужого огня. — Но... эти люди... дети... — Им мы тоже поможем. Сейчас тебе нужно успоко... — Кажется, я уже говорила, что нельзя говорить человеку успокоиться? — криво улыбнулась Сяомин через силу.        Дилюк хмыкнул, чуть сжав её плечи. — Ты говорила про "паникующих" людей. Сейчас ты, вроде, не паникуешь? — насмешливо уточнил он, и она кивнула, игнорируя насмешку. — Скорее обескуражена и обеспокоена... Ладно, я пришла в себя. Вроде бы. Куда ведет этот ход? — спросила, желая отвлечься от только что полученной информации, Сяомин.        Дилюк обернулся. — Понятия не имею. Лестница уходит глубоко вниз, — вздохнул он так тяжело...        Сяомин разделила этот тяжелый вздох. У них было не так много времени и сведений, чтобы рисковать проверкой. — Можно попытаться разыскать записи об этом месте в библиотеке Моншдадта? В Ли Юэ группировка Цисин хранит все архитектурные планы города чуть ли не с войны архонтов, — предложила она. — Мне даже логичнее будет это сделать - отговорюсь, что ищу руины для экспедиции.        Дилюк задумчиво кивнул. — Не боишься привлечь внимание Ордо Фавониус? — спросил он, выкладывая на стол из глубокого кармана пальто небольшую... камеру? Сяомин видела такие - отцу дарил партнер из Фонтайна. Но та была громоздкой и на треногом штативе, эта же оказалась куда... портативнее. — Умеешь пользоваться? — уточнил Дилюк, отметив отразившееся на лице узнавание. — Да, у отца была похожая, — пробормотала она и вскинула взгляд на Защитника Моншдадта, прежде чем ответить на первый вопрос. — Если что, гильдия или Зик подтвердят, что я - надежная и законопослушная искательница приключений, так что у Ордо Фавониус не будет причин сомневаться во мне.        Сяомин осторожно взяла камеру, вопреки небольшому размеру, довольно увесистую. Дилюк лишь вновь хмыкнул и шагнул к тайному ходу, чтобы закрыть его.        Какое-то время ушло на то, чтобы отфотографировать документацию на столе и в ящиках. Даже больше - на возвращение первоначального вида этого рабочего хаоса...        Тем не менее, у них оставался в запасе целый час, когда фотопленка кончилась быстрее макулатуры в лаборатории. Хорошо ещё, что не снятыми были в основном письма на общем Тейватском: Сяомин и Дилюк внимательно изучили их и поспешили покинуть столь гостеприимное место.        Беспроблемность, с которой они выбрались за пределы завесы, радовала и разочаровывала одновременно. Фатуи столь беспечны или просто обнаглели в край? Сяомин не знала, какой ответ хотела бы услышать, но лишь облегченно выдохнула, когда они отошли достаточно далеко.        Менее радостно стало, когда они взобрались на холм и оказались прямо перед Глазом Бури. Тем самым, которого Сяомин предлагала привести к лагерю Фатуи...        Огромный бирюзовый шар, светившийся в темноте, окруженный твердой коркой и тихо свистевшими потоками ветра... он дернулся в их сторону и стремительно рухнул, затихнув, - только вот вокруг поднялся чудовищный ветер, стягивая Дилюка и Сяомин к Глазу Бури.        Не стесняясь пенять вслух на изменчивую удачу, Сяомин отстегнула от пояса веера, но её потуги по созданию противоборствующих потоков ветра пропали втуне. Глаз Бури чуть приподнялся над землей и, раскрутившись, бросился прямо на поэтессу...        Дилюк сбил её на землю, в сторону, в последний момент уводя из-под удара. — Раскрой планер, сейчас! — крикнула Сяомин, перекрывая рев шквалистого ветра, дергая друга за предплечье.        Он послушно раскинул руки, приподнимаясь на колени, и Сяомин крепко обняла его, направляя все силы на создание анемо потока: воздушным змеем они рванули ввысь, сбегая из эпицентра созданной монстром бури. Останься они там - и куски земли с камнями безжалостно бились бы о их тела. — Сможешь отпрыгнуть в сторону? — выдохнул вопрос ей в макушку Дилюк.        Сяомин опасливо посмотрела вниз и ощутила прилив тошноты и дрожи. Куда отпрыгнуть?! Здесь как минимум было два этажа высоты! Сяомин и от такого расстояния до земли становилось дурно...        Но что, если смягчить приземление другим анемо потоком, тормозя падение своим ханьфу? Конечно, это не планер, но тоже может замедлить падение... — Будь осторожен, что бы ты ни задумал, — пробурчала путешественница, глубоко вдыхая.        Не те были место и время, чтобы капризничать и лелеять страхи: пришлось безжалостно наступить панике на горло и разжать руки, которыми цеплялась за Дилюка.        Приземление вышло жестким вопреки всем уловкам, и правая нога предательски подвернулась с такой болью, что фейерверки вспыхнули в глазах. Сяомин ахнула, скатившись по траве, но, не теряя времени, обернулась на друга. Тот, воспользовавшись набранной высотой, сложил планер и обрушился с двуручником прямо на зависший в воздухе Глаз Бури. Корка, окружавшая шар чистой анемо энергии, потрескалась и посыпалась на землю, и сам Глаз Бури тоже рухнул... вместе с Дилюком.        Защитник Моншдадта почти мгновенно вновь оказался на ногах и бросился в атаку. Его черный клинок ощерился пламенными зубами, безжалостно впиваясь огнем в Глаз Бури.        Элементальное чудовище выдало импульс энергии, обратившийся штормовым ветром. Дилюка отбросило в сторону, и Сяомин, которой повезло укрыться за одиноким деревом, взмахнула веерами, стремясь смягчить падение друга. Почти получилось, но Дилюк всё равно жестко приземлился на левую руку. Все её попытки перехватывать контроль или противостоять анемо потокам Глаза Бури оборачивались полным провалом, и Сяомин впервые поняла как сложно сражаться с кем-то того же элемента. Пожалуй, единственная возможность победить Глаз Бури - это оказывать всяческую поддержку Дилюку.        Сяомин, чуть прихрамывая, бросилась из-за дерева, привлекая Глаз Бури брошенными в него камнями. Ей нужно было отвлечь внимание чудовища, пока Дилюк приходит в себя... ***        Рассвет только занимался, сжигая ночную тьму в дымчатый розовый и рыжеватый. Белые росчерки облаков почему-то напоминали о рассветах над гаванью Ли Юэ, и Сяомин передернулась от утренней прохлады, прижавшись к боку сидевшего рядом Дилюка. Тот чуть отстранился, вызывая возмущение, пропавшее, впрочем, когда друг накинул на неё пальто. Сяомин смущенно поблагодарила, тут же продевая руки в слишком широкие для неё рукава, и запахнула полы, зарываясь носом в воротник. Запах гари, вина и дорогого парфюма успокаивал и дарил чувство безопасности... — Нужно идти, — справедливо заметил Дилюк: не вечно же им сидеть рядом с поверженным Глазом Бури, тем более так близко к лагерю Фатуи.        Конечно, часовые не разглядели бы их на холме, но вдруг какому-нибудь агенту взбредет в голову прогуляться по окрестностям? Они сейчас не в том состоянии, чтобы ввязываться в бой с превосходящим числом противников.        Сяомин крепко держалась за локоть Дилюка и прихрамывала, шагая по скользкой от росы траве. Он шел твердым шагом, но чуть кривился, и его левая рука висела плетью.        Глаз Бури своим внезапным появлением застал их врасплох, да и Сяомин ощутила, каково это - сражаться против собственного элемента: со слаймами было куда проще хотя бы из-за их ужасной слабости (не считая редких аномальных особей).        Победить они победили, но не без небольших потерь.        Сяомин казалось, что её правую ногу кто-то проклял, хотя куда легче было поверить, что та подвела её просто потому, что не так давно уже была травмирована... — Отдохни у меня. До города в таком состоянии ты не дойдешь, — предложил... скорее даже просто поставил её перед фактом Дилюк.        Поэтесса не хотела отказываться и даже из вредности не думала идти на принцип и отправляться в Моншдадт. Вот так, хромая, да без поддержки Дилюка, она и правда не дошла бы: уснула бы, прикорнув на первом же пеньке или камешке.        Винокурня "Рассвет" оправдала название, когда лучи солнца коснулись алой черепицы: здание, увитое плющом, возвышалось над виноградниками и в солнечном свете почти сияло.        Восхищение архитектурой сменилось беспокойством, смущением и интересом. Вот так внезапно оказаться в доме Полуночного героя Сяомин как-то не рассчитывала, но от того любопытство жгло сильнее, опаляя и отпугивая и усталость, и сонливость. — Аделин, подготовь спальню и ванную, — приказал Дилюк сонной служанке, вышедшей встречать их почти сразу, как они ступили в холл.        Сяомин вертела головой, позабыв о всяких приличиях, осматривая интерьер и невольно сравнивая его с домом, который покинула. Что же, эта выбивавшаяся из общего убранства ваза была бы во вкусе матушки... а эта статуэтка совы уж очень напоминала друга, под руку с которым Сяомин всё еще стояла. — Будешь завтракать? — спросил Дилюк, посмотрев на поэтессу.        Она вскинула взгляд, не сразу осознав вопрос, но тут же смущенно улыбнулась и покачала головой. — Я не голодна... Может быть, пока готовят ванную, проявить снимки? Я бы хотела как можно скорее приступить к переводу, - поделилась своим желанием Сяомин.        Фотоаппарат как будто обжигал бедро, которого касался, вися перекинутым через плечо на ремне. Дилюк доверил диковинное устройство Фонтейна ей, и Сяомин радовалась, что даже в бою с Глазом Бури уберегла его...        Фантомные ожоги от фотоаппарата же ощущались даже не из-за любопытства, а из-за желания поскорее разобраться с Фатуи. Продажа людей - немыслимое преступление, Цисин в Ли Юэ преследовали такое и смертельно карали замешанных в торговле живым товаром. Сяомин не думала, что в Мондшдадте ситуация в корне отлична, но воспитание родной гавани в ней кричало: это требовалось всеми силами и скорейшим образом пресечь.        Дилюк, как будто читая её мысли, не стал спорить или настаивать на отдыхе - лишь потянул на второй этаж.        Понять, что это кабинет Дилюка, можно было легко... Всё здесь пропахло им.        Сяомин отметила скромное, пусть мебель и была превосходнейшего качества (за такую Цисин наверняка бы вычли немалый налог, живи Дилюк в гавани), убранство без излишеств и заинтересованно посмотрела на хозяина винокурни. Тот устало опустился на диван и кивнул в сторону неприметной двери неподалеку от небольшого камина. — Ты умеешь проявлять фотографии? — уточнил он.        Сяомин согласно кивнула, припоминая, как это делалось. Пожалуй, именно после знакомства с Полуночным героем, она начала ценить и благодарить старших братьев: из-за их увлечений она сейчас обладала довольно разносторонними навыками... Первому старшему брату нравилось фотографировать, хотя отец и ворчал, что наследнику гильдии не пристало иметь увлечения помимо бизнеса.        Сяомин очень любила первого старшего брата, он всегда был снисходительнее других, и потому она охотно помогала ему в проявке - тогда он получал в распоряжение чуть больше времени, и отец не ворчал, что любимое увлечение сына отвлекает того от изучения премудростей семейного дела.        Оставив пальто на диване рядом с прикрывшим глаза Дилюком бросив пару любопытных взглядов на убранство кабинета, Сяомин, отправилась к двери. В комнате было всё необходимое. Она отметила знакомые баночки и растворы и глубоко вздохнула, прежде чем плотно закрыть дверь и погрузиться в абсолютную темноту...        Когда от запахов уже начала кружиться голова, она позволила себе на секунду прикрыть глаза и чуть расслабиться. Основную часть она сделала, осталось дождаться когда пленка просушится... Пожалуй, действительно стоило позавтракать, пусть голод всё еще не пришёл. Интересно, готова ли уже ванна?..        Сяомин выбралась в кабинет, но застала Дилюка в том же положении, что и почти два часа назад: он сидел на диване, скрестив руки на груди. Но теперь его подбородок был опущен на грудь, а веки плотно сомкнуты, и он... спал?        В полнейшей растерянности Сяомин завела руки за спину, сцепив их в замок, и перекатилась с пяток на носок, рассматривая кабинет. Что ей делать? Будить друга отчаянно не хотелось, она и так лишила его дневного сна вчера, когда тренировалась, да и не то чтобы Дилюк часто спал. Ей казалось, он вообще не знает, что такое сон: вечно его можно было встретить то в "Доле Ангелов", то патрулировавшим ночной Моншдадт... Или, как вчера, бродившим по своим особым делам.        Сяомин тихо прошлась по комнате, отметив портрет очень похожего на Дилюка мужчины на стене. На металлической бронзовой раме было выгравировано имя "Крепус Рагнавиндр", и Сяомин подумала, что впервые имя её семьи и торговой гильдии соответственно выглядело не так уж зубодробительно. Пожалуй, она даже поостережется звать друга по фамилии: не факт, что произнесет её правильно... Вот бы кто-нибудь обратился к Дилюку по имени рода, тогда бы Сяомин услышала правильное произношение!        Больше ничего особо интересного не было. Прислуга не спешила тревожить хозяина, и Сяомин не знала, что ей делать: выйти и самой найти ту Аделин, которой Дилюк дал поручения, или остаться здесь ждать - то ли пробуждения друга, то ли визита служанки?        Развлечений тоже никаких не нашлось, даже импровизированная экскурсия не особо удовлетворила поэтессу и зуд, который она испытывала: её преследовала жажда действия. Единственное, Сяомин еще не заглянула в документы на рабочем столе... Сильно ли будет против друг, если она заглянет в них одним глазком?.. Хотя, вообще-то, он первый начал читать её личную переписку! Неизвестно, разобрал ли он почерк Син Цю, но то, что Дилюк без спроса сунул нос в её корреспонденцию - неоспоримый факт! Вот и Сяомин ответит тем же, это будет справедливо.        Полностью оправдав недостойный порыв, она робко приблизилась к столу, оглядываясь на спавшего хозяина кабинета, но его сон был так крепок, что он совсем не реагировал на передвижения поэтессы. А ведь Сяомин даже перестала пытаться ходить тихо, пакостно надеясь разбудить его!.. Но, похоже, Дилюк слишком утомился для реакции.        Документы на столе не представляли из себя ничего интересного - обычная рутина хозяина такого большого и прибыльного бизнеса, какой был у Дилюка. Сяомин видела, как в похожей финансовой отчетности тонули первый старший брат и отец... Ностальгия по временам, когда она точно так же уходила во всё это с головой (пусть не наследница, но "достойная дочь" обязана была понимать в таких делах), ударила по голове и вызвала извращенный приступ умиления.        "Извращенный" - потому что он отдавал горечью и любовью к самоистязанию. Уж как Син Цю бежал от дел своей семьи, предпочитая тишину библиотеки или школу Гу Хуа, славу которой лично возродил... Сяомин отчасти его понимала, разве что не питала такого яркого отвращения к бизнесу. Наверное, помогало обидное осознание, что ей никогда не светило заниматься этим всю жизнь, ведь она должна была стать лишь хорошей женой, способной подсобить, взять на себя обязанности по управлению, если захворает муж, но не забрать их полностью и навсегда...        Поймав себя на том, что уже тянется за обмакнутым в чернильницу пером и к бумагам, чтобы заполнить ровные столбики цифр, Сяомин испуганно посмотрела на спящего друга. Она... чуть не начала заполнять отчетность его винокурни?! Это слишком нагло с её стороны... если она сделает это без спроса, верно?        Кожа дивана под ладонями тихо скрипнула, когда Сяомин оперлась на подлокотник, наклоняясь вперед. Её вниманием полностью завладел Дилюк, который продолжал спать, не меняя позы, игнорируя и пробившийся сквозь шторы солнечный луч, светивший ему прямо в закрытые глаза. Даже спящим друг выглядел таким суровым и напряженным... — М-м, Дилюк? Позволишь помочь тебе с финансовыми отчетами? — тихо спросила Сяомин, борясь с желанием поправить волосы, упавшие на бледное лицо.        Сон всё еще не шел к ней, и она посчитала правильным потратить время с пользой, раз уж пленка всё еще сохла, а служанка не спешила сообщать, что ванна готова.        Хотя не то чтобы Сяомин верила, что Дилюк даст ей разрешение. Скорее, он даже будет недоволен, что она сунула свой нос в его бумаги, да еще и разбудила... — Мхм... — выдохнул тяжело Дилюк, не открывая глаз. — Делай что хочешь, — пробормотал он, возможно, так и не избавившись до конца от оков сна.        Поэтесса удовлетворилась этим ответом и прежде чем уйти за стол, накрыла друга его собственным пальто. И, постояв над ним с пару секунд, раздумывая, доковыляла с нывшей от боли ногой до окна: задернуть шторы. ***         Свет чуть померк, точно его кто-то заслонил, и это заставило Сяомин выпасть из сна, хотя она всё еще находилась в полудреме, пока не находя причин, чтобы проснуться и что-то предпринять. Только изменение освещения - не слишком веская причина просыпаться...        Сяомин ощутила, как её подняли на руки и куда-то понесли. Она недовольно скривилась и потянулась, почувствовав, как протестующе заныли спина и плечи. Спать сидя - даже в шикарном кресле - плохая идея, за которую затекшее тело не скажет спасибо.        Кто-то, кто нес её, остановился на мгновение. — Не хочешь позавтракать? — поинтересовался голос, донесшийся до сонного мозга как сквозь толщу воды.        Она даже не поняла, кто спрашивал, но было так хорошо и уютно... Точно кто-то знакомый. — Только не скармливай мне морковь из своих блюд и не подкидывай облачные перчики, я так не проснусь, а просто озверею, — пробормотала она, думая, что говорит с Син Цю...        Однако Син Цю же остался в Ли Юэ? И на руках в последний раз носил её так давно, они ещё были детьми... Сяомин протерла глаза и осторожно приоткрыла их. Усмешка на бледном лице заставила нахмуриться. — Обед будет подан согласно всем пожеланиям леди, безжалостно расправившейся со всеми чудищами, мучащими меня, — насмешливо сказал Дилюк и чуть подбросил её, держа на руках.        Сяомин взвизгнула, окончательно проснувшись, и вцепилась в его плечи. — Да кто же так благодарит?! — возмутилась она, посмотрев вниз.        Разумеется, до пола было не так уж далеко, но определенный дискомфорт это вызывало. Даром, что Дилюку путешественница за последнее время стала доверять достаточно сильно, чтобы даже не проснуться до конца, когда он вытащил её из кресла и взял на руки...        Ох, из его же кресла, из-за его же рабочего стола, после того, как она уснула над документами, которые заполняла вместо него! Что же, в какой-то степени это - справедливое возмездие... Но она же всё делала из лучших побуждений! — Вообще-то ты сам разрешил мне помочь тебе с бумагами! — Вот как? — Дилюк недоверчиво посмотрел на неё, вскинув бровь, и усмешка никуда не делась с его губ.        Сяомин скрестила руки на груди (с каким трудом удалось уговорить себя разжать пальцы, которыми она цеплялась за плечо друга!) и кивнула с полной уверенностью в правоте. — Я разбудила тебя и спросила, а ты ответил, что я могу делать всё, что захочу! — упрямо ответила она.        Менее насмешливым слова Дилюка не сделали, наоборот, он как будто еще больше развеселился, неся её по коридорам поместья. Пара попавшихся на пути служанок тихо пискнули и ретировались с глаз долой, вновь оставив их одних. — И из всех вариантов ты выбрала работу с финансовыми отчетами? Можно ли считать тебя шпионкой твоей торговой гильдии, а ссору с родителями - лишь прикрытием? — хмыкнул Защитник Моншдадта с непроизносимой фамилией, и она прекрасно понимала, что это было обычной шуткой, но... — Это ужасная шутка... — пробормотала она, не ощущая себя оскорбленной, скорее - просто резко погрустневшей: воспоминания о семье и так преследовали её практически постоянно! — Да, неудачная. Возможно, мне стоит поработать над своим чувством юмора, — безо всякой иронии согласился Дилюк.        Настала очередь Сяомин усмехаться. Она пихнула посерьезневшего друга кулаком в плечо и тут же охнула, вспомнив, что он его вообще-то не так давно повредил! — Почему ты несешь меня как принцессу? Как же твоя рана?! — возмутилась она, завозившись и попытавшись слезть, но Дилюк лишь крепче прижал её к себе, и она затихла под его строгим взглядом. Совсем как когда он в амплуа Полуночного героя нес её в Спрингвейл... — Моя рука, как видишь, уже в порядке. Чего не скажешь о твоей ноге, которую тебе стоило бы не напрягать лишний раз, — ответил он, и Сяомин пристыженно замолчала. Ну да, не смог бы он нести её с больной рукой...        Впрочем, в её семье никто не увлекался медициной, а если что-то случалось - звали лекаря из аптеки Бубу, потому Сяомин могла похвастаться лишь не таким уж ужасным умением накладывать повязки.         Конечно, оказаться принцессой в чужих руках было, несомненно, приятно, Сяомин такого с детства не испытывала, однако она не могла не заволноваться... Медленно, но неотвратимо ей начинало овладевать смущение при мыслях о том, как они выглядят со стороны и что там могли подумать встреченные ранее служанки. — Так что там с обедом? — наигранно весело заговорила Сяомин, надеясь отвлечься от неуместных мыслей.        Внезапно ей подумалось, что она отреагировала слишком бурно на слова Дилюка. То, что он вообще шутил, стоило поощрить, а не вот так обижаться! Сяомин в собственных переживаниях упустила из виду, что вообще-то её друг - весьма скованный и закрытый человек, и тому причиной, вероятно, было отсутствие у него родителей. Про его мать она ничего не знала, но увиденный в кабинете портрет... Крепус, очевидно, умер недостаточно давно, чтобы зияющая рана от потери зажила в сердце и сознании Дилюка. — Обед уже подан, но, если хочется чего-то особенного, скажи - и повар приготовит. Если нет планов, предлагаю остаться у меня на несколько дней, — спокойно рассуждал Дилюк, пока шел и продолжал нести её. — Твоя помощь будет кстати. Я заплачу за перевод... — Что? — Сяомин чуть не поперхнулась от неожиданности подобного заявления, и теперь обида была самой настоящей. — Что значит "заплачу"?! Я вызываю впечатление нуждающейся в деньгах? Или той, кто следует за тобой только ради награды? Дилюк, во имя Рекс Ляписа, возьми эти слова назад или скажи, что это тоже просто неудачная шутка. Мы уже выяснили, что твоё чувство юмора недостаточно развито...        Дилюк иронично посмотрел на неё и хмыкнул, согласно кивнув. — Это была не шутка. Но если ты хочешь быть "героиней", жертвующей собственным финансовым благополучием из лучших побуждений... — в своей особенной саркастичной манере, в какой обычно высказывался об Ордо Фавониус, начал говорить Полуночный герой...        Сяомин недовольно дернула его за прядь алых волос, выбившуюся из высокого хвоста. — Если мне нужны будут деньги, я их заработаю. Если у меня не будет денег на еду и я не смогу их заработать, я просто вытребую у тебя обед, но денег за помощь другу не возьму, — упрямо сказала она.        К чести Дилюка, развивать тему он не стал, приняв к сведению её принципы.        Столовая утопала в солнечном свете, лившемся из высоких окон. Казалось, что в помещении вообще не было стен - только огромные окна, за которыми раскинулись пышные кусты алых роз. Таких же алых, как щеки Сяомин, которую Дилюк усадил за накрытый стол. От изобилия моншдадтских блюд разбегались глаза, и её желудок предательски заурчал, напоминая, что она не потрудилась вчера не то что поужинать (всё-таки некогда было), а даже пообедать. — Всё это приготовлено не для любования. Полюбоваться можешь и после того, как поешь, — саркастично заметил Дилюк, взяв с большого блюда бутерброд.        Сяомин проследила за его рукой, не затянутой в перчатку, тихо угукнула и... беззастенчиво уставилась на хозяина поместья. Он казался таким домашним и выспавшимся... Его алые волосы были убраны в высокий хвост (но даже так пребывали в некотором беспорядке), вместо вчерашней одежды - простая белая рубашка с короткими рукавами, не скрывавшими бледные руки в шрамах... Сяомин отвела взгляд от друга и потянулась к тем же бутербродам, думая, что самым горячим за столом была вовсе не еда.        Хрустящий хлеб, смазанный томатной пастой и посыпанный жаренным луком... Сяомин сама не заметила, как всего за три укуса расправилась с бутербродом. Не хватало остринки, но даже без привычных специй родной гавани он был очень и очень... А может, так просто казалось на голодный желудок. Дилюк, наблюдавший за ней, поставил перед ней миску с супом, и Сяомин смущенно поблагодарила. Овощная похлебка балансировала по вкусу между сладостью и горечью, и она искренне захотела похвалить повара поместья. — Так что там с пленкой? Ты проверял её? — вместо этого спросила Сяомин, обмакивая хрустящую картофельную лепешку в пюре из ягод с сахаром - кажется, это называлось вареньем.        На самом деле поэтесса уже насытилась, но её рту было одиноко без еды, тем более когда та была такой вкусной... — Разумеется. Снимки уже готовы и ты в любой момент можешь приступить к переводу. Но не хочешь прежде привести себя в порядок и показаться лекарю? У меня не так много свободного времени, чтобы носить тебя по всему поместью на руках, — хмыкнул Дилюк, пивший чай из изящной фарфоровой чашки.        Сяомин такие сервизы были непривычны... Она нахмурилась, отвлекаясь на сказанное другом. — Я и на своих двоих могу передвигаться, — недовольно пробурчала она и вздохнула. — Но ты прав, — ей самой хотелось поскорее смыть пыль и пот с себя. — Только у меня нет сменной одежды... — Просто отдай грязную одежду горничным. Сменный наряд для тебя они уже подготовили, — невозмутимо ответил Дилюк.        Сяомин вновь согласно угукнула, не зная, что еще сказать.        Песочного цвета рубашка с разрезами на рукавах от плеча до запястья и пышная темно-бордовая юбка, почти доходившая до пола... Вещи были немного большими для неё, но небольшой кожаный корсет вместо ремня решал проблему сползавшей юбки, крепко держа её на положенном месте. Сяомин не могла не начать гадать, чьи же это вещи. Одной из горничных?.. Ну, да, вроде бы, у Дилюка не было ни младших сестер, ни невесты или возлюбленной, так что кому, кроме горничных делиться с ней вещами?        Не то чтобы Сяомин не могла взглянуть на себя в зеркало без слез, но отмечала, как сильно похудела по сравнению с... собой дома: стали заметнее ключицы и скулы, заострился подбородок... Но одежда, пусть и великоватая, красиво сидела и подчеркивала хрупкое телосложение, и она чуть покрутилась вокруг оси, наблюдая, как вздымаются полы юбки. Туго забинтованная нога (всего-то растяжение) почти не болела, хотя лекарь всё равно запретил излишне нагружать её хотя бы пару дней. Сяомин и не собиралась: её ждали долгие часы сидения за переводом добытых сведений, а потом - поиск информации в библиотеке Моншдадта.        Уже через два часа после плотного обеда Сяомин поскреблась в кабинет Дилюка. После разрешения она просочилась в комнату, закрывая за собой дверь, и с улыбкой посмотрела на друга. Тот сидел за столом, разбирая отчеты... — Тебе будет удобно работать здесь? — отвлекшись от бумаг, спросил Дилюк, указав на диван.        На стоявшем перед ним журнальном столике высились кипа снимков и несколько словарей знакомых Сяомин дорогих изданий. — А должно быть неудобно? Не собираешься же ты уступать мне свой стол, — издала смешок она, падая на диван и подтягивая ближе первый же снимок. Язык Снежной.        Трудный, в силу разительных отличий от древнего языка Ли Юэ - Сяомин бросила однажды всяческие попытки разобраться в нем, о чем сейчас остро жалела: ей родители даже мужа из Снежной подобрали... тем более - из Фатуи, а в их организации этот язык явно активно использовался в документах. Доказательства были, что говорится, на руках. — Я мог бы организовать тебе отдельный кабинет, — проигнорировал насмешку Дилюк, продолжая смотреть на Сяомин.        Она подняла голову, встречаясь с ним взглядом, и улыбнулась. — Мне без разницы, где работать. Если буду тебе мешать, конечно, можешь выгнать меня в другую комнату, — предложила она.        Дилюк хмыкнул. — Ты не мешаешь.        На этом их разговор оборвался. Сяомин углубилась в общение со словарями, иногда бесшумно водя кистью по черновикам с переводом: предоставленные перо и чернильницу она проигнорировала, пользуясь подарком Син Цю. Скрип другого пера, доносившийся со стороны Дилюка, её не отвлекал - однако отвлекало ощущение чужого горячего взгляда, почти обжигавшего кожу.        Сяомин не поднимала головы, с недоумением осознавая, что если встретится взглядами с другом, то покраснеет... С чего бы вдруг? — Я не сказал "спасибо"... — выдохнул Дилюк. Скрип пера оборвался, и Сяомин все-таки подняла на друга взгляд. Он устало подпер голову одной рукой. — Ты прекрасно справилась с отчетами... Спасибо.        Лицо Сяомин осветила искренняя широкая улыбка. — Всегда пожалуйста, господин герой, — игриво ответила она, наблюдая, как тонкие губы Защитника Моншдадта также расплываются в улыбке, пусть и не такой широкой, как её собственная.        Они вновь замолчали, каждый вернувшись к своему делу, но Сяомин не могла сидеть спокойно, ощущая, как в животе порхали бабочки. Неужто чужая скупая благодарность действительно могла так сильно опалять искрящейся радостью?.. — Ох, точно. Дилюк, какая горничная одолжила мне одежду? Я бы хотела её поблагодарить, — вспомнила Сяомин и поспешила отвлечь друга, мысленно извиняясь перед ним.        Дилюк, только вернувшийся к бумагам, отвлекся и вопросительно вскинул брови. — Горничная? Тебе кто-то из них одалживал одежду? — недоуменно спросил он, чуть нахмурившись, пытаясь понять, о чем речь.        Сяомин вздохнула и подняла руки, чтобы демонстративно опустить их, указывая на блузку и юбку, в которые была облачена. — Вот эту, — терпеливо уточнила она, поражаясь недогадливости друга - впервые он был столь непроницателен! — Хм. Это одежда не принадлежит горничным, это один из нарядов моей матери, не переживай, — спокойно ответил Дилюк, снова опустив голову к документам.        Легко ему было говорить: после его слов Сяомин начала переживать. Совершенно непонятно и неожиданно для себя. ***        Последние три дня проходили спокойно и вместе с тем напряженно. Как и предписывал лекарь, Сяомин не нагружала ногу, вместо этого проводя бесчисленные часы за переводом отснятых документов Фатуи. В кабинете появилась большая пробковая доска с приколотой к ней детальной картой Тейвата, на которой Дилюк отмечал места и маршруты, упомянутые в уже расшифрованных бумагах. Также он забирал листы с готовыми переводами... и Сяомин не интересовалась, куда те исчезали, лишь единожды спросив: — Это поможет остановить работорговлю?        Дилюк - под его глазами вновь залегли тени - посмотрел чуть устало, но твердо. Он не ответил сразу, выдержав некоторую паузу, обдумывая то ли ответ, то ли заданный вопрос... — Да.        Кто-то мог бы назвать Сяомин наивной и чрезмерно доверчивой (хотя это не совсем так), но этого подтверждения со стороны друга было достаточно, чтобы далее она с чистым сердцем продолжала засиживаться за переводом, почти не отвлекаясь даже на еду. Дилюк и сам не спешил спускаться в столовую: приказал накрывать прямо в кабинете. Пожалуй, не сделай он так, они бы вовсе не ели...        Сяомин проснулась в гостевой спальне и потянулась, отмечая, что всё еще в одежде, пусть и укрыта одеялом... Она улыбнулась, испытывая слабое чувство вины перед Дилюком, который каждый раз, когда она засыпала прямо за работой, заботливо относил её из кабинета в постель.        Нога уже почти не тревожила, и Сяомин сегодня не стала забинтовывать её. Она умылась и привела себя в порядок, рассматривая закрытое бордовое платье, которое на смену принесли служанки. То ли горничные так выбирали, то ли матушка Дилюка действительно любила этот насыщенный винный цвет...        Сяомин до сих пор было безумно неловко облачаться в одежду матери Дилюка, но её одежду ей так и не вернули, даже любимое ханьфу с кленовыми листьями: Аделин категорично заявила, что одежда пусть и постирана, подлежит ремонту. Возможно, горничным просто нравилось наряжать гостью в то, что они выбирали из гардероба покойной хозяйки поместья? Развлечение у них такое...        Поэтесса покорно сносила такую их прихоть, если это действительно была их забава.        Дорога до кабинета Дилюка была заучена почти до автоматизма. Сяомин уже предвкушала очередной день плодотворный работы, игнорируя то, как заныли плечи от стольких часов, проведенных в неудобном положении... Но у двери в кабинет стоял Дилюк, разговаривавший о чем-то с управляющим поместья. Почему не внутри?..        Дилюк посмотрел на подошедшую Сяомин и усмехнулся, шагнув к ней. — Доброе утро? — неуверенно сказала Сяомин, неловко улыбнувшись. Такое внимание к её скромной персоне с самого начала дня несколько нервировало. — Ночь прошла спокойно? — уточнил Дилюк.        На пожелание доброго утра он всегда отвечал вопросом о самочувствии или чем-то подобном, предпочитая пустой болтовне что-то более информативное. Сяомин улыбнулась уже чуть смелее. — Благодаря твоей заботе я спала в постели, так что я и моя спина искренне тебе признательны! — кивнула она и шутливо добавила: — Сяомин готова приступить к работе!        Дилюк прикрыл глаза, хмыкнул, позволив себе чуть приподнять уголки губ - только обозначая улыбку, - и снова обратил взор на нее. — Ты заслужила немного отдыха. Не уподобляйся Джинн в своем трудоголизме, это может закончиться не лучшим образом, — озадачил Сяомин внезапными заботливыми нотками в голосе Защитник Моншдадта.        Не то чтобы ранее он не проявлял заботу... — На улице хорошая погода. Прогуляемся в саду? — и предложил, не дожидаясь ответа.        Тысяча мыслей взметнулась подхваченными ветром листьями в голове Сяомин и осела, оставляя после себя какую-то пустоту и растерянность. Отдых, конечно, был необходим, однако предложение всё равно оказалось слишком неожиданным... — Но разве не лучше закончить работу как можно быстрее? — пробормотала она. — Да и мне лучше поменьше двигаться, лекарь говорил не нагружать ногу...        Сяомин не хотела отказывать прямо, но сочла эту отговорку приемлемой. Конечно, прогуляться и просто отдохнуть с Дилюком она была бы рада, но работа жгла руки: чем быстрее они закончат, тем скорее разберутся с мерзкими действиями агентов Фатуи...        Дилюк хмыкнул и подошел еще ближе, буквально забираясь в личное пространство Сяомин и заполняя его ароматом дорогого парфюма и вина. Пусть он и презирал алкоголь, предпочитая виноградный сок и реже - чай или кофе, но пропах им весь, от кончиков волос до каждой частички горячей кожи. — Уже переданные гильдии сведения развязали им руки и дали возможность действовать. Сейчас нет необходимости изводиться, в противном случае ты просто доведешь себя и сляжешь на куда больший срок. Нужно уметь остановиться, Сяомин, — как будто отчитывая, но довольно мягко сказал Дилюк, и Сяомин виновато понурила голову.        Ей нечем было возразить. Она как-то не думала, что, если продолжит в том же темпе, действительно просто сляжет от переутомления. Слова о том, что добытые ими сведения уже дали возможность действовать загадочной гильдии, с которой сотрудничал Дилюк, успокаивали, но не избавляли от желания продолжить. — Раз лекарь запретил нагрузки, поиграем в шахматы в саду. Я донесу тебя... — не отступал от своего Дилюк, твердо вознамерившийся устроить проблемной поэтессе выходной.        Как только Дилюк склонился к Сяомин, собираясь взять её на руки, она отпрыгнула и замахала руками, неловко улыбаясь. — На самом деле, я уже достаточно дала ноге отдохнуть, так что дойду сама... К тому же, не ты ли говорил, что у тебя нет столько свободного времени, чтобы носить меня на руках по поместью? — шутливо напомнила она, борясь со странным волнением.        Дилюк вопросительно вскинул брови. — Сейчас у меня как раз есть свободное время для этого, — заметил он насмешливо.        Сяомин фыркнула, скрестив руки на груди. — В любом случае, я принимаю ваш вызов на шахматный бой!        Ярко вспыхнувший и разгоревшийся азарт отогнал странное и неуместное волнение от того, как близко стоял друг. Победить его в шахматы было бы прекрасно, но и сам процесс игры был весьма занимательным, и Сяомин предвкушала приятное времяпрепровождение. Она убедилась, что Дилюк не отступится, и посчитала правильным просто уступить в такой мелочи.        На улице было тепло, но не жарко: осень уже начинала теснить деньки ушедшего лета. В Моншдадте был мягкий и приятный климат, по легендам подаренный жителям Анемо Архонтом, который изменил местный ландшафт под нужды людей. Конечно, Гео Архонт ничуть не уступал Барбатосу и многое дал своему народу и продолжал присматривать за своими владениями, раз в год являясь лично... Однако климат Ли Юэ не всегда можно было счесть "мягким" или "милосердным", особенно когда начинался сезон штормов или дождей или когда с гор спускались холодные ветра, подмораживавшие лужи. — Прежде чем ты проиграешь... — предложил Дилюк, смотря на шахматную доску.        Сяомин хмурилась и кусала ноготь большого пальца, тоже не сводя взгляда с расстановки фигур. Свое бедственное положение она осознала слишком поздно и сейчас злилась на себя за поспешность уже совершенных действий. Если бы два хода назад она так глупо не подставила ферзя... — Если я проиграю, — раздраженно поправила она, раздумывая над следующим ходом.        Пока, куда она ни переместила бы свою королеву, король всё равно рисковал через ход или два попасть под шах. — Как будет угодно, — хмыкнул Дилюк, ничуть не уверовав в победу противницы. — Если проиграешь, как насчет ставки? — Ставки? — Сяомин отняла руку от лица и подняла взгляд на друга, не скрывая удивления. — Я думала, ты не азартен...        От растерянности она даже забыла, что следовало сделать ход. Дилюк пожал плечами в ответ, откинувшись на спинку стула. — Если победа будет за мной, ты ответишь на мой вопрос, — предложил Защитник Моншдадта.        Сяомин улыбнулась ему и сделала ход. — Даже если проиграешь, всё равно можешь задать вопросы, и я отвечу на них. Мы ведь друзья, Дилюк, и я не могу отказать тебе в удовлетворении любопытства, — мягко сказала она.        Ей нечего было скрывать, да и даже то, что можно было счесть "страшной тайной", вроде её отношений с семьей и заключенной родителями помолвкой с торговцем из Фатуи, Дилюк уже знал. Что такого он спросит, на что она не захочет отвечать? — Ты довольно легко признала меня другом... Шах и мат, — спокойно заметил Дилюк и взял белую королеву с доски, поставив короля в безвыходное положение.        Сяомин удивленно моргнула и тут же тяжело вздохнула. Признание поражения в шахматах всё еще давалось с трудом, каждый раз поднимая волну недовольства и раздражения. — Ну... наши отношения явно вышли за границы просто приятелей или соперников в шахматы, — пробурчала она, поднимаясь из-за стола и одергивая подол платья, доходившего до щиколоток. — Давай пройдемся, пока я не перевернула шахматную доску от досады. — Сяомин, ты - достойная соперница. Каждая игра с тобой интересна... — поднялся следом Дилюк и улыбнулся, предложив локоть.        Она скривилась, но взялась за локоть друга, чтобы вместе с ним пойти по дорожкам сада. На самом деле - весьма скромного и небольшого, особенно если сравнивать с раскинувшимися вокруг виноградниками. — Не утешай меня, — тяжело вздохнула Сяомин, отпуская раздражение. — Так что ты хотел спросить? Что-то личное, раз подстраховался пари? — насмешливо поинтересовалась она.        Дилюк смотрел куда-то вдаль, и что он там пытался разглядеть - Сяомин ума не могла приложить, но нагнанная другом интрига отзывалась скребущимся внутри любопытством. — Что для тебя Глаз Бога? — серьезно спросил он, обратив взор на Сяомин.        Она застыла.        Что такое для Сяомин Глаз Бога?        Только открыв рот, чтобы дать ответ, Сяомин сомкнула губы и чуть нахмурилась, опустив голову. Крутившаяся на языке шутка растворилась горечью, и она проглотила неуместные слова. Вопрос был серьезен, и требовался не менее серьезный ответ, чтобы не ранить чувства и доверие Дилюка.        Сяомин понимала, что сейчас он именно что завел очень доверительный разговор, и от её ответа зависело многое... Прежде всего - отношение Дилюка к ней.        Может, Сяомин нравилось казаться болтливой и легкомысленной, беззаботной и несерьезной. Но на самом-то деле такой она и не была... — Я бы сказала "благословение бога", но это скорее то, чем многие его считают, — неуверенно начала она и усмехнулась, приподняв голову и посмотрев на внимательно слушавшего Дилюка. — Для меня мой Глаз Бога - не божественное признание или благословение, а именно что признание меня. Меня, моей свободы и права на свободу.        Пристально смотревший на неё Дилюк молчал несколько секунд, растянувшихся в маленькую вечность. Неужели её ответ прозвучал недостаточно искренне или серьезно? Но ведь это её честнейшие мысли... — Глаз Бога – это свет в море тьмы, окружающей заблудшие души. Но для тех, кто имеет веру, Глаз Бога – всего лишь символ признания*, — произнес Дилюк так спокойно и отстраненно... — А ты неожиданно поэтичен, — чуть улыбнулась Сяомин и скользнула ладонью по руке Дилюка, дотронувшись до его ладони и мягко сжав пальцы. — Во что же ты веришь? Не думаю, что в Барбатоса... — Я верил, что, чтобы искоренить зло, мне придется погрузиться во тьму одному*, — искренне сказал Защитник Моншдадта, усмехнувшись.        Его взгляд, пылающее зарево рассвета, искры от костра, пьянящее вино, оказался полон каких-то невысказанных мыслей и чувств, которые Сяомин при всем желании не могла бы прочесть и расшифровать. Она всё-таки была не таким знатоком человеческих чувств, как хотела бы, и уж точно не эксперткой по части эмоций Дилюка. — "Верил"? — осторожно уточнила она, боясь спугнуть странное настроение друга.        Может, прочесть его эмоции в полной мере Сяомин и не могла, но интуиция подсказывала, что сейчас Дилюк как никогда открыт перед ней, и было так страшно одним неосторожным словом нарушить эту хрупкую доверительную атмосферу, а уж тем - более ранить друга! — Думаю, я ошибался. Спасибо, что ты на моей стороне, — поблагодарил Дилюк с такой искренностью, что у Сяомин засаднило и сладко потянуло в груди, а предательский румянец окрасил щеки.        Улыбка Дилюка была прекраснее каждого рассвета, что она встречала в своей жизни, и... сердце так предательски забилось...        В книгах Син Цю герои казались безупречными и бесконечно правильными, ими должно восхищаться, на них следовало равняться... их следовало любить. Герой Сяомин не был таким, как те, которыми восхищался Син Цю. И, кажется, своего героя Сяомин любила не так. — А... пожал... пожалуйста, — с трудом совладав с голосом, выдала она, опустив голову, чтобы скрыть ярко пылавшие щеки.        Рекс Ляпис, казавшиеся простым волнением чувства, всего лишь искры, обернулись настоящим пожаром всего лишь из-за одной улыбки и оказанного ей доверия!        Никогда ранее Сяомин не влюблялась в кого-то из плоти и крови, не являвшегося книжным героем.        До этого дня.        До этой самой улыбки... — Всё хорошо? — уточнил немного обеспокоенно Дилюк, и Сяомин тихо угукнула. — Кажется, слишком много солнца на сегодня, — пробормотала она, даже почти не лукавя: Дилюк для неё сейчас тоже стал своего рода солнцем, в лучах которого она готова была расплавиться.        Его горячие пальцы сжали её ладонь. Они всё еще держались за руки!.. Это окончательно добило Сяомин, хотя еще пару дней она бы и не подумала смущаться из-за такого. — Пойдем внутрь? Думаю, пора пообедать, — предложил Дилюк.        Сяомин вновь угукнула, просто следуя за ним и не пытаясь вырвать руку, чтобы не показаться слишком подозрительной.        Рекс Ляпис, пусть хоть в отношении её чувств Дилюк будет не так проницателен, как во всем остальном!        Иначе Сяомин будет ещё в тысячу раз стыднее, потому что... ну... собственная влюбленность - не то, что она хотела бы навязывать другому человеку. Особенно такому, как Дилюк. Особенно сейчас. ***        Сяомин глубоко вдохнула и чуть потянулась, наслаждаясь тем, что наконец добралась до привычной одежды. Последняя неделя на винокурне "Рассвет" пролетела практически как один день. Не считая редких прогулок по саду, что она сама, что Дилюк всё время сидели в кабинете и занимались каждый своим делом, но наконец все переводы были закончены и осталось только наведаться в библиотеку Ордо Фавониус - теперь уже в поисках планов занятых Фатуи руин... Не самая веселая перспектива.        Она даже подумывала прежде взять какое-нибудь задание в гильдии приключений, чтобы не только развеяться, но и разжиться деньгами: какие-то сбережения еще были, однако так недолго и правда просить у Дилюка в долг. Чего Сяомин, каким бы бедственным ни стало ее положение, делать не собиралась ни за что. — Я провожу тебя, — не предлагал, а констатировал факт Дилюк.        Его фраза не предполагала ни отказа, ни согласия, и Сяомин просто улыбнулась другу, кивнув. Наверняка у него тоже были дела в Моншдадте, да и вдвоем путь быстрее, хотя бы поговорить можно.        Поэтесса искренне поражалась: сколько бы времени она ни провела рядом с Дилюком, ей не надоедало их общение. Может, всё дело было в молчаливости Защитника Мондшдадта, а может - в том, что они еще недостаточно хорошо друг друга знали, но Сяомин не уставала от его общества (и почти не смущалась, даже когда он вторгался в её личное пространство!) и всегда с интересом беседовала с ним. Такое у неё было только с Син Цю, но пришли они к этому спустя несколько месяцев знакомства, поначалу воспринимая друг друга немного настороженно и, если бы не раскрытая общая страсть к литературе, наверное, налаживали бы отношения еще дольше...        С Дилюком всё было совершенно иначе. Сказывалась ли их безумная история знакомства или они тоже оказались чем-то вроде родственных душ? - Сяомин понятия не имела, но мысленно возносила молитвы Властелину Камня, Рекс Ляпису, за божественную волю или просто судьбу, сведшую её с загадочным Полуночным героем.        Иногда Сяомин даже становилось смешно: Полуночный герой нашел Полуночный нефрит...        Винокурня "Рассвет" еще не успела исчезнуть из виду, Дилюк и Сяомин только прошли последний стройный ряд виноградных лоз, как с проехавшей мимо повозки спрыгнул изящный юноша в темно-синем сюртуке с золотой подкладкой и коротких шортах - наряд мало похожий на обычно носимые жителями Моншдадта. Сверкнула золотом кисточка серьги в лучах солнца... — Син Цю! — воскликнула Сяомин, удивленная и осчастливленная внезапной встречей со старым другом, и бросилась прямо к нему.        Она крепко обняла Син Цю и взъерошила его синие волосы, что, впрочем, не оказало эффекта: те и так пребывали в легком беспорядке. — Достопочтенная госпожа, вы совсем одичали вне дома, — напыщенно произнес Син Цю и звонко рассмеялся, приобнимая в ответ. — Сяомин, ты так похудела. Чем ты вообще питалась всё это время? — Конечно, морковью. Каждый раз ела её и вспоминала о тебе, — хитро улыбнулась Сяомин, отстраняясь от скривившегося друга. Он так сильно не любил морковь! Поэтесса просто не могла удержаться от подтруниваний... — Ох, Син Цю, но что ты тут делаешь? Твой отец будет не в восторге, если узнает, как далеко от Ли Юэ ты забрался... — Ты права, но у меня есть оправдание: я навещаю подругу, — тонко улыбнулся Син Цю. Взгляд янтарных глаз скользнул Сяомин за плечо... — Познакомишь со своим спутником? — А... прости. Син Цю, это Дилюк, мой друг, — отступила чуть в сторону Сяомин. — Дилюк, это Син Цю... — Твой бывший жених, — кивнул Защитник Моншдадта, равнодушно рассматривая гостя из Ли Юэ.        Однако глаза его пылали каким-то совсем недобрым огнем. — Верно, бывший, — с неизменной улыбкой невозмутимо подтвердил Син Цю, лишь чуть изменив интонацию — с веселой на более... саркастичную? — И самый лучший друг Сяомин. Верно? — повернулся к ней юный гений школы Гу Хуа. — Молодой господин Син Цю совсем позабыл о принесенных клятвах на алтаре? — патетично воскликнула Сяомин и положила ладонь на сердце, нарочно говоря в высокопарном стиле.        Дилюк перевел взгляд с Син Цю на неё и нахмурился. — Этому ничтожному маленькому человеку нет оправдания. Я искренне надеюсь, что смогу заслужить прощение милосердной госпожи, — склонил голову Син Цю, не скрывая откровенно лукавой улыбки.        Он охотно подхватил словесную игру, продолжая плести кружева... Сяомин не выдержала первой. — Делай что хочешь, только больше не затаскивай на высокие горы, — попросила она, не сдерживая смех.        Сяомин и Син Цю лишь однажды вместе предстали перед алтарем: когда поклялись в дружбе в горах Заоблачного предела*.        Син Цю насмешливо взглянул на подругу, все ещё приобнимая её. — Так и не преодолела страх высоты? — уточнил он.        Сяомин отстранилась, в смущении заведя руки за спину. — Я на пути к этому, — чуть слукавила она: полёты на планере с Дилюком вполне можно было считать первыми шагами к победе. — Так почему ты здесь? Не только же потому, что соскучился, — нахмурилась Сяомин, в миг растеряв игривое настроение... Как и её тяжело вздохнувший друг. — Твой первый старший брат и тот Фатуи покинули Ли Юэ и направились в сторону Моншдадта. Мне повезло найти тебя раньше: у них была фора в пару дней, но, они, очевидно ищут в городе... — Почему ты ищешь не там же? — спросил Дилюк.        Его тон или голос не выражали подозрения, но вот его холодный цепкий взгляд... — Моя дорогая сестра по духу в своём письме много говорила о гордом бармене из Доли Ангелов, очень похожем на её любимого старшего брата, — хитро улыбнулся Син Цю, одарив Сяомин таким взглядом... она ощутила, как запылали не только щеки, но и кончики ушей. Друг распознал её влюблённость даже раньше неё самой! И сейчас смотрел тем самым всепонимающим и довольным взглядом... — В Доле Ангелов не так много красноволосых барменов, так что узнать, с кем она общается, оказалось не сложно. Ну, и пока до меня не дошли сведения о поимке Сяомин, так что я посчитал разумным проверить сначала винокурню.        Смущение быстро отступило, когда Сяомин наконец поняла, что в Моншдадте её разыскивали первый старший брат и загадочный жених из Фатуи, и опустила голову, сжимая кулаки, - беспокойство затопило её всю.        Горячая рука обхватила её кулак, обжигая прикосновением... Сяомин вскинула взгляд на Дилюка. — Если собираешься с ними встретиться, я пойду с тобой, — сказал Дилюк так уверенно и твёрдо, что все страхи поэтессы развеялись.        Да, её никто не похитит. У неё есть сила, чтобы бороться, и есть те, кто будет бороться вместе с ней. — Спасибо, — с улыбкой, полной признательности, тихо поблагодарила Сяомин и разжала кулаки - но только чтобы переплести свои пальцы с обжигающе горячими чужими...        Понимающий взгляд Син Цю уже почти не смущал. — Я тоже буду присутствовать. Не могу остаться в стороне, когда мою названную сестру хотят принудить к чему-то против её воли, — мягко улыбнулся тот, но его улыбка таила угрозу, как и воды любой с виду спокойной реки.        Как бы Сяомин хотела рассказать ему о планах Фатуи, что они с Дилюком разузнали... Но прежде стоило уточнить у Защитника Моншдадта, не против ли он посвятить кого-то ещё в детали их тайного приключения. Да, она готова была целиком и полностью довериться Син Цю, но захочет ли делать то же самое Дилюк? Оставалось только спросить лично, а для этого... Остаться наедине.        В любом случае, пока эти печальные знания о действиях агентов Снежной не играли для Син Цю особой роли и могли подождать. ***        Ветер осыпал поцелуями, срывая пожелтевшие листы с не до конца лишившихся зелени деревьев, и бережно разносил запах надвигавшейся грозы. Сяомин ощущала, как и внутри неё разверзлась эта обманчиво тихая осень, готовая в любой момент разразиться штормом. Рука то и дело опускалась к поясу, касаясь сложенных боевых вееров... — Предлагаю тебе переехать в таверну, пока всё не разрешится, — заговорил Дилюк, когда они вошли в город, избежав разговора с дежурившими на входе Ордо Фавониус: те, увидев Дилюка, не стали подходить к Син Цю со стандартными вопросами, которые обычно не миновали ни одного путешественника.        Сяомин подняла взгляд на невозмутимого друга и смущенно улыбнулась. Хотелось отказать, но идея-то была стоящая. — Господин Дилюк хочет, чтобы Сяомин страдала от недосыпа? Таверны - не самое тихое место, — с вежливой улыбкой заметил Син Цю.        Сяомин издала тихий смешок, обернувшись на шедшего по левую руку друга. — В "Доле ангелов" довольно тихо поздними вечерами, — заступилась она за Дилюка.        Улыбка Син Цю стала совсем хитрой. Поэтессе даже не нужно было уметь читать мысли, чтобы узнать, о чем он думал, и она лишь фыркнула, отворачиваясь и ускоряя шаг. — В любом случае, сначала нужно будет забрать вещи из дома. Я могу сходить одна... — Нет, — мгновенно возразил Дилюк, шедший с ней шаг в шаг. — Оставаться одной, когда тебя ищет агент Фатуи, очень глупая идея. Или ты веришь в силу Ордо Фавониус? Но ты не гражданка Моншдадта, потому они не станут ввязываться в политический конфликт, пожелай Фатуи увести тебя против воли.        Возразить было нечего. Сяомин понуро опустила голову, признавая собственные слова поспешными и беспечными. Но ей просто не хотелось обременять друзей: так ли велика опасность - всего-то и нужно, что быстро взять вещи и встретиться с ними уже в таверне? — Твой хмурый друг хотел сказать, что нам не сложно сопровождать тебя, куда бы ты ни пошла, потому что мы очень переживаем за тебя, — с оттенком сарказма "расшифровал", нарочно сделав акцент на том, как представила Дилюка Сяомин перед ним, Син Цю.        Она тяжело выдохнула, не став одаривать его тяжелым взглядом, но выразила недовольство иначе - иронично поинтересовалась: — Кстати, что-то я не вижу своего экземпляра книги... или мне не полагается?        Перед поэтессой тут же появилась небольшая книга, от которой ярко пахло свежими чернилами и новой бумагой. — Обижаешь, сестра, как я мог не сдержать данного тебе обещания?        Сяомин тепло улыбнулась другу, бережно забирая книгу из его рук и прижимая к груди. Осень на сердце немного отступила, как будто пригретая лучами по-летнему теплого солнца...        Дверь в квартиру была не заперта на ключ, но не это сообщило Сяомин о вторжении.        Запах. Первый старший брат неизменно пользовался парфюмом из цветков шелковицы, чуть терпким за счет древесных ноток, но всё равно слишком сладким для зрелого мужчины - но приемлемым для юноши... Этот аромат Сяомин при всем желании не смогла бы спутать с чем-то другим. — Они здесь, — тихо оповестила спутников она и сама не заметила, как схватилась за горячую руку Дилюка, стоявшего рядом.        Конечно, её никто не похитит, но понимание собственной силы и поддержка друзей не делали встречу со старшим братом легче.        Темно-красные волосы напоминали осеннюю листву низкорослых деревьев в Ли Юэ... Собранные в шишку на макушке и закрепленные изящным нефритовым украшением, они всё равно парой вьющихся локонов выпадали из строгой прически. Такие же вьющиеся, как у самой Сяомин...        Она завороженно смотрела на хмурое и чуть скучающее выражение бледного лица брата, отмечая темные круги и едва заметные морщинки под глазами. Когда он в последний раз нормально высыпался?.. Его собеседник, такой же бледный блондин с зачесанными назад волосами, вальяжно восседал в кресле напротив и отбивал ритм пальцами по подлокотнику, выражая нетерпение.        Брат заметил её первым - всё же он сидел лицом ко входу. — Сяомин! — воскликнул он и с радостью, и с тревогой, и с облегчением, подскочил на ноги и бросился к ней. Будь здесь отец, уже отругал бы сына за излишнюю эмоциональность - Сяомин даже услышала фантомное ворчание...        Рука в черной перчатке преградила юноше путь, и она удивленно посмотрела на хмурого Дилюка. — Я не могу обнять сестру? — совершенно ледяным тоном осведомился брат, и Сяомин взялась за руку Дилюка, которой он всё еще прикрывал её. — Зачем ты здесь, брат? — поспешила она отвлечь родственника.        Взгляд черных глаз снизошел до неё... и потеплел. — Проведать тебя. Как только ты сбе... отправилась в путешествие, отец тут же заболел и слег, — немного запнувшись, старший брат быстро исправился и взволнованно начал рассказывать. — Что?! — перебила Сяомин, ощутив поднявшееся в душе волнение. Как бы сильно она ни была обижена на отца, но смерти ему вовсе не желала! — Почему тогда ты здесь, а не там? Кто заботится о торговой гильдии? — спросила она, стараясь придать голосу отстраненность и холод.        Старший брат прищурил глаза, и сразу стало понятно - видит насквозь, ничуть не веря равнодушному тону. — Матушка взяла на себя обязанности главы гильдии. Отец послал меня вернуть тебя, но матушка сказала особо не рассчитывать на покладистость, — он усмехнулся. — Ещё сказала, что ты вся в неё - и она гордится тем, что хоть у кого-то в нашей семье есть... кхм... сильная воля.        Очевидно было, что матушка выразилась не настолько мягко и вежливо, но было и неважно: Сяомин стояла, оглушенная подобной новостью. Одобрение матушки... она правда сказала именно так? Старшему брату нет нужды врать в такой мелочи, из этого не извлечь никакой выгоды... Она низко опустила голову, крепче сжимая ладонь Дилюка.        За спиной старшего брата раздалось вежливое покашливание. Бледный юноша в темных одеждах поднялся из кресла и подошел к ним, тактично привлекая к себе внимание. Старший брат обернулся на него и тяжело вздохнул, явно недовольный тем, что его прервали. — Сяомин, познакомься, это Климент*... — сухо начал юноша, но агент Фатуи перебил его: — Ваш жених, мисс, — улыбнулся Климент. Его голубые глаза эта улыбка ничуть не тронула, они так и остались двумя ледяными озерами... Сяомин даже стало немного не по себе от этого взгляда. — Понимаю, что для вас это довольно неожиданно, но я искренне хотел бы, чтобы вы приняли мои ухаживании и предложение... — Сколько рвения. Много ли вы знаете об этой мисс? — саркастично осведомился Дилюк, чуть дернув уголком губ, и выступил вперед.        Сяомин почувствовала, как его ладонь становилась горячее - и этот жар лизал кожу даже сквозь плотные перчатки друга.        Климент и Дилюк оказались примерно одного роста, но уроженец Снежной как-то терялся на фоне Защитника Моншдадта. Старший брат и Син Цю просто отступили в сторону, собираясь, очевидно, оставаться лишь зрителями. — Смею думать, что не меньше вашего, и уж тем более получил одобрение её семьи... чего не скажешь о вас, — холодно отозвался Климент. Только сейчас лед в его взгляде дал трещину, являя пока еще сдерживаемую злость. — Мисс Сяомин - нежная и мягкая натура, любящая вышивать...        Сяомин на этих словах удивленно посмотрела на первого старшего брата. Вышивать? Разве она не терпеть не могла вышивку? Это благородное искусство в совершенстве освоил второй старший брат, и его труды Сяомин выдавала за результаты своего обучения у мастерицы вышивки, чтобы отец и матушка оставили её в покое. Все братья знали о её отношениях с иголками и нитками и, конечно, подшучивали в тайне от родителей над вторым братом, которому вышивка не только доставляла удовольствие, но и получалась в совершенстве...        Первый старший брат, стоя позади Климента, приложил указательный палец к губам и подмигнул ей.        Вихрь поднялся в душе и тут же пропал, развеявшись приятным теплым бризом. Может, отец и заключил помолвку против воли дочери, но не все в семье поддерживали его идею. Интересно, первый старший брат саботировал в одиночку или подключились и другие? Сразу стало понятно, почему жених так долго её искал, хотя от гавани Ли Юэ до Моншдадта не так уж долог был путь... — Прошу прощения, но вы меня совсем не знаете, — вмешалась в монолог Климента Сяомин, наконец успокоившаяся абсолютно. — Как и я вас. Я не часть торговой гильдии и не живой товар, чтобы перейти к вам по какой-то договоренности, и моё сердце уже занято, чтобы я могла рассматривать вашу кандидатуру в качестве потенциального возлюбленного. — Вы даже не дадите мне шанс? — холодно осведомился Климент, не выглядя особо удивленным или задетым категоричностью.        Это настораживало куда больше, чем если бы он начал злиться и настаивать на заключенном с отцом договоре, но поэтесса сохраняла спокойствие - и оно было вовсе не напускным. — Верно, — безо всякой жалости подтвердила Сяомин, демонстративно делая шаг ближе к Дилюку, который смотрел на неё... одобрительно?        Презрительная усмешка ушла с его лица, сменившись чуть заметной улыбкой.        У поэтессы заалели кончики ушей. — Я всё же попытаюсь вымолить у вас немного снисхождения, — вновь улыбнулся Климент безо всякой искренности. — Всё-таки теперь ваша семья и Фатуи имеют крепкие отношения...        Агент из Снежной вежливо распрощался и покинул их, оставив после себя повисшую в воздухе угрозу, очевидную для всех присутствующих. Сяомин тяжело вздохнула, уткнувшись лбом в плечо Дилюка. — Как отец вообще додумался связаться с Фатуи?! — с отчаянием воскликнула она.        Старший брат упал в кресло, вздыхая в тон. — Старик совсем рассудок от жадности потерял. Матушка была против, требовала, чтобы сначала ты с женихом хотя бы познакомилась. Ей нравилось, что у тебя с Син Цю были хорошие отношения, и она была спокойна за ваш брак, — рассуждал старший брат. — Потому она и ругалась на поспешность отца, переживая, как бы этот чужак из Снежной не начал обижать тебя. Да и не хочет она, чтобы тебя увезли так далеко от Ли Юэ... Ох, Властелин Камня, помоги нам! Отец прикован к постели, а матушка и братья как могут выпутываются из сетей Фатуи. Я должен вернуться к ним как можно скорее - и так много времени потерял, тормозя этого напыщенного индюка, — фыркнул он, зачесывая волосы назад, но по итогу лишь портя и без того неидеальную прическу. — Зато убедился, что у тебя всё хорошо...        Хитрый взгляд черных глаз, такой же понимающий, как и у Син Цю, вогнал Сяомин в еще большую краску. — Брат... — Сяомин, мы с братьями гордимся тем, что наша сестра такая сильная и решительная... но, пожалуйста, не будь безрассудной и не держи на нас зла. Мы одна семья, и я не хотел бы, чтобы ты вычеркивала нас из жизни, — с грустной улыбкой сказал первый старший брат, и у Сяомин защипало в глазах. — Я как-нибудь решу вопрос с Фатуи, а до тех пор - береги себя и ни в чем себе не отказывай. Если закончатся деньги, обязательно пиши! Я дам столько, сколько нужно, — он поднялся из кресла, шагнув к ней, и протянул большой и явно тяжелый кошель.        Сяомин чуть покачала головой, закусила губу... и бросилась к брату, заключая его в крепкие объятия.        Не прошло и секунды, как старший брат обнял её в ответ, крепко прижимая к себе.        Сяомин даже не подозревала, насколько сильно нуждалась в любви и признании семьи. Как сильно она хотела услышать, что родители, пусть даже только матушка, гордились ей! Как сильно хотела знать, что её по-настоящему любили - даже строгий отец заболел из-за беспокойства о ней и пусть продолжал упрямо стоять на своем, он просто заблуждался в уверенности, что так для неё будет лучше... Сяомин не могла его винить, разве что самую малость обижалась, что торговая гильдия всё-таки стала для отца более дорогим и любимым ребенком, чем она сама... — Ты наш драгоценный теплый рассвет*, сестренка, — старший брат поцеловал её в макушку и отстранился, положив ладони на плечи поэтессы. — Когда всё разрешится... я напишу тебе письмо. Приедешь ли ты домой? Хотя бы в гости... Никто не станет запирать тебя, если приедешь, клянусь. — Конечно, брат, я очень соскучилась по маме и остальным, — искренне призналась Сяомин, рукавом ханьфу стирая дурацкие слезы. — Ты уж постарайся, чтобы я смогла навестить вас как можно скорее! — Выложусь на полную! — широко улыбнулся брат и посмотрел за спину Сяомин, чуть нахмурившись. — Пообещай мне, сестренка, что не дашь себя в обиду... и что расскажешь, если вдруг кто обидит. Ни одному мужчине в мире я не позволю расстраивать мою сестру.        Дилюк за спиной Сяомин выразительно хмыкнул, скрещивая руки на груди, без слов выражая все мысли по поводу таких защитников... — Брат, уж поверь, я могу за себя постоять, — тепло улыбнулась поэтесса, приобняв его. — Так что можешь возвращаться со спокойным сердцем. Если этот Климент будет навязываться, я просто сдую его за пределы Моншдадта, — хихикнула она, представляя, как напыщенный холодный юноша летит прямо в чистые воды вокруг города...        Сяомин даже не подумала, что брат мог иметь в виду кого-то, кроме агента Фатуи. ***        Комната в таверне оказалась небольшой - многим меньше прежней квартиры, - но чистой и уютной. Сяомин поставила сумку с вещами на стул у письменного стола и развернулась к Дилюку, в ожидании смотревшему на неё. Син Цю в это время придирчиво разглядывал комнату. — Здесь уютно, спасибо. Сколько я должна за съем? — уточнила она.        Деньги, данные братом, не жгли карман, и Сяомин не спешила от них избавиться, однако и бесплатно пользоваться комнатой таверны не могла. "За все нужно платить соразмерную цену" - основы контрактов Ли Юэ она исполняла неукоснительно. — Нисколько. Если тебя это беспокоит, ты уже своей помощью полностью оплатила любые услуги с моей стороны, — Дилюк чуть улыбнулся ей, продолжая стоять на пороге.        Пламя его взгляда отзывалось теплом в груди, и только зарождавшиеся возражения мгновенно пропали. — Буду и впредь усердно трудиться... Могу ли я привлечь к работе Син Цю? — спросила Сяомин, вспомнив о желании поделиться историей о гнусных деяниях Фатуи с другом.        Тем самым другом, который сейчас с интересом рассматривал картину на стене над кроватью, старательно не привлекая к себе внимание. Не стой Дилюк в дверном проёме - может, вовсе бы оставил их наедине...        Тот одарил Син Цю внимательным взглядом. — Доверюсь твоему решению, — после долгих раздумий ответил Защитник Моншдадта. — Пойду, найду что-нибудь на ужин.        С этими словами он покинул комнату, не забыв закрыть дверь. Сяомин тяжело вздохнула и прошла к кровати, чтобы плюхнуться на неё и откинуться на спину. Жестковато... И постельное белье ничем не пахло, разве что немного - пылью.        Кровать прогнулась под весом, и плеча Сяомин коснулось чужое. Ну, как "чужое"?.. Легший рядом Син Цю тоже уставился в потолок. — Почему стоило мне вырваться на встречу к хорошей подруге, как она тут же хочет втянуть меня в работу? Я думал мирно отдохнуть... — с напускной усталостью протянул он.        Син Цю зачастую, казалось, не интересовало ничего, кроме тишины и уединения библиотеки, максимум - он мог бы заставить себя посещать книжный ради новых романов... Но Сяомин знала, что сердце у друга - сердце не созерцателя или ценителя, а настоящего творца и воина. Он мечтал о приключениях, как и она, и потому Сяомин улыбнулась.        Глупая душа до сих пор трепетала от доверия Дилюка, от того, как разрешилась ситуация с семьёй, и, конечно, от нахождения рядом названого брата, - омрачала всё только история с Фатуи, которых требовалось остановить как можно скорее. — Это... не совсем работа. Нам за неё не заплатят, но это дело для настоящих героев, — расплывчато сообщила Сяомин, продолжая улыбаться непрошенной иронии в словах. Дилюк ведь герой...        Однако всякий намёк на веселье пропал перед тем, как она продолжила рассказ. — Речь о работорговле.        Син Цю рядом заметно напрягся. Острый взгляд янтарно-золотых глаз впился в лицо Сяомин, молчаливо вопрошая о серьёзности прозвучавших слов.        Она набрала воздух в лёгкие. О Полуночном герое упоминать не было смысла, а вот об вылазке в логово Фатуи...        Прохладная мозолистая ладонь Син Цю накрыла её руку и несильно сжала. — Твой старик не мог знать, иначе бы даже задумываться не стал о помолвке с их агентом, — мягко сказал он.        В журчании его голоса Сяомин находила успокоение для тревожных мыслей - те просто тонули в потоке мягкого тона... Син Цю слишком хорошо знал её и мгновенно вычислил демона, терзавшего её душу. — Я очень хочу в это верить, — со слабой улыбкой ответила Сяомин, опуская взгляд на узкую бледную ладонь друга. Мыслями она невольно вернулась к горячей хватке... другого друга. — Дилюк сотрудничает с загадочной гильдией... — Да, я кое-что разузнал об этом, — тут же чутко отозвался на смену темы - и даже развил предложенную - Син Цю.        Сяомин посмотрела на его лицо, вскидывая брови в немом удивлении. — Информация правит миром, подруга, но информация покупается за мору, так что миром правит... — ...Мора. Как жаль, что не герои, — продолжила Сяомин, тепло улыбнувшись. Грустная правда жизни, уже обсуждавшаяся ими не единожды. — Иногда я забываю, какой ты цепкий и хитрый жук...        Син Цю рассмеялся, ничуть не обиженный подобными словами.        Когда вернулся Дилюк, они сидели на кровати, каждый погрузившись в чтение: Сяомин читала новенькую книгу, а Син Цю листал чуть помятую тетрадь стихов... Идиллия двух книжных червей. — М-м, пахнет аппетитно, — отвлеклась от книги она, поведя носом в сторону вошедшего с подносом Дилюка. — Ты что-то чуешь после экспериментов Сян Лин? — насмешливо спросил Син Цю и лишь через пару минут соизволил оторваться от чтения и взглянуть на поднос. — Эх, пойду за вином.        Сяомин с недоумением уставилась на поднявшегося с кровати друга. — Ты же не особо любишь... — Сестрица обещала при следующей встрече осушить со мной кувшин, — игриво напомнил Син Цю. — То была поэтическая метафора! — возмутилась она, но - уже в спину выскользнувшему из комнаты другу.        Он нарочно нашёл предлог оставить её наедине с Дилюком? До чего извращенный был разум у этого с виду невинного и благочестивого юного господина!..        Пылающий взор не касался Сяомин, и она, чуть успокоившись, поднялась с кровати, откладывая раскрытую книгу на тумбочку. Дилюк невозмутимо расставлял посуду на письменном столе, продолжая стоять к ней спиной. — Син Цю - гениальный мечник и обладает Гидро Глазом Бога. Он согласился помочь, но твою тайну я ему не раскрыла, — ощущая себя самую малость неуютно в этой тишине, поспешила рассказать Сяомин.        Дилюк поставил на стол последнюю тарелку. Обернулся, чтобы одарить её таким обжигающим и трудно расшифровывавшимся взглядом... она просто впала в ступор. — Почему? — коротко спросил Дилюк, и Сяомин неловко улыбнулась, заводя руки за спину. — Потому что он не оставит в покое, выпытывая подробности и автограф? — неуверенно отозвалась она.        На самом деле Сяомин просто считала, что тайна эта не принадлежит ей, потому не ей решать, кому знать, а кому - пребывать в неведении.        Почти половину минуты они молчали... — Ты не ела с утра. Поешь, — заметно смягчившимся тоном сказал Дилюк, и поза его стала менее напряжённой. — Ох, и правда, — смущённо согласилась Сяомин, обратив внимание на голод лишь сейчас: со всеми этими волнениями немудрено позабыть об аппетите!        Она приблизилась к столу, когда рука Дилюка внезапно опустилась на её талию. Она вскинула голову...        Алые пряди коснулись лица. Щекотно. Сяомин глубоко вдохнула... и не смогла выдохнуть, просто окаменев. Чужие губы обожгли щеку, и в груди поднялась настоящая буря, сметая всяческие адекватные мысли. — Я бы хотел и дальше быть с тобой. Возможно, не в качестве друга... — А... в каком тогда? — Сяомин с затаенным отчаянием и замиранием сердца сжала руки, опущенные Дилюком на её талию.        Щеки горели, особенно та, которой он коснулся легким невинным поцелуем, и она готова была поклясться, что еще чуть-чуть - и сама воспылает костром, оставив после себя лишь горстку пепла. Однако - пепла счастливого... — Возлюбленного? — предположил Дилюк, смотря внимательно и немного встревоженно.        Его руки жгли кожу даже сквозь ткань платья, и Сяомин ощущала, что волновался он не меньше. — Меня полностью устраивает... То есть... — она глубоко вдохнула. Голова слегка кружилась. — Я не врала Клименту, когда говорила, что моё сердце занято... — Я надеялся, что ты имела в виду меня, — выдохнул Дилюк и окончательно расслабился, прижавшись лбом к ее.        Он стоял, чуть присев на край стола, и бережно держал Сяомин в своих объятиях; она замерла между его ног, ощущая себя свечой, плавившейся от жара огня. Голова кружилась, как от вина, запах Дилюка и его неожиданное признание пьянили, все, о чем могла она думать - только бы Син Цю не возвращался как можно дольше... и о притягательности тонких губ. — Можно... Поцеловать тебя? — шумно сглотнув, Сяомин густо покраснела от собственного вопроса.        Вслух он прозвучал куда более дерзко и пошло, чем в мыслях!        В алых радужках танцевали языки пламени, в котором она готова была вот-вот сгореть, лишь бы избавиться от удушающего чувства стыда. Даже если она не очаровательная домашняя леди самых утонченных манер, такое их вопиющее отсутствие не делало ей чести. Властелин Камня, что о ней подумает Дилюк?!.. — Ты очаровательно паникуешь, — глубоким низким тоном сказал он, и от вибраций его голоса у Сяомин побежали мурашки по коже.        Она и ахнуть не успела, как горячая ладонь накрыла щеку, а такие желанные тонкие губы оказались очень близко к её. — Потому ты так старательно пугаешь меня каждый раз? — издала Сяомин нервный смешок и прикрыла глаза, подаваясь вперёд.        Губы Защитника Моншдадта оказались сухими и такими же пламенно горячими, но ничуть не грубыми. Сяомин просто прикоснулась к ним в невинном поцелуе - но весь жар, из которого, казалось, был соткан Дилюк, передался ей.        Она определённо точно была пьяна как никогда.        Волосы у Дилюка наощупь оказались жёсткими, но Сяомин приятно было касаться их: она вплела пальцы в тяжёлые пряди, слабо царапнула ногтями кожу головы, прежде чем начать мягко массировать... Дилюк сильнее прижал её к себе и внезапно углубил поцелуй. Сяомин даже не сразу поняла, что расцветшая во рту пиро орхидея это язык.        Так целовались только в вульгарных романах, которые Сяомин читала, пока второй старший брат вышивал за неё. Давно прочитанные сцены предстали перед глазами, смущая и тело, и дух...        Он попытался отстраниться - и Сяомин позволила бы, но ей стало так грустно и одиноко от одной мысли, что придётся отпускать его сейчас, что она потянулась за ним, привстав на носочки, и неловко обхватила его нижнюю губу, чуть посасывая и оттягивая. Ладонь Дилюка почти до боли сжалась на её талии, и он вновь склонился к ней ниже, позволяя жадно целовать.        Сяомин впервые подумала, как пошло звучало прозвище Дилюка - Полуночный герой... — Мне тоже следует просить разрешения твоей семьи на ухаживания? — насмешливо спросил он, зарывшись носом в её волосы и нежно обнимая.        Сяомин прижималась щекой к его груди и переводила дух, ощущая, как подгибаются колени. — Сначала спросил бы у меня... — проворчала она и потерлась носом о рубашку, наслаждаясь запахом. — Хватит с них и того, что я поставлю их в известность. Всё равно мнение семьи касательно моих женихов я никогда не брала во внимание.        Дилюк хмыкнул и отстранился, но только чтобы вновь наклониться и поцеловать в щеку. Похоже, он целовал её в родинку под глазом? Сяомин улыбнулась догадке и потянулась за уже отстранявшимся Дилюком, но лишь мазнула губами по подбородку. Он улыбнулся, проводя ладонью по её волосам... — Ты правда согласна пройти со мной этот путь? Принять как возлюбленного и жениха того, кто не появляется ночами дома? — серьёзно уточнил он.        Сяомин не задумывалась о свадьбе и том, что последует после принесения брачных клятв...        Однако... — Только если ты готов принять свободолюбивую поэтессу, желающую путешествовать по всему миру... — с тихой робостью ответила она.        Верно: пусть Моншдадт и напоминал дом больше родной гавани, он не являлся конечной точкой её только начавшейся истории. Она мечтала путешествовать и дальше, и лишь когда тоска по дому начнёт жечь лёгкие - вернуться в родные стены. А где будут эти стены?..        Об этом Сяомин тоже пока не задумывалась. — С условием, что в путешествие отправимся вместе... Но сначала необходимо обезопасить Моншдадт, — тяжело вздохнул Дилюк.        Сяомин хихикнула. — И научиться летать на планере. Меня устраивает, если наведение порядка займёт какое-то время, пусть год, два или три, но... — быстро начала говорить она, боясь упустить смелость сказать все искренне и прямо. — Но мы в любом случае отправимся в путешествие. Обещаю, — выдохнул ей в волосы Дилюк.        Сяомин радостно улыбнулась.        Перед глазами стоял рассвет, в лучах которого искрами истаивали отрезанные пряди, приведшие её, кто бы мог подумать, к Полуночному герою. Может, не идеальному и скованному грузом прошлого, но... — Люблю тебя.        И непонятно было - сказали они это одновременно или просто услышали мысли друг друга, предательски раскрытые быстро бившимися сердцами. Уголок страданий размышлений, возникших по мере написания я хотела маленький милый романтичный миник, но внезапно подъехал сюжет, а Дилюк ещё сволочь такая не хочет сразу в романтику, ему и это развитие отношений кажется быстрым, ууу вредный недобэтмен Я уже не уверена, что уложусь в размеры миника, и у меня начинается ломка по отзывам, которых и быть не может, пока я не завершу эту историю, но история растягивается, и просто ааа У меня уже даже Дилюк не к окну подходит, а выходит в него. Я заметила только после того, как сюда скопировала Угх, все, прости, внезапный оффтоп и нытье, удаляй этот крик души к чертям хд Предлагаю другой вариант: оставить всё для истории в финальной версии фанфика :). Вместе с героем на полночи Это не нытьё, это сожаление о неспособности махнуть рукой на достоверность и внутримировую логику повествования. А по поводу персонажей, которые не хотят действовать по плану, ставь пре-гет и не думай о было очень хорошо вот здесь сказано, помнится мне - https://dybr.ru/blog/vezuvian/2579919 > Прятаться и затихать, как ветер в штиль, Сяомин не претило, но... Какая это была бы свобода - с вечной нуждой скрываться? Жить тихо, таить собственное имя и прошлое? "Словно в речке мутная вода, жизнь течёт - размеренно и гладко, но тебе, должно быть, никогда не привыкнуть к слову "эмигрантка". Всех лишает разума весна: каждой ночью в снах невероятных ты гуляешь по родным местам - но восход вернёт тебя обратно. Сколько можно сны и миражи принимать за чистую монету? ...но лисица всё ещё бежит. Да и псы всё стелются по следу..." - Хельга эн-Кенти, "Эмигрантка", очень по ощущению от конкретной строчки похоже, хд (Что бы и не из окна, спрашивается? Мало ли, может, там его гнездо балкон за ним... как-то же он ждал, пока впустят...) Кьё вообще подумала, что Дилюк пошел в окно заваривать чай на дождевой воде хД "Да, я дама! И - да, я в беде! Но я в силах справиться с этим самостоятельно!" Разовью предложенную мысль: от хорошей жизни люди, что бы там про их состоятельность ни говорили, на наполовину ночную работу идти не станут! Известно ли, как много денег из номинально имеющихся потребляют таверна и винокурня? А от плохой и к дождевой воде в чайнике привыкнуть недолго... (хотя; хотя, объективно, откуда от плохой жизни - и целый чайник; подношения благодарных жителей, складываемые ими в укромном месте?) Но как перед девушкой неловко бы было? С другой стороны, это всегда может оказаться больноубл особо специфичными предпочтениями, думаю? Сначала я думала: будет драббл, - но потом это стало миником, а сейчас текущее количество страниц перевалило за 30 и я ставлю миди. Ломка по отзывам почти утихла, остался только мазохистический интерес: перерастет ли эта история в макси? Судя по темпам развития... и тому, что за раз прибавилось девять, - сомнительно. Может быть, ещё двадцать-двадцать пять, вряд ли сильно больше :) Теперь уже моё собственное случайное: "столь открытой улыбакой". Без комментариев Улыбака это точно не про Дилюка хД Вообще в сцене в саду, где Дилюк благодарит Сяомин за то, что она "на его стороне", он должен был её еще и поцеловать! В щеку, точнее, в родинку на щеке, которая под глазом Сяомин. Я же знаю, черт возьми, как его гипнотизирует эта родинка и как ему хочется коснуться её губами, но этот недобэтмен сдерживает себя, и я не могу уже наконец перейти к романтике. Он уверен, что еще рано, что торопиться некуда, а я уже расчехляю типичные романтические штампы с ревностью, чтобы придать ускорения этому гордому орлу /бессильное злобное рычание/ а) в слоуберне есть своя прелесть! б) а кто-то что-то имеет против штампов? Сражаюсь со странным желанием настоятельно попросить Дилюка воздержаться от несанкционированного вторжения в чужое личное пространство. Нет, всё понимаю: симпатия, притяжение... но, боже, девушке некомфортно, намёк понят? Девушка не против, но ей некомфортно . .. ...в процессе формата случайно заменила первую красную строку на ёмкое "Дилюк", хд "Дилюк" и больше не нужно слов хД Добавила в метки "слоуберн" Я имею многое против штампов! Ну, если они не обыгрываются как-то интересно... не думаю, что умею интересно обыгрывать штампы, да. "Дилюк" - живи на яркой стороне! "Дилюк" - и пусть весь мир подождёт! "Дилюк" - вы этого достойны! Все в восторге от тебя, а ты - от Дилюка!.. "Дилюк". Сделано с умом. Смутное ощущение, что что-то где-то о пользительности тропов, стереотипов, клише и штампов я читала, хотя никак не могу вспомнить, что и где. Настолько ли они ужасны, в любом случае? Что до обыгрывания, опуская личные мнения, "живые герои - такое слово, что стыдно в сказке сказать" (© https://alex-celly.livejournal.com/786077.html), конечно, но, может, эти герои подобного (используется заданный заранее шаблон: штампы=плохо) заслуживают, раз уж так легко поддаются воздействию? Потрясающее стихотворение. Геометрию со школы не люблю, потому старательно бегу от "квадратов". А вообще Дилюк заслуживает каждого штампа после всех моих мучений... почему я только его до сих пор жалею? Потому что в таком случае это затронет и других, менее своевольных героев, возможно? А у меня ещё есть похожее по настрою, хд - https://www.diary.ru/~danielshut/p218163931_plowadkovoe-vechnoe.htm Все, ставлю точку. Конечно, там ещё Син Цю ищет вино на другом конце Моншдадта, чтобы дать подруге время побыть наедине с возлюбленным, и проблемы с Фатуи никуда не делись, однако это - именно то завершение истории, которое я хотела. Добро в любом случае победит, а кто победил - тот и добрый. Дилюку и Сяомин хватит сил и ума победить, хех Ну а дальнейшая романтика их отношений будет мало отличаться от уже показанного. Это забота друг о друге в бытовых мелочах, тяга Дилюка ощущать аромат волос Сяомин (и аналогичная тяга у неё чувствовать его запах), его привычка брать её на руки или заключать в объятия при том, что первой за поцелуем тянуться будет она. Ну, и однажды она с головой уйдёт в документацию винокурни и выпустит свои сборники стихов, в то время как он продолжит сбор коллекции картин отца, но теперь будет выбирать полотна лишь с рассветом... Конечно же, тоже занимаясь делами винокурни, но больше спонсируя разработку безалкогольных напитков. Сяомин-Сяомин... сама от оплаты за труды обеими руками открещивалась, а как речь зашла о съёме комнаты - так сразу у всего есть цена? Надеюсь, те пустые скобки должны были обозначать курсив? Потому что если что-то ещё... уже поздно "Пристав на носочки"?) И жили они долго и счастливо, а предложенных персонажей ещё семеро осталось :) Ну, съем комнаты в таверне - это уже часть бизнеса, а в бизнесе друзей нет хД Да, пустые скобки это курсив был, хех Коллекция смешных опечаток пополнилась "приставом на носочки" хД Кьё вечно ругает за тавтологию, потому обычные "он", "она", "Дилюк", "Сяомин" превращаются в "Полуночного героя", "Защитника Моншдадта", "поэтессу", "путешественницу", и это я еще не помню наизусть, как правильно писать фамилию Дилюка, иначе бы и её использовала. О. А я их назад в тавтологию безжалостно режу. Учту на будущее, :). Но именно в личных моментах, мне кажется, заместительные не слишком уместны - создаётся впечатление лёгкой групповой деятельности... Рагн(а)виндр! А я почти выучила написание слова "Моншдадт"!