***
Как тогда, так и сейчас дом профессора Агасы остался детской базой маленького детектива, а профессор — хорошим другом. К кому же ещё он побежал полгода назад, как не к неудачливому изобретателю? Хотя не такой он и неудачливый… в мелких проектах. А вот когда Агаса пытался создать, например, робота–богомола — тот разваливался на части, мог взорваться или попросту не работал. Но всегда можно выпить чаю и поиграть в простые игры с молодыми детективами или Хайбарой. Она встретила мальчика, когда сидела за столом и подбирала к сиреневому платью разные сумки.«Кудо Юкико–сама, В честь Ваших прекрасных навыков актёрского мастерства и дружбы Вашего мужа, Кудо Юсаку-самы, с полицией Токио, да и не только, мы приглашаем Вас в новую гостиницу «Цветочные Ветви» на два дня с ночёвкой на время фестиваля фейерверков, который пройдёт на рынке в середине нашего города в три часа дня двадцать третьего июля. Мы дарим Вам три билета и ждём Вас. С уважением, Сэйери Сугимото»
Конан вновь потянулся к конверту, втащил три билета и взял один из них. Он был стандартной прямоугольной формы, с номером комнаты и без конкретного имени и привязки к дате. Зато на нём красовался пейзаж из цветущих деревьев персика и здания в японском стиле. Крыша из тёмного дерева, треугольная и угловая, будто время вернулось на несколько эпох назад, или это пародия на дворец в Осаке. А сама конструкция была не белой, а светлой, тоже деревянной. Раздвижная дверь–вход была широко открыта, приглашая гостей посетить этот «замок» высотой в пять этажей. А ещё было указано, что отель находится в префектуре Гумма. Разглядев каждый угол рисунка и проматерившись на счёты с местным инспектором, мальчик крикнул во всё ещё закрытую дверь: — Профессор, а когда едем? — и машинально посмотрел на наручные часы. Полдесятого. За дверью выкрикнули: — Сегодня в одиннадцать! Сейчас выйду! — Конан посмотрел на билет. Он догадался, что Юкико хочет, чтобы он заменил её, хотя с ночёвкой? Что ему там делать? И кем будут его соседи? Что сказать Ран? — Я попал… — Да уж, везёт тебе, — съязвила Хайбара. — Бутерброды? — Опять?! — Опять? Где ты их ел? — Да дайте хоть что–нибудь!***
Перекусив бутербродами с джемом, Конан, Агаса и Хайбара заранее направились к поезду, где мальчик написал Ран целое сообщение–легенду, что к нему заехал папа, они едут погостить к маме на несколько дней и заехать в агентство не смогут. А добрая девушка поверила на слово, после чего Конан закрыл чат и посмотрел на рабочий стол с фотографией футболиста, совершившего идеальное пенальти с матча в прошлое воскресенье. И тут взгляд скользнул выше, к зарядке. Тридцать три процента — телефон Конана разряжался, чего он не заметил в агентстве и у профессора дома. Сейчас только ждать быстрый и пунктуальный японский поезд. Мальчик поставил режим экономии, бесцельно потёр брелок с футбольным мячиком и понадеялся, что в гостинице есть электричество, и он не забудет об этом телефоне. Но вот и поезд! Путешественники сели в вагон и добрались до пункта назначения в скучной тишине, слегка разбавленной разговорами о погоде, школе и молчаливыми взглядами, полными больших секретов.***
Станция всего в километре от гостиницы — добраться туда легче лёгкого. К тому же здание полностью сошло с картинки: всё в точности, как на билете, компания даже несколько раз сравнила всё. И тут же повернулась направо, услышав знакомый протяжный и тонкий голос. — Идеально! — этот непонимающий взгляд инспектора Ширатори сложно объяснить. Как человек, который разбирается в архитектуре, он знает, сколько есть перфекционистов, но всё ещё не может не удивиться такой поразительной точности. — Здравствуйте! — инспектор повернулся и с той же улыбкой удивился. — Агаса–сан! О, Конан–кун и… Ай—кун, да? — Хайбара бросила на мужчину свой коронный безразличный взгляд. — Вы тоже сюда? Я не знал. — А, эм, — отозвался Конан, — Юкико–обасан получила три билета сюда, но не может приехать. А вы тут одни? Уже знаете соседей? На этом моменте Ширатори вдохнул в грудь побольше воздуха и посмотрел на них со своим любимым «неловко–печальным» лицом: — Как бы так сказать, Конан–кун, — пауза, — старые знакомые. И, взмахом руки, попросил компанию следовать за ним.***
Большой главный зал с европейскими столиками, обои с цветами персика, вход в столовую справа, горячие источники слева, ранее не замеченные за внешним забором, и администраторша в традиционном кимоно остались на заднем фоне, пока Конан в упор смотрел на три знакомых лица, от одного из которых хотелось сбежать подальше. — Конан–кун?! — вечно неловкий голос детектива Такаги, как всегда контрастировал с уверенным голосом его девушки офицера Сато. — Конан–кун, рада тебя видеть! — она, как всегда, радостно встретила знакомое лицо, в то время как волнующийся парень переводил взгляд с неё на нового постояльца. — Сато–сан, постойте, а если убийство! — Да тут только полиция, кроме работников гостиницы… — Но работники гостиницы! — Хайбара усмехнулась, а Конан замер над словами «только полиция», что хотел спросить у пары, да только поздно — мужчина на соседней лавочке уже проснулся. Оставалось только бежать. — Конан–кун, ты! — у этого человека даже лицо глупое, что говорить о мышлении. Если Когоро хватало двух подсказок, Соноко — трёх или четырёх, то ему надо рассказать половину дела. Или вырубить по классике. — Ты с Мори–саном?! — Нет, я с Агасой и Хайбарой, — Конан невинно улыбается и старается пройти мимо, когда в него врезается новое лицо. Точнее старое лицо, хорошо знакомое. — Конан–кун! Мне дочь все уши прожужжала, что ты тут делаешь? — инспектор Накамори собственной персоной! — Ещё с Агасой и… подругой какой–то? Вы все на последние три комнаты? — Да! А, я так понимаю, все комнаты заняты, — Конан замолчал на секунду и готов был добавить последнее слово, но Накамори не так туп, как тот же Ямамура, протирающий глаза от сна. — Почти весь первый этаж — полицией, — мальчик понял — фестиваль будет «потрясающий». Как вдруг, из неизвестного источника, будто изо всех щелей, прерывая странную сцену и любые мысли, раздалась… странная мелодия, сыгранная на гитаре. И, кажется, немного знакомая. — «Битлз»? — отметил Агаса, оглядываясь по сторонам, как вдруг приметил странное поведение хозяйки гостиницы. Услышав это, она побледнела, будто играл призрак или неизвестный монстр. Она нервно поправила кимоно и отвернулась ото всех. Испугалась? Но действительно, кто здесь играет на гитаре, даже такую обычную мелодию? — Это точно приведение, только приведение будет играть «Битлз»! Охотник на демонов и приведений инспектор Ямамура защитит вас! — он, подобно фокуснику, вынул из воздуха глупые чечётки, пояс чеснока, который у него тут же отобрала Сато, и потряс всем добром в глупом шаманском танце. «Сдаётся мне, что в шаманской общине это бы сочли бы оскорблением духов», — мысленно хохотнул Конан, поворачиваясь к Такаги: — Кто где? — Хайбара, что ранее отошла к регистратуре за ключами, вернулась к друзьям и обратилась к Такаги с этим вопросом. Всем хотелось поскорее уйти подальше от неряшливого «охотника». — Сейчас покажу! — Стойте, я вас сопровожу и защищу! — ничто не сломало уверенность смелого инспектора, и он поспешил за остальными по лестнице в длинный, увешенный красивыми настенными лампами коридор. Стены бежево–каштановые, двери резные, по–европейски и из искусственной древесины, аккуратно расставленные друг напротив друга. Конану и его двум друзьям стали разъяснять, кому принадлежат номера. — Первый номер — мой, — откликнулся Ширатори, достав из левого кармана аккуратный округлый номерок, на котором красовалась ровная арабская единица, и был прикреплён обычный серенький ключ. Позади к нему подбежал Ямамура и обнял токийского коллегу правой рукой за плечо, указывая на противоположный номер: — Мой — второй! — он улыбнулся и тоже попытался достать ключ, но не нашёл его ни в левом, ни в правом кармане. — Аре? Издав этот странный звук, он окончательно привлёк всеобщее внимание и стал искать по карманам пиджака, а после почему–то приподнял обувь на пятке, будто бы не почувствовал бы там металл. — Потеряли? — безразлично протянула Хайбара, на что мужчина лишь разочарованно кивнул. — Это приведение с гитарой! Пойду найду его! — и развернулся, засеменив по лестнице, как вдруг его нога скользнула, и тело упало лицом на первый этаж. Раздался громкий грохот, и женский голос издалека предложил свою помощь. Смеяться над «комичной» сценой не хотелось, как и над недавней «мистикой». — Гитара, конечно странная, но к теме. Кому принадлежит третья? — отвлекла всех Хайбара, на что командование взял Такаги и, вместе с тем, обильно покраснел. — В третьей — мы! — коротко отозвалась за него Сато, вызывая усмешку у компании и новый приступ смущения своего парня. — Да, — с запинкой уточнил тот, — А четвёртая была приготовлена для инспектора Мегурэ, но он отказался от отпуска здесь. Он поехал с женой в санаторий. Это единственная незанятая здесь комната, — Конан внимательно рассмотрел дверь — точно такая же, как и все, только на ручке немного слезла часть дерева. И почти незаметно, в форме тоненькой заострённой внутрь линии в углу. Такая «рана» обычно немного колет руку. — Запомним, пятая и шестая? — Это комнаты Наеко–сан и Чибы. Сейчас там сидят, отдыхают или волнуются перед фестивалем, — на это Хайбара усмехнулась. — Разве они встречаться не начали, не влезли бы в один номер? — оставшаяся компания посмотрела на девочку с неясным коктейлем из эмоций. И лишь Такаги посмотрел на неё с обыденным для него неловким смущением. — Ай–тян, ну нельзя же так сразу! — на него тут же уставилась его простодушная девушка. — А что нельзя? — Сато–сан! «Как обычно», — смешливо натянул улыбку Конан и обернулся к седьмой двери. На ней ручка была «изранена» и заострена внутрь, как и у двери четвёртого номера: «Это же, вроде, новая гостиница, откуда тут это?» — Детектив Такаги, прежде чем мы поговорим о седьмой комнате, сколько существует гостиница? — пока мужчина задумался, откликнулся фанат архитектуры: — Пять дней, два из которых она не принимала посетителей. На третий и четвёртый тут остановились двое неизвестных в седьмой и четвёртой комнатах, — потом Ширатори тоже демонстративно посмотрел в потолок с кулачком у подбородка и вспомнил, — Ах, и ключ от четвёртой комнаты потерялся, как и мастер ключ. Скоро должен прийти новый, но старайтесь не потерять ваши. — Хорошо, — кивнул Агаса за троих, и все ближе подошли к седьмому номеру. — Так, кто сейчас здесь? — Я, — откликнулся Накамори и, молчаливо, открыл дверь своего номера. Впрочем, потом выкрикнул. — Надо дочери позвонить, встретимся в столовой! В этот момент послышался слабый звук в конце коридора: там находилась лестница, на которой громко раздавался семенящий стук ботинок. Примерно одновременно с этим телефон Ширатори заиграл простенькую мелодию, а его хозяин, с шёпотом «Кобаяши–сенсей», скрылся в номере, так что мокрый с ног до пояса Ямамура быстро стал центром внимания. К тому же, он нашёл свой ключ и сжимал его в руке. — Фонтан на заднем дворе неглубокий, но какого хрена мой ключ делал почти посередине! — и демонстративно протолкнулся сквозь компанию, столкнув профессора на пол. — Я пошёл искать пылесос! В фильмах это работает! Все проигнорировали глуповатого инспектора, а Конан помог старому другу встать, неловко потянув его за рукав, и повернулся к оставшемуся номеру. — Один из наших? Так, — отозвалась Хайбара: — Это мой! — Не хочешь поменяться? — наклонился над ней профессор, но девочка пожала плечами и отдала два ключа друзьям. — Полиция будет безопасней Эдогавы–куна. — Эй! — но учёная–химик уже приоткрыла дверь и, бросив в сторону напарника ироничную улыбку, медленно добавила: — За Ямамуру не отвечаю, — а потом сморщилась и, в спешке, захлопнула дверь. Впрочем, Конан давно заметил, как она двигается и в какую комнату ей срочно нужно.***
Третий этаж ничем не отличался от второго, но гости вышли с другой стороны, потому нумерация пошла в обратную сторону. — Так, мой шестнадцатый, — Агаса посмотрел на свою дверь, а потом на Конана. — Твой? — Мой… блядь. — Эй, дети не матерятся, — «Вы не знаете современную молодёжь, профессор», — первая позиция маленького детектива, вторую выражал билет, который владелец показал старому другу. — Что, девятая? — Я на другом конце коридора, смешно, — и посмотрел в сторону своей комнаты. С угла, на котором мальчик стоял, видно только ручку двери, но пространственного воображения Конану хватило, чтобы унизительно посмотреть на свою комнату. — Бывайте, профессор, я осмотрюсь! — Аккуратней! — и двое разошлись по комнатам.***
Быть одному в большой комнате — радостное событие, а ведь какая ещё комната! Большая кровать с мягкой подушкой, телевизор напротив, огромный книжный шкаф, столик на четверых и куча, куча вещей и личная ванная! «Сначала в душ, а потом хочу почитать! Может, есть чего интересного!» — так Конан и сделал, схватив сразу несколько книг. На глаза ему попался малоизвестный детектив, который он ещё не видел. Конечно, такое мальчик бы не пропустил. Первая страница сразу заинтриговала сложным убийством, бережно подстроенным под несчастный случай, и оторваться маленький детектив не мог. Он сам не заметил, как перед глазами пролетела половина книги, а часы показывали два тридцать — время обеда и последующего фестиваля. Соответственно, в дверь позвонили. Сначала Конан проигнорировал напоминание о еде, а потом вздохнул, положил в книгу закладку в форме бледно–голубой картонки, которую нашёл на первой странице книги, и подошёл к двери. Ручка поддалась быстро, а гость за проёмом слегка удивил. — Детектив Такаги? Чего не обедаете? — Я хотел пригласить Сато–сан в кафе, — мужчина печально опустил глаза, — Но она сказала, что во что бы то ни стало хочет поесть в гостинице… А там такие виды, я бы… И сел на пол, отчего сжался его карман. Из него вылетела коробочка, покатилась по полу и разочаровано легла около владельца. Конан не сомневался, что за украшение находилось в ней — он похлопал полицейского по плечу. — Завтра сходите. И на фестивале будет куча возможностей, всё нормально, — и, подбодрив «друга», мальчик побежал к лестнице на первый этаж. Очень хотелось есть, очень.***
Столовая просторная и достаточно странная: три длинных котацу растягиваются на большую комнату, а вокруг них ещё более японская обстановка с кучей разнообразных икебан из разных цветов (лидировал персик). Что удивительно, они стояли по бокам у окошек, близко к другу и чередовались как шахматы: на подоконнике, на полу, на подоконнике, на полу… но вместе с этим два потенциальных места пустовали. А позади находилась классическая театральная сцена. — Присаживайся, — Такаги присел рядом со своей девушкой, состроив настолько глупое лицо, что его волнение заметил бы даже ребёнок. Как и Сато, что странным взглядом проводила его, но быстро переключилась на печенье. — Кстати, я бы хотел поговорить о Битлз со всеми, но Чиба, Наеко, Агаса–сан и Ай–кун решили пообедать у себя в номерах, — Ширатори заказал салат и, прежде, чем договорить, дожевал большой лист гасконя. Потом добавил. — Помните, когда Конан–кун, Агаса–сан и Ай–кун пришли в гостиницу? — Это была мистика! — двери распахнулись и запоздавший Ямамура ввалился в кухню и тут же вылез с подносом пасты и небольшой бутылкой пива. Все странно взглянули на него, но он возразил: — Нервы! — и уселся рядом с Накамори. — Я, наверное, тоже возьму, — непонятно, желая ли отвязаться от присевшего рядом, или действительно за освежительным алкоголем, мужчина тоже зашёл на кухню и задержался там. А все остальные вернулись к теме гитары. — Не думаю, что это живая игра, похоже на запись, — Ширатори переглянулся со всеми, а все согласно замахали головами. «Да, чистая, но запись. Как обычная песня, записанная в студии», — мальчик задумался, вспоминая музыку. Он мог определить ноты, тональности, бемоли и диезы — всё, кроме самой песни. Как вдруг мелодия заиграла снова. И вновь «изо всех щелей», напоминая динамики торгового центра в декабре. К тому же снова та же группа, и та же песня. — Какая же? Я кроме «Вчера» ничего не помню, — под раздумья Ширатори, Конан достал телефон и опять замедлился. «Пятнадцать процентов?! ПЯТНАДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ?! Издеваетесь!» — Сейчас найду, — тем не менее, поискать стоило. Когда Накамори вернулся и сел подальше от Ямамуры, остальные постояльцы запоминали последние нотки, а потом Конан стал включать песню за песней в списке на своём телефоне. И, спустя минуту, одна подошла. — «Нести эту ношу», — Конан указал на простенькую и короткую песню ближе к концу списка. И, как только она доиграла, задумались все. Но, отчего–то, ничего не лезло в голову.***
Выпивохи осушили свои банки с пивом и, пока ещё в трезвом здравии, отряхнулись и вышли в фойе. За ними поспешили остальные, как только доели, и последним среди них стал Конан. Он внимательно смотрел на неумолимо разряжающийся телефон, даже когда выходил: «Вот оставить в гостинице или взять?» Маленький детектив проверил остальных. Полиция говорит между собой. Спустились Агаса, Хайбара и ранее не встреченные Наеко с Чибой, чтобы присоединиться ко всем и отдать официантке грязную посуду. В тот же миг подходит администратор, спрашивая «все ли есть» и предлагая проводить. Оглядевшись на всех ещё раз, Конан аккуратно засунул руку в другой карман. Второй телефон был заряжен на семьдесят семь процентов, но, по ясным причинам, был секретным. Пришлось нагнать профессора и на секунду отвлечь. — Профессор, а запасную зарядку не взяли? — мужчина покачал головой, — А фестиваль долгий? — Часов пять. «Тогда я просто выключу разряженный, а потом включу заново, когда вернусь», — и, зажав боковую кнопку, вырубил питание. — Ладно, пойдём! И вот так компания из десяти человек вырвалась на фестиваль.***
Издалека показались ещё не зажжённые фонари, лавочки с японскими сладостями и другим перекусом, а так же толпа разнообразных, но парадно одетых людей. Посмотрев на неповторимые узоры юкат и мужских кимоно, компания переглянулась так, как друг на друга смотрят друзья перед выходом на пикник, на который недавно скидывались, и проверяют наличие нужных вещей. — А у кого–то подстилка для пикника есть? Фестиваль же долгий! — сказал Такаги, одетый в серый свитер, утеплённые чёрные брюки с задними карманами и ботинки на шерстяные носки — самый невзрачный наряд из всех, если не считать большой и тяжёлой сумки, доверенной ему. — Не зря взяла большой, — Сато утеплилась в шерстяную кофту и колготки, но одновременно пробудился порыв женственности: поверх колготок была натянута юбка–карандаш. «Придётся детективу Такаги от неё не отходить», — усмехнулся Конан, рассматривая других друзей и, заодно, себя: яркий худи, тёплые джинсы и любимые кроссовки. Стандартный наряд. — А насекомые там есть? — больше всех подготовилась Хайбара: её сиреневое платье не лишено рукавов, а в белой сумке просвечивала пара баллончиков средства от насекомых. Агаса же, как обычно, пришёл в жёлтом свитере, белом пиджаке и синих штанах. — Спасибо, что взяла. Может, бутерброды стоило взять? Очереди начинаются прямо от входа! — Ширатори был тем единственным, кто пришёл в официальном костюме. Не описать, как глупо галстук смотрится посреди летнего фестиваля, полного легко одетых гостей. — Никто не взял, придётся ждать, — Накамори появился в рубашке, брюках и ботинках, не особо парясь о своей внешности. — Нас много, кто–нибудь выдержит очередь, хотя наверняка разойдёмся. Казалось, сейчас все выскажут свои мнения, но Чиба и Наеко, единственные в кимоно, молчали. Они стояли позади всех и оглядывались по сторонам. На них обратил внимание профессор: — Вы чем хотите заняться? — А, эм… — пискнула девушка с хвостиками, — р–рыбками! — Хорошо! — вдруг откликнулся её парень и резко схватил её руку. Переплетая их пальцы, полицейский сорвался с места и побежал далеко в толпу фестиваля, пока его подруга детства просила помедлить и посмотреть карту фестиваля. Но Чиба, кажется, решил найти всё сам, в отличие от остальных. — О, Кобаяши–сенсей хотела попробовать эти оданго, — Ширатори тоже словил свою дозу приступа романтики и указал на то самое место на карте. — Два дня не проживут, но хотя бы расскажу ей. Я пойду! — Удачи! — Сато, как и все спаренные, начала выбирать место для них с Такаги. — Тир! — Сато–сан?! — естественно, это был не самый приятный вариант для неловкого полицейского, но кто его спрашивает? Точно не его напарница! «Удачи», — мысленно проводил пару Конан и дёрнулся от крика под ухом. — ПРОФЕССОР, КУДА ЗЕНКИ НАМЫЛИЛИ?! — пока пары разбирались с местом пребывания, Хайбара проводила воспитательную беседу с тучным Агасой насчёт диеты. — Ещё немного еды, и вы в дверь не пройдёте! А ну, хватит! Вот тут магазин одежды, сходим, и даже не думай! — Но… это же фестиваль… — НЕТ! «Бедный профессор. Надо бы ему к Субару–сану сходить, поесть супчика», — и, когда «дедушка и внучка» покинули компанию, Конан посмотрел на оставшихся двоих. Не глупый, но и не гениальный инспектор Накамори, у которого редчайший диагноз — «Кайто Кид головного мозга», или глуповатый инспектор Ямамура, успех которого заключался в паре дротиков со сноворным, несколько раз попавших ему в шею? Выбор очевиден! — Конан–кун, пойдём туда, где толпы поменьше. Есть пара вещей для обсуждения! — Конан улыбнулся и поспешил за Накамори, но Ямамура нагнал их и пошёл за ними. — У меня тоже вопрос к Конан–куну и ОЧЕНЬ давний! — «О, нет, он же не о?!», — атеист мысленно помолился и крепко сжимал руку охотника на Кида, пробираясь сквозь бескрайний человеческий муравейник.***
Ямамура попытался обратить на себя внимание, купив ребёнку горячего кальмара на палочке, да лимонный леденец, но Конан быстро слинял и уселся с Накамори на маленькую лавочку в наиболее нелюдном месте около почти пустынного холма. Глуповатый инспектор явно обозлился и присел с другой стороны, отчего мальчик оказался в немного неловком и тесном положении, но рост большего не позволял. И, кое-как выгнув руку среди этого безумия, охотник на Кида вытащил небольшой кожаный блокнот, где маленький детектив увидел забавную бессмыслицу на английском в несколько строчек, сопровождённую дакутэнами и знакомой подписью. — Что, новое ограбление Кайто Кида? — мальчик повертел в руках блокнот с очередным шифром. «Это наверняка шарада, зная его», — улыбнулся «убийца Кида», внимательно изучая текст. — Не знаю, но это письмо получила моя дочь, — Конан замер и медленно, в стиле глупых комедий, по сантиметру влево поворачивал голову к инспектору. Где–то в его памяти всплыла сцена в доме Кайто, мешаясь с их с Аоко разговором на шоу фокусников. «Так, сложно», — констатировал мальчик, — Можешь расшифровать? — Попробую. Шифровка, скорее всего, — лицо Конана посерьёзнело, — «Здравствуйте, Аоко–сан… Сердечно благодарю Вас за помощь в тот раз». В тот раз? — Накамори взял в руки блокнот с неудобным выражением лица и был прерван. — Сердечная благодарность?! Они что, того?! — Инспектор, помолчите, — Ямамура не успокоился, и Конан достал из кармана леденец. И, когда рот глуповатого инспектора был занят кислой сладостью, охотник на Кида продолжил: — Это случилось, кажется, несколько недель назад, — история короткая, но захватила, а глупые комментарии с угла скамейки игнорировались быстро. — А дальше… — «Буду вам должен, но попрошу не посещать хотя бы две–три кражи. Остальное для инспектора: двадцать шестое июля, три часа дня, Осака. Кайто Кид». Конкретного места кражи не вижу, наверно тут двойной шифр, — так вслух прочитав записку с вытянутого блокнота, мальчик проигнорировал надежды на расшифровку второго шифра, обернулся в другую сторону и закричал. — Что? — разочарованный Ямамура, ожидавший любовных перипетий и драмы, уже стоял на ногах, пока Накамори сидел на месте и с ещё большим упорством изучал шифр. — Туда хочу, туда! — и, ни слова не говоря, Конан побежал вперёд. Он ловко прошмыгнул сквозь толпу и остановился у магазинчика с нингё—яки, где симпатичная девушка заканчивала маленького мишку с бантиком. Изделие из теста прилегло на руку маленькой девочки, и она отбежала к маме и папе, подув на кулинарное изделие несколько раз перед тем, как есть. Толпа из всего двух человек подошла к повару, а мальчик встал за ними, уставившись на соседнюю очередь за окономияки. «Хаттори бы убил за это» — смех вырвался сам собой, как вдруг мужская рука настырно похлопала маленького детектива по плечу. Поворот назад, и вот внимательное, но всё ещё глупое выражение лица Ямамуры. Конан догадывался, какой вопрос его ожидает. И так же понимал, что ответ услышат невинные свидетели, а его фраза, возможно, долетит до Когоро с Ран. Маленький детектив вдохнул побольше воздуха и морально сгруппировался, но его бесстрастное лицо всё же заметно пошатнулось. — Юкико–сан назвала тебя своим сыном, верно? — «Мама, мать твою, и как мне теперь оправдываться?! Ладно, выбора нет». — Конан вздохнул. — Она всегда говорит, что я ей «как сын»! — за ослепительной улыбкой скрывалась надежда на глупость инспектора и, конечно же (о ком мы вообще говорим?), ожидания оправдались. — А, вот оно как! Но пусть в следующий раз людей не запутывает! — очередь продвинулась дальше. — О, остался один человек. Скоро поешь, а я пойду — нужно к знакомой зайти! Конан улыбнулся. Нет, с Ямамурой точно не было весело, просто мальчик не привык быть один на фестивалях: обычно с ним Ран да Когоро, может Соноко, иногда молодые детективы, в детстве родители водили… Так непривычно стоять одному, ждать «очередь» из одного человека? Первая идея о форме фигурки вылетела из головы по мере этих абсурдных мыслей, потому, стоило человеку отойти с долгожданной звёздочкой, маленький детектив застыл над базовыми вариантами. — Что тебе, мальчик? — милая девушка с пучком в поздних двадцати, кажется, хотела что–то порекомендовать, но Конан сам не понял, как показал на… Камен Яйбу, чёрт возьми. Из всех вариантов он выбрал этого надоевшего ему Камен Яйбу! Сейчас ему казалось, что он бы даже любимого Шерлока Холмса съел без колебаний, лишь бы не недо–супергерой с алым шарфом и бледно–желтой маской. «Это же ребята смотрят, а не я. Нафига я это сделал?» — неизвестно, сколько крутилась в голове эта мысль, но вот не раскрашенный парень из теста появляется перед глазами, — Держи! Конан положил на стол деньги, аккуратно взял готовый нингё–яки за бумагу и сжал так, чтобы не обжечься. Пальцам тепло и горячо, а раздражающее лицо аниме–персонажа вызывало желание поскорее отойти, съесть его и забыть об этом, но один человек «спалил» его. — Конан–кун, вот ты где, — его неспешный и глубокий тон выделялся из тысячи голосов. — Мне нужна твоя помощь, ты же учишься в классе Кобаяши… О, нингё–яки? — Да, тут лавочка, — казалось, что он ждал от продавщицы из ларька, но всё вышло куда прозаичней: магазинчик закрылся на перерыв. — Успел… последним. А с чем помочь? — Пойдём к другому ларьку, — Ширатори с усмешкой протолкнулся сквозь растущую очередь за окономияки, а Конан быстро прошмыгнул за ним, пока очередь вновь не встала буквально «плечом к плечу». И по дороге медленно покусывал неинтересную, но всё–таки вкусную фигурку из теста.***
Издалека показался очередной ларёк. Сначала Конан не разглядел, что там продают (хотя явно что–то съедобное), но потом подошёл ближе — бэби касутэра! «Да ладно, они ещё где–то есть?!» — мальчик немедленно прошмыгнул вперёд Ширатори и встал за несколькими людьми. — Нравится? — Один раз в детстве поел, так и не вспомню, что за вкус! — кажется обычная фраза. Только что же считается «детством» у семилетнего ребёнка? Этим вопросом задался и полицейский, прожигая спину маленького детектива, пока тот осознавал, что сморозил. — То есть, пару лет назад. — Оу. Двое человек уже ушли с касутэрами, ещё двое встали за мужчиной с мальчиком, потом ещё один отправился гулять с готовым изделием. Жизнь не стояла на месте, кипела, рядом бродили люди, но дела обходили стороной «Шинигами–саму». Кажется, судьба всё–таки решила организовать магниту для убийств оплаченный отпуск, и Конан стал находить в этом плюсы. А что, фестиваль большой, фейерверки, посмотреть, как там остальные? «Кстати, надо сделать фотографии для мамы. Она наверняка попросит», — мальчик по привычке засунул руки в оба кармана, нашёл телефон без брелка и включил, не вынимая. «Девяносто. Этот лучше работает. Отойду подальше, нацеплю брелок и сделаю несколько фотографий. Главное потом их не перепутать!». — Добрый вечер! Чего желаете? — очередь закончилась. Двое знакомых, не сговариваясь, одновременно сделали свои заказы: — Собачку! — Кошку! — Мальчику собачку, вам — кошку, хорошо! — женщина занялась заказами, а мужчина посмотрел на мальчика. Наверняка, в его голове всё ещё вертелась фраза про «детство», но Конан старался игнорировать эту возможность. Ему действительно захотелось отдохнуть от этого всего… — ЛЮСИ! ЛЮСИ! — мимо двух гостей фестиваля на большой скорости пронесся мужчина тридцати лет вместе с этим криком, как вдруг остановился, чтобы отдышаться. Он быстро заметил ларёк с данго, соседний для бэби–кэтсутеры, продавщица которого была чем–то занята, и подошёл к ней. — Мне две порции с зелёным чаем, — и оперся на прилавок, с бешеным взглядом оглядываясь по сторонам. «За какой Люси он гнался?» — задал себе вопрос Конан, когда его отвлекли. — Собачка! И кошка для Вас, — деньги легли на стол, а полицейский с мальчиком покинули очередь. — Так, инспектор Ширатори, — беспокойно оглядываясь на парня, всё ещё ожидающего свой данго, маленький детектив спросил, — что насчёт Кобаяши–сенсей? — Ах, да, давай присядем на скамейку, — легко сказать, сложно сделать: все скамейки оказались заняты то парочками, то родителями с детьми. Гостям пришлось импровизировать — присесть на кирпичный заборчик, отделяющий от фестиваля декоративные деревья персика. «Что же так много персика?» — мысли прервал голос инспектора. — Вот, смотри, — мужчина достал телефон с… интернет магазином мягких игрушек. — Я видел у неё кучу игрушек, и она сказала мне, что очень любит милые плюшевые игрушки. Ну, я и хочу подарить ей какую–нибудь большую, только на мой взгляд они все одинаковые. Я бы попросил девочек, но Ай–кун не нашёл, а других ребят нет… — Да, Хайбара бы тут лучше разобралась, но я попробую, — «Если смогу начать смотреть на игрушки, а не на цены. На такие деньги можно снять квартиру в Лос–Анджелесе, а среди них сплошные игрушки!» — но Конан быстро взял себя в руки: «Ладно, Ширатори хочет выразить свои чувства, почему нет?». Глаза забегали по списку и быстро остановились на одном из вариантов. Вспоминая то глупое приключение, где он и молодые детективы носились по начальной школе за скелетом из анатомического класса, Конан не мог не ткнуть в набор из двух плюшевых куколок: принца в алом плаще и принцессы в бело–зелёном платье. Они крепко держались за руки и выглядели сплочённо, мило, влюблено, как любая сказочная пара. — Точно ведь, важно выразить чувства, правда? — Верно! — «Ну, и цена приемлемая, хотя вообще почему я должен переживать за кошелёк инспектора Ширатори?» — улыбнувшись мыслям, Конан встал и добавил, — Наверно, поищу остальных, всё равно больше не хочу есть. Не видел никого? — Чиба–кун и Наеко–сан исчезли в людном центре, там не протолкнуться, а Такаги и Сато проходили мимо несколько минут назад и что–то говорили о фотобудке в том конце, — палец инспектора указал почти на самый левый конец площади в поворот, заполненный людьми на половину, — Где–то там, о. В толпе различимо показались мужчина в невзрачном свитере и приметная женщина с юбкой–карандаш поверх колготок. Конан не стал дожидаться, когда те свернут и рванул за ними, помахав Ширатори рукой. Этот огромный фестиваль действительно стал казаться весёлым и интересным!***
Вынырнув из толпы школьниц, которые столпились у ларька с сахарной ватой, мальчик наконец–то заметил будку в нескольких метрах от него. Шаг, второй, переход на бег — их разделяла чистая и не людная дорога, но на середине пути чья–то нога ударяет его об локоть и почти лишает равновесия. И, везение ли, это был один из разыскиваемых: — Конан–кун?! Прости–прости, налетел! — мужчина присел на пол на уровне с мальчиком, пользуясь свободностью дороги, пока его девушка спокойно продолжала путь до пурикуры. — Ничего. Вы фотографироваться? — Я всё ещё хотел в кафе, но мы кучу времени просидели в тире, а теперь фотобудка, — и, высоко подняв голову, Такаги резко опустил её на безысходном выдохе — печальная картина неудавшегося жениха. Конан просто не мог не присесть и ободряюще уложить руку ему на спину. — Не грустите, детектив Такаги. И на вашей улице будет праздник, — полицейский печально улыбнулся, как вдруг был резко поднят за локоть очевидно кем. — Такаги–кун, чего медлишь? А, Конан–кун хочет с нами? — парни одновременно издали звук «Э?!», а Сато быстрым шагом вернулась к будке. — Побыстрее, побыстрее! — Сато–сан! — казалось, куда уже, но Такаги снова поник, пробурчав под нос. — А ведь минуту назад сказала, что хочет сделать фотографию вдвоём… «Ох, офицер Сато, да будьте же полегче с ним, а!» — тут и Конану стало жалко, и прохожие странно поглядывали на заходящих в будку гостей, но те очень быстро скрылись за шторами. — Так, монетоприёмник… тут, — отыскав место для оплаты фотосессии, Сато закинула в него под четыреста йен и приступила к выбору шаблона. — Куча вариантов! Есть для парочек, дружеский… семейные! Давайте семейную, а? — Э?! — Конан с Такаги беспомощно взглянули друг на друга. Мальчик догадывался, какие мысли всё это вызывает у покрасневшего полицейского, наверняка вроде «так легко ко всему относится», и, собственно, прекрасно разделял эти мысли. Он думал, что сейчас мирно посмотрит, как двое вечно заваленных работой полицейских наконец–то отдохнут и займутся чем–то подходящим для парочки, но чтобы он в этом участвовал? Впрочем, ни его, ни своего парня полисвумен не спросила — затолкала обоих в кабинку без промедлений. Далее несколько щелчков, пара секунд оформления, распечатка, ножницы — и в руках всех троих несколько фото–стикеров. Первая фотография представляла собой обычную семейную фотографию, где Сато держала на руках Конана, а позади обоих приобнимал Такаги, уложив голову на плечо своей девушки. Казалось, милое семейное фото, если бы не бесподобные лица: женщина попыталась нежно улыбнуться, но получилась лишь натянутая «лыба», по щекам мужчины, что более–менее правдоподобно изобразил отца, катился нервный пот, а мальчика окрасило его неописуемое, коронное выражение лица, полное иронии и раздражения. Это была самая нормальная фотография из всех, а дальше начинался театр абсурда. На второй Конан должен был стоять на полу, а Сато и Такаги, пригнувшись, держать его за руки. Но в последний момент полицейский заметил, какой тут гладкий пол, и далеко не на глаз. В общем, на фото мужчина падал на мальчика, а тот падал на женщину — кратко говоря, косплей домино. Третье фото было юмористическим, где взрослые держали ребёнка вдвоём перед камерой, и тот был показан в полный рост. Исполнение идеальное, но на лицах такие натянутые и глупые улыбки, что на это фото хотелось смотреть меньше всего, если не порвать его в клочья, выбросить их в мусорку и поджечь. На четвёртом, казалось, самое простое фото — отдельно друг от друга в разных позах, можно было даже в любых. Но тут фантазия разошлась на полную: Сато оказалась в позе Камен Яйбы, Такаги косплеил какую–то девочку–волшебницу, а Конан, после долгого выбора из кучи знакомых поз, умудрился перемешать в голове Хаттори Хейджи и Кайто Кида: одной рукой он держался за невидимую кепку, разворачивая её козырьком вперёд, а другую прижал к сердцу, показательно кланяясь в камеру. И, наконец, последняя, пятая — отец и мать держат ребёнка за плечи, пока он стоит перед камерой. Что может быть легче? Но нет, в последнюю секунду полисвумен выставила руки и запустила в волосы спутников, стараясь сделать более приятельскую фотографию. И, может, это бы и вышло мило, если бы из–за резкости движений фото не смазалось. — Лучшее фото смазано! — пока Сато разочарованно осматривала неудачную фотографию, Конан быстро вспомнил о телефонах и прилепил брелок от почти разряженного на не разряженный. — Скиньте мне на телефон, Ран–нээтян покажу! — улыбающийся Такаги кивнул и по памяти ввёл именно знакомый ему номер Конана. — Вот, сейчас придёт. — Мм, — Конан посмотрел на фон рабочего стола, который он тоже быстренько поменял с фотографии из Киото на того футболиста, — пришло. — А звук где? — Хочу насладиться фестивалем, беззвучный поставил! — и, чтобы без лишних вопросов, быстро закрыл телефон и спросил: — А где инспектор Чиба и Наеко–сан? — А, они собирались в то самое кафе, но я не думаю, что стоит их там отвлекать, у них момент. Может, лучше поищешь своих? — и тихо под нос пробубнил самому себе. — Ещё два ларька, и мы тоже идём в кафе, ещё два ларька и в кафе, в кафе… Мальчик улыбнулся бедному горе романтику, а потом задумался о его предложении: «Действительно, прошло фиг знает сколько, где же профессор с Хайбарой?» — и выбежал наружу, где, уже вслух, добавил: — Хотя… ещё столько времени до фейерверков!***
Далее, до этих самых фейерверков, происходило примерно следующее: в кафе Конан не пошёл, а побежал отыскивать своих спутников. Те не нашлись ни в одном конце фестиваля, ни в другом, как вдруг Хайбара сама подбежала к мальчику сзади и приставила пистолет к затылку. Впрочем, её друг уже знал этот трюк, выхватил его и выстрелил вверх букетом алых цветов. — Где были–то? — Искали не жирное, — Агаса разочарованно кивнул. «Точно нужно звонить Субару–сану. Сто проц», — приметив это на потом, Конан повернулся к Хайбаре. — Ты–то где ходил? — Проверял всех. Хочешь фотки покажу? Идиотские, — несколькими минутами после все трое давились смехом, а потом путешествовали по фестивалю вместе: съели пару данго, сфотографировались рядом с персиками, сбегали до рыбок и всё–таки нашли Чибу и Наеко за объятиями на одной из лавочек. Правда, отвлекать не стали и тихонько ушли. Потом за троицей увязался Накамори и быстро оттащил от них Конана. Мальчик, конечно, хотел сказать, что на фестивале хочется отдохнуть, а не разгадывать шифры Кида, но целеустремлённость инспектора уломала его. Маленький детектив просидел около получаса на всё том же каменном заборчике, выбирая, какая из трёх выставок бриллиантов в музеях Осаки станет следующим местом «ограбления». В глаза бросилось то, что это будет суббота этой же недели, а место действия — недалеко от дома Хаттори. «Хотя не думаю, что Хаттори согласится встретиться с Кайто Кидом, после… прошлого раза», — еле подавив смех от воспоминаний о том самом деле, Конан сдержано напомнил Накамори отдыхать и убежал встречать Хайбару с Агасой в условном месте. Потом всё смешалось: где–то носилась Сато, увлекая за собой Такаги, Чиба и Наеко по очереди ходили по ларькам, пробуя практически всё, за ними бродил Ширатори, фотографируя их блюда на телефон, Накамори бухал, а «дети» помогали профессору придумать хорошие загадки, после нескольких неудачных. За какой–то из них Конан вспомнил про Ямамуру, исчезнувшего так надолго и в никуда, но быстро оглядел толпу и махнул рукой. Пропасть здесь очень просто, тем более Гумма — его префектура, мог пойти домой. И ещё одна причина: наконец начались фейерверки. Розовые цветы на невысоких деревьях колыхались от лёгкого ночного ветра, а в небеса полетела белая точка, похожая на комету, издавая громкий «фью». В момент она исчезла, но тут же распалась на огромный розовый цветок персика. «Фестиваль персиков, не иначе», — эту шутку Конан хотел сказать вслух, но замер, когда услышал тысячи голосов. Все кричали что–то свое: поздравления, восхищения, пожелания, но это не было какофонией, скорее синхронным голосом, вызывающим лишь приятное чувство единения. — Ура! — закричала и Сато, локтем подбивая Такаги. Тот поколебался на секунду, прежде чем довериться тысяче голосов: — Ура! — Урааа! — синхронно и наивно закричали Чиба и Наеко, плотно держась за руки позади других постояльцев гостиницы «Цветочные Ветви». — Ура, — самое сухое и вообще не громкое «ура» выдал Накамори, закашляв, но его заменил тот, кого так давно потеряли в толпе: — УРААААААААААААААААААААА!!! — да, Ямамура отличился за всех. — Урааа, — Хайбара выиграла в номинации «самое мелодичное и протяжное ура», пока Агаса пытался получить хотя бы сотое место в «самое хриплое ура». — Давай, а–ль зря пришёл? Конан улыбнулся. Он не любил кричать на фестивалях, ведь это сильно смущало, но… оглянувшись на всю компанию и вспомнив тот фестиваль Танабаты из глубокого детства, на котором маленькая Ран долго и без остановки кричала в небеса бесконечные «Ура!», мальчик решительно открыл рот. Его голос был звонок и полон неожиданной радости: — УРАААА!!! И поднял свой телефон, фотографируя прекрасный фейерверк в форме звезды.***
— Такаги–кун, фейерверки были прекрасны! — в гостиницу все шагали в полном удовлетворении. Пары держались за руки и нахваливали фейерверки, Накамори гордо допивал пиво, держа в руке разгадку шифра, записанную во всё том же блокноте, Агаса с Хайбарой шли молча, а Ямамура насвистывал… — О, только сейчас заметил, опять Битлз играет… — Да, надо обсудить это с хозяйкой, но завтра, я устал, — Ширатори потянулся и одним махом скрылся в своей комнате, а там разошлись и остальные, пока Конан медленно поднимался на второй этаж. Он ввалился в свой номер утомлённым, но довольным. «Отпуск без дел оказался довольно неплохим!» — повалившись на кровать, Конан удобно устроился на ней и даже по–детски повертелся. Вдруг он вспомнил: «Ах, да, телефон Конана на зарядку!» — Конан включил разряженный телефон и поспешил к розетке у соседнего стола. И вдруг песня резко затихла, что вызвало бы улыбку, если бы с ней не затух свет. — Вы издеваетесь?! — Конан разочарованно вздохнул. Казалось, мир сказал «спи», но так просто заснуть не получалось. И вдруг Конан вспомнил: «Точно! Написать письмо маме! Так, мой телефон…», — разблокировав экран, Конан открыл набор сообщений. «Последний раз она мне звонила, значит могу не искать в контактах, а отправить на последний набранный номер!». И Конан начал письмо:«Мам, я приехал в гостиницу. Случилось много всего…»
По мере описания всех событий дня глаза всё сильнее слипались, потому Конан даже не помнил, как дописал письмо, приложил фотографии и нажал на последний набранный номер. Но точно был уверен, что он сделал это и сложил оба телефона в тумбу. Правда, лечь не успел: вспомнил, что нужно поменять брелки, выключить секретную мобилку, как вдруг Конан рефлекторно зажмурился — свет снова заработал. «Вовремя!» — наконец включив разряженный телефон в розетку, Конан расслаблено прилёг и уснул с хорошими мыслями о новом дне. Возможно, если бы он не выключил свой секретный телефон…