Культурный код

Витя сказал, что все будет ок, но он вообще много чего говорил. В честь новогодней ночи комендантский час был благополучно забыт, а все студенты, не разъехавшиеся на праздники домой, собрались в Багряных палатах. Витя сказал, что столы накрыты совсем неэкономно — словно пиршество к приезду заграничного посла, а не для пары десятков детей и подростков. В основном все же подростков: младшеклассников родители старались забрать, как бы далеко ни жили и какими бы короткими ни были каникулы. Леша утащил целый поднос с «картошкой», а Даша с Аленой вернулись с пряниками, блестящими от глазури. Никто даже не заметил пропажи, разве что оливье Леше забрать не дали — но не коменданты или преподаватели, а Настя, наругавшаяся, что в общаге и так полно оливье. Она сама полдня боролась с посудой: сначала заговаривала, чтобы та нарезала салаты, потом вносила тысячу и одну поправку, потому что морковь была то слишком крупной, то слишком мелкой, майонеза оказалось много, а вместо соленых огурцов нож начал резать лук. — У комендантов свой сабантуй, все спокойно, — сказал Леша, хотя в том и не было нужды. Часы только что пробили одиннадцать. Да и что им могли сделать сегодня? Выговор за тихое спокойное празднование в общаге? Собрались в комнатах мальчиков. Витя с Валерой поставили в центр стулья, сверху набросили покрывала. Выбрали специально самые темные, чтобы было атмосфернее. Леша щелкнул пальцами, и под покрывалами зажглись золотые огоньки. В прошлый раз он притащил обычные свечи, но это закончилось небольшим пожаром и отработкой в виде лишнего дежурства в коридорах академии. — Уж получше свечек. И фонариков из Икеи, — самодовольно хмыкнул Леша. — Ага, возьми с полки пирожок, — съязвила Настя. Все забрались в импровизированный шалаш по очереди, будто открыли дверь в Нарнию. В полутьме кто-то задел миску с мандаринами, и они рассыпались по полу. Вокруг в момент оказались подушки, бокалы с медовухой (все уже давно забыли, где чей), подарки в шуршащей упаковке. Когда все закончится, как раз будет за полночь и можно будет дарить. Если что-то вообще получится, конечно. Валера сел в центр и закрыл глаза. Это началось давно, но довести дело до конца никогда не хватало… чего? Решимости? Желания? Фантазии, потому что приходилось изворачиваться и придумывать новые хитрости? Два года назад Настя со свойственной ей прямотой попыталась провезти с собой в академию планшет, чтобы смотреть новый сезон любимого сериала, трансляция которого начиналась как раз осенью. Ее спалили сразу же: планшет конфисковали и вернули родителям, ей самой устроили выговор. — Вы же староста, в конце концов! Должны подавать пример, — говорила Марина Владимировна, вызвав к себе в кабинет. Прямо так, с рюкзаком и чемоданом. — Я веду учет посещаемости, посредничаю между студентами и преподавателями, отвечаю за журнал и организую внеклассную деятельность, а не изображаю тут благородный образ для подражания, — отрезала Настя. Никто не знал, как у преподавателей хватало с ней терпения. Видимо, дело было в компонентах, с которыми ее наглость сочеталась. Настя была педантична и аккуратна во всем, за что бралась, идеально держала дисциплину в своем классе, нейтрализовала все споры, вписывалась в любые олимпиады, на которые ее отправляли, и с легкостью брала первые места. Не церемонилась с теми, кто ее раздражал и что-то делал неправильно. И не давала им спуску. Потом попытался Витя. Он даже провез портативный древний телек в общагу, покопался с настройками… без толку! Тот отказался работать под действием лежащих на академии чар, блокирующих технику. Затем еще и от мамы влетело. Она едва не уволила бедную горничную, решив, что та стащила винтажное сокровище. Витя час выслушивал нотации с максимально виноватым видом, пока разгневанное лицо матери не пропало с серебряного блюдца. Леша и Валера, сидевшие тихо как мыши, чтобы не навлечь еще на себя гнев тети Наташи, встрепенулись и спросили, как он. Витя улыбнулся и ответил, что все ок. Даже большой палец поднял. — Мама просто бесится, когда кто-то лезет к ее коллекции всех этих человеческих штук, — сказал он. Леша с Валерой знали об этом и раньше: Витя первым делом предупредил их даже пальцем не трогать всякую старую технику, когда звал в гости на летние каникулы. Но такой сердитой тетю Наташу еще никогда не видели. И от преподавателей влетело тоже, когда ее секретарь лично заявился в академию, чтобы забрать драгоценный телевизор. Про чары они узнали потом. Даже не они, а Валера — мама случайно подала идею, когда он ездил в Нижний на осенние каникулы. Рассказала, как в молодости за неимением телевизора дома баловалась, перехватывая то, что шло у соседей. Валера сказал, что чары сложные и не до конца понятные — надо пытаться и экспериментировать. Сказал сначала только Насте: не хотел говорить никому, пока не попробует сам. Но она стала первой, кого Валера увидел в академии, вернувшись с каникул. В растянутом зеленом свитере поверх пижамы стояла под древними сводами и сурово командовала толпившимися в холле детишками. За неделю каникул они словно забыли все на свете и потерянно переминались с ноги на ногу. Валера замер на пороге и молча смотрел, пока Настя его не заметила. Улыбаться она то ли не умела, то ли не любила, и вместо этого губы всегда изгибались в снисходительной ухмылке. У Валеры от ее ухмылки мурашки шли по коже. Он поставил на пол чемодан и ждал, пока Настя освободится, чтобы вместе пойти в общагу. Он спросил, как прошли каникулы, и она повела плечом: — Да так себе. Хотела подготовиться к олимпиаде по САВ, — последнюю аббревиатуру Настя произнесла подчеркнуто презрительно. В качестве наследия от Советского Союза академия получила сотню бюрократических названий, и студентам приходилось заучивать всевозможные Составления Алхимических Веществ. — Но вместо этого пересматривала «Карнавальную ночь» и играла в настолки с сестрой. — Не рано для «Карнавальной ночи»? — Я вряд ли поеду домой на новогодние, так что… — Настя не договорила, в том не было необходимости. — А как твои каникулы? И Валера не сдержался. Рассказал ей все, чем поделилась мама, а в общаге — еще пустой и тихой, все должны были приехать после обеда — показал зеленую тетрадку в клеточку. В таких мама любила записывать все, что касалось чар. Валера попросил Настю никому не говорить, а та ухмыльнулась снова, явно довольная тем, что ее одну он посвятил в свою тайну. Они узнали обо всем только к Новому году. Витя сказал, что все будет ок. Леша сказал, что надо попытаться прямо в ночь, пока все будут в Багряных палатах. Даша сказала, что в таком случае даже не поедет домой. Алена сказала, что не знает, что такое телек. Это как-то связано с телевизором?.. Все шутливо закатили глаза. До тридцать первого ничего не выходило. В разгар сессии Валере пришла в голову вдруг одна мысль, как всегда, в самый неподходящий момент. Мысль настойчиво билась в голове и отвлекала от подготовки к зачетам и экзаменам, которые казались бесконечными. Двадцать пятого, сдав наконец астрологию на пять и обрадовавшись, что стипендия в следующем семестре все же будет, Валера влетел в общагу и заперся у себя. В Багряных палатах праздник начался около девяти вечера. Валера проводил ребят до выхода из общаги, но сам остался. Пытаться. По сердцу неприятно царапнула мысль, что ближайшие пару часов Настя будет веселиться в окружении кучи народа. Может быть, даже танцевать с кем-нибудь под сводами палат, переливающимися всеми оттенками синего, словно накатывающая на берег волна. Но, в конце концов, через эти пару часов все вернутся к нему — и начнется настоящий праздник. К тому же, Настя отправилась на праздник в трениках и свитере и сказала, что планирует только есть пряники и лениво следить за тем, чтобы Алена и Даша хорошо себя вели. Алена, надевшая белоснежное шифоновое платье и фамильные сережки, стоившие как половина академии, театрально надулась. Даша показала Насте язык. На этот раз должно было получиться. По их возвращении Валера ничего не спросил о празднике, а проводил в комнату и показал на импровизированный шалаш. Они переговаривались шепотом, чтобы не мешать Валере. В общаге и так было тихо — все, кроме них, пили чай и медовуху в Багряных палатах, готовились слушать двенадцать ударов часов и пение жившей в часах кукушки, обмениваться подарками и встречать первый рассвет в новом году. За окном мела метель, и от этого шалаш будто становился уютнее. Валера вдруг вспомнил, что не строил шалаши из стульев и одеял вот уже сто лет. Валера понял, что в воздухе появилось изображение, когда все хором ахнули. Улыбнулся краем рта, но глаз не открыл. Еще нужно было сконцентрироваться. Кто-то рядом — Леша? Даша? — чистил мандарин, в нос бил сладкий запах, и это… помогало? Импровизированный экран зашипел, и пошли помехи. — Очень аутентично, прям как Новый год у моей бабули! — громким шепотом сказал Леша. Послышалось копошение: Настя пихнула его локтем в бок, а он шутливо завалился на спину и сделал вид, что умер. Потом все замолкли. По экрану пошла рябь, и вдруг появился мультфильм. Все захлопали в ладоши: — Наконец-то! — Замечательно! — Ура! — Теперь-то уж настоящий праздник! — Но… что это? — недоуменно спросила Алена. Всмотрелась пристально в изображение, не понимая, в чем подвох. Валера наконец открыл глаза. Пальцы чуть покалывало от напряжения, но… все вышло! — О боги, май свит саммер чайлд! — засмеялась Даша и обняла подругу. — Может, гувернантки и научили тебя изъясняться по-французски с трех лет, но это… это! Это же культурный код! — Ничего, сейчас все увидишь! — поддакнул Витя и потрепал Алену по голове, как трепал младших сестер. — Пока я вижу только шагающие девятиэтажки, и это выглядит… наркомански, — поморщилась она. Все переглянулись. Леша протянул ей картошку: — Смотри-смотри. Валера откинулся назад на подушки, чувствуя себя таким уставшим, будто сессия закончилась только что, а не несколько дней назад. Под рукой вдруг оказалась миска с оливье — ее подвинула Настя. Валера вспомнил, что ничего толком не ел с утра, практикуя чары. — Наверное, часы стукнут двенадцать, как раз когда самолет сядет в Питере, — задумчиво протянул Леша. — Не-не, думаю, когда будет баня… — Леш, сделай свои огоньки потусклее! — Кто забрал себе все мандарины? — Блин, я по ошибке взяла в палатах ягодную медовуху, а не обычную… никто не хочет поменяться? — А подарки дарить будем в полночь или когда фильм закончится? — Давайте на «Вагончик тронется», атмосферно выйдет… — Да не спойлерите мне ничего! — Сама виновата, нечего было столько лет культурный код игнорировать! Вот что бы ты сейчас делала дома? — Ела бы поросенка и пела овсени… — Да тихо вы, «Со мною вот что происходит» играет! Мультфильм закончился. На экране замелькали уже настоящие девятиэтажки. Валера повернул голову к Насте. Она улыбалась.