Златохвостик

      На берегу стоит девушка. Её серые туфли-лодочки утопают в мокром песке. Катура не видно уже целых восемь минут. Уча вглядывалась в тихую гладь воды, нервно обхватив подбородок. Левая рука подпирала локоть правой, сжимая секундомер. Уча не меняла позы с самого погружения и беспокоила эльфийку больше, чем долгое отсутствие Катура. Конечно, Тирин понимала трепетное отношение Учифальды к младшему брату. Уча с самого рождения была Катуру в замен матери. Он и правда мог стать её сыном, ведь Уча старше на три десятилетия. Однако, пришло время, когда Уче нужно уйти. Тирин знала, что сама Уча никуда не денется и твёрдо решила сразу после свадьбы уговорить То́рана, их с Катуром и Учей отца, несмотря ни на что, выдать дочь за муж.       Катур показался на поверхности и поплыл брасом к берегу. Красивый, мужественный, статный он вышел на берег, придерживая корзину с устрицами. Уча сразу же начала вытирать широкую спину брата, привстав на цыпочки. Потом, оставив пушистое полотенце на его плечах, принялась развязывать пояс, удерживающий корзину. — Не надо, я сам. Сколько там набежало? — Тринадцать минут, и восемь секунд. — Ты превзошёл сам себя, милый! — Лучше бы нырял чаще. — Раздалось за спинами дам. На высоких камнях отдыхали ныряльщики за жемчугом. В стороне кучей навалены полные корзины устриц. Ферма То́рана — не только самая известная во всей Эльфляндии устричная ферма, но и самая большая. Торан выращивает и жемчуг, и просто устриц для продажи, что является особенностью данного предприятия. Его клиентов не волнует, что среди съедобных моллюсков может попасться устрица с жемчужиной, о которую легко сломать зуб. Им просто приятно покупать моллюски у Жемчужного борона. В этой части фермы размещены раковины для выращивания жемчуга. Место здесь идеальное: два метра от — берега мель, а затем резкий обрыв в пропасть. Там расставлены сетки с устрицами. Удивительно: крошечная песчинка, попавшая при фильтрации воды, через три года превратиться в полу минерал. Вдоль скалы зажёгся второй ряд фонарей. — Идёмте дамы, у нас сегодня гости. — Уча, как думаешь, Жвирблис снова приедет с ребёнком? — Не думаю. Зачем? У них же есть няня. — Няня по выходным не работает. — Катур, ты опять босиком. Порежешься! — Уча, не волнуйся. У Тирин есть волшебный мёд. — Вообще, Уча права. А мёд предназначен для дайверов. — Почему только для них? — Потому что травмы у дайверов, как правило, на открытых частях тела. На ступнях он не высохнет. — Ночью твоими буду все мои закрытые части тела. — До свадебной ночи ещё очень и очень долго, Катур. — Ох, он со своими шутками.       Поднимаются по каменной лестнице, выбоенной прямо в отвесной горе. Ступени широкие и сбоку гранитные перила. На каждом пролёте высится статуя изысканной работы. Фигуры изображают эпизоды из древних легенд об Одине, девяти мирах, сотворении всего живого, Айглине. Поросшие мхом изваяния держат мерцающие тёплым светом фонари. Издалека слышаться разговоры, звон посуды. — Уже приехали? Так рано. — Гости как раз во вовремя, а ты опять опоздал. — Господин Торан Делавей в вечернем сюртуке, презрительно окинул взглядом обнажённый торс сына. — Вытерся бы для приличия. Вон, с тебя лужа набежала. — Просим прощения за опоздание, господин. — Тирин поклонилась, присев в реверансе. — Мы все знаем виновника. Скорее спускайтесь к гостям. Они давно ждут вас. — Десять минут, папа. — Суетливо пробормотала Уча.       Тирин хотела бы принять ванну, но десять минут, так десять. В своей прохладной комнате, освещённой только огнём камина, она, не дожидаясь служанки, сбросила туфли. — Какое платье Вы сегодня наденете? — Розовое. Нет, вон то. — Ваше любимое. Сегодня особый день? — Это твоё любимое платье. Я его терпеть не могу. Очень уж узкое. Сегодня такой же день, как и вчера, и какой будет завтра. Но, платье подарил мне господин Торан. Делавею будет приятно видеть меня в нём. — Здесь такой узор вышит чёрными жемчужинами — большая редкость. — Чёрный жемчуг не редкость для того, кто его выращивает. Да, он бывает только на побережье Таити. Но у Торана куча филиалов по всему Земному блюдцу, включая Французскую Полинезию. Когда мы с Катуром поженимся, он увезёт меня в свой дом на другом острове. Тогда мне не нужно будет носить это платье и я его отдам тебе. — Куда же мне надевать такую красоту? — Не знаю. Можешь повесить у себя в комнате и любоваться. Девочки, давайте поскорее. А то мы с Катуром задержались. — Да, мадам. Саламандра! — Уже бегу, Сальса. Только сейчас не говорите, мадам. — Саламандра начала накладывать румяна, тем временем Сальса распускала косу. — Ай! — Простите, мадам. Поторопилась. — Где сегодня ужинаем? — Мадам, не говорите, пожалуйста! На веранде. Но на вторую половину вечера запланирована лодочная прогулка. Господин Торан будет опускаться в шахты. По-моему, он собирался охотиться на какого-то змея с гарпуном. — Погружение на сытый желудок? Впрочем, его дело. Господин Торан планировал охоту сегодня утром. Почему так и не поплыл? — Сегодня в гостях чета Багнагорс. Господин Торан хотел плыть с господином Гар. Накануне вечером Гар в письме сообщил, что по ночам змеи светятся лиловым светом. Так что, охота была перенесена. — Понятно. А на сколько? — Через два часа. — К десерту успеваю. — Господин Делавей пригласил гостей самим добыть себе ужин, так что еду только готовят. — Какой кошмар! Надеюсь, он выдал им костюмы. — Я тоже так подумала и прогулялась до беседки. Платья у них сухие, так что… — Ладно, я побежала. — Приятного вам вечера!       Тирин заглянула на балкон. Оттуда видна беседка. На крыше растут всякие травы, на которые у девушки аллергия, и балкон открывают редко. Но сейчас не сезон, так что она смело вышла на улицу. Гостей в части, где стол, не видно. Значит, все разбрелись по диванам.       Открытая часть беседки переходит в цоколь, где пол застелен ворсистым ковром. Вдоль округлой стены стоит диван, утопающий в мягких подушках. Здесь разрешалось ходить только босиком. Посередине горит круглый мангал с трубой, уходящей в крышу. В центр бросаются угли, а по ободу на раскалённой плите жарятся кальмары. — Главная особенность моего производства в том, что я применяю особую технику добычи жемчужин. — Рассказывал Делавей. — Обычно устрицы не в состоянии производить новые единицы товара, потому что их неправильно вскрывают. А как правило, напросто убивают, зверски кромсая. Я придумал оборудование, которое с помощью иглы способно проникать внутрь раковины и извлекать жемчужины без вреда для моллюсков. — Тирин совсем забыла, что к ним ещё приедут Лебреи из Тибольда — новые партнёры. Делавей с группой компаний Лабреи хочет развить туристический бизнес в затопленных шахтах. Сейчас погружения небезопасны: вода мутная и не видно даже вытянутой руки, а кругом инструменты, вагонетки и прочий мусор. Собственно, Торан и задумал охоту только чтобы попасть в шахты. Тирин слышала, что там должно быть красиво, когда всё обустроят. В местных шахтах добывали мрамор. Столетиями камень слоями формировал земную твердь. Стены должны быть украшены причудливыми узорами зелёного и красного мрамора. Затоплены разные уровни шахты, но вода есть не везде, и в планах также организовать на зимний период каток с экстремальным спуском по верёвке, а летом можно устраивать всякие представления на воде, вроде театральных пьес или концертов. Нужно только сделать прочные плоты. В этом Делавею поможет Гар Багнагорс. Гар сильно увлечён идеей обустройства шахт, потому что когда был молод, сам в них работал. Как много ему лет, ужас! Говорят, что Гар был богаче самого короля ещё во времена Фальки, до того, как волшебным существам пришлось спрятаться под землю. Насаль говорит, что у него нет ничего, кроме денег. Интересная фигура речи.       Неожиданно раздался страшный вой, не то ветра, не то животного. Все гости вскочили. — Говорю вам, не самая хорошая идея погружаться сегодня. — Как всегда протяжно проговорил Равен, потягивая коктейль из трубочки. — Heru, ну не портите нам вечер, пожалуйста. Представляешь, Тирин, Равен говорит, что сегодня начнётся землетрясение и стены рухнут! — Что же нам делать? Нужно куда-то спрятаться! — Ну, вот! Не нервничай. Глупость всё это. Жвирблис чуть в обморок не упала. — Упала. — Как упала? — Вон, её на пуфике в чувство приводят. — Равен, что вы наделали! Тирин, дорогая… — Пойду успокою её. — Спасибо.       Вокруг Жвирблис сидело три девушки и официант с нашатырным спиртом. Мадам Лабрей, взяв за оба конца платочек, махала им у головы Жвирблис. Силис Багнагорс держала обеими руками бокал упавшей, как будто бы согревала его. Дочь Жвирблис сидела в стороне сложив руки на груди. Она закатила глаза на это представление и отвернулась. — А где маленький Брейлир? — Обратилась к ней Тирин. — У сына Марсалов сегодня день рождение. Там целое торжество для маленьких клопов. — У тебя тоже скоро будет маленький клоп, Насаль. — Насаль беременна. Как это мило. Тирин помнит, как Насаль ещё только училась ходить. — А я этого и не отрицаю. — Удивительно, все как будто бы забыли, что господин Марсал взял Илувалу с панели. — В каком смысле, Силис? — В прямом. Она и у моего мужа на коленках сидела. Все знают бордель в конце города. — Какая разница, как она добилась своих целей. — Возразила Насаль. — Каждая женщина распоряжается своим телом как хочет. — Но должны же быть устойчивые нормы! — А если ей не на что было есть, мама? Вы не знаете, что это такое, а судите! — Ты как будто бы знаешь. — Дамы, а вы помните, какой сегодня день? — К ним подошёл господин Лабрей с Катуром. — А какой сегодня день? — Ровно пять сотен лет назад мы зарыли топор войны с людьми. Предлагаю вам с нами за это выпить, а потом пройти к пристани. — Как, уже? — А чего ждать? — Ужин. — Когда вернёмся, всё как раз приготовят. — Успокоил их Торан. — За одно проверим, действительно ли господин Лабрей гурман. — Бросила Насаль Тирин. — В каком смысле? — Сегодня должен быть черепаший суп. Отец для этого дела передал в подарок господину Делавей черепаху, живую. Ко мне подошла кухарка и говорит, что убить она её не сможет. Да и поварята уже играть с ней начали… Сама понимаешь. В теории черепаха на вкус как куриное мясо. Так что мы эту черепаху в подвал спрятали. — Получается, черепаху ей убивать жалко, а курицу нет? — Я такой же вопрос задала, а она ответила, что есть животные, рождённые для еды, а другие для дикой жизни. — Надо же. — Ты не будешь нырять, верно? — Спросил Тирин Катур. — Конечно, нет. — Тогда, покатаемся на лодке? — Давай! — На воде будет прохладно. Захвати тёплую кофту или… — Тирин сняла с подлокотника дивана сложенный вчетверо плед. — Не надумали с нами, Равен? — Поинтересовался Гар. — Нет, — он глянул на часы. — Нет.       Катур поторопил Тирин. Ему очень не хотелось погружаться в шахты, а позвать его могли, потому что он сын — наследник всего. Отказаться было бы верхом невежества, особенно после опоздания. Не успела Тирин ступить в лодку, он тут же отвязал её. Девушка чуть не упала в воду. Оттолкнувшись от берега, Катур взялся за вёсла, и грёб, грёб. Вот с берега их окликнули. Катур притворился, что не слышит. Отплыли далеко, но мужчина не унимался.       Свет горящего фитиля играет на тёмной воде. Шелест барашков, разбегающихся от взмахов вёсел. Ещё виден отдаляющийся берег с мерцающими вдоль набережной фонарями. Вот, побережье скрылось за скалой. Начался дождь. У Тирин очень кстати был с собой зонтик. Он длинный и широкий, с рюшами. Обычно девушка использует его как декоративную трость. Тирин раскрыла зонт и наклонилась вперёд, чтобы закрыть от капель Катура. Как романтично, точно они герои из её любимого романа. В нём пара также сбегала от родителей жениха, только невеста была восточной рабыней и поэтому им нельзя было вступать в брак.       Тирин заметила, что Катур в спешке забыл зажечь большой фонарь, который висел на деревке, прикреплённом к борту лодки. С ними только крошечная лампа. Не хорошо остаться в темноте, и девушка переставила лампу от дождя под зонт. — Думаешь, Торан и здесь догонит? — Что? Ай. — Катур натёр на ладони мозоль. — Ты так быстро гребёшь. — Катур, подняв голову, сдвинул брови. Он был так увлечён, что не заметил, как начался дождь, и очень удивился зонту. Затем схватил вёсла и принялся грести ещё усерднее. Тут Тирин начала понимать. — Ты веришь тому, что сказал Равен? Думаешь, нас тут правда завалит? — Сама не видишь? — Не вижу чего? — Вода льётся. Над нами океан. — Катур прислушался. Где-то бушует вода. Он посмотрел за спину Тирин. Девушка в страхе обернулась. Из-за поворота выкатилась волна. — Ныряй. Быстро. — Несколько длинных секунд и лодку подбрасывает вверх. Только Тирин успела выпрыгнуть и гондолу перевернуло. Где-то в темноте раздался треск деревяшек.       Ледяная вода обожгла точно огнём. Тирин закалялась. Хорошо, что Катур в прошлом году насилу научил её плавать. Ох, как она отказывалась. — Катур! Где ты? Катур!!! — Я здесь. — Ничего не вижу. — Я тоже. — Где-то рядом скала. О неё разбилась лодка. Я слышала. — Откуда шёл звук. — От туда. — Кругом тьма — я не вижу куда ты показываешь. — Точно! Слева, то есть справа. — Так слева или справа. — Тирин наконец нашла плечо Катура. Взяла его кисть и указала направление. — Всё-таки лево. — Какая вода холодная. — Представь, что она тёплая. — Как? — Просто представь. Когда погружаешься за устрицами, всегда сильный перепад. Психологически помогает. — Хорошо. Я попробую. — Держись за меня. А то можем потеряться. — Только не ныряй. — Катур уже приготовился плыть брасом. — Почему? — Вдруг на камень налетишь. Скала-то совсем рядом. — И в правду рядом. — Как ты это понял? — Дно ногой задел. Слышишь, ещё волна идёт. — Здесь не за что ухватиться. — Так, вот. Давай давай руку. Чувствуешь? — Ага. Держусь. — Интересно, что это? — В каком смысле. — Я провёл рукой по длине. Щель не заканчивается. Как будто отверстие устрицы. — Не пугай меня! — Самая большая жемчужина в мире весит 27 килограммов. Представляешь устрицу, которая её сделала? — Нет. — Я, по правде, тоже. Для того, чтобы сделать такую махину должны уйти тысячелетия, а большие моллюски живут не более ста лет. — Ну, океан ещё не полностью изучен. Волна подбирается, я возьмусь за тебя. А-а-а-а. Земля. Ушла. У меня под ногами ничего нет. — Внизу загорелся яркий свет. Тирин, порезавшись острым краем, держалась за зазор в скале, почти лёжа на животе. Было видно, что Катур стоит на каменном отступе, который под девушкой обвалился. Катур затянул Тирин обратно на мель и их снова накрыла волна. Страшно, но удержались. Быстро пришли в себя, увидев повсюду свет. — Как будто подсвечивающийся пол. — Что это? — Отец хотел такой сделать в шахтах. — А, это не его работа? — Я бы знал. — Может, так светятся животные, на которых собирались охотиться. — Нет. Они как светящиеся змеи. И горят розовым светом. У них органы что-то выделяют и сквозь кожу светятся. Не нравится мне это. — Катур глядел на щель. — Мы за неё можем держаться. Почему она тебе не нравится? — Бог не любит ровный линий. — Разве створки устриц не ровные? — Они идут полукругом. Как бы акулы сюда не приплыли на твою кровь. — Очень смешно! Мне кажется щель уходит в сторону. Вон, вон там. Видишь. — Не вижу, но поверю. Ты заметила странную вещь? Вода капает, а на нас почему-то не попадает. — Что это может з-значить? — Тирин трясло от холода. — То, что нас что-то закрывает от дождя. Надо бы узнать. Вдруг есть ещё камни. — Ты же не собираешься, делать то, о чём я подумала? — Чем выше — тем ближе к поверхности. — А если камень обвалиться, как подомной. — Нужно двигаться, а то до смерти замёрзнем. — Тирин от злости ударила кулаком по каменной горе. Затем ещё и ещё. Валун внезапно зашевелился. Оба подскользнулись. Скважина закрылась, потом снова открылась. Катур ухватился за край отступа. Девушка сделала также. Стена при этом всё двигалась. Они медленно плыли. — Это не устрица. Это рыба. Мы цеплялись за её жабры. Отступ в скале — коралловый нарост. — Только Катур успел это сказать, рыба понеслась вниз под воду.       Нужно отпустить коралл, иначе они не смогут выплыть. Тирин в стрессовом шоке, даже, начнув задыхаться, не сможет разжать руки. Тут Катур сам оцепенел. Он увидел, откуда исходил свет: из стеклянного шара, который наполовину уходил в железную конструкцию формы лепёшки. Катур уже видел подобное. Однажды ему пришлось с отцом подняться на поверхность. Люди снова начали бурить горные породы слишком глубоко и потревожили троллей. Катур выполнял роль медиатора. На стене в комнате, где проходили переговоры, весела картина из бумаги прямоугольной формы. На ней была такая же фигура и под ней надпись: НЛО среди нас. Катур тогда в начале беседы завёл разговор об этой картине. Человек объяснил ему, что где-то на небе, рядом со звёздами, живут зелёные человечки и передвигаются на таких машинах. Катур никогда не отрицал существование трёх черепах, на которых держится плоская планета, так что против зелёных человечков тоже ничего не имел. Только его коснулась мысль о том, каким образом машина, которая должна летать в небе, оказалась под водой, Тирин начала отдаляться. Она потеряла сознание. И тут рыбина выбрасывается на сушу. Потом, слегка поёрзав, бултыхнулась обратно в воду. — Вот это возница. — Катур принялся делать дыхание рот в рот, откачивая девушку. Тирин закашляла. Он никогда бы не мог подумать, что его ремесло принесёт на столько большую пользу, ведь Катур не раз приводил в чувства захлебнувшихся ныряльщиков. Он посмотрел на воду и свет. Тирин приподнялась на локтях. — Чудесное спасение. Если библейские письмена тебя не убеждают, то что на счёт этого? — Я уважаю твою веру, как и всё остальное о чём ты говоришь или делаешь.       Совсем рядом упал камень, следующий. Бежать. Скорее. Мелкие камушки под ногами сменились единой породой. Глухая стена. Выхода нет. Свет за спиной становится ярче. Катур обернулся. Горящая сфера поднялась над водной зыбью. Стекло как будто бы исчезло и из неё начали выходить гигантские механические роботы. Их так много. Они не поместятся на чёрном пляже из гальки. Среди строя ходячих механизмов показался эльф-воин с короной на голове. Тяжёлые доспехи. На руках широкие до локтя перчатки для верховой езды. За спиной лук. Его бровь рассечена и слегка порвано ухо. — Какой сейчас год? — Две тысячи второй по местному календарю. — Как дела у людей? — Хорошо, наверное. — Как дела у нас? — Скоро здесь всё должно рухнуть. — Здесь — это где? — Здесь — это здесь. — Какое королевство? — Катур сказал, мы под каким-то океаном. — Вмешалась Тирин. — Под океаном, значит — под землёй. И что вы здесь делаете? — Живём. — Говорил я Балору, что всё так и будет. Говорил я тебе! Зид десять лет назад раскрыла предзнаменование, а ты оставался слеп. — Из светового шара появился ещё один эльф-воин. Его экипировка отличалась первую очередь цветом. Как будто амуниция специально должна была выделять эльфа. У этого воина наперевес меч. Второй оказался выше, больше и мощнее. Бессознательно желание вступать с ним в какие-либо разногласия пропадало. — Верни корону, Оноли. — Оглянись вокруг. Тебя сейчас волнует вызвал я твоего сына на поединок или нет? Эльфы живут как кроты в норах. — Не плохо живут. — Балор окинул взглядом платье Тирин. — Эта корона твоя, но носит её Нуада. Неужели он победил тебя в бою? — Он же мой сын! У родственников есть свои рычаги давления, друг мой. Идём домой. — Балор вытянул вперёд ладонь. Делать нечего. Оноле покорно отдал краденное.       Балор утвердился в мысли, с которой жил уже давно. Нет правых и виноватых в том, что уже случилось. Он много раз винил себя в том, что послушал Нуада, когда тот уговаривал его дать разрешение построить механическое войско. Обвинял Балор и сына и в том, что Нуада не выверил проект, не заметил, сколько отравляющего вещества будет содержаться в системах жизни обеспечения. Хотя, сам знал, как гоблины жаждят испробовать ядовитую смесь в действии. Конечно, если бы Нуада был в курсе целей гоблинской семьи, он бы ни за что и никогда… Что уж теперь говорить об этом. Сейчас важно лишь одно — будущее. Теперь он понял, о чём говорил Всеотец, на торжестве девяностого дня рождения Нуалы и Нуада, накануне первых атак. Один сказал, что будет эльфам армия, которая станет ключом к вратам как смерти, так и жизни. В мирное время слышать подобное — ошеломительно.       По возвращению Балор предложит загибающемуся противнику перемирие и тот его примет. Прикажет спрятать Золотую армию как можно глубже под землёй. Не стоит объяснять истинную суть решения Нуада. Он не сможет понять. Балор всё расскажет дочери. Только ей. Только Нуале он вверит будущее своего народа.