Нарисуешь в небе солнце

      Лекции на удаленке быстро превратились в обыденную рутину, вот уже Лерка сидела у экрана и со скучающим видом теребила клочок бумаги, вырванный из тетради. Сворачивала его в трубочку с одного конца, разворачивала и сворачивала снова с другого конца, а затем переворачивала его и то же самое, пока не скатала его в шарик.       "Александр Леонидович сегодня какой-то неразговорчивый, -- думала она, -- Проснулся раньше обычного, а как позавтракал, сразу ушел к себе и запер дверь, ему сейчас хуже, чем мне, которую неделю слоняется по дому без дела, бедный". Что бы ей такого придумать и чем занять? Все равно вечера у обоих свободны, а пустые разговоры, кажется, уже наскучили. Во всяком случае ему, Лера всегда была рада его компании.       От монотонного голоса препода в наушниках у нее разболелась голова, Лера сложила локти на столе, опираясь подбородком о костяшки пальцев и страдальчески вжала шею в плечи. Господи, как же надоела эта ваша биохимия!       После пар Лерка решила прилечь, но по пути вдруг настороженно замерла у двери в его комнату и прислушалась. Он напевал в комнате что-то незнакомое ей и притом как-то странно, по слогам. Затем -- сбившись -- внезапно останавливался и начинал заново. И главное, она совсем не могла разобрать, о чем конкретно он поет, отдельные слова слышны, но что все это значит? Ну явно не любовная лирика, это Лера поняла точно.       Сам факт того, что Александр Леонидович вдруг запел, окончательно расстроил ее. Обычно от его голоса все внутри нее замирало, как сейчас, но раньше это давало сил жить дальше, бороться и не терять надежду. Его пение воодушевляло, заставляло трепетать самые потаенные и наитончайшие струнки души, обволаковало ее разум. А теперь?       Лера с опечаленным видом легла на бок лицом к запертой двери, положив одну руку под подушку, она неслышно настукивала ритм, который только что услышала, указательным пальцем другой руки. Нет, она не разочаровалась в его голосе, она поняла, что у него начались репетиции и он в ней больше не нуждается. Вот и все.       Наконец раздался слабый скрип открывавшейся двери и показался Маракулин. Они встретились взглядом.       -- Что случилось? У тебя опять вид побитой собаки. Подожди, я только на минуту отойду за водой и мигом вернусь.       И он действительно вернулся с кружкой в руке.       -- Хочешь глотнуть?       Та покачала головой, глядя перед собой. Пусть сам выпьет, ему нужнее, горло, чай, от пения пересохло.       Он раздраженно вздохнул и опустился в кресло, осушив содержимое кружки наполовину, Маракулин повернул к ней голову и нежным тоном, с которым взрослые обращаются к провинившемуся ребенку, спросил в третий раз:       -- Выкладывай, что стряслось? Заболела, что ль?       Это подействовало на Леру гораздо лучше всяких электрошокеров. Она тут же приподнялась и села, поджав ноги под себя. Этого еще не хватало. Мысль о том, что она может заболеть и, следовательно, заразить его, была самой жуткой для нее. И не то что корывяться в этом, накручивая себя, даже мимолетно думать об этом не хотелось. Вот, что было страшнее для Леры всяких хорроров.       -- Нет, я в порядке, подустала немного.       Он кинул на нее недоверчивый взгляд, вот уж кто в самом деле в душу смотрит.       -- Ну хорошо, я услышала, что Вы заняты и не хотела Вам мешать.       -- И зачем было разводить такие драмы?       -- Ну я просто...       -- ... почувствовала себя лишней, -- тут он нагнулся к ней, -- Да, у меня начались репетиции. Неужели это тебя так задевает?       Она закрыла лицо руками. Ну а что удивительного? Лерка хоть и медик, но тоже человек, ее нервы не всегда выдерживают. Как же глупо она сейчас перед ним выглядит! Только ее слез ему сейчас не хватало. Но она не плакала и, немного успокоившись, Лера резким, нервным движением убрала руки.       -- Ничего страшного, я в порядке.       Маракулин молча протянул ей кружку, на сей раз она не отказалась. Он не знал, что ей сказать и как утешить. Но ведь надо же чем-то подбодрить, ну а что она любит? Лишь насчет одного он не сомневался: она любит мюзиклы.       -- Ты подслушивала за дверью, может, разобрала, откуда это?       Лерка вяло покачала головой.       -- "Шахматы". Что-то слышала об этом мюзикле? Серьезно? Совсем ничего?       -- А когда премьера будет?       -- Если все пойдет хорошо и нынешняя ситуация как-то образуется, то ближе к осени.       Лерины плечи поникли еще больше: снова чертова пандемия своей до ужаса тощей, как скелет, рукой пробиралась до каждой сферы жизни, только и остается, что делать ставки, кто пострадал от нее больше. Опять нарастает ноющее в душе чувство бессилия, до чего противно.       -- Ну, что нос повесила? Умеешь хоть в шахматы играть?       -- Нет, -- ответила Лера и сама себе удивилась, -- Я только в детстве с отцом в шашки рубилась и, заметьте, всегда выигрывала.       -- Вот как, -- он удивился не меньше, -- А я-то думал умеешь. Что ж, это легко исправить.       После ужина они и впрямь взялись за игру. Она заметила, с каким воодушевлением он принес сложенную черно-белую доску, внутри которой лежали фигуры, неужели это все только для того, чтобы ее -- Лерку -- вывести из хандры? Однако, чуть позже она все-таки поняла, что ему и самому не терпится вспомнить игру, кто знает, может, глубже проникнуться хочется, раз пошло такое дело и в Москве впервые ставят "Шахматы".       -- Сперва расставь фигуры так, как знаешь или помнишь.       -- Откуда я знаю? -- смутилась та, -- Я знаю только то, что пешки стоят впереди, а король с королевой за ними в центре.       -- Расставь так, а потом покажу, где остальные должны стоять.       Ишь хитрый какой. Она ждала от него нудной лекции, а он -- деловой такой -- интерактивничает. Нечего сказать, хороший шахматист и конкурсы интересные.       Покончив с расстановкой фигур, он поочередно объяснил, как ходит каждая из них. Лерка, закусив губы от распирающего смеха, так и ждала, что Александр Леонидович войдет во вкус и процитирует Ришелье из фильма: "А это королева, она ходит как хочет", но он почему-то это не сделал. А жаль.       -- Теперь покажу, как можно разными фигурами ставить мат и попробуем сыграть партию.       -- Александр Леонидович, сжальтесь, у меня и так мозги на атомы распадаются.       -- Да мы только разок попробуем, чтобы ты усвоила.       Как мы все прекрасно понимаем, одним разом дело не обошлось. И когда он в очередной раз сделал совершенно неожиданный шах ее королю, Лера, приподняв брови и закусив губы, перевела взгляд с доски на него.       -- Может, все же в шашки?..