Палач Рока

Помещение мостика было хорошо изолировано от остальных, довольно большое, человек эдак на триста. Командиры полков во время варп-прыжка находились на мостике – таков порядок, высшее руководство должно быть на мостике, чтобы в случае чего непредвиденного – их не пришлось искать по всему кораблю. Плюс мостик хорошо защищён, даже на таком захлоустном корабле, как этот. Поэтому на меня уставились одновременно сотни рыл, в том числе механических, и прежде всего – цвет нашего офицерского состава. Я подошёл быстрым шагом к полковнику и козырнул: – Господин полковник, сержант Септимий прибыл! – Сержант? – полковник, довольно грузный седой мужчина, удивился, – как? – С боем, сэр! Но полковник не успел меня расспросить, ко мне тут же направились остальные. Человек в комиссарской фуражке, и при этом не нашего полка, взял ситуацию в свои руки и судя по тону, был куда уверенней нашего размазни-полковника. – Сержант, доложите о ситуации. – Есть, сэр! Во время варп-перехода мною были обнаружены космодесантники хаоса в казармах нашего полка. А вместе с ними прочие твари варпа. Согласно пункту тысяча четыреста сорок первому устава гвардии, в случае внезапного нападения при отсутствии связи со штабом я предпринял все меры для восстановления связи со штабом. То есть пришёл сюда. – Что с хаоситами? – Встреченные мною были уничтожены, сэр, – я ещё сильнее вытянулся, заметил, что на руке, которой я козырнул, застрял цепной меч хаосита. Я не заметил его, правда, аугметика ещё не настолько прижилась, чтобы я так хорошо чувствовал вес. Я выдернул его и смял рукой: – меч командира противника, сэр. Не рекомендую дотрагиваться, – сказал я поспешно, видя, что комиссар хочет ткнуть его стволом болтпистолета. Меч заскрежетал, сминаемый моей рукой. Он сумел застрять в моей броне, оставив немаленький порез на ней. – Численность противника? – Сэр, не могу знать, сколько ещё осталось, сэр! – я продолжал стоять по стойке смирно, – встреченные мною были уничтожены – девять космодесантников хаоса и примерно две сотни мелких демонят. Комиссар поправил свой алый кушак и оглядел присутствующих весьма странным взглядом. – Берсерк кхорна – это не то, с чем может справиться простой солдат, – заметил он, – как вам удалось их уничтожить? – В рукопашную, сэр. – Посмотрим, – он явно подозревал меня в чём-то. Иначе хреновым был бы он комиссаром, – девять штук… всего их должно быть двенадцать, именно такая вместимость у их абордажного транспорта. Ещё трое где-то потерялись. Нужно их найти, – сказал он полковникам, коих было рядом несколько штук, – солдат, – уже ко мне, – сможешь ликвидировать хаоситов? – Так точно, сэр! – Молодец, бравый солдат, – он похлопал меня по наплечнику брони, – а у тебя хорошая экипировка. – Так точно, сэр. – Так, сейчас же займёмся поиском оставшихся! – громогласно сказал комиссар, – их нужно найти и уничтожить любой ценой, иначе это может очень плохо закончиться. Капитан, вы можете дать нам информацию? – Связь частично разрушена, – сказал пожилой мужичок, в форме гражданского капитана, – но приблизительно где они могут быть, мы знаем. – Вот и хорошо. Солдат, я пойду с вами, – взгляд комиссара стал колючим, – заодно посмотрим, что за чудо такое в гвардии нарисовалось… – Сэр, разрешите пояснить. – Поясняй, – он сложил руки на груди. – Это благодаря аугметике, сэр. Господин архимагос-доминус установил мне крайне сложную аугметику из недавно обнаруженного СШК. Экспериментальная модель. – Брось, – махнул рукой он. Я потянулся к наплечнику, отстегнул его, наруч, и снял наручную броню, оголив левую руку. В помещении словно стало светлее – аурамитовая золотая рука, испещеренная молитвами и литаниями, символами двух религий, гравировкой образов святых, невероятно пафосно блестящая, аурамит в этом плане куда эффектней золота выглядит. Изнутри рука слегка светилась – во время работы синт-мышцы источали слабое белое свечение, как побочный эффект своей работы. Какая-то там эмиссия, я не разобрался, суть в том, что выглядело это невероятно пафосно, просто концентрат уровня примарха. От тонкости работы в исполнении каждой линии, каждого символа и каждого маленького патрубка, прикрывающего важные коммуникации, даже у меня проскакивало восхищение тем трудом, который проделал магос. А уж стоявший здесь техножрец, наблюдавший со стороны, разразился чередой тресков, писков и восхищённых возгласов синтезатором речи. На руке не было ни царапины – меч попытался, но аурамит легко взаимодействовал с эфиром, поэтому его прочность при насыщении практически равнялась броне Солдата Рока. Это тоже игровое допущение – броня думгая практически неразрушима! Она чудовищна в своей прочности, аргент-энергия, пронизывающая броню, мало того что восстанавливает её, так ещё и делает очень прочной. Здесь происходило так же – эфир взаимодействовал с материалом, так что прочность его была вне всяких сомнений и выше всяких похвал. – Понятно, – даже комиссар не сразу оторвался от зрелища, – тебе невероятно повезло, солдат. Сколько это стоит? – Это бесценно, – так же серьёзно сказал я, – не думаю, что кто-то кроме инквизиции сможет получить в своё распоряжение такую аугметику. – Должно быть ты сделал что-то невероятное, чтобы механикус сделал для тебя такое. – Да, сэр. Я нашёл фрагмент СШК, в котором был чертёж этой аугметики, – признался я. Стоящий здесь техножрец снова разразился треском. По счастью, в числе моих аугметаций был интерпритатор бинарного, и поэтому я слышал, как он строчит молитвы омниссии по пятьдесят символов в секунду. – Ха, да ты счастливчик! Таких бравых солдат ещё поискать! Ладно, пошли, покажешь мне, как ты умеешь драться, а заодно найдём последних. – Господин… Комиссар оборвал нашего полковника: – Мы пойдём выполнять свой долг, полковник, а вам было бы очень неплохо узнать, как обстоят дела с вашим полком. Вы и без того понесли тяжёлые потери в последней кампании, молите императора, чтобы от вашего полка осталось достаточно, иначе расформируют к чёртовой матери! Неназванный комиссар махнул мне рукой и я пошёл за ним следом. Он быстро и чётко раздавал приказы – команде штурмовиков гвардии, все с тяжёлым оружием, охранять мостик, остальным – заняться восстановлением связи с полками, и все присутствующие полковники получили от него нагоняй за то, что клювом щёлкают, а должны уже бежать и полки свои проверять. Мы вышли с ним из помещения мостика к тому коридору, в котором был бой с космодесантниками. Трупы их по прежнему валялись на полу – громадины, тяжело бронированные, вместе с нами шли солдаты в тяжёлой гвардейской броне и с хеллганами. Они водили своими орудиями и выискивали врага. Пока шёл бой, я не заметил, как на самом деле мой громовой молот ударил… А удар был чудовищен – переборка толщиной в руку была равномерно выгнута, словно была из резины, а не из адамантиевой стали, это то место, куда пришлась остаточная волна от удара по командиру берсерков, выгнутая переборка внушала трепет своей неправильностью – только теперь я мог оценить громовой молот и его чудовищное разрушительное действие. Это всё равно что сто кило тротила взорвать! И весь этот поток силового поля направленный во врага. Комиссар осмотрел место боя, посмотрел на врагов, вернее, их останки, поморщился, воздал молитву Императору и спросил меня некоторые детали. Я показал ему молот. Глаза у комиссара сверкнули пониманием. – Пойдём дальше. Дальше путь наш пролегал к лифтам через то место, где я сразился с четырьмя космодесами и превратил их в фарш из керамита и плоти, особенно последнего. От увиденного у гвардейцев вырвались возгласы удивления. Я же спокойно прошёл к лифту и ткнул кнопку. Комиссар осмотрел ещё одного. – Какой ровный вырез на нагруднике. Чем вы его так? Я выдвинул из руки лезвие силового клинка. Комиссар кивнул. Лифты тут были большие, так что четырнадцать человек ничуть лифт не перегрузили. Это прямо вертикально ходящий поезд, а не лифт. Мы спускались вниз, на три палубы вниз. И едва двери лифта открылись, увидели картину побоища – коридоры были залиты кровью, кое-где валялись куски тел, кхорниты явно здесь были. Или их приспешники-демонятки. Комиссар достал болтпистолет, гвардейцы вскинули свои хеллганы, я же выхватил громовой молот и готовился к бою… Но бой не начинался. И мы пошли по мрачному коридору, в котором нестерпимо воняло трупами, по словам солдат. Я то был в гермошлеме, у костюма был свой запас кислорода. Я даже в открытом космосе мог некоторое время перемещаться на грави-двигателях. Всё было относительно тихо, но в один момент после поворота мы услышали крики и рёв цепного оружия. И комиссар недвусмысленно указал туда. Я переглянулся с солдатами и побежал впереди, они позади. Бежать было легко и приятно, ноги всё равно механические. Эх, как удобно иметь сверхпрочную ходовую часть! Мы выбежали по коридору к небольшому залу, где происходило массовое убийство гвардейцев – они мужественно оборонялись, вернее, пытались, но трое берсерков их практически раскатывали. Трупов уже было видимо-невидимо, а берсерков это только забавляло – исполинские фигуры, утыканные шипами и в алых от крови и краски доспехах, размахивали топорами, чуть отступая только от залпа мельты. Но мельты не было, я бросился прямо с порога в бой, по пути почувствовав соединение с той самой – СИЛОЙ ПАФОСА! Берсерки заметили нас, один даже обернулся и бросился в нашу сторону – и мы столкнулись. Две машины смерти, он попытался ударить меня топором, но на этот раз я был быстрее и ловчее – странным образом маневрируя вокруг него, я прыгнул. Он машинально поднял руку, но я уже успел размахнуться громовым молотом, на средне-низкой настройке мощности и удар пришёлся ему по руке – её переломило, словно дубиной по трухлявому бревну ударил, рука хрустнула вместе с наручем кхорнита по инерции слегка развернуло – я активировал Икар на круговой удар – правый наруч толкал меня вперёд, левый назад – благодаря этому я совершил молниеносный круговой оборот чисто на двигателях, и ударил молотом с такой силой, что для стороннего наблюдателя сам молот размазался в воздухе в виде полукруга сияющей энергии, и удар пришёлся прямо по спине хаосита – его пробило насквозь, вырвав большую часть торса, вместе с сердцами и прочими потрохами. Эта тварь выронила свой цепной топор и рухнула на землю. Двое оставшихся внезапно сменили направление – они перестали рубить гвардейцев и развернулись ко мне, но я уже был на кураже и пафосе, они меня атаковали одновременно – я мог увернуться, но вместо этого повторил трюк с приклеиванием к полу – прикрепился магнитным захватом и выставив руки, схватил за лезвия их цепных топоров. С оглушительным визгом их оружие высекло целые снопы искр, адамантий стачивался об укреплённый аурамит. Да, против моих рук нужен минимум – силовое оружие, а ещё лучше – громовой молот, но никак не цепной топор. Оба топора я сжал и рванул так, что не пожелавшие их отпускать хаоситы были отброшены назад. – Что за херь? – спросил один из них голосом сумасшедшего. – Моя вера – мой щит, – сказал я банальнейшую в данной ситуации фразу, – а теперь… За императора! – и рванулся к одному из них, правому, выхватывая убранный было за спину силовой молот. Удар он попытался пропустить мимо себя, но у молота есть такая удобная функция, как удлиннение рукояти. Она слегка телескопическая, могла достигать двух метров, минимум – один метр, и поскольку схватился я за конец рукояти, в полёте она удлиннилась и попытавшийся уклониться назад хаосит получил молотом прямо в бок – слабозащищённое место его брони, его разорвало в клочья ударом и молот по инерции отмахнулся от второго, в которого так же полетели брызги потрохов первого хаосита. Удар сопровождался вспышкой молнии, исходившей от бойка, и звком удара молнии, именно поэтому молот зовётся громовым, а не силовым, хаосит был быстр, он оттолкнулся и прыгнул на меня, поняв, что лучше сократить дистанцию, он попытался ударить меня силовым кулаком, который у него был на правой руке – а вот это уже опасно! Мощное оружие, я уклонился, резко дёрнувшись назад, выставил из левой руки лезвие, окутавшееся золотым сиянием эфира, и полоснул врага по руке, срезав только кусок его керамитовой брони, следующий его удар должен был размозжить мне голову, но это была не силовая перчатка, поэтому удар я пропустил. Нужно было заканчивать бой на минимальных дистанциях – поэтому я прикрепился к полу и выставил руку – его кулак со всей кхорнитской дурью ударила меня по руке, и раздался лёгкий хруст – моя броня не была аурамитовой. Адамантий. Она слегка смялась, но выдержала, удар кхорнита меня не отбросил, благодаря тому, что почти весь скелет у меня улучшенный, укреплённый, как золотой силой, так и аурамитом. И на данный момент я представлял собой единое целое с полом, практически монолитно соединённое магнитным захватом. Удар врага был мощным, очень внушительным, такой может стальные листы навылет прошибать без труда, едва удар закончился, я резко прыгнул на него, и рука, поднятая в блоке, оказалась занесена назад для удара. И… Удар в шлем… Кулак, насыщенный эфиром, ударил по башке космодеса хаоса с такой силой, что проломил его шлем, но поскольку враг не был прикреплён, его отбросило в стену с неебической силой, он хлобыстнулся о стену затылком так, словно его поезд сбил на полном ходу, а я схватил силовой молот и с криком «За Императора!» обрушил на него молот в максимальном режиме мощности… Максимальный режим – это нечто совсем запредельное. Молот покрылся разрядами молний, во время движения молний становилось больше, они пробегали по рукояти, и когда я ударил, ударная волна была похожа на ту, которую я видел в фильмах по комиксам, когда тор ёбнул по щиту капитана америки – трупы и кровь вокруг нас разлетелись с неепической силой, а молот практически устроил взрыв, и если бы я не был прикреплён к полу магнитным захватом, меня бы отбросило в стену напротив. Но это всё финтифлюшки, хаосит, на которого обрушилась основная энергия силового поля, практически был разорван, словно в арбуз засунули шашку динамита. Его распидарасило во все стороны, керамитовая броня разлетелась на мелкие куски вместе с потрохами хаоситскими, а пол, стены, потолок, были изрядно погнуты этой волной. Она какая-то медленная, по сравнению с взрывной, но очень разрушительная – это волна силового поля, а не сжатого воздуха. Взрыв сопровождался грохотом грома и ярким полыханием, словно вместе с молотом на врага обрушилась сильнейшая молния. Меня от лишнего шума защитил шлем, а вот комиссара, который стоял в проходе и наблюдал из-за угла за боем, изрядно оглушило. Я пнул кусок хаоситского шлема. – Тащ Комиссар, зачистка завершена! Не знаю, откуда у меня вырвалось «Тащ», наверное, его статус вызвал во мне какие-то глубоко залегающие образы товарища комиссара из советских фильмов про войну. Эх… Спалюсь так, а потом отошлют куда-нибудь на урановые рудники, и ножки отберут, отправив в переплавку… Хотя это я уже шизофренирую. Комиссара и правда уронило. Его подняли бойцы, его нехило так пошатывало. Я обеспокоился, подойдя к нему: – Всё в порядке? – Лёгкая контузия, – сообщил один из наших бойцов-штурмовиков, – лихо вы, господин сержант, даже астартес поубивали. – Это всего лишь хаоситы-кхорниты. Тупые, злобные, тактики не знают, лезут махать топором. Встретив силу, превосходящую их физически, они могут только сдохнуть. – Не скажите, – раздался сиплый голос комиссара, – в галактике не так много сил, способных на равных бороться с одним берсерком кхорна, а с тремя – это нужно быть мастером. – Умение – вот моё главное оружие. Аугметика лишь инструмент, без умения она ничто. – Да, вы отлично сражаетесь молотом, – так же пришибленно сказал комиссар, – а тот удар, я даже не увидел, так стремительно… Вы точно уникум! Всё, с этого момента отправитесь вместе со мной. – А… – Как же ваш полк? Ваш полк и без того понёс тяжёлые потери и был на грани расформирования. Скорее всего его переформируют на ближайшей базе, если среди солдат заметят порчу хаоса – то тем более расформируют… Вот что, сержант, отправитесь со мной. А пока давайте закончим тут, мне нужно увидеться с солдатами… Зал был похож на какую-то адскую локацию из дума, такой ужас вокруг, солдаты шествовали с хелганами наготове. К счастью, за линией обороны были обычные солдаты, не хаоситы, они держали оборону и были рады видеть комиссара, который им тут же начал раздавать приказы и организовать, успокаивать и так далее – в общем, делать всё, чтобы они не начали вдруг истерить. И это легко удалось. После раздачи звиздюлин и обещания наградить героев обороны против губительных сил, комиссар двинул вместе со мной обратно на мостик. Полномочия комиссариата – вообще отдельная тема. Они стоят отдельно от вертикали власти и выше её, то есть грубо говоря – комиссары в гвардии имеют право на всё. Дураков среди них хватает, как показывает наш, но этот поц выглядел совершенно другим по своей натуре. Он был относительно молод, крепок, спортивен, без следа алкашки и пошёл на передовую вместе с солдатами, тогда как наш комиссар предпочитал отсиживаться в окопах, а услышав про берсерков, скорее всего забился в самый тёмный угол и молился, чтобы его не нашли. Редкостный самодур, может показывать свою власть и силу только против того, кто не хочет разрубить его цепным топором. В противном случае броня самоуверенности слетает и под ней оказывается обычная обосравшаяся от страха амёба. Я зашёл на мостик вместе с комиссаром, который громогласно приказал всем заниматься последствиями неудачного варп-прыжка, а меня пригласил идти за ним. Мы вышли с мостика на палубу ниже, по небольшому трапу, и оказались в шикарном коридоре, с картинами на стенах, образами святых и вообще, отделкой как в версале. Комиссар дошёл до одной из дверей и прошмыгнул внутрь, следом за ним я. В каюте комиссара уже ждал его денщик, который приготовил рекаф для своего патрона. Каюта комиссара была спартанской, без лишней роскоши и лишней мебели. Его денщик сам сидел и жрал что-то, пока мы тут корабль вообще-то освобождали. Комиссар сел за стол, второго стула не было и мне он не предлагал. Повернувшись ко мне, закинул ногу за ногу и положил фуражку на стол. – Итак, ты у нас сержант… – Альфарий Септим, – сказал я, вытянувшись в струнку. – Вольно, солдат. Хорошо. Я слышал о странном случае с тобой, но не знал, в чём тут дело. Сначала давай представлюсь – я Лорд-Комиссар сектора, Эбергард Торвальд, – сказал он. Рожа у него и правда североевропейская, под стать имени. – Что ж, часть тайны вы уже раскрыли – вы получили аугметику после того, как нашли СШК. Где нашли, при каких обстоятельствах? – Один орк использовал блестящий диск как украшение, – ответил я, – наверное. Дикарь. Я не знал, что это СШК, но на всякий случай сохранил. Фрагмент данных с десятком чертежей. Остальное – уже тайны механикус, в них я не посвящён. – Да, конечно, – согласно сказал комиссар, – однако, убийство даже одного берсерка кхорна – это задача для астартес. Простые люди настолько далеки от их восприятия, силы, защиты, что на убийство одного может понадобиться целый взвод гвардии, которым придётся пожертвовать. Твои навыки боя явно превосходят то, чему учат обычных солдат. Что ж, сказать ему или нет? Наверное, лучше сказать. Потому что потом трястись от страха и пытаться никому не разболтать… А ведь он прав – я не смогу легко жить двойной жизнью. Война на два фронта ещё никому удачи не принесла. – Сэр, я должен признаться, что я немного псайкер. Комиссар заметно напрягся. Собрался. – Псайкер? И давно это у тебя? – С тех пор, как меня ранили, – сказал я, – только моя сила какая-то странная. – Странная – это какая? Я выставил руку и наполнил её эфиром. Рука покрылась золотым свечением. – Собственно, вот. Эта сила, очень могущественная и разумная. И как-то связана с людьми и доблестью. Я не знаю, как это объяснить. Как будто это концентрация всех сил человечества. От проявления золотой силы у комиссара резко изменилось выражение лица, он слегка отшатнулся, посмотрел на руку удивлённым взглядом. – Золотое сияние? Серьёзно? – спросил он, – что оно делает? – Оно… укрепляет. Придаёт сил и доблести. Очень могущественная сила. А ещё оно действует на демонов и нечисть очень разрушительно. Комиссар еле боролся с эмоциями и попросил убрать эту силу. Я тут же это сделал. Он выдохнул спокойно. – Император святой на терре, я прямо почувствовал, как в душу заползает неудержимая жажда сражений во имя императора… Не знаю, что это, надо посоветоваться с капелланом. Но сила правда мощная, ну ка, призови её ещё, и побольше. Я послушался его и впервые обратился к золотой энергии, эфиру, и наполнил им тело. Золотое свечение окружило меня и начало расходиться во все стороны, словно волны, осветив эту каюту приятным жёлтым светом. Комиссар выглядел так, словно ловит кайф от этого. – Ой, хорошо то как, – сказал он, – да, это то самое чувство. – Достаточно? – А? Да, да, всё, – поспешил сказать он. Я убрал золотую силу обратно, поддерживать её в таких масштабах для меня сложновато. – И это твоя псайкерская сила? – Нет, сэр, эта сила не псайкерство. Ну, по крайней мере, это что-то иное. И оно разумно. Оно помогло мне пережить инициацию и не сойти с ума и помогает держать псайкерские силы в узде. Иначе я бы ничем не отличался от обычных чудил. – Это правда так тяжело? – Комиссар тяжело дышал, но не похоже, чтобы ему было плохо. – Я чуть не сошёл с ума. Нужна невероятных масштабов воля и целеустремлённость, или фанатичная вера, чтобы пережить это и не стать хаоситом. Все грязные и мрачные желания разом атакуют разум и хочется всего мерзкого и сразу, и с такой силой, что устоять практически невозможно. Постоянно держать эту рвущуюуся наружу погань очень тяжело. Но эта сила помогает мне и сдерживает псайкерство, так что не приходится даже напрягаться. – Хм… – задумался комиссар Торвальд, – занятный феномен. Очень, очень занятный. А теперь пойдём к капеллану.