Проклятое поколение

      Штаб-квартира Либры напоминала переполненный улей, с нескончаемым шумом и людьми, бегающими туда-сюда. Почти всех участников сражения так или иначе задело, поэтому работы у колдомедиков было отбавляй. Остальные же, кто не участвовал в операции, прибыли, чтобы узнать, чем всё закончилось.       На пороге ребят встретила красивая, но уставшая женщина в запачканном переднике, которая внимательно оглядела их процессию и велела отнести девушек на второй этаж в ближайшие комнаты. После того, как молодые люди ушли, она обняла своего мужа и тихо спросила:       – Так они всё-таки осуществили задуманное?       Элайджа Мэнсфилд отвёл глаза и вздохнул. Ему не хотелось говорить об этом вслух. Женщина, казалось, поняла его без слов, и легонько сжала его пальцы, прошептав что-то на ухо.       – Элизабет! – позвал голос с лестницы, – нам нужно Крововосстанавливающее!       Она слегка кивнула и пошла туда, где нужна была её помощь.       За окнами притихшего особняка пошёл дождь, словно пытавшийся смыть с земли всю ту кровь, что пролилась этой ночью. Джеймс буквально выбежал из душного и пропахшего настойками дома. Он был измотан, грязная одежда неприятно липла к коже, но роящиеся в голове мысли не давали ему покоя.       – С Ванессой всё будет хорошо, – сказала миссис Мэнсфилд твёрдым голосом, выходя из дома на крыльцо, – девочка столько натерпелась за эту ужасную ночь, что ей лучше отдохнуть как следует.       Она вытерла руки о замызганный передник и внимательно посмотрела на юношу.       – Ты сам в порядке? – участливо спросила она, чуть наклоняя голову, так что рыжеватые пряди выпали из разболтавшейся причёски, – у тебя порван рукав.       – Всё в порядке, – отрезал Джеймс с непонятной жёсткостью в голосе.       Он тут же оправился и добавил:       – Спасибо, миссис Мэнсфилд, – он кивнул, не находя в себе силы быть более любезным.       – Тебе тоже нужно отдохнуть, дорогой, – она слегла похлопала его по плечу, – ты можешь прилечь на диване.       – Спасибо, – машинально поблагодарил Джеймс, нахмуриваясь, – но вряд ли я смогу уснуть.       – Не стоит жалеть о том, что уже случилось, – проронила женщина, уже в дверном проёме, – прошлое не изменить в отличии от будущего.       Джеймс обернулся и с удивлением посмотрел на её серьёзное лицо. От этой невысокой, стройной женщины, казалось, исходила какая-то сила, которая давала ей подпитку в течении нескольких часов помогать раненным. И Джеймс впервые видел такую стойкость и выдержку.       Элизабет Мэнсфилд чуть кивнула и оставила его.       Разминувшись с миссис Мэнсфилд в дверном проёме, на крыльцо вышел Ричард и прислонился к колонне рядом с гриффиндорцем. Он уже успел выпить несколько склянок болеутоляющих, и почти не чувствовал саднящей боли в области груди, куда угодило заклинание Кэтрин. Или не Кэтрин. Конечно, НЕ Кэтрин. Он покачал головой.       – Как она? – словно читая его мысли, спросил Джеймс и чуть скривился от боли в плече, которое попытался размять. Его действительно неплохо приложило об камень сегодня.       – Сагредо сказал, что поставил ментальные блоки ненадолго, но им придётся работать над этим, – Ричард вздохнул, глядя себе под ноги. Усталость всего прошедшего дня навалилась на его плечи.       Спокойный и равномерный звук капель по широким липовым листьям едва заметно начинал убаюкивать. Полумесяц луны медленно скользил меж облаков. На улице становилось не по-летнему холодно, но молодые люди продолжали стоять на крыльце, словно прикованные.       – Это было проклятье, – уверенно сказал Джеймс, – я уверен, что она не понимала, что делает.       – Насколько я понял, это как-то связанно с Нериссой. Возможно, кто-то из её сторонников, – Ричард вскинул голову и посмотрел в тёмное небо, словно желая прожечь в нем дыру, – и клянусь Мерлином, я получу все ответы.       Джеймс посмотрел на парня, в котором в эту минуту он узнавал себя. Возможно, они были из разных семей, с разных факультетов, но они сходились в одном. Они оба были честолюбивы и горды. И эти качества теперь удалили по ним же настолько больно, что выбили из привычной колеи.       Он положил ему руку на плечо:       – Мы получим. Мы справимся, – сказал он ободряюще, – если нам выпало это на долю, то мы в силах это преодолеть.       Ричард внимательно посмотрел на него, понимая, что именно этот девиз сопровождал его по жизни. Немного подумав, Джеймс добавил:       – Спасибо, что вытащил Ванессу оттуда, защитил её. Ты спас ей жизнь, и никогда этого не забуду, друг, – он посмотрел на него и подтвердил свои слова твёрдым взглядом.       Ричард на секунду опешил. Никто за последние годы не называл его своим другом. Но эта душевная теплота от такого короткого, но ёмкого слова, тотчас же наполнила его сердце.       – Я рад, что смог помочь.       Джеймс кивнул и обнял его по–мужски сдержано, но с душой.

***

      Последняя лампа погасла где-то на втором этаже. Дом погрузился во мрак, не считая небольшого огонька свечи на окне гостиной. Те, кто мог передвигаться, уже отправились домой, а раненные оставались в штаб-квартире под чутким присмотром миссис Мэнсфилд.       – Я надеюсь, Логофеты понесли не меньшие потери, чем мы, – вздохнул Джеймс, проводя рукой по встрёпанным волосам.       – Ну вот одной твари точно досталось по полной, – хрипло усмехнулся Ричард, машинально проверяя палочку в кармане.       – Джеймс! Ричард! – появившаяся среди стволов деревьев тень, подлетела к молодым людям, кидаясь первому на шею, – Слава Мерлину, вы живы!       В тусклом свете окон перед ними предстала улыбающаяся и одновременно чуть растерянная Алекс во все той же медицинской ночной рубашке и мантии Криса       – Алекс? – едва смог выдавить поражённый Джеймс, чуть отстраняясь, – как ты...?       – В таких обстоятельствах было просто невозможно больше валяться в больнице, – весело заметила девушка, хотя за этой весёлостью явственно проступала нервозность, – с девочками все в порядке? Вам удалось их вытащить? – на её лицо за секунду набежала тень.       Её лицо, волосы, голос были Джеймсу знакомы и привычны, но все же что–то неуловимо в ней изменилось. Что-то во взгляде?       – Они наверху, обе спят, – сказал Джеймс, удивляясь осведомлённости Алекс в текущих вопросах, – а ты собственно каким образом ушла из больницы?       – Ну, это долгая и история, – промычала девушка, заправляя за ухо прядь волос, –пожалуй, я расскажу вам её завтра. А вы не видели Криса? Он должен был отправиться сюда.       – Крис был здесь все это время? – спросил Ричард, подумав, что заметил бы знакомое лицо в коридоре, – мы его не видели.       Алекс нахмурилась и бросила взгляд на входную дверь. Как и при первой встрече дом дышал сдержанным великолепием и утонченностью итальянской виллы, старательно прячущейся среди английских домиков.       – Должно быть он в кабинете Солсбери. Идёмте же! – она нетерпеливо потянула Джеймса за руку. Да что с ней такое?       Кабинет начальника Либры располагался на втором этаже, в самом конце длинного плохо освещённого коридора. Не церемонясь, девушка толкнула высокую дверь, гадая, что Крис уже успел рассказать. Не должен был он этого делать, не посовещавшись с ней…       Молодой человек, сидящий в кресле, и мужчина расхаживающий по кабинету, одновременно обернулись на дверь. Первым нашёлся Крис:       – Ребят! Как я рад, что с вами все в порядке, – он встал и обнял товарищей, которых, казалось, не видел целую вечность, – Алекс…       – Со мной всё в порядке, – улыбнулась девушка, мимолётно касаясь его руки. Крис чуть напрягся, но виду не подал.       – Вы в который раз удивляете меня, молодые люди, – мистер Солсбери остановился напротив них, – я высоко ценю вашу помощь. Теперь мне нужно все обдумать и наметить направления действий, – ребята переглянулись, с радостью понимая, что никто не собирается опускать руки. Он добавил:       – Мы проиграли битву, но не войну.

***

      Честно признаться, Алекс толком не разбирала, что происходит вокруг. Словно наблюдала за собой со стороны. Вроде вокруг уже знакомые стены и знакомые люди, а кажется, что голова кругом идёт, а стены надвигаются на неё. Не могла поймать ту нить «нормальности», по которой жила всю жизнь. И словно плыла, прорывалась сквозь ткань реальности, движимая неизвестной ей волей и силой. И от этого ей становилось страшно, так что длинные ногти впивались в ладошки, чтобы скрыть накрывавшие её приступы дрожи. Но потом все снова плыло, и не было твёрдой почвы под ногами.       Солсбери попросил их оставить его, и ребята прошли в соседнюю комнату, где, по-видимому, располагалась гостевая комната. В ней была небольшая софа и два кресла, но никто не стал садиться. Так и остались стоять друг напротив друга, словно готовясь к схватке, хотя никаких враждебных намерений у них не было. Просто слишком много насилия они видели сегодня.       Времени разбираться со всем свалившимся в эту ночь у Алекс не было, хоть сейчас в голове роились тысячи мыслей и вопросов. Особенно вопросов к Айрис. Но ни физических, ни моральных сил не было.       – Крис, я думаю, пришло время тебе все объяснить, – спокойно сказал Ричард, хоть за этим спокойствием таилась напряжённость. Он сложил руки на груди, показывая, что отступать не собирался.       – Ребята, вы все устали и вымотались, – проговорил Крис осторожно, – я сам ещё не до конца во всем разобрался – сейчас вам лучше выспаться, а Кэтрин и Ванесса будут в безопасности. Сейчас вам будет очень трудно воспринимать что–либо.       – Крис прав, – кивнула Алекс, пытаясь держаться на плаву, – нам всем нужно забыться на несколько часов, иначе мы просто сойдём с ума, – от резко навалившейся усталости начало подташнивать и ещё больше качать. И только рука Криса, в которую она судорожно вцепилась не давала ей уплыть.       – Ты тоже что-то знаешь? – Ричард перевёл на неё взгляд, в котором сквозило нетерпение и некоторое недовольство. Почему все вокруг знали больше него?       – Всё сложно, – призналась Алекс, ведь так оно и было.       Ричард хотел было сказать что-то, но Джеймс положил ему руку на плечо, призывая действовать разумно. Они действительно смертельно устали и морально не готовы сейчас что-то воспринимать. Это не будет предательством с их стороны, если они отложат все до завтрашнего утра.       – Вот и хорошо, – сказал Крис, придерживая явно теряющую равновесие Алекс, – всем спокойной ночи.       Когда Джеймс и Ричард покинули комнату, Крис, придерживая девушку за талию, посадил её на софу, чувствуя, как хрупка она была в его руках.       – Как ты? – спросил он, проведя рукой по волосам, но до Алекс его голос донёсся как через вату.       – Голова кружится, – еле ворочая языком, проговорила девушка, прижимаясь к его боку и кладя голову ему на плечо, – надо посидеть.       Она прикрыла глаза и замерла.       «Я не буду без разрешения врываться в твоё сознание, Алекс, – проговорил мягкий голос у неё в голове, – ты просто очень устала, тебе нужно отдохнуть. Отдыхай…»       Через несколько минут Алекс разлепила глаза и поняла, что лежит на диване, накрытая покрывалом, а в комнате стало свежее из–за приоткрытого окна.       Крис опустился рядом с софой на колени, протягивая ей чашку.       – Может, позвать Сагредо? – с тревогой спросил он, едва догадываясь, с чем может быть связана её слабость, кроме переутомления.       Девушка осторожно села, проверяя не кружится ли больше голова, но все было в порядке. Она сделала несколько глотков воды и с облегчением поняла, что больше мир не плывёт перед её глазами.       – Уже лучше, – она отставила кружку и посмотрела на Криса, в глазах которого плескалась явная тревога, – посиди со мной. Пожалуйста.       Как только он присел, она осторожно положила ему руку на грудь и заглянула в глаза, встречая в его взгляде всё то, что они не могли высказать вслух.       Чувствуя тепло и неповторимую прелесть близости, Алекс особенно остро ощутила, как же чертовски ей не хватало Криса. Она словно заново смотрела на него новыми, чистыми глазами. Заново изучала его высокий лоб, с новым следом от продольной морщинки, его прямой нос с небольшой родинкой на спинке, мягко очерченный контур губ, чуть тронутые румянцем щеки с высокими скулами. Каштановые волосы спадали на лоб, и Алекс провела по ним рукой, на секунду подумав, что забыла их мягкость и густоту. Коснулась рукой чуть шершавой щеки, провела пальцем по нижней губе, но тут же опустила руку.       И сама себя испугалась. Она как будто забыла, как он выглядит, а теперь видит перед собой уже совершенно иного человека. Нет же, черты лица прежние, пусть чуть заострившиеся. Но глаза…       Янтарные глаза с тоненькой тёмной каёмочкой по краю, которые всегда улыбались, светились изнутри, словно растворённое золото, заставляли её смеяться, согревали, будто янтарный мёд.       Они словно потемнели. Стали отрешёнными. Более грустными. И, если ей не показалось, смотрели с толикой враждебности.       Или во всем виновато освещение?       – Ох, Крис, – выдохнула она, чуть отстраняясь.       Он него не укрылось её удивление. Он сам словно видел мир в другом свете. Её. Теперь, когда он знал.       Он неосознанно опасался её. И это было пугало.       Он также разглядывал её в ответ, пытаясь найти в её глазах чужой отблеск, но видел только измученную и растерянную девочку, которая потеряла устойчивую опору. И он не ог оттолкнуть её, как бы не был запутан в этих хитросплетениях.       – Всё хорошо, Лекси, – тихо сказал он, кладя руку ей на плечо, чуть притягивая к себе обратно, – мы справимся с этим.       – Только не бойся меня, Крис, только не уходи, – прошептала она, утыкаясь носом в его плечо, – я не справлюсь одна.       – Как и я, – сказал он, касаясь лбом её лба.       И тут она поняла, как же должно быть ему тяжело переносить все известия, связанные с его отцом, с обрядом и с ней вместе взятые. Как ему тяжело было, когда она была в больнице. Как он рисковал жизнью, чтобы её спасти.       Она, балда, как обычно думает лишь о себе.       Алекс подняла на него глаза, заметив в них нежность, от которой дух захватывало.       – Прости…       Он не дал ей извиниться. Просто поцеловал. До дрожи.       И наравне с диким счастьем, она чувствовала его боль. Она разделила её.       Они оба столько пережили за последние часы, столько испытали, что были нужны друг другу как воздух.       – Как же мне было плохо без тебя, – прошептал Крис, вдыхая её неповторимый запах, – ты представить себе не можешь. Как я скучал и… Мерлин...       – Я здесь, – пробормотала Алекс, пропуская его мягкие волосы сквозь пальцы, – я здесь, мой хороший.       Крис чуть отстранился, заглядывая ей в глаза.       – Ведь... – он неловко замолчал, но девушка поняла его и без продолжения.       – Айрис обещала, что не будет без предупреждения лезть в мою жизнь, – серьёзно сказала она, – я понимаю, всё это попахивает дурдомом, но я сама стараюсь об этом меньше думать. Здесь только я, – она приложила ладонь к щеке, – и я тоже безумно по тебе скучала.       После долгого и сладкого поцелуя, Алекс приоткрыла глаза, видя, что Крис все ещё слегка напряжён. Она нахмурилась и встревоженно спросила:       – Как ты? Хочешь об этом поговорить? – она плохо осознавала, что он может сказать в такой сложной ситуации, но хотела показать, что он может на неё положиться и       открыться ей. Ровно как может и она.       – Я.… я не знаю, просто всё это безумно и лежит на грани реальности, – он вздохнул, – теперь я прокручиваю мою жизнь в последний месяц, и все кажется таким далёким, таким размытым, – Алекс кивнула, прекрасно понимая, что он имеет в виду.       – Понимаешь, когда погибли мои родители, когда я пережил такую боль, что казалось, я не выберусь. Я повзрослел на несколько лет за одну ночь. Словно резко погасили фары, и я не видел своего дальнейшего пути, понятия не имел, как мне жить, –он посмотрел на Алекс, сжимающую его руку. Никогда он этого ей ещё не говорил, потому что сразу после похорон замкнулся, а потом уже не хотел откровенничать.       – А потом я узнал, что я родился в другом времени, почти две тысячи лет назад, в детстве провалился в какой–то чертов портал и попал в будущее. Почему? Никто так и не смог дать мне ответа. И мои погибшие родители перестали быть моим родными. И я просто принял это, потому что это было единственным способом не сойти с ума.       – Но теперь выясняется, что мой настоящий отец искал меня все это время, нашёл и был рядом, но я совершенно ничего о нём не знаю. Он наверняка надеялся, что мы сможем вновь стать семьёй, но это вряд ли возможно. Слишком поздно. И получается я снова в какой-то прострации, небытии, я не знаю, что происходит с моей жизнью. И теперь ещё оказывается, что ты под властью женщины из прошлого, опасной ведьмы. И все это как-то взаимосвязано, но я не могу понять как.       – А знаешь, что самое страшное? Я до сих пор не вижу пути, – он покачал головой, – моя жизнь – сплошной хаос, и я не вижу в нем ни черта.       Алекс внимательно слушала его исповедь, не перебивая, лишь тихонько поглаживая его руку. Но когда она закончил, тихо положила голову ему на плечо. Этот молчаливый жест был для Криса прекраснее чем все пустые слова о том, что всё будет хорошо. Потому что не будет.       – Как я тебя понимаю.       Несколько минут спустя она выпрямилась и посмотрела на него пытливо:       – Ты помнишь, что уже был знаком со ней?       – В смысле? – Крис недоуменно посмотрел на девушку.       – Ты был знаком с Айрис, когда вам было по 8 лет, – объяснила она, опуская глаза, – вы вместе осваивали магию, но потом вас обнаружили охотники на ведьм. Они преследовали вас, и ты крикнул ей, что задержишь их на мосту. Что–то пошло не так, и мост обрушился. Воды реки вынесли тебя в тот злосчастный портал. А Айрис всю оставшуюся жизнь винила себя в твоей смерти. Она сказала, что была рада увидеть, что ты остался в живых, – она подняла на него глаза, – это к слову о том, что все взаимосвязано. Теперь все становится немного сложнее?       Крис с удивлением понял, что именно так все и было. Он помнил маленькую темноволосую девочку, с которой они играли на опушке леса, поднимая палочки в воздух. И помнил треск перед тем, как его сознание поглотила тьма. Вот что с ним случилось.       – Это непостижимо, – прошептал он словно во сне, – никто не может выдумать такого, – он чуть поразмышлял над её последней репликой, и не до конца понял, что она имела в виду, – почему сложнее?       – Получается, что я.… я всего лишь тень той девочки, – запинаясь, проговорила Алекс, обнажая самую страшную свою догадку, – и ты влюбился в неё, а не в меня... –она посмотрела на свои руки.       Крис немного помолчал, но потом разразился смехом. Алекс оскорбленно посмотрела на него, не понимая причины веселья. Держась за бока, он откинулся на подлокотник.       – Всё-таки ты отчасти права, когда говоришь, что ты глупенькая, – он картинно оттёр слезы, но тут же посерьёзнел и взял её лицо в свои руки, – ты и впрямь непоправимая дурашка, раз могла так подумать. А влюбился я именно в тебя, в такую весёлую, любопытную, юморную, безбашенную и бесконечно родную. И никакая там Айрис не была тому причиной. Никогда.       Алекс смущённо улыбнулась. И всё-таки дурашка.

***

      Шум прибоя мягко ласкал уши, а морской ветерок обдувал лицо. Мокрый песок уходил из-под ног, когда она на него наступала. И в следующую секунду прохладная вода накрывала ступни вместе с волной. Она подняла голову и увидела слепящее солнце.       Едва приоткрыв глаза, она тотчас же зажмурилась и перевернулась на бок, убегая от солнечного лучика, светящего ей прямо в глаз. Заметив белоснежное постельное белье, Мэри с разочарованием поняла, что это был всего лишь сон. Она провела пальцами по чуть шершавой поверхности подушки, ещё плохо понимая, какой сейчас день. Белая наволочка была сильно накрахмалена, и от неё шёл лёгкий запах каких–то трав, щекотавший ноздри. Она глубоко вздохнула и немного потянулась, окончательно просыпаясь.       Может сегодня уже экзамен по Астрономии?       Мэри замерла, широко раскрыв глаза.       Резким движением она села на кровати, окончательно избавляясь от сонной пелены.       Парад планет.       Кусок белого мела у неё в руках.       Она машинально посмотрела на свои пальцы.       Белый ободок все ещё сохранился на ногтях.       Это все было правдой.       Только тут она поняла, где всё-таки находилась. Больничное крыло. Конечно.       Она осмотрела своё тело на предмет увечий, отмечая что была одета в больничную хлопковую рубашку и штаны, но в целом она была невредима. Сколько она здесь пробыла? Только бы не поздно…       Судорожно выбираясь из кокона одеяла, она спустила ноги на холодный каменный пол, шаря в поисках тапочек, но плюнув на это дело, просто встала на ноги. Огляделась и заметила на стуле рядом белый халат.       В Больничном крыле, кроме неё, больше не было пациентов. Она оглянулась в поисках медсестры, прошла к её двери, но та была заперта. Часы говорили, что сейчас семь часов утра. Но какого дня? Что произошло, пока она была в отключке?       Почти не думая, она бросилась вон из Крыла, на ходу запахивая халат, и чувствуя неприятную пульсацию в районе виска и лёгкую тошноту. Черт бы побрал. Хорошо, что хоть жива осталась после всего, на что сама же подписалась.       Или нет?       Мэри замерла посреди лестницы, которая начала движение. Что есть силы она вцепилась в перила, чувствуя, что её прошибает холодный пот. Из той ночи она помнила лишь очертания и тени, толком не зная, было ли это на самом деле, или ей это просто приснилось. Кажется, она видела…       Она ущипнула себя за руку. Дурочка, конечно, все это было реально.       Внезапно она осознала, что действительно была одна в этом замке. Две её подруги были в больнице, две другие исчезли, но были ли они…       Нет, она не хотела об этом думать. Слишком больно.       Джеймс и Крис ушли, но вернулись ли они? К кому ей пойти за ответами?       Резко развернувшись, она замерла, не зная, что ей делать. Всё теряло смысл. Она задыхалась от незнания. Боль в виске нарастала. Ей нужен был свежий воздух       На Астрономической башне гулял ветер. Утро было, на удивление, светлым и       солнечным. Перед замком словно волнами покачивалось поле трав и цветов, плавно переходящее в волны озера, приветливо сверкавшего на солнце.       Прислонившись к перилам, девушка зажмурилась и взяла голову в руки, пытаясь во всем разобраться. На несколько минут она оставалась в этом положении.       «Я стояла посреди пентаграммы, а они стояли предо мной. Я попросила их помочь. И потом они подходили. Было больно. Но я увидела. Увидела брата. Что же он мне сказал?»       – Мэри? – послышался обеспокоенный голос, – отойди от края.       Она обернулась, чувствуя непонятную радость при звуке этого голоса.       Перед ней стоял Декстер, осторожно вытянувший вперёд руку. Он выглядел крайне встревоженным и озадаченным, и был одет в помятую рубашку и джинсы. Она сделала два шага ему навстречу.       – Декстер, – девушку внезапно настигло осознание, что именно он может дать ей все ответы, – чем всё закончилось? Как Ванесса и Кэтрин? Как все? – дыхание перехватило, когда она заметила секундное колебание на лице молодого человека. Только не это. Она не переживёт.       – Они живы, всё в порядке, – наконец сказал Декстер, подходя ближе и смотря на неё с непонятным выражением лица. Мэри коснулась своего лица, подумав, на что он так смотрит, – как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?       – Нормально, – машинально ответила Мэри, – жить буду, – заключила она, все ещё не понимая его озадаченного лица. В её душе поднялась волна радости, ведь только что она узнала, что с подругами все в порядке. Они живы.       Декстер осторожно взял её за другую руку, отводя от края Башни. От переизбытка чувств девушка подалась вперёд и крепко обняла его, делясь своим облегчением и радостью. После его слов даже погода показалась ей ещё более солнечной и приятной.       – Погоди, как ты меня нашёл? – удивилась Мэри, отстраняясь и замечая его напряжённость.       Декстер чуть нахмурился.       – После того, что ты натворила, я решил поставить на тебя следящее заклинание, – произнёс он чуть виновато, беря в руку её запястье с браслетом, который она редко снимала, – но это для твоего же блага. Я испугался, когда понял, что ты пошла на       Башню.       Мэри выдернула руку, не до конца понимая его слов.       – Я не собиралась прыгать, – пробормотала она, задетая его недоверием, – я не такая дура…       – Нет, конечно, нет, – тут же воскликнул Декстер, замахав руками, – но мало ли что случилось с тобой после этого обряда, Мэр, – он запнулся, – я всё видел, и это было кошмарно. У тебя шла кровь носом… – он тряхнул головой, пытаясь забыть те ужасные картинки, которые будут мучить его по ночам.       – Я в порядке, правда, – стараясь придать своему голосу уверенности, произнесла Мэри. Декстер внимательно на неё посмотрел, словно прикидывая процент правдивости её слов. Но она выглядела такой хрупкой и прозрачной в этой сероватой больничной одежде, что он бы не решился сжать её в объятьях насколько сильно, насколько он хотел.       – Медсестра спрашивала меня, что случилось, но мне пришлось наврать с три короба, чтобы отвести подозрения, – проговорил молодой человек, – но она поняла, что это не просто последствие неудачного зелья. И сказала, что тебе впредь надо быть осторожнее, – он сглотнул, – и я присоединяюсь к этой просьбе.       Это больно кольнуло её где-то в груди. С его точки зрения она должна была быть почти что безумной, чтобы на такое решиться.       – Я сделала это, чтобы спасти невинных людей, – прошептала она, а слова растворились в ветре, который растрепал её волосы.       На секунду Мэри заметила всполох своих волос, и что–то непривычное привлекло её взгляд. Чуть повернув голову, она взяла в руку прядь своих волос. Нет, ей просто померещилось…       – Что с моими волосами? – с дрожью в голосе спросила она, отрывая взор от седой пряди, с ужасом глядя на Декстера, – что с ними?       Декстер с болью в глазах сказал:       – Медсестра ничего не могла сделать. Твои волосы просто стали седыми. Это было последствие обряда.       Мэри резко отвернулась от него, сжимая в руках прядь волос. Так вот почему он так странно на неё смотрел. Она поседела в восемнадцать лет. Безвозвратно.       «За всю магию приходится платить» вспомнилось ей старое выражение. Что ж, видимо, это её плата. Но слезы все равно навернулись на глаза. Она отвернулась.       – Знаешь, я все же восхищаюсь твоей самоотверженностью, – сказал он, а после секундного молчания добавил:       – И ты поступила правильно.       Мэри обернулась на этого слова, чувствуя непривычную серьёзность в его голосе. Он что, правда это имел в виду?       Вдруг с болезненной чёткостью на неё нахлынули воспоминания о прикосновениях призраков. И вспомнила Генри. Его лицо. Его слова, которые все ускользали.       – Мама сошла с ума! Все мои друзья покинули меня! – воскликнула она, и её лицо исказила гримаса, – у меня больше нет никого! Никого!       – Ты ошибаешься, – спокойно сказал Генри, – один человек точно остался, и ты знаешь это, просто не хочешь принять.       Мэри вскинула на него глаза и поняла, что он смотрит куда–то в сторону. Она проследила за направлением его взгляда. Он смотрел на Декстера, который нервно переминался с ноги на ногу, безотрывно глядя на происходившее в кругу.       – Не оставляй надежду, Мэри, никогда не оставляй, – сказал Генри тихо, заглядывая в её заплаканные глаза, – и ты будешь счастлива, я обещаю. Вспоминай меня, но не       жалей. Жалей живых, Мэри (1). Твое сострадание – это дар. Береги его.       Мэри вскинула глаза на Декстера и её лицо просветлело. Она кое–что поняла после этих слов.       Но главное, что она справилась с этим. Она доказала себе, что способна на храбрые, значимые поступки.       Девушка улыбнулась, а потом засмеялась, прикрывая рот ладошкой.       – Мы живы, – сказала она, в ответ на его растерянное лицо, – мы всё живы. Это просто чудо!       Сделав несколько шагов, девушка крепко его обняла, чувствуя невыразимую благодарность, смешанную с…       – Спасибо тебе, – прошептала она, кладя голову ему на плечо, – за всё.

***

      Когда Кэтрин проснулась за окном уже вовсю светило солнце, а лёгкие занавески развевались на ветру. Сначала она испугалась, поняв, что находится не в гриффиндорской спальне, но потом заметила Ричарда, дремавшего в кресле около её кровати, и все страхи уступили место некоторому любопытству и непониманию.       – Рик? – позвала она негромко, спуская ноги на пол и замечая, что она одета в своё нелюбимое чёрное платье, которое она редко надевала, потому что оно было уж слишком коротким и вызывающим, – Ричард? – она коснулась его руки, но тут же отпрянула.       Молодой человек, открыл глаза и отдёрнул свою руку, а в другой сжал палочку. Кэтрин непонимающе на него посмотрела. Проморгавшись спросонья, он нахмурился и спросил:       – Как ты себя чувствуешь? – он как–то особо внимательно смотрел ей в глаза, что девушке стало не по себе. Что, чёрт возьми, произошло? Вроде, даже не пила вчера.       – Хорошо, – ответила она медленно, прислушавшись к своему состоянию, – но что случилось? Где это мы? – она ещё раз обвела взглядом небольшую, но уютную комнату в пастельных тонах. На слизеринскую спальню уж точно не похоже.       – Мы в штаб-квартире Либры, – пояснил парень, – Кэтрин, что последнее ты помнишь?       Упоминание её полного имени привело девушку в замешательство. Ричард редко называл её так, только когда сильно злился. Кэтрин свела брови на переносице. Как это, что она помнит. Вчера было воскресенье, Ричард ушёл в дом Бёрков, она и Ванесса варили зелье, болтали, а потом…       Так, а что было потом?       Девушка подняла на него испуганный взгляд, а тот кивнул, подтверждая самые страшные её опасения.       – Что со мной случилось? – прошептала она, но у Ричарда не было возможности ответить, потому что в комнату постучались. За дверью оказался Сагредо, как всегда с иголочки и с милой улыбкой. Рядом с ним стоял мистер Солсбери.       – Позвольте, мне всё объяснить, мисс Грин, – проговорил он, – мистер Коулман, не оставите нас? – Ричард кивнул, но Кэтрин воспротивилась, боясь потерять единственную опору:       – У меня нет от него секретов, прошу, говорите всё при нем, – она выбралась из кровати и накинула на плечи чёрный плащ, в который была облачена вчера, так что Ричард невольно вздрогнул, вспоминая ночные события.       Мистер Солсбери опустился в кресло, где ранее сидел Ричард. Молодой человек отошёл к туалетному столику справа, а Сагредо остался стоять, словно немного скучая.       – Мисс Грин, вы замечали в последнее время, что с вами происходят странные вещи? – спросил Солсбери, складывая пальцы в замок.       – Я волшебница, конечно, со мной происходят странные вещи, – она непонимающе посмотрела на Ричарда, словно спрашивая, какого черта он заходит с такого далёкого края. И почему он так далеко отошёл от неё.       – Мистер Коулман сказал, что вам снились сны…       Кэтрин постаралась сохранить самообладание, но испуг пробежавший рябью по лицу не дал гостям повода для сомнений. Она вспомнила ужасный эпизод с озером, а также множественные кошмары по ночам, от которых она просыпалась с криками, в поту в слезах и судорогах. Так что в конце концов ей пришлось накладывать Заглушающее заклинание и пить Зелье Сна без Сновидений. Но в какой-то момент они закончились, и одной ночью ей пришлось сбежать от ужаса к Ричарду в спальню, чтобы как маленькой девочке спрятаться от чудовища под кроватью.       – Это всего лишь сны, – сказала она неуверенно, комкая подол мантии в руках.       – Вы можете вспомнить, что вы видели? – деликатно поинтересовался маг.       Девушка отвела глаза в сторону, не желая озвучивать… это. Но, видимо, это было важно. Что же, Мордред дери, произошло с ней?!       – В одном сне я тонула, сброшенная с утёса, – тихо сказала она, ощущая волну мурашек, – а иногда я видела пытки людей, убийства. Как будто их совершала я, –добавила она совсем тихо, – в других был просто туман, в котором я терялась и не могла найти выход. Но при чем тут это?       – Эти образы в вашей голове не случайно, – вступил в разговор Сагредо, – они принадлежат не вам.       – Но кому же? – удивлённо подняла брови девушка.       – Помните, как вы открыли медальон в конце марта, ведь именно с того момента начались сны? – опять спросил Солсбери.       – Да, кажется, – подумав, сказала Кэтрин, понимая, что так оно и есть. Откуда он знает? Это пугало.       – В этом медальоне была заключена тень давно умершей волшебницы. Её имя – Крессида, – девушка поморщилась от одного звучания, – она была сестрой Нериссы. Как мы знаем из вашего видения, Крессиду убили, столкнув с утёса в море. Но Нерисса успела поймать тень сестры и спрятать в медальон. И когда вы его открыли, тень скользнула в ваше тело. Крессида вчера управляла вашими действиями.       Бла–бла–бла.       Кэтрин захотелось закрыть уши и не слушать эту чепуху. Какая тень? Какая сестра? Они же искали только двойника Нериссы, ни о каких сёстрах речи и не шло.       В её теле не может быть другого человека. Ей все это снится.       Но в груди всё равно противно скребло.       – Это невозможно. Вы меня разыгрываете, – проговорила она, надеясь на это в душе, – ведь двойник был только у Нериссы. Это ерунда какая-то, – она посмотрела на Ричарда в надежде, что он подтвердит это. Тот только опустил глаза.       – Что? – она вскочила с кровати, – в моем теле нет никакой другой тени! Я совершенно в этом уверена! Вы все с ума посходили. Это абсурд! – краем глаза она заметила, что Сагредо и Ричард перехватили свои палочки. Этот жест взбесил её ещё больше.       – А может мы никогда не одни, вы не задумывались об этом? – задал вопрос Сагредо, – наше сознание никем ни до конца не исследовано, мы не можем утверждать, что подобное невозможно, напротив, ваш пример… – он запнулся понимая, что сейчас девушке не нужны его научные рассуждения, а всего лишь объяснение и поддержка.       – Кэтрин, я понимаю, это тяжело принять, но как вы объясните, что вы не помните ничего с прошлого вечера, что на вас надето это платье, а всё тело в синяках и порезах? – он указал пальцем на место выше запястья. Тело, действительно, нещадно болело.       Девушка попыталась мыслить рационально, но все факты кричали против. Она не контролировала своё тело. Она помнила все свои страшные, повторяющиеся сны, туман, страх и отчаяние. Она помнила страх в глазах Ванессы и отвращение в глазах Ричарда. Она помнила алтарь...       – Что же я вчера наделала? – спросила она дрожащим голосом, боясь и ожидая ответа. Какие-то смутные подозрения закрадывались ей в голову. Она вновь опустилась на кровать, точнее упала как подкошенная, чувствуя странную слабость во всем теле.       – Крессида, – имя больно резануло слух, – отправилась в Стоунхендж вместе с Абигейл Коулман, которой вы передали свиток, украв его у мистера Коулмана, – девушка оглянулась на молодого человека, но его лицо было непроницаемо, – она оглушила мистера Миддлфорта, напала на мистера Коулмана и чуть не задушила мисс Вольф. Но её удалось оглушить и привезти сюда.       – Но что ещё? – нет, нет, пожалуйста, пусть ей это приснилось.       – Она помогла вернуть Нериссу в наш мир, – закончил Солсбери.       Девушка посмотрела на мистера Солсбери, понимая, что он перечисляет ужасные вещи, которая она сделала своими руками, пусть и не по своей воле. Это было просто невозможно. Кто-то может контролировать её тело против её воли…       Дыхание перехватило.       «Не верю. Невозможно. Ложь.»       Но где-то на заднем плане стали проявляться отголоски какого-то сна, где она разбрасывала заклинания направо и налево, упиваясь своим триумфом. Где она с садистским удовольствием мучила Ричарда и Ванессу. Где она читала древние заклятия, чертя руны, чтобы открыть завесу в мир теней.       С отвращением она зажмурилась, прислонив голову к изголовью кровати. Её тошнило, хотело спрятаться в другой комнате и никогда больше не выходить из неё.       Несколько минут внутри неё шла ожесточённая борьба.       Ричард хотел было наклониться и проверить, не потеряла ли она сознание, но передумал. Он сам едва имел разговор с Солсбери, Сагредо, Крисом и Джеймсом, поэтому подобные шокирующие новости не потеряли воздействия на него. Он всё ещё помнил безумный взгляд её зелёных глаз.       – И она может сделать это опять? – спросила она, выпрямившись, точно собрав силы.       – Сагредо возвёл ментальные блоки в вашем разуме, они должны не позволить ей контролировать ваше тело и усыплять ваш разум.       Она почувствовала, что сердце бьётся слишком быстро. Как будто бежала кросс.       – Почему Ванесса была там тоже? – спросила она, с ужасом ожидая ответа.       – Ванесса – тот самый двойник, которого мы все искали. Она была необходимым элементом обряда. Нас опередили.       – Но она в порядке? – пересохшими губами спросила Кэтрин, вся сжимаясь внутри. Чуть не задушила мисс Вольф...       – Её удалось спасти, – кивнул Солсбери, – но Нерисса будет охотится за вами, потому что ей важно вновь оживить триумвират.       – А кто третий? – спросила девушка, спустя несколько секунд раздумий. Она знала. Она боялась, что она знала.       – Мисс Смит, ваша подруга. Третья сестра вселилась в её тело.       Все сходилось. Все складывалось в единую картинку. И от этого дрожь пробегала по телу. Всё было единым паззлом.       – Но почему я? Почему мои подруги? – она подняла на него растерянные глаза, а Ричарду со стороны показалось, что в них плескалось отчаяние и упрёк.       – Магия нередко играет с нами шутки, мисс Грин, – печально произнёс Солсбери, – никто не знает, почему все происходит так, а не иначе.       – Неужели это всё сделала я? – спросила она, понимая, что передала свиток Абигейл, оглушила Джеймса, пыталась убить Ричарда и Ванессу, помогла воскресить Нериссу. Она со слезами на глазах посмотрела на Ричарда, который каким–то непостижимым образом все ещё сидел с ней в одной комнате.       – Технически это были не вы, Кэтрин, вами управляла Крессида, во всем, что случилось вашей вины нет, – убеждённо проговорил Солсбери, – но, чтобы такого не повторилось, вам с Сагредо придётся усердно поработать над вашими ментальными блоками.       – Мы начнём сегодня же после обеда, – подал голос тот, – это не терпит отлагательства.       – Как Ванесса? – спросила Кэтрин, нахмурившись, – где она?       – Мисс Вольф отдыхает, она многое пережила, – сказал мужчина, явно что–то скрывая, – и вам советую отдохнуть. А теперь позвольте откланяться.       – Могу я увидеться с подругами? Вернуться в Хогвартс? Увидеть родителей? – с надеждой спросила она, поднимаясь с кровати вслед за уходящими гостями. Ей до боли хотелось увидеть подруг, понять, что с ними всё хорошо, хотя бы физически, разобраться, что с ними произошло, понять, как им теперь жить…       – Боюсь, пока вам лучше пожить здесь, мисс, – мягко сказал он, – но всё будет хорошо, – он мягко улыбнулся девушке, успокаивая как ребёнка, – вы сильная, Кэтрин, вы справитесь. Мы вас защитим и поможем вам.       Кэтрин вздохнула и, кивнув, отошла к окну. Она стояла у рамы, вцепившись в неё пальцами до побелевших костяшек. За окном был вишнёвый сад, но ей казалось, что перед глазами чёрная пелена. Она глубоко и тяжело дышала.       – Мистер Коулман, присмотрите за ней, – прошептал Солсбери уже за порогом, но она услышала, – но всё же будьте всегда на чеку, мы пока не знаем реальных способностей той ведьмы.       Ричард кивнул и прикрыл дверь. Обернувшись, он сделал несколько шагов к девушке, желая поговорить, но та резко его остановила:       – Не подходи ко мне! – произнесла она холодно, не отрывая взгляда от окна. – Не надо. Тебе лучше уйти и запереть меня.       – Почему? – уязвляенный, спросил Ричард. Он напротив думал, что сейчас ей понадобится его поддержка. И он был готов, хотя перед глазами ещё всплывала кривая усмешка Крессиды.       Её хрупкая фигура казалась ещё меньше на фоне белого света из окна, но он не позволял обманчивой хрупкости себя провести.       Кэтрин несколько секунд молчала, но потом развернулась к нему лицом, и Ричард заметил на нем лёгкую усмешку, не вязавшуюся с её растерянностью несколько минут назад.       – Кому, как не тебе, понять моё положение, – усмехнулась она, глядя в сторону, сложив руки на груди, – все в Хогвартсе считали тебя опасным, тёмным магом, обходили стороной, не решаясь заговорить, – Ричард недоуменно посмотрел на девушку, которая подняла эту тему без каких–либо на то причин, – они думали, что ты чудовище, и ты сам уверился в этом. Никто не понимал, как Староста Школы, такая хорошая девушка, как я, могла с тобой связаться. Но все они ошибались, – она горько усмехнулась, – потому что настоящее чудовище – это я, – она встретилась глазами с ним, и в её глазах плясало безумное зелёное пламя.       – Уходи, – твёрдо сказала она, – я не могу это контролировать. А ты даже не узнаешь, со мной ли ты говоришь или с ней, – она провела рукой по волосам, отмечая, что они были завиты в кудряшки, которые она уже давно перестала носить.       Несколько секунд она смотрела, как Ричард осознаёт её слова.       «Вот сейчас он развернётся и уйдёт. Пожалуйста, уходи. Не подвергай себя опасности.»       Девушка вновь отвернулась к окну, чтобы спрятать слёзы на глазах.       – Я смогу отличить тебя от злобной ведьмы, – процедил Ричард, злясь на себя, что всё в её облике напоминало ему о прошлой ночи. Всё: от чёрного узкого платья до завитых локонов. Но он хотел ей помочь...       – Сможешь ли? – Кэтрин резко развернулась и в одно мгновение покрыла расстояние между ними, – даже когда я подберусь так близко? – она посмотрела на него снизу вверх, и что-то, сверкнувшее в её глазах, заставило Ричарда перехватить покрепче палочку.       Кэтрин усмехнулась и отступила на шаг назад. Она не знала, что заставило её так поступить, но получала какое-то садистское удовольствие от того, что доказала ему.       – Уходи, красавец, – проговорила Кэтрин насмешливо, отходя к кровати, – пока чудовище тебя не съело.       Ричард в растерянности смотрел на девушку и не узнавал прежнюю Кэтрин. Видимо, ему действительно лучше уйти, пока Сагредо точно не удостоверится, что девушка в полном сознании. Он молча вышел и закрыл за собой дверь на магический замок.       После щелчка замка Кэтрин опустилась на кровать, давая волю слезам.       Иногда, если любишь и хочешь уберечь, надо отпускать.