Любовь нагрянет

***

      Утром я очнулась с ощущением непривычной легкости. Словно то, что происходило ранее, оказалось одним достаточно продолжительным сном. Словно того состояния сильной чрезмерной усталости, подавленности, разбитости и опустошения, что я испытывала ещё вчера, вовсе не было. И это меня сильно испугало. А вдруг действительно всё было сном? Авария, причиной которой стал придурок Ивасаки была достаточно травмирующей, чтобы отправить меня, по меньшей мере, в кому, а то и на тот свет.       Что если… Что если встреча с Шотой, наши с ним проведенные вместе дни, ночи, наши свидания… Что если наши теплые дружеские отношения с Немури, Хизаши и Эри… Что если весь коллектив академии и его ученики… Что если наши с Хаяси достижения и успехи… Смерть бабули… Всё это… Что если всё это оказалось лишь плодом моего помутневшего сознания?       Ужас прокатился холодным потом по спине. Легкость движений, когда я встала на ноги, подлила масла в огонь. Отсутствие огромного количества трубок, торчащих из разных частей моего тела и отсутствие хоть каких-то вещей, говорящих о посетителях этой палаты, вызывало острое чувство тревоги, комом вставшим в горле.       Ни цветов в вазе на тумбочке, ни оставленной открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления, ни забытых в спешке личных вещей, будь то книга или ключи, ни брошенной на стул теплой кофты, ничего такого. Даже отдаленного запаха кого-то из близких не было слышно. Лишь едкий аромат антисептика, въедающийся в ноздри, пустая шаблонная палата и я, одетая в стандартную больничную пижаму, стоящая около своей кровати.       Внимание вдруг привлекло зеркало, висевшее около входной двери. Всё решилось бы, все сомнения вмиг улетучились бы, взгляни я на своё отражение в нём. Именно поэтому я буквально рванула к нему. И меня ждало то, что я меньше всего хотела увидеть: длинные до пояса фиолетовые волосы. Я остригла их за четыре года до знакомства с Шотой. А это означало лишь одно…       — Что за черт? — потрогала я себя за лицо, продолжая с безумием в глазах смотреть в зеркало.       Вихрь мыслей в голове плавно превращался в ураган. Я не верила своим глазам, не верила в происходящее.       — Чепуха какая-то, — шептала я.       — Ты чего босая стоишь на холодном полу? — прозвучал рядом голос старушки.       — Бабуля Чиё, что произошло? — чуть не плача присела я рядом с ней.       — Он разве тебе ещё не рассказал? — удивленно смотрела она на меня.       — Он? — уже совсем ничего не понимала я.       — Таки пострадала? — вздохнула она.       — Кто?       — Головешка твоя. Шота Аизава к тебе заходил?       — Нет. А должен был? — шмыгнула я носом.       — Боги великие, он не обрадуется.       — Что тут у вас случилось? — заглянул в палату Мик. — Эй, Стёрка! — сделал он шаг назад и обернулся. — Она проснулась.       — Хизаши! — взвизгнула я от радости и бросилась на друга с объятиями. — Ты бы знал, как я рада тебя видеть!       — Я тоже рад, детка, — улыбнулся он во весь рот и похлопал ладонью меня по спине. — Если вдруг ты позабыла, то не я твой парень. Этот болван где-то на входе в отделение застопорился.       Услышав его слова, я мигом выскочила в коридор. В другом его конце стоял мужчина в привычном черном комбинезоне, с привычно растрепанными иссиня-черными волосами и с копной белых лент на шее.       — Шота, — прошептала я и улыбнулась.       Он ответил тем же и призывно выставил руки. Недолго думая, побежала к нему и буквально запрыгнула на него, обхватив руками и ногами. Сильно пошатнувшись от такого толчка, он не устоял на ногах и рухнул на землю вместе со мной.       — Ты не ушиблась? — прохрипел такой родной голос.       — Ты… Ты… — бормотала я, всё сильнее цепляясь за его одежду и всё тщательнее разглядывая его небритое лицо.       Повязка на правом глазу, к сожалению, осталась на месте. Под ней теперь виднелись два перекрестных шрама. Уставший, но при этом радостный взгляд. Улыбка во весь рот всё так же походила на безумную.       — Ты такая красивая, — вытащил он свою руку из-под меня и коснулся моей щеки. — Эри постаралась на славу. Нужно будет купить ей тонну яблок в карамели.       — Вы откатили моё время так далеко! — вдруг дошло до меня. — Но зачем?       — Я хотел, чтобы ты больше не была скована какими-либо ограничениями со стороны собственного тела, чтобы была свободна. Хотел, чтобы ты не страдала, чтобы сердце твоё было в полном спокойствии.       — А если бы я тебя забыла? Забыла бы всё, что нас связывает?       — Я бы с радостью обо всём напомнил. Добивался бы тебя столько раз, сколько этого ты от меня требовала бы. Ты самое дорогое в моей жизни, я не смог бы отпустить тебя, не переживай, — ехидно сощурил он глаза.       — Дурак, — всхлипнула я, уперевшись лбом в его грудь. — Я так испугалась.       — Знаю. Прости, что напугал.

***

      Как оказалось позже, когда Эри вернула моё физическое состояние пятилетней давности, все показатели на медицинской аппаратуре пришли в полную норму, признаков воспаления сердечной сумки не было. Поэтому необходимость держать меня в интенсивной терапии исчезла и меня перевели в общее отделение.       Результаты обследований повергли всех в шок — все стало абсолютно нормально. Чиё долго не могла нарадоваться такому исходу. Поначалу, не веря своим глазам, она несколько раз в день заглядывала в мою палату и проверяла карту, что висела на кровати. Спрашивала о моём самочувствии, рассказывала о последних событиях за стенами больницы и старалась отвлекать разговорами о всякой ерунде.       — Я очень рада, Ши, что с тобой наконец-то всё хорошо, — улыбнулась она. — Мисаги была бы безгранично счастлива.       — Заодно и знатный нагоняй мне организовала бы, — кивнула я в ответ.       — Через несколько дней, думаю, можно будет отпускать тебя домой. А пока тебя ждет насыщенный день.       — Снова анализы? — скривилась я.       — Нет. Посетители, — усмехнулась старушка. — Очень много посетителей. Мелких и шумных.       — Детишки? — удивляюсь.       Но не успела я хоть что-то добавить, как за дверью уже зашумела толпа.       — В последний раз прошу вас… — начала было Томико, но её более не слушал. Дверь открылась резко и звонко.       — Ши-и-и-и-и-и-и! — ворвалось в пределы комнаты огромное облако из ребятишек, неплохо так подросших за последние полгода.       — Я так рада вас видеть, — улыбнулась я во весь рот. — Как ваши дела? Ну же, я хочу послушать каждого!       — Это затянется надолго, — вздохнула блондинка, заходя следом.       И правда, наша беседа продлилась до самого вечера, пока осеннее солнце не стало уходить за горизонт. Всё это время мы провели не в палате, а в большой зоне для отдыха, где к нам постепенно стали присоединяться, поглощенные историями детей, практически все пациенты нашего отделения и их посетители. А когда к нам присоединился Хаяси, у нас и вовсе начался импровизированный урок по бальным танцам. Удивленные нашим занятием работники только изредка заглядывали к нам, чтобы удостовериться, что всё в порядке, и чтобы раздать нам вовремя таблетки.       — Большое спасибо, что пришли навестить, — помахала я малышне на прощание. — Спасибо, что не забываете.       — Знаешь, я до чертиков рад видеть тебя в таком состоянии и бодрости духа, — улыбнулся стоящий около меня Окада. — Твои глаза снова горят огнем. Хоть сейчас хватай тебя и тащи на тренировку.       — Зачем тащить? Сама побегу, как только дадут добро, — сощурила я глаза.       — Рад это слышать, Ши. Безумно рад.       — Так может сейчас станцуем? — пнула я его легонько в бок.       — Чего? — немного не ожидал он такого.       — Комната отдыха опустела, народ разошелся по палатам. Что думаешь?       — А чего думать? — усмехнулся он, что-то включил на мобильном, взял за руку и повел в центр комнаты.       Как же здорово я себя тогда ощущала. Как же легко и свободно двигалось мое тело под четкий ритм классического вальса. Как приятно было чувствовать себя нормальной, целостной, раскрепощенной и живой… Привычная и заученная на память по тактам музыка, играющая с телефона, наполняла, увлекала и вела в прекрасный мир бального зала. Желание надеть шикарное платье и босоножки, вновь оказаться на паркете, преисполниться приятной усталостью и гордостью за своего партнера заиграло новыми красками.       Мы настолько увлеклись, что не сразу заметили, как за нами стали наблюдать два силуэта.       — Ты принял правильное решение, — похлопал Мик друга по плечу. — Она сияет.       — И я наконец-то сам это вижу, — пристально смотрел на меня брюнет.       Хаяси в этот момент, явно заметив их, сильно закрутил меня на месте и резко отпустил в сторону ребят. Я, поняв его намерение, все так же оборачиваясь, подошла к Аизаве, остановилась в трех шагах и сделала поклон.       — Ну почему даже когда ты в больничной полосатой пижаме и в тапочках, мне кажется, что твоя юбка вихрем кружится вокруг тебя? — мягко взглянул на меня Хизаши.       — Может потому что у тебя хорошее воображение? — выравнивала я дыхание.       — А вот мы с Шотой думаем, что причиной тому твой профессионализм. Я ведь прав, Шота? — пнул он того в спину.       — Прав, — не сводя с меня глаз, твердо ответил мужчина. Но было в той твердости и в его взгляде что-то большее, чем строгость.       — Я пожалуй пойду, Ши, — похлопал меня по спине Окада и привычно смахнул кучерявую прядь со вспотевшего лица. — Скоро увидимся.       — А я пойду с Чиё кое-что обсужу, — лукаво ухмыльнулся блондин.       — Ты совсем не намекнул им, — игриво изогнула я бровь.       — Иди ко мне, — взяв меня за руку, Шота сел в кресло неподалеку, усадив меня к себе на руки. Свет в комнате погас, намекая больным, что самое время отправляться отдыхать.       — Я так по тебе соскучился, — обнял он меня за талию.       — Мы виделись вчера вечером, — покачала я головой.       — А ощущение, что целую вечность назад, — тяжело вздохнул он.       — Что-то не так? — склонила я голову на бок.       — Как мне теперь насытиться тобой сполна? Всей жизни не хватит, Шиюки.       — Ты иногда такие странные вещи говоришь, — хихикнула я, покраснев.       Аизава более ничего не сказал, лишь притянул меня к себе и поцеловал. Сначала напористо и требовательно, а затем нежно и мягко, как умеет только он.       — Господин негодник, дождитесь моего возвращения домой, пожалуйста, — отпрянув, промурлыкала я ему в ухо, от чего он заметно дернулся.       — И ты меня еще негодником зовешь, — ухмыльнулся он и снова притянул к себе.