Любовь нагрянет

***

 — Мне нужны концертные туфли, — с серьезным лицом сказал Аизава, обратившись к другу, когда они сидели в пустой учительской.  — Чего? — открыл тот рот от удивления. — Я чего-то о тебе не знаю?  — Женские, на шпильке, тридцать седьмой размер, — невозмутимый вид брюнета только сильнее заинтриговал Ямаду.  — Слушай, Шота, ты меня пугаешь, — усмехнулся он, вальяжно откинувшись на спинку стула.  — Мик, не заставляй лишний раз убеждаться в том, что ты кретин.  — Ладно-ладно. Что там у тебя?  — Вот, — мужчина достал из-под стола бумажный пакет и вынул из него пару туфель.  — М-м-м, так у вас всё-таки что-то завязалось? — ехидно изогнул бровь блондин, глядя на кремовые с позолотой босоножки на каблуке. — Давно пора. Сколько ты будешь… Ах ты ж, — и тут же получил по лбу свернутой в рулон ученической тетрадью.  — Я не просил у тебя совета на этот счет, — флегматично ответил Сотриголова.  — Да я ж ничего не успел сказать, — обиженно проворчал Хизаши.  — Так ты поможешь?  — Это обувь для бальных танцев. Специализированных магазинов не так много, как хотелось бы, но тебе повезло. Есть одно местечко, в котором нам смогут помочь. Когда ты должен их отдать?  — В ближайшее время. Я забрал их в прошедшие выходные. Она должна успеть разносить новую обувь.  — Тогда вечером можем пройтись.  — Хорошо, спасибо.  — Так вы всё-таки встречаетесь? — снова затараторил Ямада. — Понял! — прикрыл он голову руками, завидев орудие избиения. — Не моего ума дело.  — Именно.

***

Рабочие будни затянули нас обоих. Я снова с головой окунулась в занятия с детьми и в тренировки в студии. Аизава пропадал с утра до позднего вечера на работе в академии в связи с началом нового учебного года, а вместо ночного сна периодически патрулировал город. Поэтому наше общение в последние дни свелось к переписке в телефоне. Это немного огорчало меня и я уже стала скучать по нашим поездкам в автобусе, прогулкам и по нему самому, по его не выспавшемуся и потрепанному виду. Я постепенно знакомилась с повседневной жизнью про-героя и классного руководителя геройского класса и всё больше не понимала, как он всё успевает, ведь забот имел явно больше моего.  — Шиюки, этот паршивец опять не придет? — обратился ко мне Франческо, когда я нехотя разминалась на коврике перед зеркальной стеной.  — Угу, — вяло ответила я. — Сказал, что температура ещё держится.  — И ты не станешь на него ругаться? — удивился мужчина моему безразличию к происходящему. — С тобой всё в порядке?  — Да, — киваю. — Он не виноват в том, что заболел.  — Что-то сомневаюсь. Ты же постоянно вычитываешь его за это. А в последнее время вообще грустная какая-то.  — Тебе кажется, Аллегро.  — Вот видишь, по фамилии назвала, — не унимался он. — Ши, может, это всё потому что тебе наскучило танцевать одной целую неделю? Хочешь, могу порепетировать с тобой.  — Нет, спасибо. Ты лапаешь меня в разных местах.  — Это неправда! Я просто слишком страстный танцор, — картинно смахнул он прядь волос с лица.  — Ты слишком любишь женщин, — состроила я недовольную гримасу. — Твоё счастье, что в жены тебе досталась японка. Другая свернула бы тебе шеею давно.  — Ты преувеличиваешь, — хмыкнул брюнет и перевел глаза в другую сторону. — Это к тебе?  — Что? — оборачиваюсь к тренеру в непонимании.  — Парень за окном, — пояснил он. — Я видел вас вместе недавно. От радости моё лицо расплылось в улыбке, когда я увидела знакомый силуэт за стеклом. Аизава, видимо, пришел прямиком из академии, что стало понятно по его виду. Он был привычно помятым, измотанным и уставшим. Геройский костюм он менял на повседневную одежду не так часто, как мог бы, но он прекрасно дополнял его образ, что так надежно укоренился в моих мыслях. И только букет цветов и небольшая коробка в его руках выбивались из привычной картины. Мы несколько минут смотрели друг на друга сквозь прозрачную стену и я, спохватившись, зазывающим жестом пригласила его войти.  — Здравствуй, — немного хрипло и тихо произнес Шота, стоя на пороге. — Я не на долго, не хочу отвлекать тебя от тренировки.  — Ты совсем не помешаешь, — мотаю головой. — Хаяси заболел и я с понедельника одна танцую.  — Одна? — слегка удивился мужчина. — Так разве можно?  — Когда нет другого выхода, то да, можно. По какому поводу цветы? — игриво наклонила я голову, глядя на связку ирисов с лентой в тон бутонам.  — А, это, — такое ощущение сложилось, что он и позабыть про них успел. — Это за то, что не виделись неделю. Заработался, прости. Мик вынес мозг, читая лекцию по флористике, но я выбрал ирисы, они о тебе напомнили. Коробка, кстати, тоже твоя, — протянул он мне вначале букет, затем и картонный ящичек без единого опознавательного знака.  — Спасибо, — улыбаюсь, принимая цветы и заглядывая внутрь загадочного презента. — О боги… — шепчу, едва не уронив челюсть на пол от удивления. — Ты где их раздобыл?  — С ними что-то не так? — не понял брюнет моей реакции.  — Ты шутишь? Они прекрасны, — достала я из коробки пару босоножек серебряного цвета. — Просто это самые потрясающие туфли, что мне доводилось видеть! Я он них и мечтать не могла.  — Что там у вас? — подскочил к нам Франческо, не скрывая своего интереса.  — Смотри, что у меня теперь есть, — хвастаюсь обновкой. — Шота, я вовек с тобой не расплачусь. Они же стоят целое состояние.  — Мамма миа! — воскликнул итальянец, который достаточно редко использует словечки родной страны, и я полностью понимала его потрясение. — Это же работа Леруа!  — Это подарок, Шиюки, — смутился Аизава от такого бурного восторга и наших пораженных лиц. — Вы объясните, что происходит? Это же просто туфли.  — О, это не просто туфли, это работа известного японского дизайнера обуви. Он занимается этим лично, пропуская каждую модель через свой зоркий глаз, поэтому отшивают их не в промышленных масштабах на фабриках, а в ограниченном количестве его собственной командой помощников, — объясняла я. — Работа ручная, туфли тяжело найти простому обывателю, нужны хорошие связи.  — Да, парень, у тебя наверняка есть контакты одного из его ребят, — восхищенно смотрел на него Аллегро. — Иначе я не понимаю, как ты сотворил подобное.  — Ямада постарался, паршивец, — тер затылок Сотриголова. — Теперь мне ясно, почему он строил такие подозрительные рожи и болтал о секретности.  — Я очень тебе благодарна, — встаю на цыпочки и целую его в щеку. — Не ожидала.  — Я рад, что ты оценила, — спрятал он нос за лентами.  — Ты не занят в ближайшее время?  — Да.  — Тогда я точно не могу тебя отпустить, — улыбаюсь. — Не хочешь сходить в кафе после тренировки? Я угощаю.  — Я не против.  — Замечательно, — чуть ли не пищала я от радости.  — А я предлагаю вам двоим станцевать вместе, — с лукавой ухмылкой произнес тренер. — Со мной ведь не хочешь, вот тебе прекрасная возможность. Больше часа времени в распоряжении.  — Не думаю, что это хорошая идея, — оторопел от такого Шота. — Я профан в этом деле и с легкостью могу отдавить все ноги.  — Зная, каким сложением тела и подготовкой обладают герои, можешь не убеждать меня в своей неумелости, — замахал рукой Франческо. — Одежда не подходит, но это легко исправить. Ши, что скажешь?  — Это потрясающая идея, — взглянула я на Аизаву щенячьими глазами.  — Нет-нет, не смотри на меня так, — начал было он отказываться, но тут же сдался. — Кого я обманываю? Я не в состоянии отказать этим горящим глазам.  — Чудесно! Тогда пойдем в раздевалку, поищу для тебя что-то более удобное, — указываю вглубь студии.  — Хорошо.  — Теперь мне ясна причина твоей грусти, — потрепал меня по волосам тренер, когда гость разулся и скрылся за дверью. Я ничего не ответила, лишь кивнула, сжимая букет в руках и разглядывая подарок.  — Шиюки, мне нужна твоя помощь, — заговорил Шота внутри кабинки для переодевания, пока я ждала его рядом.  — Секундочку, — подхожу, с каждым шагом становясь краснее. — Что там?  — Молнию в комбинезоне заело, — спокойным голосом продолжал он. Я протянула вовнутрь руку, не заглядывая за ширму, и пыталась нащупать замок, но выходило это, мягко скажем, не очень.  — Зайди, я же одет ещё.  — Угу, — послушно отодвигаю шторку.  — Молния на спине, — обернулся ко мне брюнет. Взявшись аккуратно за ткань, я потянула бегунок вниз и с третьей попытки всё же справилась с поставленной задачей, расстегнув до конца застежку. Мужчина буднично продолжил раздеваться, стягивая рукава, а я в этот момент выскочила наружу, словно ошпаренная. Как бы я не пыталась не смотреть на него в этот момент, но взгляд всё равно зацепился за оголенную широкую спину, покрытую множеством шрамов. Как же тяжело было не думать об этом весь оставшийся вечер, честное слово.  — Я готов, — вошел мой временный партнер по танцам в зал. — Чувствую себя странно.  — Не любишь строгую одежду? — удивляюсь.  — Терпеть не могу, — а зря, черные брюки свободного кроя и белая рубашка на выпуск кардинально меняли его внешность, а связанные в хвост волосы прекрасно дополняли картинку.  — Тебе очень идет, — улыбаюсь.  — Готовы, ребятки? — окликнул нас Франческо. — Начнем с начальных позиций.  — Угу, — кивнула я и схватила Аизаву под руку. — Пойдем.  — Парень, ты горбишься немного, — объяснял тренер правильную стойку ведущего, буквально руками выставляя его, словно куклу. — Вот так. Представь дерево, ноги растут из земли, а тело тянется вверх, к макушке. Талия должна быть зафиксирована, а таз немного приподнят. И опусти плечи, — с силой уложил на него руки. — Теперь выглядишь ещё лучше. И правда, Шота заметно вытянулся, чему очень удивился, взглянув на зеркальную стену. В тот момент казалось, что он выше меня на целую голову, а не на десять сантиметров.  — Теперь сомкни ноги и разведи руки, словно для широких объятий. Да, вот так. Ши, подойди. Я плавно скользнула к нему, уложила свою правую ладонь в ладонь партнера, а левую — на его крепкое плечо.  — Шота, ты кладешь вторую руку вот сюда, где лямка от лифчика. И поскольку ты новичок у нас, я объясню тебе позицию словами. Во-первых, каждый из вас смещен относительно партнера влево, чтобы не наступать друг другу на ноги. Во-вторых, есть пять точек соприкосновения тел пары: ваши ладони, правая рука ведущего и лопатка партнерши, правое предплечье мужчины и предплечье девушки. Спортивные бальные танцы — парный вид спорта, а значит, единство партнеров — главное. Таким образом, пятая точка — бедра, — тренер никогда особо не церемонится с новенькими, поэтому, ни о чем не задумываясь, столкнул нас вплотную друг к другу. — Так начинается запретная страсть, о которой знают все классические танцоры, — с ехидной ухмылкой добавил он.  — У меня смешанные чувства, — отвернул Шота свой смущенный взгляд в сторону.  — Наши ноги? — улыбаюсь. — Они всегда так переплетаются в танце.  — Это я понял. Поза, со стороны всё выглядит по другому, — если бы он этого не сказал, я бы не обратила на это внимания, привыкнув к такому соприкосновению, но тогда всё было иначе. Сердце вмиг заколотилось, как бешеное, а на щеках проступил румянец. После получаса объяснений и разучивания счета и самых простых шагов вальса, мы добрались до магнитофона. Момент, когда зазвучали первые аккорды музыки, навсегда запечатлелся в моей памяти, как нечто будоражащее, волнительное и пьянящее. Его поначалу неуверенные шаги постепенно становились твердыми и устойчивыми. Он быстро учился и буквально схватывал на лету. Меня охватила волна различных эмоций, которых я никогда не испытывала в танце с Хаяси. Мне никогда не было так тепло и радостно, в душе не разливалось что-то сладостное и захватывающее, сердце билось часто не от усталости и быстрого темпа, а от того, что рядом находился именно Шота. Он словно боялся уронить меня, держал крепко, но в тоже время нежно и аккуратно.  — Это было потрясающе, спасибо, — поклонилась я в реверансе.  — Потрясающая здесь только ты, — пытался отдышаться брюнет, ухмыляясь при этом. — Никогда не думал, что бальные танцы это такое тяжелое занятие.  — Это ты ещё венский вальс не разучивал, — улыбаюсь.  — А есть разница? — удивился он.  — Да, он в два раза быстрее обычного, — пояснил Франческо. — Есть ещё пасадобль, но это уже латинская программа и движения там меняются в более скоростном режиме. Приходи ещё, научим.  — Нет уж, спасибо. С этой минуты я предпочитаю только наблюдать, — устало выдохнул Аизава. — Мороженого не хочешь, Шиюки? Мне ужасно жарко.  — Не откажусь.  — Тебе понравилось занятие? — спросила я, когда мы заняли столик в ближайшем кафе.  — Честно говоря, до конца ещё не осознал, но склоняюсь к позитивному ответу. Такого рода нагрузку я получил впервые, хотя занимаюсь достаточно часто. Ноги до сих пор дрожат.  — Это от того, что на носки приходится часто становиться и ходить на полусогнутых ногах.  — Мне действительно больше нравится быть в качестве зрителя. Ты танцуешь изящно и легко, а я почувствовал себя поленом.  — Это ещё почему? — чуть не поперхнулась я заказанным чаем. — Выходило неплохо.  — Я видел себя со стороны и этого достаточно. Зачем столько зеркал в зале?  — Для того, чтобы видеть свои ошибки и быстрее учиться. У меня, кстати, есть предложение. В середине мая состоится турнир по бальным танцам, мы с Хаяси будем участвовать. Не хочешь прийти посмотреть, как всё выглядит в более официальном варианте? Могу выписать приглашения на тебя и твой класс.  — Хорошая идея.  — Серьезно? — удивленно взглянула я на мужчину.  — Развеяться им не помешает с таким графиком учебы, а я пришел бы в любом случае, — его пристальный и серьезный взгляд вызвал у меня мурашки.  — Тогда ближе к необходимой дате я передам тебе билеты, — широко улыбаюсь, не скрывая радости и накатившего смущения.  — Буду ждать.

***

Темпы работы Аизавы не снижались, но он стал всячески стараться встречать меня после тренировки. Если он не успевал добраться до студии вовремя, то обязательно ждал меня на моей остановке и провожал до дома. Мы не спеша прогуливались, я делилась произошедшим за день, он жаловался на слишком шумный класс, мешающий ему спать во время классного часа, и на одного самого неуравновешенного в его практике ученика. И чтобы разнообразить немного наши встречи, мы решили сходить в кино после работы в пятницу.  — Что ты с таким усердием в телефоне просматриваешь? — спросила у меня за обедом Томико.  — Не можем определиться с выбором фильма со вчерашнего вечера, — объясняю, перелистывая афишу на сайте кинотеатра.  — Так может стоит узнать о его предпочтениях? — изогнула собеседница бровь.  — У них сегодня какая-то серьезная тренировка по спасению. Шота говорил, что будет занят, не хочу отвлекать. Вечером на месте… — меня перебил входящий звонок с неизвестного номера. — Слушаю, — подымаю трубку.  — Атосагава Шиюки? — уточнил женский голос.  — Да, — насторожилась я.  — Кем вам приходится Сотриголова? — от её вопроса мороз по спине пробежал.  — Он мой близкий друг, — вскочила я со стула в предчувствии чего-то дурного. — Что-то случилось?  — Ваш друг только что поступил в отделение реанимации центральной токийской больницы. Вы не могли бы приехать к нам для решения некоторых вопросов?  — К-конечно, я сейчас же приеду!