Помолвка

       — Почему я узнаю об их помолвке только сейчас? — удивленно спросил Сева.       Парень стоял, оперевшись на деревянный столб, и наблюдал, как Водяная кормит грушами черного вороного. Бледная худенькая ручка колдуньи боязливо гладила Видгу, то и дело содрогаясь при малейшем движении животного.        — Я не знаю, мне казалось, ты понимаешь, к чему всё шло, — пожала плечами Полина.        — Да они даже не разговаривают толком. Он просто ходит за ней как тень. Но чтобы помолвка? Я не думал, что всё так серьезно.        — Настолько серьезно, что через неделю мы пойдем к ним на бал в честь этой помолвки, — Феншо резко отдернула руку, потому что вороной раскрыл пасть, чтобы сожрать огрызок от груши целиком.        — Все так быстро повзрослели. Свадьбы, помолвки… дети, — покачал головой Сева, неожиданно на него навалилась какая-то необъяснимая грусть.       Колдун подбросил последнюю грушу в воздух так, что Видга сразу поймал её и проглотил. Еще минуту они вот так молча стояли и смотрели на чудного черного зверя, каждый думал о своем…       Сева невидящим взглядом посмотрел на Полину и что-то внутри у него сжалось с таким трепетом и нежностью, что сразу все грустные мысли отошли на второй план. Каждый день Овражкин благодарил всех богов за то, что они оставили и его и её в живых, что это ужасное проклятье осталось позади. Каждый день колдун мог прожить спокойно, и те чувства нераздельной любви, угнетения и горя, которые мучали его еще меньше года назад, вдруг показались Севе какими-то далекими, как-будто он никогда не чувствовал этой душевной боли, которая когда-то съедала его изнутри, не оставляя ни единого живого места.       И вот озорной луч света пробежался по болезненно-бледной коже Водяной, и Воздушный, не пытаясь сдерживать свой порыв, устремился прямо к колдунье, обнял её, поцеловал где-то в районе уха, и когда в ответ он почувствовал, как её рука нежно прошлась по его волосам, а ногти прочертили линии у него на шее, блаженства и радости его не было предела. А всего-то и нужно для счастья — взаимной любви.        — Я так тебя люблю, — прошептал Сева.       Парень мучился, не понимая, как еще он может высказать все свои чувства к этой девушке, его всего томило. Он хотел её кусать, сжимать в объятьях и никогда не отпускать. Но всё это было не то, не то… И всё чаще и чаще Овражкин думал, что никогда он не сможет показать ей всё, что он чувствует, никогда…        — Я знаю, — улыбаясь, ответила Полина. Девушка чмокнула его в ямочку, взяла под локоть, и пара пошла обратно к избушкам.

***

      Дима приехал в дом своей будущей жены один. Вера Николаевна пожелала присоединиться к празднеству позже. Оставалось еще полтора часа до бала.       Вокруг суетилась прислуга, по саду сновали земляные маги, приукрашивая имения Муромцев. Они учтиво кивали Велес, после провожая его оценивающими взглядами. Всех мучал вопрос: почему он? Самая завидная невеста всего Тридесятого государства и этот скрытный, замкнутый, смахивающий на темного мага, колдун, пусть и из древнего уважаемого рода, но что в нем такого нашла прекрасная Анисья Муромец? Многие шептались, что у рода Муромцев какой-то должок перед Велес. Некоторые рассказывали гадкие и пошлые истории. И даже сам Дима до конца не верил в реальность происходящего.       Всё развивалось слишком быстро для него. Выглядело так, будто Анисья хочет по-скорее выскочить замуж. Но Велес одергивал себя. Эта прекрасная колдунья просто идет к своей цели. Парень знал, что она его любит, видел, что он ей нравится, пусть другие этого не замечали. Муромец не была любительницей выставлять всё напоказ, и Дима тоже. Поэтому всем казалось, будто это один из тех браков по расчету.       Как только колдун зашел в дом, к нему поспешила женщина, что-то прощебетала на счет того, что Анисья пока не готова, не хочет ли он присесть и выпить чаю. Но Дима не слушал. Каждый раз у него захватывало дыхание при виде роскошного убранства балов Муромцев, и сейчас он видел неописуемую красоту. Вся зала ожила, через большие окна проникал теплый свет солнца, пахло розами, везде цветы, всевозможные украшения, столы, ломающиеся от еды и напитков. «Пышнее этого бала будет только наша свадьба,» — подумал Дима. Он односложно отвечал женщине на вопросы, а сам уверенно шел к покоям Анисьи.        — Нет, вы не услышали, Дмитрий, она не готова, — запротестовала женщина, когда поняла, что жених игнорирует её.        — Мне всё равно, я и так знаю, что она прекрасна, — улыбнулся Дима. И было в его глазах что-то теплое, нежное, он был так счастлив. Девушка его мечты через несколько месяцев станет его женой, его, а не Заиграй-Овражкина или кого-нибудь ещё, только его…       Послышался какой-то шум за дверью, а следом приятный голос Анисьи сказал:        — Пусть он войдет!       И дверь открылась, пропуская колдуна вглубь светлой комнаты. На пуфе возле зеркала сидела Анисья, она чинно приглаживала свои золотистые волосы, откровенно любуясь собой. Женщина учтиво прикрыла дверь и вернулась к своим обязанностям, пологая, что паре нужно побыть наедине.        — Привет, — поздаровалась Муромец. Она перевела взгляд своих зеленых глаз на Диму, и в груди у неё на миг сжалось сердце, а потом что есть мощи начало стучаться, гулко отдавая в голове.        — Привет, — сказал Дима. Он сел на край мягкой кровати и продолжил смотреть на невесту. Его тянуло к ней, но он сдерживал себя изо всех сил.        — Ты так прекрасно выглядишь, — через мгновенье сделал комплимент колдун. Пусть ему было удобно молчать с ней, пусть он чувствовал себя в такой ситуации комфортно, но говорить с Анисьей ему хотелось больше.        — Спасибо, — улыбнулась Муромец и залилась румянцем, будто она впервые в жизни получила комплимент.       Дима закусил нижнюю губу. Ох как же она была очаровательна, было в ней что-то наивно детское, чистое, и в то же время мудрое, как лес, стойкое. «О, Ярило, как же мне повезло. Как же мне повезло!» — Думал про себя Велес. А минуты летели, и никто из них не шевельнулся с места.       Откуда у Анисьи такая робость? Ах, ведь она тоже девушка. Девушка, которая сидит перед пристальным взглядом возлюбленного, которая волнуется, ведь скоро случится очень важное событие в её жизни…       Вдруг Дима встал, подошел к ней и сел прямо у её колен. Он дотронулся рукой до шелковистой кожи, пробежал пальцами по оголённому плечу, а после очень нежно поцеловал предоставленную ему кисть. Долго еще Муромец ощущала на руке влажный след чужих губ. Она тихо вздохнула и повернулась к окну. Она боялась того, что произойдет через несколько часов. Боялась ошибиться, хотя была уверена в своем выборе на сто процентов. Но все равно ей было не по себе.        — Что с тобой, Анисья? — спросил Велес так ласково, нежно (никто и подумать не мог, что этот серьезный маг может так разговаривать), что сердце колдуньи вновь заколотилось с неистовой силой и едва не разорвалось от боли: он спросил, как бывает, когда взрослый человек спрашивает малого ребенка.       И Анисья повернулась к нему, опустила на него глаза. Она смотрела на него в упор, и у Димы перехватывало дыхание. Глаза, глаза, какие зеленые, чистые глаза. Он был влюблён в них по уши, он страдал и мучился только ради них.       Поддавшись внутреннему порыву, Дима привстал и поцеловал девушку. Как же приятно было ощущать тяжесть чужих губ на своих губах. Маленькие, но точные поцелуи, разбросанные по всему лицу. Анисья сжимала его голову и не могла оторваться от неё.        — Я буду весь в твоей помаде, — смеясь, но все равно прижимая к себе девушку, говорил Велес.        — Пусть, — улыбнулась Анисья. Она снова посмотрела на него своим озорным взглядом.       Колдун поднялся с колен и протянул невесте руку.        — Я не заметила, но ты снова уложил свои волосы по-своему, — сказала Анисья.        — Мне так больше нравится, — ответил Дима, в доказательство приглаживая прическу.        — Правда? — кокетливо спросила Муромец и с хитрой улыбкой положила ладони на плечи Велес.        — Уже не уверен, — проговорил колдун и, притянув девушку за талию, снова поцеловал её.

***

      По залу разливалась приятная музыка. Девушки в красивых нарядах под руку с мужчинами, расхаживали взад и вперед, о чем-то перешептываясь и тихо смеясь. Все подходили поздороваться с Анисьей и Димой. На последнего колдуны нескромно косились, испытывающее оглядывая мага. А Велес лишь натянул на себя непроницаемую маску равнодушия и отрешенности, будто сегодня был не его праздник. Некоторые побаивались колдуна, всерьез считая его темным. Всеобщее внимание в тот вечер вопреки неотразимой красоте Анисьи было устремлено только лишь к Велес.       Вот появились Полина с Севой. Муромец сразу заметила их. Она вздохнула, украдкой глянула на жениха. «Не смотрит ли он на них сейчас?» — подумала колдунья. А Дима, почувствовав её взгляд, положил ей руку на талию, притягивая по-ближе к себе.        — Ох, Нися, до чего ты красивая. Как же я рада за тебя, ты не представляешь! — через несколько мгновений послышался веселый голос подруги. Водяная колдунья крепко обняла Муромец.        — Надеюсь, скоро представлю на твоей свадьбе! — хитро подмигнув, ответила Анисья.       Сева кивнул Диме и проговорил каких-то пару дежурных фраз, пока девушки о чем-то тарахтели. Разговор не особо вязался, и оба парня это чувствовали, поэтому они молча уставились на своих колдуний.        — Что-то мне уже пить хочется. А там еще другие гости с тобой хотят пообщаться. Так что мы наверное с Севой пойдем, — через несколько минут проговорила Полина.       Она глянула на Заиграй-Овражкина, и тот всё сразу понял. Он учтиво подошел к Муромец, обнял её и с самым спокойным, даже в какой-то мере безразличным видом чмокнул невесту в щеку.        — Еще раз поздравляю, — спешно проговорил Сева и ушел вместе с Феншо в другую строну зала. Велес сделал вид, что ничего не заметил, лишь нервно поправил манжет рубашки. И продолжил скучающе оглядывать зал.       Пару секунд Анисья стояла в оцепенении, она вдруг смутилась под чужими взглядами, покраснела. Ей хотелось отвернуться. «Ах, Сева, что же ты наделал! Заставил меня сейчас еще больше сомневаться в моем решении! Но нет, это лишь злые чары сирены. Я давно уже не девочка, вот рядом стоит со мной тот, кого я по-настоящему люблю!»       И будто-бы поняв, что про него думают, Дима повернулся к невесте и спросил:        — Всё хорошо? — он погладил её по спине, и немного дотронулся пальцами до оголенного участка кожи. Сколько же интимности было в таких моментах.        — Да, да, всё отлично. Просто уже немного устала, — улыбнулась Анисья.       Её взгляд снова обратился к полному залу. Казалось тут собралось все Тридесятое государство. Еще бы, такой повод! Но не хватало в этой толпе одной пары. Той самой пары, по которой Муромец грустила каждый день. «Неужели брат, ты так сильно любишь Василису, что готов был ради неё отказаться от всего этого? А смогла бы я также поступить ради Димы?» — размышляла Анисья. Каждый раз она искала кудрявую золотистую макушку Мити, его зеленые, такие же как у неё, глаза. В такие дни и моменты ей особенно не хватало его бодрой улыбки, не хватало его шуток и поддержки.       Спустя еще примерно час вежливых киваний всем пришедшим, Анисья совсем устала. А еще же танец с Димой, и еще со всеми желающими по разочку. Жених её как раз куда-то отошел. И девушке вдруг сильно захотелось присоединиться к компании друзей, которые где-то в другой стороне что-то шумно обсуждали, весело смеясь. Оттуда чаще всего слышались взрывы хохота, но никого это не напрягало, всех это только забавляло. Муромец тяжело вздохнула, взяла стаканчик с искрящимся шампанским и выпила.        — Кхм, могу ли я пригласить Вас на танец? — послышался голос из-за спины.       Анисья улыбнулась, изящно поворачиваясь к Диме.        — Мне нужно подумать. Тут столько желающих, — с ехидной улыбкой проговорила колдунья.        — Ах, вы доставите мне огромное удовольствие… — парень не успел договорить, так как Анисья его перебила.        — Ладно, я буду танцевать, но только если доставлю Вам удовольствие, — кокетливо заявила она, тут же кладя руки Велес на плечи.        — Несомненно, — улыбнулся Дима и поцеловал невесту.       И этот чувственный порыв настолько затянулся, что некоторые начали неприлично нагло смотреть на пару, и казалось, зал на мгновенье притих…

***

      Поздно ночью гости уже начали расходиться. Зал постепенно пустел, и только теперь можно было увидеть груду грязной посуды и мусора. Нанятые официанты с трудом переставляли ноги. А родители Анисьи уже ушли в свои спальни. И вот Муромец рухнула на диван, она закрыла глаза и зевнула. Рядом присел Дима, весь в черном он резко контрастировал с невестой.        — Ты уже уходишь? — поинтересовалась колдунья, не открывая глаз.        — Уже? Я тут пол дня торчу, — хмыкнул Велес, но не встал с дивана, а лишь еще ближе подвинулся к Анисье.        — Я просто думала, что ты хочешь остаться, — зеленые глаза лениво, но с интерном, почти томно посмотрели на парня.        — Нет, еще напрягать всех, чтобы подготовили мне комнату, — вежливо отклонил приглашение колдун.        — Нет, мы не будем никого тревожить. Ты останешься у меня, — Анисья смущенно улыбнулась, заметив как её жених немного покраснел и снова поправил волосы рукой.        — Ты уверена? — спросил Дима.        — Да, — послышался ответ.       Они не помнили, как попали в комнату Муромец. Но вот земляная колдунья сидит у Велес на коленях, запустив пальцы в волосы парня. Девушка чувствует на своей шее мокрые и горячие следы от поцелуев, сжимается внутри, когда пальцы Димы проходят по её оголенным плечам и спускаются ниже. Но тут вдруг колдун останавливается. Он хотел бы снять с Анисьи платье, выкинуть эту одежду, которая так мешает, делать с невестой всё и даже больше, но хочет ли этого она. Готова ли она?        — Ты у нас такой недотрога? — шепотом в районе уха поинтересовалась Муромец и укусила за мочку. У Велес по всему телу пробежали мурашки.        — А ты такая дьяволица искусительница? — собравшись с силами, спросил он.        — Насчет дьяволицы не знаю, но несносная ведьма я точно! — глаза девушки сверкнули в темноте, и она прильнула к губам парня, увлекая его в жаркий затяжной поцелуй. И её тонкие пальцы начали быстро расстегивать рубашку жениха...