Обнаженные души.

Ночь была прохладной, тихой. Миллионы молочных звездочек, сродни малюсеньким жемчужинам, кружились в хороводе вокруг полумесяца, который время от времени скрывался за полупрозрачными облаками, походящими на сизую дымку. Ветер надоедливо свистел, принося с собой запах ночной свежести, что вплетался в светлые девичьи волосы, нарушая гармонию прически, и пропитывал собой одежду. Находящиеся за спиной крылья дрогнули, раскрылись, и через мгновение вновь опустились и замерли. На обрыве не было никого, кроме нее. Лишь откуда-то из-за спины, со стороны лагеря, редкий ветер приносил с собой обрывки фраз и шаркающих звуков, сопровождающих ходьбу. В ушах неприятно звенело, наглые мурашки бежали по коже, переплетаясь с мелкой дрожью, и сердце гулко билось в груди. Лишь на несколько мгновений обернулась, окинув мимолетным взглядом погруженный в ночную тишину лагерь, прежде чем нахмуриться и снова задрать голову к бескрайнему небу. Она нервно передернула плечами. В голове было совершенно пусто. Ни одной мысли не проносилось, пусть даже мимолетной и самой абсурдной, неважной. Словно по чьему-то велению способность мыслить отключилась. Она прислушивалась к ветру, перебирающему жесткие перья ее белых крыльев, ловила ушами каждый ночной шорох, даже самый тихий, и не чувствовала ничего. Мнимое спокойствие, готовое нарушиться в любой миг, нервировало. Где-то там, за горами и летающими островками, украшенными лесом и чудными водопадами, находилась школа с директором в лице ее матери. Эгоистичной и излишне холодной, по ее мнению, женщиной, идущей по головам и лишенной всяких эмоций. Она не знала, что кто-то способен так сильно измениться. А еще дальше, за школой, располагались столица Небес и Цитадель с советом. Входящие в его состав ангелы ей были отвратительны. Казались беззаботными, чрезмерно надменными и свысока смотрящими на всех, кто входил в зал. Они были наделены огромной властью, почти безграничной, ведь были больше чем кто-либо приближены к Шепфа. К Создателю. Она нахмурилась. "Добро не может существовать без зла и наоборот. Весы Немезиды всегда должны находиться в равновесии". О, сколько раз она слышала об этом мнимом равновесии и равенстве двух сторон! И свято верила в него долгое время, пока не убедилась в обратном. В один миг внутри нее что-то оборвалось. Будто ниточка, что до этого была натянутой, вдруг лопнула, и вслед за ней все начало постепенно разрушаться. Она не могла объяснить причину столь кардинальных перемен. Хотя, наверное, все дело было в знакомстве с самым чистым ангелом, которого только встречала. Бонт. Это имя до сих пор заставляло ее сердце биться неприлично быстро, и по всему телу бежала приятная дрожь, когда вспоминала обжигающие прикосновения его теплых рук, легкую улыбку, что, казалось, никогда не сходила с пламенных уст. Его мягкие уста... О, эти сладостные поцелуи она не забудет никогда. Мимолетные, нежные, наполненные чем-то возвышенным, до невозможности пленительные и чрезмерно аккуратные. Он целовал ее долго, чувственно, покрывая все лицо невидимыми следами мягких губ, плавно переходя к шее, плечам. Его руки, широкие, сильные, скользили по спине, прижимая сильнее и заставляя выгибаться, словно кошку, ему навстречу, мягко пробегались по крыльям, перебирая их подрагивающие жесткие перья, путались в ее светлых локонах, пропуская сквозь длинные худые пальцы пряди. И шептал на ухо о том, что краше нее никого нет. Она была для Бонта красивой. И дело было не в ее внешности, которая, несомненно, тоже ему нравилась. О, далеко не в ней! Он видел ее душу, словно она была вывернута наизнанку, читал каждую мысль, мелькающую в голове, даже самую абсурдную и неуместную, и видел ее так хорошо, будто была для него раскрытой книгой. Податливой, будто во все горло кричащей: "Вот она я, настоящая, гляди!". И Бонт глядел, не в силах оторвать глаз. Неприлично долго, изучающе, чуть наклонив голову набок и приоткрыв пламенные уста. Она послушно сидела перед ним, позволяя ему любоваться собой столько, сколько пожелает. И он находил ее красивой. Со всеми вздорностями и ошибками, достоинствами и недостатками, некоторой эксцентричностью и целым ворохом проблем — она была для него красивой. И он для нее тоже. И они ценили время, ведь для них его было ничтожно мало. Все завертелось. Будто беспощадная природная стихия внезапно подхватила ее, а через некоторое время, пролетевшее стремительно, почти мгновенно, выплюнула вновь посреди всеобщего хаоса. И когда способность трезво мыслить вернулась, она огляделась вокруг и почувствовала внутри себя пустоту. Не было слез, что душили ее, криков, готовых вырваться из груди, боли, терзающей душу своими отвратительными ногтями. Она глядела потухшими глазами куда-то перед собой, позволяя кому-то увести себя в сторону полуразрушенной школы, и, вздрагивая, словно от холода, оборачивалась каждые несколько мгновений через плечо, словно пыталась найти глазами того, кто улетел, даже не глянув в ее сторону. Наверное, именно тогда она вдруг открыла глаза, сняв с себя ненавистные розовые очки, и посмеялась над собственной наивностью. — Почему не в лагере? — чужой голос заставил вздрогнуть и обернуться. — Вики, ты сама себя загоняешь в ловушку. А если бы на моем месте был кто-то менее добродушный? Она никак не отреагировала на слова приятеля. Шумно выпустила весь воздух из своих легких и снова отвернулась, неопределенно качнув головой. Будто хотела сказать что-то, но так и не решилась озвучить вертящиеся в голове мысли. Краем уха Виктория услышала, как Ади опустился рядом с ней на землю. Его сухая ладонь, кажущаяся горячей по сравнению с ее ледяными руками, коснулась предплечья. — Почему из двух зол ты выбрал Мальбонте? — девичий голос прозвучал тихо и как-то отстраненно, заставив демона недовольно нахмуриться. — Просто мне надоело возвышение светлой стороны. Суд показал, что ангелы чересчур заносчивы, эгоистичны, не идут на компромиссы и... — он замолчал, прикрыв веки, и несколько раз вдохнул и выдохнул, будто это могло помочь ему успокоиться. — Так не может дальше продолжаться. Я иду за ним, если он является единственным, кто способен восстановить давно разрушившееся равновесие. — Сэми на другой стороне баррикады, — сухая констатация, не более, но она заставила Ади вздрогнуть и стремительно обернуться к бессмертной, — и я не думаю, что он выберет сторону... — Выберет, — твердо, отсекая все дальнейшие слова, которые могли бы быть озвучены. Она не стала спорить. Качнула головой, выражая свое согласие, и повернулась, чтобы окинуть взглядом устроившегося рядом демона. Он смотрел куда-то перед собой, и его брови были сведены к переносице, так что на лбу виднелись забавные мимические морщинки. Ее взгляд опустился ниже, к находящейся в паре сантиметров от нее чужой руке, и, чуть подумав, она накрыла ее своей холодной ладонью. Ади вздрогнул, будто это действие вернуло его к реальности, обернулся стремительно. Виктория ответила ему натянутой улыбкой, которая почти сразу сползла с ее лица. Перед другом она могла быть уязвимой. — И какую, — ее голос предательски дрогнул, так что она раздосадовано дернула плечами, — сторону мне стоит выбрать? — Ты связана с ним, Вики, — в ответ на переплетенные пальцы Уокер кинула на него взгляд исподлобья. — И он, к тому же... Он не договорил, но не трудно было догадаться, о чем именно демон хочет ей сказать. Ее крылья чуть раскрылись, дрогнули, будто от холода. Виктория отвернулась снова, задрала голову, соединив взглядом несколько игриво перемигивающихся звездочек. Ади молчал. Она чувствовала устремленный на себя взгляд, но никак не реагировала на него. Только тихо вдруг усмехнулась от своей какой-то мысли, внезапно возникшей в голове. — И это все еще Бонт, — закончила она за него и бросила с обрыва небольшой камушек, — телесно. А на деле ничего общего... — Ты же сама знаешь, что ошибаешься, — перебил, тихо хмыкнув. Ее брови свелись к переносице. Виктория медленно повернула голову к нему, заглянула в чужие глаза. Будто безуспешно стараясь найти ответ на свой немой вопрос, она заглядывала то в один, то в другой болотный омут его очей, и он почувствовал, как девичья рука сильнее сжала его ладонь. Ногти царапнули кожу на ее тыльной стороне, но он едва обратил на это внимание. Вытянул руку ей навстречу и аккуратно стер с щеки соленые слезы, и она прижалась к его ладони, будто это могло помочь ей в эту самую секунду. Он не отдернул руку. Вместо этого аккуратно стал поглаживать большим пальцем девичью щеку, растирая скатывающиеся слезы, и с тихой печалью глядел на нее исподлобья. Впервые за долгое время демон видел их. Нескончаемым потоком, слезы все лились, скатываясь к подбородку, шее, ключицам, впитывались в бордовое платье, застывали на черных кожаных ремнях, повторяющих изгибы стройной фигуры. Но ни одного всхлипа или рваного вдоха он так и не услышал. Виктория вдруг шумно втянула воздух сквозь зубы, передернула плечами, словно была недовольна тем, что показала эмоции, и отстранилась от демона. Его рука замерла в воздухе, и он неохотно опустил ее через несколько мгновений. — Ты можешь поспать в моей комнате, — кашлянув в ладонь, Ади огляделся, будто убеждался в том, что они находятся одни, — я на ночном дежурстве сегодня. — Да, спасибо, — Виктория шмыгнула носом, поднялась первой, отряхнув подол платья и находящиеся под ним шорты, но вдруг свела брови к переносице и повела носом из стороны в сторону. — Хотя, наверное, лучше будет спать с другими... — Мальбонте оторвет мне крылья, если узнает, что кто-то позволил ночевать тебе на холодном полу, — буркнул Ади и передернул плечами. — Не хочется попасться под раздачу. — Либо твоя комната, либо его покои? — он ответил ей долгим взглядом, который она расценила как положительный ответ. — Ну да, конечно... Во мне же часть его силы. Она буквально процедила это сквозь плотно сжатые зубы, постаравшись вложить во фразу все свое недовольство, граничащее с издевкой и злостью, но ее голос предательски дрогнул. Уокер качнулась, и демону показалось, что упадет с обрыва в следующую секунду, но бессмертная устояла на ногах. Обе ее ладони медленно сжались и вновь разжались. Она заправила непослушные пряди, спутавшиеся наглыми порывами прохладного ветра, за уши, окинула долгим взглядом погруженный в ночую тишину лагерь. Тихо хмыкнула и согласно кивнула, двинувшись в сторону вытоптанной тропы. Тихие шаги позади давали понять, что Ади следует за ней. Они шли мимо контейнеров, между которыми буйствовал прохладный ветер. Виктория прислушивалась к тихим голосам, доносящимся из-за приоткрытых окон, следила за играющими на земле тенями, просачивающимися сквозь занавески, и полупрозрачными клубами пыли, что поднимались в воздух при каждом новом шаге. Не замечала редких патрульных, замедляющихся при ее виде, сильнее хмурилась и кусала губы. Противный лязг металла заставил девушку остановиться и стремительно обернуться. Пара светящихся в темноте голубых глаз наблюдали за ней с многозначительным ожиданием. Бессмертная отошла от Ади. Демон огляделся, чтобы удостовериться в том, что никого поблизости нет, и двинулся следом. Но в двух метрах от клетки он остановился и тактично отвернулся. На девичьих устах на мгновение появилась легкая улыбка. — Почему не спишь? — она протянула руку, ловко миновав железные прутья решетки, и дотронулась до шершавой драконьей чешуи. Он ответил ей долгим взглядом, на что Виктория боязливо огляделась, но все же кивнула, давая положительный ответ на застывший в чужих глазах вопрос. Дракон качнул головой, опустил ее на сложенные перед собою лапы. Бессмертная выпрямилась и отвернулась, устремив взгляд на спину глядящего на звездное небо демона. Легкое прикосновение к ладони заставило ее обернуться и буквально прижаться к железной решетке. — Неудобно спать в ошейнике, — его голос был хриплым, — да и не могу, зная, в каком состоянии ты сейчас находишься. Она непонимающе похлопала ресницами, удивленно вскинула брови в ожидании ответа на немой вопрос. Уста Лоя дрогнули в улыбке, его рука прикоснулась к девичьей щеке и аккуратно очертила скулу, скользнула к шее, плечу и еще ниже, к предплечью. Виктория позволила ему эту шалость, но сама не сдвинулась с места. — Ты мечешься и не знаешь, к какой стороне примкнуть, — констатировав, он подался вперед, и ошейник тихо брякнул у его ног. — И какую сторону выбрал ты? — она наклонила голову чуть набок, сощурившись. — Ты говорил там, в пещере, что не знаешь и пока просто понаблюдаешь за всем. Что ты выбрал? — Тебя. Он произнес это почти мгновенно, не раздумывая над ответом, и его пальцы сильнее сжали ее ладонь. И, будто догадавшись по молчанию, что не понимает смысла слов, Лой пояснил уже тише с нежной улыбкой на устах: — Не важно, какую сторону ты выберешь, Вики, я просто буду сражаться за тебя, — он аккуратно, почти невесомо погладил ее по волосам и помолчал немного. — Если честно, мне не нравится Мальбонте. Хотя, наверное, правильнее сказать, что не нравится, каким является сейчас. В нем больше темного, чем светлого, поэтому он кажется мне чрезмерно жестоким и импульсивным, живущим местью. Но если ты выберешь его сторону, то и я тоже. — Больше темного, чем светлого... — она повторила это почти неслышно, нахмурившись. — Мальбонте такой, потому что все видят в нем чудовище, этим вынуждая быть больше демоном... — Но он не демон, — Виктория поймала его серьезный взгляд, от которого по спине пробежал неприятный холодок, — и не ангел. Он посередине. — В нем... обе ипостаси... Она замолкла, прижала кулак ко рту и шумно втянула носом ночной воздух. В уголках глаз предательски защипало, но Уокер решительно тряхнула головой, будто отгоняя от себя непрошеные эмоции и ненужные мысли. Все это время следивший за ней Лой посмотрел куда-то за ее спину и, будто увидев кого-то, сделал шаг назад, в темноту. Словно распознав его намерения, Виктория тактично отвернулась. Взгляд знакомых ей глаз был устремлен на нее с терпеливым ожиданием и каким-то намеком. Она распознала его, сделала шаг от железной клетки, за ним еще один. Брякнувший ошейник заставил ее вздрогнуть и обернуться через плечо. Морской дракон опустил голову на сложенные перед собой лапы и устало закрыл глаза. Виктория подошла к Ади, стойко выдержала его изучающий взгляд, ожидая, что он озвучит свои мысли, но этого не произошло. Демон натянул на лицо улыбку, которая вышла излишне болезненной и несколько непропорциональной, взял ее под локоть. Она позволила ему себя увести и все смотрела куда-то перед собой, будто тщательно обдумывала какую-то мысль, внезапно возникшую в черепной коробке. Но все же невольно замедлила шаг, когда они проходили мимо выделяющегося на фоне остальных контейнера, больше походящего на маленький трейлер. Ади тоже притормозил, пропустил мимо демона, качнувшего головой в знак приветствия. И открыл было рот, чтобы озвучить какой-то интересующий вопрос, но Виктория определила его. Дернула плечами, поджав губы, и двинулась дальше. Он чувствовал, как девичьи руки крепче сжимают его предплечье. Но она так и не обернулась. — Можешь спать в этом, — Уокер вырвалась из вязкого омута собственных мыслей, когда нечто темное полетело в ее сторону, и поймала вещь обеими руками, — и если будет холодно, то просто закинь в печь больше дров и укройся вторым одеялом. — Бессмертный в состоянии согреться, — поймав его насмешливый взгляд, вопросительно вскинула брови. — Ты вся дрожишь, — констатировал, отойдя к двери, взялся за ее круглую деревянную ручку. — Спокойной ночи, Вики. Она только легко кивнула головой в ответ, прижав к себе его растянутую футболку. Когда дверь за демоном с соответствующим щелчком закрылась, Виктория бросила вещь на кровать и несколько раз прошлась по комнате взад и вперед. Шесть шагов вдоль и четыре поперек. Ее брови свелись к переносице, ворох мыслей надоедливо кружился в черепной коробке, вызывая неприятную головную боль, но ни за одну она так и не могла ухватиться. Одна быстро, почти мгновенно заменялась второй и третьей, и постепенно смысл терялся в этом изобилии обрывков. Но все крутились вокруг Мальбонте. Снова. Ее мысли возвращались к нему. К постоянным рассуждениям о двух ипостасях, наконец-то соединившихся в одном теле, о его родителях и причинах разделения. И каждый раз, когда вновь начинала думать об этом, сердце предательски начинало ныть, отзываясь тупой болью, и мелкая дрожь бежала по телу. Чувство, будто упускает что-то очень важное, преследовало ее теперь почти что постоянно. И, быть может, она уже прекрасно знала это, сама того не ведая. Виктория остановилась посреди комнаты, прислушалась к приглушенным голосам за дверью. Кто-то неспешно прошел мимо и скрылся в одной из комнат дальше по коридору, соединяющему несколько контейнеров в один. Брови свелись к переносице. Она отошла к окну, осторожно приоткрыла его, постаравшись не издать при этом лишних звуков. Привстала на носочки, чтобы угол обзора был удачнее, и замерла в таком положении, вздернув подбородок. Ворвавшийся в комнату прохладный ветер нагло взъерошил волосы, запутавшись в светлых прядях, принес с собой приятный запах опьяняющей свободы и чувство спокойствия. Она жадно вдохнула этот аромат полной грудью, будто вынырнула из-под воды, где провела большой промежуток времени. Повторила это действие несколько раз и, глянув на яркий полумесяц, выделяющийся на черном бескрайнем небосводе, нехотя отошла от окна. Оглядела интерьер комнаты, заметив несколько книг, небрежно оставленных у стены, и подошла к ним. Сна все равно не было. Ее руки мягко, почти любовно огладили толстый кожаный переплет знакомого ей романа, который перечитывала несколько раз. Она помнила эту книгу: на нескольких ее страницах, ближе к середине, Ади оставил несколько заметок — размышления о главном герое и причине совершенных им импульсивных поступков, что переплетались с мыслями о финале литературного произведения. Он писал фразы простым карандашом, перекрывая при этом слова автора, и его почерк был размашистым и оттого не очень понятным. Виктория находила это забавным. Подхватив книгу, она отошла к кровати, разделась, небрежно отбросив платье в сторону окна, и залезла под одеяло. Поленья лениво потрескивали в печи, убаюкивая и создавая уютную атмосферу. Приятный запах древесины витал в воздухе, смешиваясь с ночной свежестью и нотками знакомого мужского парфюма. И одеяло было мягким, так что Виктория натянула его по самые плечи и, подтянув к туловищу ноги, положила подбородок на колени. Читать было не очень удобно из-за чересчур тусклого света, ведь единственным его источником было пламя печи, но девушка от этого не слишком страдала. Она давно привыкла к чтению в полумраке. Приятная мелодия шуршащих страниц и трескающих поленьев убаюкивала. Виктория дернулась, когда книга с глухим стуком выпала из ее рук, раскрывшись на середине. Она испуганно огляделась вокруг, но довольно быстро вспомнила, где находится. Было несколько непривычно просыпаться в одиночестве. Непрошеный вздох разочарования вырвался из ее груди. Бессмертная поднялась на ноги, недовольно поморщившись из-за холодного пола, на который ступила босыми ступнями. Ее крылья раскрылись, она сладко потянулась, подняв руки над головой и поднявшись на носочки. Позвонки тихо хрустнули. Растерев рукой шею, на которой остались еле заметные красные следы, вернула книгу на место и в очередной раз подошла к окну, выглянув на улицу. Проходящий в нескольких метрах от ее местоположения незнакомый демон что-то недовольно бурчал себе под нос и старательно тер глаза, не в силах справиться с зевотой. Это до того показалось Виктории забавным, что она довольно хохотнула. Неспешно открывшаяся за спиной дверь не была ею замечена. — С этого ракурса рассвет не виден, — она обернулась и шарахнулась от окна, будто демон застал ее за чем-то постыдным, что вызвало довольную ухмылку на его устах. — Как спалось? — Я читала, — честно призналась Уокер и плюхнулась на кровать, сжав руками несчастную простыню. — А у тебя как дежурство? — Ничего нового, — отмахнулся, присев рядом со своей небольшой коллекцией литературных произведений. Согласный кивок головы не был замечен Ади. Он неспешно перебрал книги, расположив их в алфавитном порядке, полюбовался некоторое время своими стараниями. Выпрямившись, повернулся лицом к комнате и постоял несколько мгновений без движения, будто пытался вспомнить какую-то мысль, которая благополучно вылетела из головы, но на вопросительный девичий взгляд лишь молча поводил рукой в воздухе. — Как они себя чувствуют? — раздавшийся с ее стороны тихий голос заставил демона нахмуриться — от этого его действия Виктория вопросительно вскинула брови и подалась чуть вперед, но с кровати так и не поднялась. Ади прошелся по комнате, зачесал нервным движением жесткие рыжие пряди назад. Было видно, что ворох не самых приятных мыслей терзают его, так что не получается справиться с волнением. В его глазах, когда он наконец-то обернулся к ней, она заметила отблески страха и потерянности. Ее губы сжались в тонкую линию, брови свелись к переносице, так что на лбу выступили мимические морщинки. Демон оказался рядом, опустился перед ней на корточки и с каким-то непонятным ей ожиданием и вопросом, который не в силах была распознать, заглянул в ее глаза. Ее белые крылья раскрылись, по ним пробежалась мелкая дрожь. — Они не в клетках. Мальбонте позволил им находиться в комнатах и дал некоторую свободу передвижения, но к ним приставлены смотрители, — он говорил быстро, и в его глазах не было знакомого ей блеска озорства и непринужденности. — Лишь Люцифера не выпустил. Он все еще закован... — Он не покорится. Слишком гордый, — она неопределенно повела правым плечом, хмыкнув, — и сам себя этим загоняет в ловушку. Ади не ответил, но Виктория и не нуждалась в ответе. Она и без этого знала, что демон согласен с ее словами, и только подалась вперед, так что их лица замерли в нескольких сантиметрах друг от друга. Он не двинулся с места. Только в его взгляде промелькнула и безвозвратно исчезла эмоция, которую бессмертной не удалось разобрать. Она и не хотела этого. — Ты видел Сэми? — демон непроизвольно схватил и сильно сжал ее ладонь, заставив поморщиться от неприятной боли. Он не ответил. Его губы сжались в тонкую линию, и в глазах застыла мольба. Будто демон порывался попросить о чем-то, но боролся с собой, не желая делиться с ней своими мыслями. Будто считал их слабостью. — Я навещу его, — тихо, почти шепотом, проговорила и по его глазам поняла, что это было именно тем, о чем так и не решался попросить, — он пустит меня. Она аккуратно высвободила свою руку из его хватки и поднялась на ноги. Под его пристальным взглядом отошла к стене и подняла оставленное с позднего вечера платье, оглядела его внимательно и небрежно отбросила от себя, цокнув. Ади выпрямился, постоял несколько мгновений без движения, будто обдумывал какую-то мысль, и вдруг стремительным шагом вышел, так ничего и не сказав. Уокер смогла только проводить его глазами и открыть рот, чтобы что-то спросить, но вопрос остался не озвученным. Виктория сильнее натянула на бедра растянутую футболку, больше походящую на тунику, прошлась несколько раз по комнате. Чьи-то быстрые приближающиеся шаги заставили напрячься и повернуться в сторону двери. При виде появившегося в комнате демона Виктория встрепенулась. — Посмотри, — Ади бросил несколько вещей на кровать и сложил руки на уровне груди, — что-то должно подойти. — Мог принести абсолютно любую одежду, — ее уста растянулись в благодарной улыбке, но он это никак не прокомментировал. Виктория взяла первое попавшееся под руку черное платье, которое лежало ближе к ней, через плечо кинула косой взгляд на демона, на что тот хоть и вздохнул, но послушно отвернулся и даже закрыл глаза. — Он в своем кабинете? — Да, но он не один. С ним Фенцио и Ости. — Ости? — Виктория сильнее вцепилась кожаный ремешок, нахмурившись. — Зачем она здесь? — Ты задаешь глупые вопросы, — демон помолчал немного и уже тише и несколько мягче проговорил, будто постаравшись успокоить разнервничавшуюся девушку: — между ними ничего нет. Уокер вздрогнула, будто от холода. Поджала губы и предпочла не отвечать ему, но все же почувствовала, как горячая кровь прилила к щекам. Словно Ади озвучил то, что и послужило причиной внезапного негодования, однако признаться в этом, даже самой себе, бессмертная не спешила. Только молча затянула ремень вокруг талии, прикусив нижнюю губу. — Я проведу тебя к нему. Днем тебе нельзя передвигаться без сопровождения. — Знаю, — бросила, послушно схватившись за его сухую ладонь, — ночью тоже, — добавила уже тише, на что Ади ей заговорщически подмигнул. Утренний лагерь почти ничем не отличался от того, коим был поздним вечером. Первые лучи солнца мазали по крышами контейнеров, с интересом заглядывали в железные камеры, где держались заключенные, лезли в глаза суровым смотрителям, которые будто не замечали этого. Только постепенно становилось шумнее, ведь бессмертные просыпались и вываливали на улицу, чтобы размять ноги и крылья после долгого сна. Караульные сменялись, и теперь те, что стояли на ночных постах, одной шеренгой выстроились перед выделяющимся на фоне остальных контейнером в терпеливом ожидании своего предводителя. Проходя мимо, Виктория ловила их взгляды на себе. Кто-то смотрел заинтересовано, кто-то — с язвительной насмешкой в сверкающих глазах, кто-то — с некоторой опаской, будто знал, что в ней крылась огромная сила. Но все молчали. — Ты дал Уокер мою одежду? Нарушивший царившую в коридоре тишину женский голос вынудил бессмертную тихо вздохнуть и нервно передернуть плечами. Меньше всего на свете она желала столкнуться с демонессой, способной одним своим видом и плохо скрываемой насмешкой в голосе испортить настроение. Но Виктория все же остановилась и аккуратно высвободила руку, мягко скользнув в сторону под недовольным взглядом Ости. — Я могу его снять, если тебя это так сильно заботит, — для пущей убедительности она потянулась к ремню, но демонесса нетерпеливым жестом остановила ее. — Носи с удовольствием. После тебя я бы все равно его больше не надела, — бросив это, она прошла мимо нее, демонстративно задев своим крылом, но Виктория лишь сильнее сжала зубы, так что они тихо скрипнули. — Тебе оно больше идет, — шепнул ей на ухо Ади, но она только мазнула благодарным взглядом по его лицу. Виктория остановилась напротив двери, наклонила голову чуть набок. Ее рука потянулась к ней, но замерла в воздухе на долгие секунды, что показались вечностью. Ади терпеливо молчал за спиной и никуда не торопил. Она будто боролась с собой. Прикрыв глаза, прислушивалась к гулкому стуку собственного сердца, который, как ей казалось, был таким громким, что его слышал и замерший в нескольких шагах от нее демон. Ее пальцы сжались и снова разжались, по коже побежали мурашки. Ворох надоедливых мыслей в бешеном танце кружился в черепной коробке, и фразы сталкивались, мешались, переплетались, превращаясь в надоедливую какофонию. Их невозможно было разобрать. Несвязными обрывками они проносились в голове, заставляли недовольно морщиться. Мелкая дрожь пробежала от кончиков пальцев вверх по руке. Стук в дверь показался бессмертной чересчур громким на фоне царившего в темном коридоре молчания. — Войдите. Грубый голос заставил Викторию отпрянуть от двери и прижать к груди руки. Она стремительно обернулась, посмотрела на Ади, будто ища у него поддержки. Демон неспешно подошел к ней, положил руку на ее левое плечо и несильно сжал его. Одними губами прошептал, что никуда не уйдет, и Уокер ответила ему долгим изучающим взглядом. Ее крылья прижались к телу, и она вся будто сгорбилась, став меньше и оттого хрупче. Ади встал перед ней, подался вперед, так что их лбы соприкоснулись. — Он никогда не причинит тебе вреда, ты ведь знаешь, — прошептал одними губами так, чтобы его слышала только она, — тебе нечего бояться. — Это слишком... — Виктория замолчала, будто неспособна была подобрать подходящее слово, на что демон кинул быстрый взгляд на дверь и порывисто обнял бессмертную. — Прости, — его руки сжались сильнее, — за то, что заставляю тебя, не считаясь с твоими чувствами. Ты не обязана идти к нему из-за меня. И если ты не... — Уокер, либо ты входишь, либо убираешься прочь, потому что мое терпение не бесконечное и я не буду ждать момента, когда ты соизволишь открыть дверь, — она сильнее задрожала, услышав недовольный голос, и скорее высвободилась из объятий демона, шагнув назад. — Все в порядке, — прошептала едва слышно, и создавалось впечатление, что пытается убедить в этом саму себя. Прикрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов, постаравшись справиться с нахлынувшими эмоциями. Ее плечи медленно распрямились, подбородок поднялся, придав виду уверенности. Бросив последний взгляд на Ади, который подбадривающе качнул головой, она зашла. Дверь за ее спиной с громким хлопком захлопнулась, отрезав от внешнего мира. — Ты так сильно нервничаешь, что даже тот, кто находится на другом конце лагеря, способен почувствовать твою энергию, — недовольный мужской голос донесся откуда-то из темноты, однако не привыкшие к ней глаза Уокер смогли увидеть лишь смутные очертания его фигуры. — Фенцио, ты свободен. Проверь пленных и убедись, что они хорошо себя чувствуют. — Что насчет Люцифера? — голос раздался откуда-то с правой стороны от Виктории, так что она готова была дернуться, но не сделала этого, а лишь сжала руки в кулаки. — Убедись, что он не освободился от оков, — он бросил это как-то пренебрежительно и махнул рукой, будто отгоняя от себя надоедливую букашку. Бессмертная скользнула в сторону, позволив ангелу пройти мимо нее. Фенцио замедлил шаг — она чувствовала его взгляд на своем затылке. Он будто хотел что-то сказать, но не сделал этого. Молча вышел, оставив их наедине друг с другом. От звука захлопнувшейся двери она вздрогнула и непроизвольно шагнула назад. Белые крылья дрогнули, раскрываясь, и задели шкаф, так что несколько книг с глухим стуком упали к ее ногам — девушка испуганно дернулась. Виктория прижала руки к груди, зажмурилась и замерла, чувствуя подступающую панику. Она боязливо сжалась. Тишина давила на нее. С каждым новым шагом, звук которых казался ей слишком громким и оттого устрашающим, сердце стучало все сильнее. Она и сама отошла назад, спиной почувствовала стену и буквально вжалась в нее. Крылья укрыли ее, будто способны были защитить, к горлу подступили слезы. Хрупкие плечи дрожали. Виктория чувствовала, что не может вдохнуть из-за липкого страха, который душил ее. Дыхание было частым, порывистым, и ноги подкашивались, но она заставляла себя стоять. — Я не сделаю тебе больно, — раздавшийся тихий голос заставил бессмертную приоткрыть глаза, — обещаю. Мальбонте остановился в нескольких шагах от нее, протянул руку ей навстречу, за которую зацепился ее взгляд. Уокер сглотнула вязкую слюну, несмело подняла голову, чтобы взглянуть в темный омут чужих очей, походящий на болотную трясину, в которой легко можно было утонуть. В них не было лютой ненависти, безмерной злобы и недовольства. Лишь терпеливое ожидание ее дальнейших действий, сожаление и еще что-то, что не была в состоянии разгадать. И знакомое лицо было спокойным, чуть расслабленным. Уокер осторожно вложила свою дрожащую руку в его широкую, сухую ладонь, и он медленно потянул ее на себя, заставив сделать несколько шагов вглубь кабинета. Они давались ей с большим трудом, ноги предательски заплетались, так что ей казалось, что упадет в любой момент. Мальбонте сильнее сдвинул брови к переносице, остановился, быстро оглядев помещение. И, будто решив что-то, сделал медленный шаг навстречу, будто боялся спугнуть. Виктория не двинулась. Она позволила ему поднять себя на руки, и он отнес ее к мягкому креслу, что стояло у окна. — Я принесу воды, — бессмертный одним движением взъерошил свои черные волосы и стремительно вышел из комнаты, оставив Уокер одну. Виктория раздосадовано пнула невидимый камушек, подтянула ноги к туловищу и обхватила их обеими руками. Ее лоб уткнулся в колени, и плечи мелко содрогались от нахлынувших эмоций. Тишина давила на нее. Будто протягивала к ней свои скрюченные изуродованные лапы, заканчивающиеся острыми когтями, и способна была задушить. Она ловила ртом воздух, пока сотни, даже тысячи мыслей крутились в голове, походя на пчелиный рой, и ей казалось, что сотни голосов в ее голове настойчиво скандируют какую-то фразу, которую не способна понять. Было жарко, даже душно, и во рту пересохло. Бессмертная не заметила, что дверь вновь раскрылась и бесшумно закрылась. — Пей, — не приказ, а просьба. Мальбонте опустился перед ней на корточки, протянул стеклянный стакан, наполненный бесцветной жидкостью. Виктория подняла голову, схватилась за него и сделала несколько жадных глотков прохладной воды, лишь чудом не пролив ее на черное платье. Краем глаз она заметила, что бессмертный обеспокоено дернулся и протянул к ней руки, будто готов был перехватить стакан в случае, если он все же выскользнет из ее дрожащих ладоней. — Пей медленнее, — снова просьба. Уокер отстранилась от стакана, жадно вдохнула ртом воздух и прикрыла глаза. Чужая рука опустилась на ее предплечье, чуть сжала его. Взгляд девичьих голубых очей опустился на мужскую широкую ладонь. И повинуясь какому-то порыву, она поскорее отставила стеклянный стакан, будто он мешал ей, обеими руками вцепилась в его руку и приподняла, чтобы прижаться к ней щекой. Виктория замерла, подняла глаза на сидящего напротив Мальбонте, будто ждала, что он отстранится, но этого не произошло. И тогда она чуть расслабилась, словно это было необходимостью для того, чтобы успокоиться. Уокер втянула носом воздух. Приятный аромат леса и мускуса смешивался с нотками шалфея, жасмина, оттенялся бергамотом, гарденией и клевером. До боли знакомый. Она приоткрыла веки, взглянув на мужчину. Мальбонте не двигался, только большой палец прижатой к девичьей щеки ладони аккуратно, почти нежно поглаживал мягкую и чуть загорелую кожу. Он смотрел на нее долго, изучающе, будто заглядывал внутрь нее, читая душу, будто раскрытую книгу, и пытался найти ответ на какой-то вопрос, что не в силах был озвучить. И она узнавала в нем знакомые черты, которые заставили сердце биться чаще. Уокер невольно подалась вперед, заключила его лицо в чашу своих ледяных ладоней, будто хотела еще лучше разглядеть. Ее взгляд плавно скользил по нему, цепляясь за знакомые черты, и в уголках глаз скапливались непрошеные слезы. Ей казалось, что она видит его — того, кого так сильно и горячо любила. Что он сидит прямо перед ней, смотрит на нее открыто и нежно. И Виктория наклонилась ближе, так что ее лицо замерло в нескольких сантиметрах от Мальбонте. Горячее дыхание опалило чужие губы. — Я не он, Вики, — хрипло. Она вздрогнула, будто от холода, вырываясь из цепких лап воспоминаний. Оглядела его снова, будто впервые, с застывшим вопросом в глазах. Уокер не выпустила его лицо из чаши собственных ладоней, не отстранилась. Его пальцы аккуртано заправили ее светлую мешающуюся прядь за ухо. — Но я помню тебя и абсолютно все, что было между... вами, — последнее слово он сказал так тихо, что Уокер пришлось прислушаться, чтобы услышать его, и ее сердце болезненно сжалось в груди. — Не отторгай свою светлую сторону, потому что она является частью тебя, — она вновь подалась вперед, так что их лбы соприкоснулись, — прошу тебя... Теперь уже Мальбонте вздрогнул и подался было назад, но Виктория настойчиво притянула его к себе снова, заглянув в глаза. Она буквально чувствовала его внутреннюю борьбу с самим собой. Внимательно заглядывала то в один, то в другой вязкий омут его темных, походящих на ночное небо, очей, будто пыталась отыскать в них что-то. И, будто найдя, Уокер вновь заговорила едва различимым шепотом, осторожно оглаживая чужие скулы большими пальцами ледяных ладоней. — Неважно, что говорят другие. Ты не чудовище, Мальбонте, и никогда не был им. Ты воплощение обеих сторон, а не одной, и добрая не делает тебя слабым и не является обузой, — она сглотнула, сползла с кресла и встала на колени, так что их лица оказались на одном уровне. — Все видят во мне беспощадного монстра и ждут, что буду им, и я даю им это, — его брови свелись к переносице. — В этой борьбе добро мешает и делает меня... — Не делает, — она отрицательно мотнула головой, ее уста дрогнули и все же растянулись в полуулыбке. — Не стыдись себя и не пытайся казаться тем, кем не являешься. Мальбонте вдруг схватил ее за плечи, и ей на миг показалось, что он оттолкнет ее, но этого не произошло. Его крылья раскрылись, но она не обратила на них внимание, а вместо этого подползла еще ближе к нему. Он позволил ей это сделать, и, кажется, и сам качнулся ей навстречу. Но это действие было почти незаметным. — Ты видишь во мне лишь Бонта, Вики, — мужчина качнул головой, сильнее сжав ее плечи. — Но я не он. И Бонт никогда не был полноценной личностью. Как если бы тебя лишили абсолютно всех плохих качеств. Ты бы перестала быть самой собой. — Он являлся лишь частью тебя, я знаю, — девушка на несколько мгновений замолчала и опустила взгляд на деревянный пол. — И... он не вернется больше, потому что никуда не уходил. И ты помнишь все, чувствуешь то же, что и он... — Вики... — она снова подняла на него глаза, и он замолчал, позволяя продолжить. — Не отталкивай, я прошу тебя, — на выдохе. — Ты боишься меня и думаешь, что причиню тебе боль. И в твоих глазах я тоже являюсь беспощадным чудовищем, уничтожающим все на своем пути. Мои руки в крови, потому что по моему приказу убивали и сам я убивал. Ты прекрасно знаешь это, поэтому боишься и имеешь на это полное право. — По приказу твоей темной стороны, которая более трех тысяч лет провела в темноте и грезила лишь о мести за собственных родителей и себя саму. Это было воплощение всего злого, поэтому все мы были для тебя лишь фигурками на доске. Чем больше фигур, тем выше шансы на победу. — Ты права, мне нужны были пешки, чтобы поставить шах и мат Королю. Виктория легко кивнула, выражая согласие с его словами. Мальбонте наклонил голову чуть набок, его взгляд переместился с девичьих голубых глаз к ее чуть приоткрытым пухлым устам, и она заметила это. Правая рука Уокер ненавязчиво скользнула ниже, очертила шею, ключицы и остановилась на груди. Она чувствовала ладонью, что чужое сердце бьется гулко, быстро, будто готово в любой миг раскрошить ребра, словно были хрупкой яичной скорлупой. Он прикрыл глаза. Теперь сам Мальбонте подался вперед, его правая рука опустилась на ее затылок, запутавшись в светлых волосах. Он пропустил несколько прядей сквозь пальцы, скользнул взглядом по ее лицу и шумно втянул носом воздух, будто старался лучше запомнить энергию, отлично к нему подходящую. Ключ, подходящий к одному замку. — Я не имею права удерживать тебя здесь. И больше не буду. Давал тебе выбор, не считаясь с тобой, и думал, что, подарив некоторую свободу и позволив узнать себя получше, смогу переманить тебя на свою сторону, — он горько усмехнулся. — Так эгоистично... — Ты позволил мне свободно передвигаться, остаться в своих покоях, разговаривать со знакомыми, которые держатся в плену, и делился своей исповедью только потому, что хотел переманить на свою сторону? Во мне кроется подаренная тобою сила, с помощью которой победа дастся тебе легче, — Уокер тихо хмыкнула, будто этот факт ей не нравился, и нахмурилась. — Ты делал все это только из-за собственной мести? Она терпеливо ждала ответа, с плохо скрываемой надеждой глядя на него. Мальбонте молчал. Внимательно разглядывал ее лицо, неспешно поглаживая по волосам, и будто копался в себе. Уокер чувствовала, что чужое сердце стало биться еще быстрее, и по ее лицу пробежала тень улыбки, которую он заметил. Его рука вновь переместила на ее затылок — он притянул Викторию ближе, выдохнув в пламенные и чуть приоткрытые губы. Она невольно скользнула взглядом от его глаз ниже, и в ответ на этот жест Мальбонте вдруг рассмеялся. И его тихий, грудной смех заставил Виктория вопросительно вскинуть брови. — С тобой и той силой, что была подарена мною, победа и правда будет быстрее и несколько приятнее, — протянул он и тихо добавил: — но все же я думал об этом в последнюю очередь, хоть и убеждал себя в том, что делал все лишь из-за мести. Она помолчала немного, не отрывая от него своих голубых глаз, и вдруг ясно осознала то, что Мальбонте не врет. Расслабленно выдохнула, словно ждала именно такого ответа, и вновь улыбнулась. — Мне понадобилось много времени, чтобы обе ипостаси вновь соединились во мне. Процесс протекал болезненно и был схож с тем, как если бы на полыхающий огонь, что горел более трех тысячелетий и являлся воплощением яростной, всепоглощающей ненависти, вдруг вылили ледяную воду. Вместе с холодом вернулась сдержанность, которой не было очень долго, и я наконец-то смог мыслить трезво и тщательно обдумывать каждый свой шаг. Но с этим появилось и кое-что еще, что отвергал все это время, — Мальбонте поморщился. Стало ясно, что слова давались ему с трудом. — Ты. Воспоминания о тебе были жалкими обрывками, которые всюду преследовали меня, и от них невозможно было сбежать, спрятаться где-то. Как если бы я пытался сбежать от самого себя. Чувства, которые некогда испытывала лишь светлая ипостась, стали моими. Это раздражало первое время. Сбивало с толку, мешало, казалось абсурдным. Они стали моей слабостью. Он замолчал. Шумно выдохнул и порывистым движением растрепал свои волосы, словно чувствовал себя некомфортно. Виктория отстранилась от него, тряхнула крыльями и опустила глаза в пол. Худые пальцы безжалостно сжали ткань платья, которая жалобно затрещала, словно готова была порваться в следующий миг. — Ты не терпишь слабости ни в ком-либо другом, ни в самом себе, — едва слышно произнесла, сведя брови к переносице. — Мы все здесь боремся за выживание. Эта борьба не терпит слабости, потому что она неизбежно ведет к промахам, — бессмертный покачал головой. — Я так долго жил в тени, подпитываясь собственной ненавистью и непомерной злобой, которые затмили рассудок. И теперь, когда у меня наконец-то появился шанс сделать свой ход, ни в коем случае не могу упустить его. — Так не упускай его, — она подняла на него голубые глаза. Мальбонте долго молчал, внимательно рассматривая ее лицо, словно силился найти в нем ответы на гложущие его вопросы, после чего тряхнул крыльями, избавляясь от ненужных эмоций. Неспешно поднялся, несколькими рваными движениями расправил полы туники, словно они запачкались. Он медленно прошелся по комнате, ни на чем не сосредотачивая взгляда, остановился подле стола, на котором были разложены карты с проложенными маршрутами, провел длинными пальцами по его поверхности, смахивая едва заметный слой пыли. Виктория поднялась следом. Подошла ближе и остановилась чуть позади него. Взгляд пробежался по столу. Деревянным фигуркам, аккуратно расставленным на картах, которые означали ангелов и демонов, раскрытых древних книгах на давно вымерших языках, каким-то заметкам, размашистым почерком со старомодными завитками занесенными на пожелтевших листках, латунных канделябрах, свечи которых стоило заменить новыми. Мальбонте обернулся к ней. Неотрывно смотрел на ее профиль долгие мгновения, будто любовался им, после чего медленно повернулся и присел на край стола чудом не смахнув при этом один из древних свитков. — Грядет битва, которая поставит точку во всем, — Виктория обернулась на его тихий голос. — Я хочу, чтобы ты дала свой ответ до полуночи. — Хочешь знать, чью сторону я приму? — он кивнул. — Что будешь делать, если ответ будет отрицательным? — Отпущу тебя, — Уокер тихо усмехнулась и едва заметно качнула головой. Она расправила плечи, в последний раз мазнула взглядом по разложенным на столе вещам и неспешным шагом направилась к выходу. Мальбонте не остановил ее. Лишь повернул голову, наблюдая за тем, как ее фигура скрывается за дверью. Ночь постепенно опускалась на лагерь, окрашивая своей непроглядной мглой бескрайний небосвод. Все ярче светила луна, вальсирующая среди миллиардов игриво перемигивающихся меж собой молочных звездочек, которые соединялись в причудливые созвездия. В лагере постепенно зажигались фонари; бессмертные расходились по своим комнатам; сменялись караульные. Голоса утихали, уступая место резким порывам прохладного ветра. Контейнеры утопали в темноте, их границы размывались, превращаясь в смутные очертания, становились все силуэтнее, декоративнее и неправдоподобнее. Тяжелые облака, напоминающие сизую дымку, лениво плыли в неизвестном направлении, гонимые ветром, и изредка перекрывали луну. Температура воздуха падала, и от этого дышать становилось свободнее. Бессмертная поежилась. Поправила кофту, небрежно заправленную в джинсы, бросила косой взгляд на демона. Ади читал одну из своих книг, не глядя в ее сторону и едва ли замечая все вокруг него происходящее. Она знала, что это занятие помогало ему отвлечься от тягостных мыслей и ненадолго забыть обо всех событиях, которые произошли на маленький отрезок времени. Ей тоже хотелось сбежать от жестокой реальности. Проснуться и понять, что все было лишь страшным сном. Наваждением, которое бесследно исчезнет через некоторое время, и его остатки растворятся в будничной суете. Настойчивый стук в дверь отвлек от размышлений. Ади опустил книгу и повернулся к двери, в которой появился силуэт бессмертного. В приглушенном свете каминного пламени черты его лица были смазанными, лишь по одежде Виктория поняла, что не знает его. Демон бесстрастно прошелся взглядом по фигуре Уокер, махнул рукой в сторону выхода и растворился в непроглядной тьме коридора, так ничего и не сказав. — Немногословный, — с усмешкой заметила Виктория. Ади ответил сдержанной улыбкой, на мгновение тронувшей уголки губ, но ему так и не удалось скрыть волнение. На улице было прохладно. Жалобно завывал вольный ветер, разгуливающий меж контейнеров, в некоторых из которых был виден свет — бессмертные зажигали камины и свечи. Чьи-то голоса время от времени доносились до слуха медленно идущей следом за Ади Виктории, которая смотрела себе под ноги. Песок, смешанный с гравием и мелкими камушками, недовольно ворчал под ногами, и редко попадались на глаза сухие растения, которые редкими смешными пучками выглядывали из-под земли. Мимо то и дело проходили патрульные, вполголоса переговаривающиеся о чем-то и курящие крепкий табак. Они замедлились, ровняясь с Уокер, окидывали ее пристальными взглядами и сдержанно кивали в знак приветствия, несмотря на то, что это оставалось незамеченным. — Все в сборе, — Виктория остановилась и оторвала взгляд от земли, почти сразу наткнувшись им на сдержанную улыбку на губах Мальбонте. Он махнул рукой, приглашая их присоединиться к остальным, и повернулся к стоящему рядом Фенцио. Ангел с силой сжимал свой посох, хмуря брови, и изредка бросал косые взгляды на Дино. В его глазах были видны отблески печали, которые ему не удалось скрыть под маской хладнокровия и безразличия. Уокер поглубже вдохнула прохладный воздух, неуверенно прошла к костру и остановилась подле него. Взгляд пробежался по уставшим лицам приятелей, крылья которых были крепко стянуты прочными нитями, и она почувствовала укол вины за то, что может передвигаться свободно, в отличие от них. Холодные пальцы рук мелко задрожали, будто от холода, и она поджала губы и протянула ладони к извивающимся языкам огня, которые старательно тянулись к бескрайнему темному простору, словно силились коснуться их. Мими подвинулась чуть в сторону, освобождая ей место, и бессмертная немного помедлила, словно раздумывала над предложением, но все же подошла ближе и села подле нее. Демонесса почти сразу положила голову на ее плечо, шумно выдохнула и опустила плечи, словно только сейчас почувствовала спокойствие. Она ненавязчиво коснулась тыльной стороны ладони Виктории, и она расслабила ее, позволив приятельнице переплести пальцы их рук. Размеренные шаги заставили всех поднять головы. Мальбонте сел на срубленный ствол дерева, который заменял скамьи, и оперся о заведенные назад руки. Фенцио замер с правой от него стороны, устремив взгляд на жадно пожирающее поленья пламя костра. — Думаю, у вас было достаточно времени, чтобы обдумать, чью сторону вы принете. Мими подняла голову и невольно поежилась, будто ей стало вдруг холодно. Виктория бросила в ее сторону мимолетный взгляд и вновь отвернулась. Потерла ладони друг о дружку и свела брови к переносице, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее обычного. — Я готов принять твою сторону, если ты действительно делаешь это во благо, при одном условии, — хриплый голос демона заставил Уокер напрячься. Мальбонте подался вперед, с интересом взглянув на Люцифера. — В том случае, если одержишь победу над Шепфа, ты отдашь мне Ад. В воздухе повисло напряженное молчание. Мальбонте дернул бровью, неспешно поднялся и завел руки за спину, будто размышлял над словами демона. Виктория почувствовала, как напряглась Мими, и чуть сильнее сжала ее ладонь, как бы убеждая в том, что все будет в порядке. Краем глаза она заметила, как Сэми наклонился к Ади и о чем-то шепнул ему на ухо — тот поморщился и неопределенно пожал плечами, намекая, что не в силах удовлетворить любопытство ангела. Тот вздохнул и вновь положил голову на плечо демона. — Почему ты должен занять трон? — бессмертный подошел ближе и замер в шаге от Люцифера, которому пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо. — Если только потому, что некогда его занимал твой отец, то этого не произойдет. Когда я одолею Шепфа и возьму власть на Небесах в свои руки, Ад и Рай станут по-настоящему равны. Сатана должен быть достоин этого звания. Докажи мне, что ты действительно готов принять на себя бразды правления демонами. — Я докажу, — Мальбонте удовлетворенно прикрыл глаза. — Но ни у кого не буду спрашивать разрешения, когда буду садиться на трон. — Надеюсь, ты этого добьешься. Бессмертный двинулся дальше, этим показывая, что разговор с Люцифером окончен. Он остановился напротив Сэми, который передернул плечами и поднял голову. Ади прикрыл глаза, сильнее прижав ангела к себе, и Мальбонте, будто распознав в этом действии положительный ответ, сдержанно улыбнулся и продолжил путь, так ничего и не произнеся. — Они хотят быть на одной стороне баррикады, — чуть слышно заметила Мими. Виктория рассеянно кивнула, едва ли услышав ее слова, и подняла голову, когда бессмертный остановился напротив них. — Каков твой ответ? — демонесса встрепенулась. Под выжидающим взглядом Мальбонте она расправила плечи, чтобы казаться увереннее, и натянула на лицо непринужденную улыбку. — Я буду бороться на стороне отца. Что-то внутри Виктории оборвалось. Она вздрогнула, стремительно обернулась к приятельнице, словно не ожидала такого ответа. Волнение с головой захлестнуло ее, и ей показалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Но Мими оставалась непринужденной. Все так же улыбалась, бесстрашно глядя на Мальбонте, и тот сдержанно кивнул, приняв ответ, и отвернулся, едва ли взглянув на Викторию. — Энди, — бессмертный внимательно оглядел Непризнанного, хмуро смотрящего куда-то перед собой. — Столь умелый крылолетчик пригодился бы мне. — У тебя полно крылолетчиков, — он фыркнул, явно не оценив лестных слов в свой адрес. Уокер шумно выдохнула, что есть сил впившись ногтями в шершавый ствол дерева, на котором сидела. — И то верно. Одним крылолетчиком больше, одним меньше — нет особой разницы, — с усмешкой протянул Мальбонте и повернулся к Виктории. — А что насчет тебя? Бессмертная замерла. Подняла голову, взглянув в его темные бесстрастные глаза. Их взгляды сошлись в продолжительном немом диалоге. Она заметила в нем проблеск надежды, который заставил сердце пропустить удар, и бессмертный сделал шаг к ней, но замер, когда за его спиной вдруг раздался громогласный, требовательный голос Дино. — Никто не пойдет за тобой. Все взгляды собравшихся обратились к нему. Фенцио шумно выдохнул, что есть силы сжал свой посох. По нему было видно, что хотел метнуться к ангелу, но сдерживал себя. Мальбонте бросил в его сторону косой взор и вернулся к Дино. — Ты не можешь решать за всех, — спокойно произнес он и всем телом повернулся к ангелу. — Каждый из собравшихся здесь решил для себя, какое из двух зол выбрал. — Тобою движет лишь слепая месть за родителей и себя самого, — злобно процедил Дино и подошел почти вплотную к Мальбонте, который даже не шелохнулся. — Она затмила твой рассудок. — Каждый борется за что-то. Озлобленность демонов росла долгие тысячелетия, а я стал своеобразным спусковым механизмом. Я готов привести свою армию к победе и восстановить на Небесах долгожданное равновесие. Все мы хотим справедливости, — бессмертный завел руки за спину. — Справедливости? — Дино впервые повернулся к своему отцу. Под его разъяренным взглядом Фенцио расправил плечи, чтобы казаться увереннее. — Ты тоже будешь говорить о справедливости? — Ты ничего не знаешь... — Не знаю? — он весь дрожал от негодования и злости, в один миг его захлестнувших. — Ты слепо шел на поводу своей любви, позволял чувствам взять вверх над разумом. Мир не должен платить за твои любовные неудачи! — Я сделал эту женщину! Я собственноручно проложил ей дорогу и приготовил ее успех! — голос ангела сорвался на крик, заставивший Викторию всю сжаться. Фенцио принялся ходить из стороны в стороны, точно загнанный в угол хищник. — Сделал все возможное, чтобы ей было легко освоиться и получить власть. Лично познакомил с Кроули, убедил стать ее наставником, представил совету Цитадели. Ее — какую-то жалкую Непризнанную, которая только начинает свой путь на Небесах и пока что находится в самом низу иерархии. — Довольно, — Мальбонте поднял руку в безуспешной попытке остановить нескончаемый поток слов ангела, но тот будто и вовсе не заметил этого. — О, Шепфа, я был с ней так искренен! Она все прекрасно понимала. Понимала и молчала, — он стремительно обернулся к Дино. Виктория заметила блеснувшие в самых уголках его глаз слезы, которые ангел стер одним рваным движением ребра ладони. — Жесточайше, безжалостно, нещадно, убийственно равнодушно молчала, отлично зная, что ее молчание я воспринимаю как согласие. И я отказался от всего, что имел когда-то, потому что боялся потерять ее. Ей это было не нужно. Женщины омерзительны. Они подобно губительному яду, мерзким пиявкам, смертоносной заразе. Мужчины созданы, чтобы прокладывать путь женщинам, а они идут по этому пути так, словно он принадлежал им с самого начала. — Вам намного легче перекинуть всю вину на женщину, которая не приняла ваши чувства, чем признать собственную слабость перед ней, — Виктория старательно подавила порыв отшатнуться от Фенцио, который за несколько шагов преодолел расстояние между ними и остановился напротив нее. — Моя мама ничего не чувствовала к вам, и вы понесли расплату за то, что испытывали сами. Вы сами принесли эту жертву, потому что хотели этого. — Она вынудила меня! — Нет. Это было только ваше решение и ничье больше. — Она не испытывала ко мне ни сочувствия, ни сострадания. Она просто смеялась над моим падением перед ней... — он порывисто выдохнул и качнулся, будто собирался упасть, но устоял на ногах. Виктория повела носом из стороны, опустила взгляд и поджала губы. — Довольно. Фенцио послушно отступил под взором Мальбонте. Обессиленно он опустился на шершавый ствол дерева, будто силы разом покинули его тело, и замер в таком положении. Дино нервно взъерошил волосы одним движением руки, провел по лицу в попытке избавиться от эмоций. Мальбонте тряхнул крыльями, прикрыл глаза на долгие мгновения, прежде чем заговорить вновь. — Я не отрицаю того, что мною движет месть, — он опустил взгляд на полыхающее пламя костра. — Но дело не только в этом. Созданный некогда Шепфа механизм работал исправно, пока в нем не появилась трещинка. Сперва она была крохотной, почти незаметной, и оттого никто не обращал на нее внимание до тех пор, пока она не начала увеличиваться в своих размерах, сея хаос и раздор между двумя сторонами. Общество начало рушиться очень давно, но это достигло апогея лишь недавно, и злоба демонов копилась тысячелетиями и наконец-то готова обрушиться. Рано или поздно новая война между ангелами и демонами вновь сотрясла бы Небеса, и я просто подтолкнул их к решительным действиям, взяв на себя предводительство. Они идут за мной, потому что хотят этого. Так же, как и твои приятели, которые решили, к какому из двух зол примкнут. — И что ты сделаешь с теми, кто не принял твою сторону? — Прикажу отпустить. — Почему? — Дино саркастично выгнул бровь. — У тебя есть прекрасная возможность расправиться с нами прямо сейчас. Мальбонте призывно махнул рукой. Из тени показался силуэт демона, который все это время находился поблизости и молча наблюдал, подобно закулисному актеру, за происходящим в терпеливом ожидании своего выхода. Бессмертный подошел к Сэми и одним четким движением блеснувшего в свете костра меча избавил его крылья от тугих нитей. Ангел тут же расправил их и вновь сложил. В уголках его губ потерялась сдержанная улыбка. — Я не желаю использовать преимущество. Хочу сойтись с вами в честном бою. Дино ожил первым. С помощью одного лишь взмаха сильных крыльев взмыл в воздух, и его фигура уже через мгновение растворилась в ночной мгле. И лишь поднятый столб пыли, смешанной с мелким песком, остался напоминанием о том, что находился рядом с приятелями. Люцифер помялся немного. Бросил хмурый взгляд на Мальбонте, который не шевелился и, казалось, не замечал ничего, что происходило вокруг него в этот миг. Демон расправил могучие крылья и последовал за ангелом. — Полетели, Вики, — бессмертная вздрогнула, когда почувствовала мягкое прикосновение к своей руке. Мими взлетела, увлекая Уокер за собой, и они зависли в нескольких метрах над землей. Виктория оглядела погруженный в точную тишь лагерь и остановила взгляд на Мальбонте. Он не сдвинулся с места, только поднял голову и теперь смотрел на нее с терпеливым ожиданием. Немой диалог длился несколько минут. Измученное сердце металось в груди, с силой ударяясь о ребра, словно намеревалось раскрошить их, точно хрупкую яичную скорлупу, и его глухие удары отдавались в барабанных перепонках. Внутри нее была гроза. Беспощадный ураган, смешивающий мысли меж собой, захватывающий разум целиком, без остатка. Словно внутри что-то вновь рушилось, как тогда. В день, когда Мальбонте улетел, оставив ее наедине с полыхающим пожаром самых разных чувств, которые, переплетаясь меж собой, создавали что-то новое, чрезмерно масштабное, губительное и пожирающее изнутри. Он смиренно ждал ее решения, не двигаясь. Она боялась сделать фатальную ошибку. — Я приму любое твое решение, — Виктория заставила себя отвести взгляд от Мальбонте и повернуться к Мими. Приятельница улыбнулась, наклонилась и оставила мимолетный поцелуй на ее щеке. Бессмертная ощутила, как к горлу предательски подступил ком, и сильнее сжала чужую руку в поиске поддержки. — Я не возненавижу тебя, Вики. Не стану твоим заклятым врагом. — Я знаю, — произнесла едва слышно и, немного помедлив, высвободила свою руку. — Обещай мне, что выживешь. Во что бы то не стало выживешь, — Мими смахнула блеснувшие на пушистых ресницах слезы. — Обещаю. Демонесса кивнула. Нежно провела по спутавшимся от порывов прохладного ветра волосам и растворилась в непроглядной ночной мгле. Виктория долго смотрела в ту сторону, не в силах отвести взгляда, и медленно опустилась на землю. Ураган успокоился, и на замену ему пришло долгожданное спокойствие. Она обернулась через плечо и почти мгновенно поймала взгляд Мальбонте. Он подошел ближе, замер чуть позади нее. Горячее дыхание опалило оголенный участок шеи, вызвало мурашки по всему телу. Бессмертная замерла. — Ты ведь не заставишь меня пожалеть о своем решении? — Виктория проговорила это одними губами, едва слышно. — Не заставлю, — также тихо ответил он и положил свои широкие руки на ее плечи и чуть сжал, и она положила свою ладонь поверх его, — обещаю. Они долго стояли среди ночной тишины. Над их головами безмятежно перемигивались молочные звездочки, и яркая луна, вальсирующая среди них, мягко смотрела на них, любуясь.