Ты моя последнняя Надежда

Документы от Джейка сыграли свою роль, и вскоре страна пополнилась новым гражданином — Хоуп Кэтрин Свон, моей дочерью. А большего для наших бюрократов и не требовалось. Малышка росла смышлёной и любопытной, и вскоре отметила свой первый день рождения. Доктор Дарбуз предположила, что малышке пару дней от роду, и мы назначили примерную дату рождения. Мое присутствие на работе пока что не требовалось — я была в очередном отпуске, и выйти на работу должна была через неделю. Мне нравилось проводить время с малышкой, учить ее жизни, гулять с ней, купать ее, и засыпать под ее тихое сопение. Кроватка малышки стояла около моей кровати. Она засыпала, обнимая бутылочку, тихо сопела, а я млела от каждого взгляда ее больших изумрудных глаз. Она училась улыбаться и держать голову на весу, а я наслаждалась запахом ее нежной кожи. Мне нравилось купать ее, кормить, играть с ней и гулять. Но в то утро мне нужно было появиться на работе. Мой ненормальный начальник уже требовал меня к себе, и, чертыхаясь, я собиралась в офис. Конечно, имя Изабеллы Свон уже играло роль в журналистике Нью-Йорка, но, тем не менее, я пока что не была той журналисткой, которая писала важные сплетни, и делала репортажи из Белого Дома. Собрав волосы в хвост, я посмотрела на себя в зеркало. Вот вроде бы симпатичная девушка — длинные каштановые волосы, большие голубые глаза — редкое сочетание. Светлая, почти белая кожа, и россыпь озорных веснушек. Я сделала легкий макияж, чтобы выгодно оттенить глаза, и застегнула легкий жакет — на улице было прохладно. С Хоуп осталась моя мама. Она овдовела недавно и внезапно. Папа погиб нелепо, практически на ее глазах, и она тяжело переживала эту потерю. Хоуп стала для нас обоих спасением — это маленькое зеленоглазое создание. На ее голове пробивались волосы, и стало понятно, что она блондинка. Точнее, будет блондинкой. Хоуп захныкала, когда мама взяла ее на руки. Но вскоре успокоилась, и принялась сосредоточенно сосать смесь из бутылочки. Ее зеленые глаза были настолько серьезны в этот момент, что я не удержалась от смешка. — Что хотел Паркер? — сухо спросила мама. — Сказал, что есть важная тема. Сказал, что только я смогу написать разгромную статью. — Он знает про малышку? — я покачала головой. — Скажу ему, что удочерила внебрачную дочь отца, он поверит, — мама покачала головой. — Ладно, говори, что хочешь. Знай, что мы с Хоуп ждем тебя дома, — мама лукаво улыбнулась. Хоуп улыбнулась неосознанно, и сразу вернулась к своему делу. — Белла, береги себя, — мама махнула мне рукой, и прошла в мою спальню. Я вышла из лифта на парковке, и направилась к своей машине. Ничего особенного, небольшой Фиат, но я ценила его. Это был подарок отца. Последний подарок. В офисе я была уже через час. Поднимаясь на 50 этаж в нашей многоэтажке, я в сотый раз обдумывала, что за тему мне подбросил шеф. — Изабелла, отлично выглядишь, — я смутилась. Обычный вид — голубое платье и белый жакет, на ногах слипоны. И чего это Паркер так разбушевался? — Тема очень деликатная, но я уверен, что именно ты оценишь ее, и сможешь написать разгромную статью, — я скрестила ноги, и вынула из сумки блокнот. — Итак, тема такова. За последний год процент брошенных детей вырос с 20 до 45. Я прошу тебя сделать подробный анализ темы, понять, почему такое происходит, и хорошенько пропесочить этих кукушек, — зло высказался Паркер, затягиваясь сигаретой. Я посмотрела в его черные глаза. — Шеф, а вы уверены, что это должна сделать я? — тихо спросила я. — Изабелла, я знаю о твоей потере. Ты как никто другой понимаешь, как это кощунственно — бросить ребенка. И именно ты напишешь разгромную статью. — Срок? — спросила я, собравшись в кучу. — Неделя, это не очень-то и к спеху. — Ладно, но мне нужны статистические данные и разрешение на разговоры с медперсоналом, — шеф бросил мне небольшой конверт. — Тут все, что тебе может понадобиться, включая данные из роддомов, и больниц. И да, мне нужно, чтобы в статье мелькало мнение доктора Каллен. — Это еще кто такой? — нахмурила я брови, уже встав с кресла. — Доктор Карлайл Каллен — главный врач детской больницы Моргана Стенли, и мне важно, чтобы его имя было упомянуто в статье, — я нахмурилась сильнее. — Ладно, — буркнула я, выходя из кабинета. Главному виднее — пусть будет Карлайл Каллен. Лично мне было же лучше — не надо искать врача.