Что было после

- Джонатан, ты где, милый? – в поисках мужа Мина заглянула в библиотеку. В последнее время ее донельзя стало раздражать поведение мужа. Она же беременна! И ей требуется усиленная забота и повышенное внимание со стороны родных и близких, из коих под рукой имеется только муж. Супруг же вместо того, чтобы проявлять те самые нежные чувства, стал ее сторониться, задерживаться на работе, избегать личных встреч. За завтраком, обедом или файф-о-клоком смотрел исключительно в стол, в тарелку, или в чашку. В крайнем случае, если молчаливый диалог с посудой не складывался, Джонатан принимался перебирать серебряные приборы. А случись им встретиться нечаянно где-нибудь в коридоре, Харкер испуганно таращил на жену глаза, бормотал невнятно что-то среднее между «Изыди, Сатана» и «Мина, я ужасно тороплюсь!» и поспешно скрывался за ближайшим поворотом. Или вот одно из наипоследнейших его увлечений: посещать букинистические лавки, скупать там какие-то невероятно древние и ветхие инкунабулы, которые – по подозрению Мины – стоили невероятных же денег. И теперь дорогой супруг вечера напролет просиживал в библиотеке, изучая раритеты, поднимая при этом невероятно густые тучи многовековой пыли, которая, кажется, пропитала это старье насквозь. А однажды дорогой муженек вздумал притащить эти древности в спальню, чтобы, по его собственному утверждению, «почитать перед сном». Расчихавшаяся Мина тут же раз и навсегда пресекла эти намерения. С тех пор муж читал исключительно только по месту назначения - в библиотеке. В конце концов желание миссис Харкер выяснить, в чем же дело, и не хочет ли супруг уморить ее невниманием и аллергией (то вонючую герань подсунет, то пылит томами на весь дом!) приобрело неотвратимость и глобальные размеры. - Джонатан! – как Мина и предполагала, муж оказался в читальне. – Нам надо с тобой серьезно поговорить! Харкер явно ни о чем не желал разговаривать, во всяком случае, с женой. Он непонятно и исподлобья взглянул на супругу и поспешно захлопнул лежащую перед ним книгу, вид которой почему-то навевал мысли о мамонтах, динозаврах, или о чем-то уж вовсе доисторическом. Туча невероятно едкой пыли немедленно взвилась и заполнила собой воздух в помещении. Усилием воли удержавшись от чихания, Мина не позволила мужу таким примитивным образом уйти от нелегкого семейного разговора. - Что происходит, дорогой? – ласковым голосом начала допрос Мина, одновременно легко поигрывая скалкой, которую она прихватила с кухни на всякий случай – мало ли, разговор не заладится, или еще что. - А что собственно происходит? – невоспитанно ответил вопросом на вопрос Джонатан. - Я чувствую, что между нами выросла стена непонимания, - пафосно объявила Мина, - и с каждым днем она становится все выше и шире! - Не совсем понимаю, о чем речь, - вилял Джонатан. - Вот видишь! - возведя к потолку глаза и прижимая скалку к сердцу, воскликнула Мина. – Это она, стена непонимания! - И все же, дорогая, - сморщив нос, произнес Джонатан, - объясни конкретно, что именно тебя не устраивает? - Что ж, раз ты такой бесчувственный чурбан, придется открыть тебе глаза. Меня не устраивает, как стали складываться наши отношения. Согласна, в начале нашей семейной жизни произошел инцидент, несколько пошатнувший наше с тобой взаимное доверие. Но ведь я простила тебе измену сразу с тремя невестами Дракулы… «Черт, кто ей разболтал? – с досадой подумал Джонатан. – Не иначе сам граф. Вот не было печали, теперь еще оправдываться за то, что три мертвых красотки пили мою кровь и в качестве незначительной компенсации за это оказывали кое-какие услуги с легким эротическим уклоном». При воспоминаниях об этой «легкой эротике» у Джонатана запылали щеки, но вслух он довольно уверенно произнес: - Не было ничего. Ничего не было… Мина вроде даже и не заметила его оправданий и продолжала: - … Так почему же ты никак не можешь забыть моей невинной интрижки с графом? – при воспоминании о «невинной интрижке» у Мины покраснели уши. – Тем более, всем прекрасно известно, что вампир околдовывает свои жертвы, и у них не остается собственной воли. - Хорошо, Мина, считай – мы забыли об этом, как ты выражаешься, «инциденте», - попытался свернуть дискуссию Джонатан. Но остановить Мину было не так то просто: душа ее требовала грандиозного скандала. Эмоционально размахивая скалкой, миссис Харкер отчитывала мужа: - Теперь у тебя новая мода – тратить все наши деньги на глупые старые книги и пылить ими по всему дому! - Но я вовсе не пылю по всему дому! – заправский юрист Харкер, опасливо косясь на скалку, предпринял безуспешную попытку запутать жену в формулировках и увести разговор в безопасное русло. - Не важно! – грозно перебила его нежная супруга. – Важно то, что у меня аллергия на книжную пыль, а ты совсем с этим не считаешься! И на герань, кстати, тоже! А еще, между прочим, это вредно для малыша! Скалка просвистела в опасной близости от уха Джонатана. Нервы его не выдержали, и, швырнув в жену книгой, он бросился наутек… Дневник Джонатана Харкера 17 апреля Я все больше и больше укрепляюсь в своих подозрениях относительно Мины и ее ребенка. Находиться в одном доме с ней стало просто невыносимо. Вчера она набросилась на меня, грозя убить примитивной кухонной утварью. Не знаю, показалось ли мне, или это было на самом деле, но клыки ее значительно удлинились в сравнении с обычными, человеческими. У моей жены сделался совершенно волчий оскал, а глаза загорелись недобрым красным огнем. Вильгельмина живо напомнила мне тех трех чудовищных женщин, которым Дракула оставил меня на растерзание. До сих пор воспоминания об этом вызывают во мне страх и отвращение. Иногда мне кажется, что я давно сошел с ума, и на самом деле нахожусь в клинике для душевнобольных. В своих кошмарах я пытаюсь бежать из замка вампира, но безуспешно: в последний момент мои планы нарушает Дракула или его верные служанки. Тогда я просыпаюсь, не в силах даже кричать. Да что кричать, даже дышать в такие минуты я могу с трудом. Наверное я повредился в рассудке в тот момент, когда застал любимую мою Мину в объятиях вампира. Тем более что происходило все это на глазах у наших товарищей. Мине же ни капли не было совестно, будто Дракула – ее законный муж, а мы все не более чем невоспитанная челядь, не вовремя ворвавшаяся в супружескую спальню… Да, трудно было бы сохранить рассудок после всего, что пришлось мне пережить. Поэтому я сомневаюсь, на самом ли деле Вильгельмина уже перестала быть человеком. Я не сомневаюсь в том, что видел длинные желтоватые клыки у нее во рту - или в пасти? – и хищный блеск в глазах. Или – чего я боюсь еще больше - что мой разум играет со мной в такие страшные игры. К тому же, я так и не нашел ответа на свой вопрос – может ли ребенок, которым беременна моя жена, быть ребенком носферату? Мина права, почти все состояние, что завещал мой благодетель мистер Гаукинс, истрачено на древние книги, чье содержание так или иначе связано с вампирами, их происхождением и повадками, а так же с тем, как их уничтожить. Некоторые из этих книг написаны на мертвых ныне языках – к их расшифровке я прилагаю немалые усилия, и немалые же средства. Почти все мое время уходит на изучение этих книг, так что дела в моей стряпчей конторе пришли в упадок. Скоро у меня совсем не останется денег на собственное содержание, а так же на содержание семьи и этого дома. Но все это неважно. Важно только то, что когда я убью Мину и ее ребенка, я должен быть твердо уверен, что убиваю вампира.