Катарсис

Когда Страсуд раскрыл глаза, он понял, что находится вовсе не в Академии. Вокруг него был монолитный чёрный камень, который словно зеркало отражал всё вокруг. Именно благодаря камню в эту часть пещеры доходил невероятно яркий свет. Кое-как встав, варвар осмотрелся. И его взгляд неумолимо прицепила серая фигура в камне. Лишь присмотревшись, он понял, что эта фигура — и есть он сам, его отражение. Сердце ушло в пятки, еле доходящий леденящий ветерок ясно ощутился на коже, а холодный камень морозил босые ноги — все чувства обострились. Рот чуть приоткрылся, и теперь Страсуд не могу усомниться в том, что это он. Серая кожа, лицо чуть грубее его собственного и грубые шкуры зверей вместо нормальной одежды. Но больше всего его удивили глаза: чёрные белки глаз вокруг огромных белых зрачков, которые, казалось, испускали свет. Неожиданный приглушённый звук раздался посреди пещеры, притянув внимание Страсуда. Повернув голову в сторону звука, он обнаружил там то, что, вероятно, было выходом, потому что именно оттуда шёл свет, отражаясь от стен пещеры с меньшей силой. Недолго думая, с каким-то тихим умиротворением, Страсуд спокойно побрел по гладкому камню вперёд. Изредка хватаясь за поверхность стен, когда нога находила опору не там, где ожидала. Почему-то это спокойствие ума вообще не удивило Страсуда. Он чувствовал себя, как рыба в воде, словно всё и должно быть так, как есть. Словно он давно здесь находится и живёт. Словно это и есть его родная гавань. Чем ближе Страсуд подходил к выходу, тем ослепительнее становился свет. В конце концов ему пришлось замедлить шаг, ибо сильно зажмуренные глаза отказывались перестать испускать теплые слёзы под напором ослепительного света. Когда он наконец дошёл до выхода, глаза привыкли. Но то, что он увидел там, на поверхности, было огромной пепельной пустошью.

***

— Сэр, мест почти нет, — наконец выдохнул Бугештальд, прервав долгое молчание. — Нам не остаётся ничего, кроме как... — Да, ты прав. Придётся совершить это... на благо всего города. Это решение будет не из лёгких, но... — магистр тяжело вздохнул, вглядываясь в пейзаж за окном, — ...за нами будущее. — Хорошо, я отдам приказ сейчас же. Следует ли нам привлечь только самых надёжных? — толстяк поднял глаза на магистра. — Разумеется. Ты же не хочешь, чтобы этот подвиг проклинали глупые потомки? — магистр прищурил глаза, сжав в руке рукоять стула. — Полностью согласен, сир, однако... — Бугештальд поднял свою тушу со стула и уже было собирался удалиться из кабинета, как остановился в проходе и замялся, — ...следует остерегаться храмовиков. — Трудные времена настали, — пробормотал магистр, после чего спешно взял пустой лист бумаги и начал наносить на него чернила. — Ну ничего, эти люди пойдут на сотрудничество. В конце концов у нас общие цели.

***

Несмотря на царивший вокруг хаос тьмы и пепла, где-то вдалеке, на вершине огромной Горы Мироздания, Страсуду был виден Небесный Сад. Розовые деревья, космическая пыль, огибающая крыши прекрасных домов и летающие стаи птиц вокруг огромных арок — это место процветало. Самое главное, что отдалось в груди Страсуда колокольным звоном, а в душе бушующим морем — это то, что Небесный Сад был в точности таким же, как в его снах, как в отголосках сущего. Кроме единственного момента — в его снах Сад окружала пустота. Чудесный водопад, спускаясь вниз по склонам горы, быстро мутнел, а облака становились чёрными. Казалось, что само небо над Садом было светлее и чище, чем здесь. Когда же взгляд Страсуда опустился, чтобы узреть свою землю, резкий контраст стал заметнее и понятливее для варвара. Чёрные каменистые склоны, гнилые стволы деревьев, редкие фигуры серых людей и бледный песок — здесь же всё отдавало смертью и унынием. — Мой Господин, войска готовы. Как только вы отдадите приказ атаковать, мы безоговорочно выступим против Высших Существ, — хриплый голос раздавался откуда-то из-за спины. Когда Страсуд обернулся, он заметил горбатого старика. Но больше всего варвара притянули серые глаза. Они выглядели так, словно жизнь почти покинула его тело. — Пусть будет так... — твёрдо прошептал сам Страсуд. Он не контролировал свой голос. Словно говорил вовсе не он. — ...как и должно быть. Внезапно всё вокруг начало размываться, пока глаза раба медленно слипались в бурном потоке яркого света. Сон подошёл к концу.

***

Когда раб проснулся, он осмотрелся вокруг. Странное спокойствие и лёгкая тревога ушли, уступая место тихому умиротворению и отстраненности от мира. Голова снова заполнилась призрачными мечтами, ноги радостно растянулись по постели. Раб присел на кровать, потирая глаза и громко зевая. Улыбка озарила его лицо. Однако он не заметил в палате старика. Лишь Цессер и двое каких-то мужчин спали на своих кроватях. Когда же Страсуд обернулся на свою кровать, он ужаснулся. И сердце снова ушло в пятки, грудь снова сомкнулась в тиски, нервное лицо готовилось сломать череп. На кровати в самом мягком и нежном сне, который только можно представить, спал он сам. Или то, что было им. А потом оно медленно раскрыло глаза.