Знак равенства

      Голова кружилась, а мысли сбивались в кучу, не давая возможности сосредоточиться на чём-то одном. Драко шёл по коридору в направлении гостиной Слизерина, чётко ощущая, как до сих пор покалывало губы.       Это было иррационально. Будто этот вечер вырвали из контекста истории и вклеили страницы из другой книги. Но как же чертовски хорошо это было. Обнимать её со спины. Чувствовать, как пряди волос касались его щеки. Видеть, как она широко распахивает глаза, после чего их зажмуривает и тянется навстречу, не думая о пропасти под ногами.       Драко Малфой поцеловал Гермиону Грейнджер. Без всяких уловок, без противного липнущего чувства неправильности внутри. Без оправданий — он этого хотел. Оставалось понять, что дальше с этим делать. Потому что сзади скрёбся чужой холодный прищур серых глаз, а тонкие губы кривились и выплёвывали: «Ты самое большое разочарование в моей жизни».       Он стиснул зубы и тряхнул головой, стараясь выбросить из головы образ отца. Наверное, Люциус существовал в его жизни для того, чтобы её портить. Настолько вбился ему в голову и мысли, что стал частью Драко, отравляя любой счастливый момент. Малфой толкнул дверь в комнату, прищуриваясь и пытаясь разглядеть что-то в полумраке.       — Ты что, на тренировку ходил? — из дальнего угла послышался насмешливый голос, после чего зажёгся свет.       Тео лежал все ещё в костюме на кровати, сжимая в руках стакан — по-видимому, с огневиски. Галстук был небрежно закинут через плечо, а несколько пуговиц на рубашке расстёгнуты. В целом он выглядел так, будто недавно неплохо провёл время.       — Всё интереснее, чем очередные танцы, — коротко ответил Драко, прислоняя метлу к стене.       — Но пунш был неплох, — хмыкнул Тео, поднимаясь с постели. — Выпьешь?       — Нет, — махнул он рукой, снимая с себя промокшее от растаявшего снега пальто.       — Ты… — Нотт осёкся, а потом наклонился чуть ближе, внимательно рассматривая его лицо.       — Чего тебе? — раздражённо спросил Драко, поворачиваясь к нему.       — У тебя что-то на лице, — губы Тео раздвинула широкая улыбка, и он рассмеялся. — Под «что-то» я имею в виду помаду.       На секунду Малфой замер, анализируя ситуацию. А потом нарочито безразлично пожал плечами, продолжая расстёгивать пуговицы.       — И кто эта счастливица? Вы что, делали это прямо на метле? — не унимался Нотт.       — Кто что делал на метле? — в дверном проёме показался Блейз.       — Вот это я пытаюсь узнать. Кажется, у Драко появилась подружка, — Тео приподнял бокал, после чего сделал глоток.       Он почувствовал, как взгляд Забини прожёг его щёку, — изучающий, пробирающийся под кожу. Нотт не мог понять, с кем Малфой провёл вечер, а вот у Блейза не могло быть никаких сомнений.       — Надо же, — Забини опёрся плечом о дверной косяк и склонил голову. — Хорошо провёл время?       Его голос был пропитан иронией, а в каждом слове слышался подтекст. Вздохнув, Драко прикрыл на мгновение веки, а потом обернулся к друзьям, которые стояли, выжидающе на него глядя почти с идентичными ухмылками и написанным на лицах превосходством.       — Вы бы тоже нашли себе кого-нибудь, — огрызнулся Драко, дёргая галстук вниз. — А то ведёте себя как озабоченные подростки.       — Для начала помаду с лица сотри, а то выглядишь не так грозно, как хотел бы, — парировал Блейз.       — Я тебе помогу, дружище, — Тео вытянул из кармана палочку и направил на него: — Экскурсо.       Вот только вместо очищающего заклинания палочка издала тихий треск, после чего из её кончика вылетела яркая вспышка, ослепившая Малфоя. И вместе со вспышкой раздался длинный протяжный оглушающий звук, Драко зажмурился до белых пятен, одновременно прижимая ладони к ушам.       Через секунд десять, когда наконец наступила тишина, он открыл глаза и ошарашенно посмотрел на друзей. Тео сжимал в руках палочку, неверяще смотря на неё, будто та превратилась во что-то странное.       — Я не понимаю, — пробормотал Нотт. — Я даже не знаю заклинания, которое даёт такой результат.       Малфой переглянулся с Забини, в зрачках которого отражалось то же осознание, которое сжало его грудь в тиски. Проблема прогрессировала — им срочно нужно было что-то делать.       — Давай ты просто в следующий раз не будешь тыкать мне своей палочкой в лицо, — пробормотал Драко, обессиленно садясь на кровать.

***

      Он выцепил зрачками её кудрявый затылок вдалеке, но, конечно, не стал подходить. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась. И когда их глаза встретились, Грейнджер на секунду остановилась, будто споткнувшись. А потом еле заметно кивнула; хоть та и находилась далеко, Малфой практически наяву видел, как её лоб прорезает задумчивая морщина, а щёки покрываются румянцем. Он, помедлив, кивнул в ответ, заставляя себя отвернуться.       Для того, чтобы тут же наткнуться на ухмылку Блейза, который не выдал со вчерашнего дня ни одного комментария, однако его выражение лица говорило лучше любых слов. Помесь «я так и знал» и «ты всё равно мне сам всё расскажешь».       — Его палочка скоро совсем перестанет работать, — тихо прошипела Пэнси, дёргая Малфоя за рукав. — Нам нельзя этого допустить.       Ученики длинной вереницей стремились к поезду, заполняя пространство вокруг разговорами и смехом, только вот Драко не чувствовал того радостного предвкушения Рождества, что остальные. Беспокойство точило его, как вода камень — каждый день по капле, постепенно выбивая в нём дыру.       — Ты предлагаешь забрать у Тео палочку, ничего не объясняя? — раздражённо ответил он, встречая её злой взгляд.       — Если придётся. А потом запереть его, пока это всё не закончится, — выдохнула Паркинсон, качая головой. — Вы уже рассказали о случившемся Грейнджер?       — Ты же не думаешь, что я или Драко встречаемся с ней по ночам? — вклинился Блейз: Малфой видел, что тот с трудом сдерживает смех, рвущийся наружу.       «Придурок», — одними губами произнёс Драко, устало выдыхая. Но зрачки сами по себе снова просканировали толпу в поисках знакомой копны.       Ему нужно было рассказать ей о случившемся. И поговорить о том, что вчера произошло, — только вот нужных слов в голове не было. Он понятия не имел, как это случилось, что толкнуло его ко всем действиям, совершаемым им накануне. Нужно было решить, что делать дальше. И будет ли это дальше?       Они зашли в поезд и теперь сновали по коридору в поисках свободных мест. Под ногами крутились младшекурсники, замедляя движение, и Драко подавлял желание пнуть их, чтобы те не мешались под ногами. Пара третьекурсников стояла возле окна, хихикая и одновременно склоняясь на «Ежедневным пророком». Он уже хотел обогнуть их, когда в глаза въелся один из заголовков, заставляя его остановиться и вчитаться.       Сделав шаг по направлению к ним, Малфой выдернул из рук белобрысого мальчика газету.       — Эй, — тот вскинул голову, но тут же осёкся, увидев, кто стоял перед ним.       — Какие-то проблемы? — Драко вопросительно изогнул бровь.       — Да нет, мы уже дочитали, можешь забрать, — стушевался третьекурсник, пихая своего друга в бок, и они отошли, с опаской поглядывая на него.       Драко сжал в руках газету, глубоко выдохнув. Пэнси с Блейзом отошли чуть дальше, и он направился к ним, чувствуя ком в горле.       — Поттер, отойди с прохода, — недовольно цокнула Паркинсон.       Он обернулся, немного растерянно смотря на неё, а из-за его спины выглянула Грейнджер, хмурясь.       — Можно и повежливее, — буркнула она, но тут заметила Драко и как будто забыла, что хотела сказать дальше.       — Вот и купе! — Блейз распахнул дверь, и они увидели пустые места.       — Это мы хотели его занять! — воскликнула Джинни, недовольно упирая руки в бока.       — Тогда можете присоединиться, — Забини подмигнул и, не дожидаясь ответа, зашёл внутрь, тут же разваливаясь на бо́льшей части сиденья.       — Кто не успел, тот опоздал, — пожала плечами Пэнси, следуя вслед за Блейзом. Малфой старался не смотреть на неё — будто его взгляд мог выдать его смятение, которое он ощущал, находясь так близко. Не говоря ни слова, он сделал шаг внутрь, чувствуя, как его щёку обжигают карие радужки. Будто она не боялась смотреть, чего-то ожидая от него.       Но уже через мгновение дверь за ним захлопнулась, отрезая её от него. Хлопок прозвучал, будто взмах меча, рассекающий воздух и нить между ними. Драко не знал, что со всем этим делать. Не имел и малейшего понятия.       — Посмотрите на это, — он кинул газету на стол, прислоняясь к стене.       Пэнси подхватила «Пророк», разворачивая его. Малфой видел, как вытягивается её лицо, а пальцы крепче сжимают листы, сминая их.       — Что там? — Блейз подался вперёд.       — Вчера вечером в магическом районе Лондона был найден мужчина, — голос Паркинсон дрогнул. — Его расщепило при попытке аппарации, но палочку проверили и сказали, что та была полностью исправна.       — Это значит… — Забини опустил взгляд, пытаясь подобрать слова.       — Это значит, что нам нужно действовать быстрее, — отрезал Драко, нажимая пальцами на переносицу. — Пока это не начало происходить с нами.

***

      Нора была для неё особенным местом. Тут всегда пахло свежей выпечкой, никогда не было тихо, и уют ощущался в каждом уголке дома, будто его щедро разлили на каждый сантиметр пространства.       Гермиона всегда чувствовала себя здесь спокойно; даже в прошлом году, когда они готовились к свадьбе Флёр и Билла, а тьма сгущалась вокруг них плотным кольцом, она смогла забыть обо всех невзгодах. Словно черпала силы из этого места, которое могла в какой-то степени назвать домом.       Стояла привычная суета: миссис Уизли носилась с кухни в гостиную, поправляя криво висящие украшение и левитируя очередное блюдо; мистер Уизли пространно объяснял Чарли что-то о маггловских розетках, восхищённо всплёскивая руками; Джинни вместе с Флёр помогали расставлять тарелки на стол, который уже ломился от еды; Джордж с Роном вытаскивали из карманов новинки своего магазина, пытаясь показать их Перси, отмахивающемуся от них.       Но несмотря на царящую атмосферу уюта и праздника, где-то рядом витал незримый образ Фреда. Дыра, которую не заполнить ничем, рана, еле-еле затянувшаяся корочкой. Гермиона видела это во взгляде миссис Уизли, который периодически касался лица Джорджа с тоской. По тому, как он иногда поворачивался влево, будто собираясь что-то сказать, но тут же осекался, еле заметно хмурясь.       Потеря была огромной и несправедливой. Слишком болезненной. Она прикусила губу, пытаясь не думать о том, что тень Фреда парила где-то рядом, — он бы точно этого не хотел.       — Все за стол! — воскликнула Молли, подхватывая своего мужа за локоть и подталкивая его в нужном направлении, пока тот всё ещё через плечо пытался продолжить свой рассказ.       Именно так ей хотелось отпраздновать прошлое Рождество. Не сжимая руку Гарри среди надгробий в Годриковой впадине. Рядом с семьёй, с распаковкой подарков и громким смехом.       Рон сел рядом с ней, тепло улыбаясь и подавая блюдо с её любимыми пирожками, а по другую сторону расположился Гарри, сразу же наливая Гермионе яблочный сок. Они знали привычки и предпочтения друг друга наизусть; ощущения счастья и гармонии заполнили её до краёв, и глаза защипало. Они так давно не были втроём. И это чувствовалось как давно забытый любимый свитер: чуть растянутый, вылинявший, но самый удобный и родной.       Гермиона выкинула из головы все мысли, позволяя увлечь себя в пустые разговоры. Однако на краю подсознания одна мысль вырывалась из-под контроля, норовя полностью завладеть её вниманием.       Чёртов Малфой, захлопнувший дверь перед её носом, будто они взяли маховик и отправились в прошлое, где их ещё ничего не связывало. Перед этим Грейнджер всю ночь проворочалась в постели, не в силах заснуть, пытаясь проанализировать случившееся.       Это не было случайное столкновение губ во время танца. Он хотел её поцеловать. Как и она его. И это было… потрясающе.       Внутри всё перевернулось, когда его губы накрыли её — аккуратно и нежно. Гермионе казалось, что Малфой должен целоваться не так: он должен прижимать, искусывая губы, сдавливать её щёки или шею.       Она вновь вспыхнула, словно наяву ощутив это. Интересно, стал бы он так её целовать?       Джинни с утра посмотрела на неё со смесью подозрения и интереса, спросив, куда та подевалась. Грейнджер пробормотала что-то о плохом самочувствии, пытаясь спрятаться от пронизывающих карих глаз, и скрылась в ванной.       А потом Малфой разбил все её ожидания — чего она, правда, ждала, было неизвестно. Но явно не написанного безразличия на лице, словно вырезанного там навсегда, и хлопка двери. Грёбаного хлопка двери.       Раздражённо мотнув головой, выкидывая мысли о Малфое, Гермиона вновь вернулась к разговору с Джинни.       Пришло время распаковки подарков, и сейчас они разворачивали традиционный свёрток от миссис Уизли, где Гермиона обнаружила свитер бежевого цвета с буквой «Г» по центру.       — Большое спасибо, — она улыбнулась, прижимая подарок к груди.       — Носи с удовольствием, милая, — Молли потрепала её по щеке, словно маленькую. — Ты становишься такой красавицей.       — Она всегда была, — Рон показался из-за спины, держа в руках свой бордовый свитер.       От его фразы стало неловко, особенно после того, как миссис Уизли многозначительно кивнула, даже не пытаясь скрыть улыбки.       — Я ещё не принесла печенье, — сказала она, исчезая на кухне.       Это был настолько жирный намёк, что с тем же успехом мать Рона могла сказать: «Оставлю вас наедине».       Гермиона опустила взгляд, зарываясь пальцами в шерсть свитера, пытаясь понять, что ей нужно говорить. Она знала — разговор неизбежен, но так и не смогла заранее сложить слова в предложения таким образом, чтобы они звучали естественно. Возможно, такие обсуждения априори не могли быть лёгкими, потому что для них не было подходящих фраз. Попросту не существовало.       — Как Хогвартс? — Рон присел рядом с ней.       — Хорошо, — Гермиона оторвала взгляд от свитера, чтобы тут же об этом пожалеть.       Когда они сидели все вместе за столом, этого не ощущалось — неловкости, оседавшей на них туманом. Но теперь это чувство заполнило всё пространство между ними, прогоняя уют и радость.       — Как магазин? — улыбкой она попыталась убрать это липкое ощущение неуклюжести.       — Отлично, в марте будем открывать второй, — он выдохнул, теребя край рубашки.       Рон редко когда так нервничал. И казалось, что этот вежливый поверхностный разговор совсем не про них: это было про чужих друг другу людей, пытающихся заполнить паузу пустой мишурой. Она зацепилась зрачками за его веснушки, разбрызганные по его лицу, словно краска. Раньше Гермиона постоянно смотрела на них, считая их милыми, даже пыталась сосчитать несколько раз, но сбивалась.       — Хм, — Рон провёл рукой по волосам. — У меня для тебя подарок.       Он вытащил из кармана чуть смятый конверт и, ещё больше смутившись, протянул его ей. Она, помедлив, взяла его в руки, но не торопилась открывать, предчувствуя, что дальше будет ещё более неловко.       — Ну же, — поторопил её Уизли, не отрывая от неё предвкушающего взгляда.       Гермиона открыла конверт, доставая оттуда две бумажки. Вчиталась в написанное на них и громко выдохнула.       — Это билеты в Ирландию? — слабым голосом уточнила она, будто надеялась услышать отрицательный ответ.       — Да, — Рон кивнул, не замечая её смятения. — Как ты и хотела. Я обратился в отдел Министерства по коммуникации с другими странами, который занимается организацией путешествий для волшебников.       Сердце споткнулось о рёбра, не желая вставать на место. Гермиона сжимала два билета, а перед глазами всё плыло.       — Я не смогу поехать, — тихо произнесла она.       — Что? — Рон наклонился ближе к ней, не расслышав её голос.       — Я не смогу поехать, — уже громче повторила она, встречаясь взглядом с растерянными голубыми глазами.       — Но почему? — он казался настолько сбитым с толку, что ей захотелось ударить саму себя.       За то, что затягивала с этим разговором. За попытки избегать его и все неотвеченные письма. За то, что не могла вновь почувствовать к нему то же, что когда-то раньше.       — Рон, — Гермиона выдохнула. — Я не думаю, что у нас получится что-то большее, чем дружба. Я люблю тебя и ценю, ты один из самых близких людей в моей жизни, — потянувшись, она взяла его ладонь в свою. — Просто мы не подходим друг другу, понимаешь?       Он выглядел ошарашенным. Будто кто-то ударил его обухом по затылку, оставляя дезориентированным и потерянным.       — Это не твоя вина. Мы оба просто… детали от разных механизмов, — Грейнджер сглотнула, чувствуя, как проглатывает свои слова, жгущие горло искренностью и болью.       — У тебя кто-то есть? — внезапно спросил Рон, вскидывая голову.       Да. Нет. Не знаю.       — Дело не в этом, — она попыталась отмахнуться от его вопроса, как от ещё одной проблемы, которую ей предстояло решить, внезапно чётко ощутив тяжесть кулона. — Пожалуйста, прости меня за то, что не сказала раньше. Я поступила как трусиха, откладывая это на потом.       — Я подозревал, что так будет, — он грустно усмехнулся, — но надеялся, что ошибаюсь. И я не злюсь на тебя, — Рон дёрнул плечом, сжимая её пальцы в своей ладони. — Мне потребуется время, чтобы принять это.       — Конечно, — Гермиона быстро закивала, чувствуя, как влага собирается в уголках глаз. — Извини меня.       — Тебе не за что просить прощения, — он покачал головой. — Нельзя заставить себя почувствовать что-то к человеку, — Рон в последний раз сдавил её руку, поднимаясь. — Но ему чертовски повезло.       И после этого направился на кухню, засунув руки в карманы и сгорбившись. Гермиона смотрела ему вслед, одновременно желая заплакать от облегчения и чувства, что нечто безвозвратно уходило из её жизни.       Чувство потери — не забытая в комнате книга. Нельзя вернуться и вновь обрести то, что утеряно по твоей собственной вине.

***

      Драко думал, что праздники, смазанные волнением и страхом, остались позади. Пока его не встретила Нарцисса, вцепляясь ему в руку и выдавая длинную тираду о том, насколько сильно о нём переживала.       Он пытался добиться уединения, но мать следовала тенью, стоило лишь ему выйти за порог комнаты. Она аккуратно предложила навестить отца, но Малфой ответил категорическим отказом, сдерживая бурлящую внутри злость.       Время в его голове убегало песчинками сквозь пальцы — и он отчаянно пытался найти хоть какую-то зацепку. Обложившись книгами, Драко проводил большую часть свободного времени за чтением. Как будто Грейнджер заразила его.       Он пытался выкинуть мысли о ней из головы; выбивал её сотнями пожелтевших страниц; намеренно переключал внимание на что-то другое. Но что бы Малфой ни делал, стоило ему вернуться в комнату, обессиленно падая на кровать, под закрытыми веками вырисовывался её образ. Как будто навязчивая мысль, вросшая в него корнями.       Необходимость связываться с ней лично не была острой, поскольку Забини обменивался письмами с Уизли, передавая ему всю важную информацию. Им надо было что-то делать. Отсутствие прогресса давило на затылок, подводя к мысли, что у них ничего не получится.       Драко никогда не старался быть героем, не строил из себя храброго и отважного. Это было похоже на ощущение, когда тебе приносят костюм, который тебе мал: со всех сторон давит и душит, ежесекундно принося дискомфорт. Слишком большая ответственность, которой он не хотел. Но костюм нельзя было снять, расширить заклинанием или разорвать — только терпеть, пытаясь привыкнуть к этому ужасному неудобству.       — Драко? — в библиотеку зашла Нарцисса, находя сына на привычном месте.       Она выглядела осунувшейся: отпечаток беспокойства оставил на лице морщины и тени под глазами. Внутри защемило от взгляда на неё — мама не заслуживала всего, что происходило.       — Я подумала, может, мы выпьем чаю? — её улыбка была бледной тенью настоящей, но в голосе плескалась такая надежда, что слова о недостатке времени ошпарили горло, въедаясь в него.       — Конечно, — Малфой отодвинул от себя книгу, наблюдая за тем, как домовой эльф тут же появляется в библиотеке с большим подносом.       Раньше у них была традиция: собираться раз в день в любом уголке дома и устраивать чаепитие. Будучи ребёнком, Драко всегда ждал этого момента, как способа убежать от десятков нанятых Люциусом учителей. Нарцисса, скорее всего, тоже понимала, почему он так рьяно соглашался пить чай в любое время суток, а потом выпивал не менее трёх чашек, оттягивая момент, когда будет необходимо вернуться к занятиям по этикету или верховой езде.       — Есть успехи? — спросила мама, разливая ароматный напиток по кружкам.       — Всё под контролем, — соврал он и сделал глоток, не дожидаясь, пока чай остынет. Горячая жидкость обожгла язык, но он проигнорировал это, продолжая пить.       — Я недавно встречалась с миссис Гринграсс, — как бы ненароком кинула Нарцисса, но Драко заметил брошенный на него внимательный взгляд.       — И как она поживает? — безразлично поинтересовался он.       — Хорошо, — мама изящно поставила чашку на поднос, доливая себе чая. Как будто ей необходимо было занять руки, чтобы скрыть волнение, которое он всё-таки заметил. — Ты же учишься с Дафной на одном курсе, верно?       — Да, — коротко отрезал Малфой, всё ещё не понимая — и не желая понимать, — куда вёл этот разговор.       — У неё есть младшая сестра, Астория, — продолжала мама, игнорируя его незаинтересованность. — Вы с ней встречались на нескольких приёмах.       Драко помнил её. Девушка представляла собой идеальную картинку: светлые волосы, голубые глаза и миловидное лицо. Она всегда дружелюбно кивала ему, когда они пересекались в гостиной или коридорах. И это всё, что он о ней знал.       Предчувствие следующих её слов свернулось неприятной тяжестью в солнечном сплетении.       — Она была бы прекрасной партией, — Нарцисса вцепилась в него зрачками, ожидая его реакции.       Драко шумно выдохнул, прикрывая веки. Раздражение и отторжение — вот что он почувствовал. Это был один из немногих случаев, когда ему захотелось вылить на мать агрессию. Встряхнуть её немного, чтобы привести в чувство.       Он открыл глаза и всмотрелся в её лицо, на котором была написана надежда. И тогда злость в нём схлопнулась, внезапно превратившись в сожаление.       Мама находилась в поместье одна, если не считать домовиков. Ей всегда тяжело давался его отъезд в Хогвартс, но она оставалась вместе с отцом. Сейчас же уже почти полгода её окружали лишь стены мэнора, перемежаясь редкими вылазками на встречи с подругами и знакомыми.       Люциус давил на неё своими письмами, усугубляя ситуацию. А после того как они узнали про пророчество, Драко не помнил ни одного дня, когда бы её руки не ломала дрожь. Волнение поселилось в её взгляде, вплетаясь в него неотъемлемой деталью. Разве мог он осуждать её за то, что та пыталась выстроить планы на будущее, игнорируя, что его могло и не быть?       — Я думаю, сейчас не совсем подходящее время для таких обсуждений, — Драко надеялся, что его голос звучал ровно, не выдавая смешанных эмоций.       — Да, возможно, — её плечи поникли, но она глянула на него из-под опущенных ресниц и задала ещё один вопрос. Ещё более неожиданный и бьющий в грудь: — Или у тебя кто-то есть?       Нет. Да. Чёрт его разберёшь.       — Нет, — резко ответил он — пожалуй, чересчур быстро, чтобы в это можно было поверить. — Я немного занят.       Драко знал, что это выглядело как попытка избежать щекотливой темы. И Нарцисса тоже поняла это, судя по прищуру глаз и еле заметной улыбке, которую она попыталась скрыть.       — Конечно, — Нарцисса поднялась со своего места и направилась к выходу. Чуть помедлив у самой двери, она обернулась и добавила: — Если вдруг это будет не мисс Гринграсс, я не расстроюсь.       И вышла, оставляя его теряться в догадках, что могли бы значить её последние слова. Он покачал головой, отказываясь копаться во всём этом слишком глубоко. На это не было времени.       Драко придвинул к себе книгу, повествующую обо всех населённых пунктах, которые существовали в Греции. Он собирал информацию по крупицам, надеясь, что одна из них станет путеводной нитью, проводящей их к нужному месту.       Он успел прочитать несколько страниц, пока его зрачки не споткнулись об одно слово. Он моргнул, пытаясь понять, видит ли его в реальности или сознание и подавленные мысли сыграли с ним злую шутку.       Эрмиони (также называемый Гермиони) — малый город в Греции. Город находится на высоте 7 метров над уровнем моря. Эрмиони располагается на юго-восточном побережье полуострова Арголиды у подножия горы Прон.       Драко быстро пробежался глазами по строчкам, останавливаясь на нужном предложении.       В городе расположено несколько храмов: Посейдона, Деметры и Афродиты.       Сердце сделало кульбит, ударившись о рёбра, и бешено застучало, пока в голове одна деталь пазла идеально соединялась с другой. Пророчество давно было выучено наизусть — разбуди его кто-нибудь глубокой ночью, он смог бы без запинки повторить каждое слово.       Обретут важное в сердце прекраснейшей — это был намёк на Афродиту. Но им нужно было копаться не только в этом предложении.       Огненную дочь Елены звали Гермиона — Драко решил, что эта часть относится только к Грейнджер. Но ведь Елена была напрямую связана с Афродитой: именно из-за неё та влюбилась в Париса, что и привело к Троянской войне.       Все нити сошлись в одной точке, складываясь в полноценную картину. Им нужен был именно этот храм в этом городе.       Малфой подхватил пустой пергамент из стопки и начал быстро строчить письмо, не желая больше терять ни минуты. Наконец-то у них была прямая зацепка, а не бесконечные предположения и теории.       Быстро описав всю суть, он помедлил, не зная, стоит ли приписать ещё что-то. И нужно ли отправлять это письмо именно ей, а не Блейзу.       Но стиснув зубы и игнорируя сомнения, Драко запечатал конверт и отправился на поиски совы. Было не время для дурацких душевных метаний.       Однако что-то внутри всколыхнулось от мысли, что совсем скоро он вновь увидит глаза цвета миндаля, которые подцепляли внутри неизвестные чувства, заставляющие его возвращаться к ней вновь и вновь.