ни много ни мало

Почему-то именно сейчас мне вспомнилась строчка из песни Аллегровой «...и вечерний экипаж её уносит на окраину Москвы». Ведь меньше чем через пятнадцать минут после звонка, приехала целая орава Гелендвагенов, откуда вышел знакомый мне охранник человека, именовавшим себя моим отцом и с непресущей ему осторожностью посадил дрожащую и потрепанную девушку в одно из черных Мерседесов, тем самым отрезая от привычного мира. Не спрашивая ни у кого разрешения, я закуриваю сигарету и с усталостью откидываюсь на дорогущее сиденье, не вникая в происходящее по ту сторону тонированного окна - заебанность в чистом виде и возвращение в столь не родимый дом, откуда я сбежала еще будучи в восемнадцатилетнем возрасте на встречу к взрослой жизни, которая оказалась реальностью разочарований и непредвиденных роков судьбы. Не спешите взрослеть, ведь в скором времени все окажется не тем, что вы себе представляли. Весь недостаток в воспитании аукается через десять лет. Я всегда знала, что он хотел стать отцом, кем его дочь может гордиться, когда та вырастет. Но он уехал, оставив ее мать и понял, что дети не могут гордиться родителями, которые их бросили. Всю жизнь он мне казался обычным слабаком, вне состоянии справиться с грузом ответственности за свою семью и всю жизнь, я его ненавижу. Но, как показывает нынешнее положение - даже в самых отдаленных подкорках мозга я нуждаюсь в его заботе и любовь дяди Саши не смогла мне ее заменить. Он не спросил, что случилось - в привычной манере грубости, бестактности сбросил вызов, чтобы его псы забрали меня от греха подальше и увезли, к Рублево-Успенскому шоссе, в многомиллиардный особняк ворованных денег, в атмосферу роскоши и печали, где находится его новая молоденькая жена. Громадные ворота и богато-украшенный сад из редкостных видов растений, фонтан из мрамора на переднем дворе - первое, что воспринимает зрение, когда мы подъехали к дому. Я не дожидаюсь открытой двери и буквально вываливаюсь мешком на гравий, чтобы пройти к парадным дверям и оказаться в компании обслуживающего персонала и горе-мачехи, старше меня на пару лет. Марина живет в мечтах, что когда-то родит ему мальчика, кому перейдет все наследство, но та даже не в курсе о его прошедшей операции по стерильности и отказа дальнейшего размножения. -Лилия! - радостное приветствие и крепкие объятия женщины, не упускающей попыток подружиться, - Мы давно тебя здесь ждали. -Вечер добрый, - грубый, прокуренный голос падчерицы, - Где он? Вот так вот - ни как дела, ни теплых и вежливых расспросов о жизни. Я приехала сюда с неведомо какой целью и максимально несправедливо обхожусь с ней - но жизнь совсем несправедлива по отношению к каждому из нас, поэтому жаловаться нечего. Она уже имеет достаточно, чтобы не обижаться, должна привыкнуть - у Дашковых это семейное. Так и не переставая курить, по внутреннему зову поднимаюсь по широкой лестнице и направляюсь к нему в кабинет. И не зря, ведь папа там, а напротив него сидит слишком деловой на вид мужчина и ведет переговоры. О чем именно - да хрен знает, башка совсем не варит от количества выпитого и принятого во внутрь. -На этом все, - басовитый, низкий, похожий на рык тембр говорит о том, чтобы гость катился отсюда на все четыре стороны. Слишком большая роскошь для меня - он отправляет бизнес-партнера, хочет уделить внимание дочери, которая за столько лет сделала первый шаг. Неужели это заслуживает уважения, - У тебя слишком паршивый вид. Ты пьяна? -Более чем, папуля, - приторно, неправильно, слишком мягко и ошибочно. Моя задница обессилено падает напротив стоящее, удобное кресло, а пальцы берут кубинскую сигару без спроса. Зачем я тут? Что со мной творится? Почему он с понимающим видом разливает коньяк и ставит передо мной хрустальный бокал, а я с одобрительным кивком его опустошаю? -Не стоило тебе закидывать матушку таким большим количеством сообщений - только за полгода она проела мне плешь, чтобы я наконец связалась с тобой, - обреченно и устало выдыхаю, крутя в руках стекло, - Но задача оправдана - я здесь, перед тобой и мы, затронутые проблемой отцов и детей, наконец-то сошлись хоть на чем-то. Прекрасно, не правда ли? -У тебя все хорошо? А по мне не видно? Горькая усмешка, появившиеся морщины на лице, просранное здоровье и успешная карьера врача, на которую я проебала столько времени и сил - разве не признаки счастья? Тут поворот, там поворот… и это все тянется из года в год, оставляя груз на плечах. -Если тебе интересно - все идет по пизде. Я изменила парню, но даже не жалею об этом - слишком хороший секс. Ты это хотел услышать? - зловеще шепчу, крутя в руках стакан и смотря на него изподлобья, - Или о моих достижениях за последние семь лет, чтобы дать повод гордиться? А, пап? Что означает твоё гребанное "хорошо"? - с каждым вопросом меня почему-то разрывает ярость и появляется опасность разломать хайбол к хренам собачьим, - Неужели тебя настолько сильно интересует моя жизнь или это твоя обыденная показушность, чтобы хоть как-то выполнить роль, с которой ты не справился?! -Лилия… - доля разочарования не в мою сторону, ведь на морщинистом и сухом лице проносится боль от моего крика - а что он должен чувствовать, раз его ребёнок кидает правду без каких-либо стеснений? Губы дрожат в преддверии слез - но хоть что-то, хоть есть признаки эмоций и это уже хорошо, ведь это доказывает мое умение чувствовать. Мне хочется разрушить этот кабинет и весь дом, сжечь все дотла и себя в придачу - внутреннее состояние отражается на окружающем мире и выявляется в подобии насилия не только над собой. -Я не знаю зачем позвонила тебе, пап, - нет возможности терпеть, ведь щит расходится по швам и нет сил сдерживаться, - Но на тот момент мне показалось, что ты сможешь понять. Сможешь помочь… Последние полгода - сплошная череда глупостей и сансары неоправдаемых ошибок… А я не знаю, как выбраться отсюда, - истеричный смех и солёная вода на скулах делают ситуацию более драматичной, - Все это время все решала сама - университет, работа, квартира, но почему-то захотелось пожаловаться папочке, ведь он стремится помочь. Разве не так? Не такого ли ты хотел - дочь перебарывает себя и решается на просьбу? Вот, я тут, смотри на меня! - кулак на вишневом столе долбит с такой мощью, что все подскакивает и чуть ли не летит на пол, - Немощное дите полностью открылось! Его зелёный взгляд с сожалением проходится по мне и на секунду заставляет успокоиться, задуматься о том, как ему больно. А мне не больно? Мне всю жизнь хотелось узнать и достроить недостающую часть правды, большого секрета судьбы и понять что же не так, где подвох. Вот, Лилия Львовна, берите сполна и наслаждайтесь. Вы хотели? Получайте, мать вашу! -У тебя будет ещё много всякого дерьма, Лилз, - спустя минуту бесконечного молчания, наконец-то протягивает он, - Вся система устроена так и ты не знаешь как и что произойдёт. Просто перестань думать задницей и возьми ситуацию в руки - ты слишком умная для того, чтобы позволять подобной ерунде происходить. Хочешь разобраться в себе? Перестань делать из себя главную страдалицу, - отец встает со своего места и подходит ко мне, глядя на меня как на маленькую девочку с розовыми бантиками, - Запомни раз и навсегда - либо ты, либо тебя. Сейчас ты позволяешь себе утопить саму себя. И если ты не прекратишь это, то в скором времени окажешься в месте наподобие Кащенко, потеряв все, что имеешь. Этого ли добиваешься? *** Утро начинается не с кофе. И даже не с пива. А с того, что я просыпаюсь с головной болью и в темноте от теневых штор, в своей старой и громадной комнате, где забыла расстановку мебели и по итогу врезалась в прикроватный столик, взвывая от боли в мизинце. На мой крик сбегается прислуга и пытается помочь, о чем я вообще не просила - просто уйдите отсюда и дело с концом. Первое, что вижу в ванной комнате - жуткое отражение в зеркале. Запутанные волосы, исхудалые щеки и размазанный макияж после вчерашнего утомляющего шоппинга делают свое дело, ужасая в двойной мере. И чтобы поскорее прийти в себя мне приходится залезть в душ, проторчать в нем почти час, натянуть шелковую пижаму и спуститься вниз, где Марина с совестью поставила довольно таки поздний завтрак на стол и как истинная хозяйка приняла гостью. -Я уже думала подняться к тебе и посмотреть все ли в порядке, - смущенно говорит, словно ее накрыл стыд века, - Ты проспала почти сутки, а сегодня Лев хотел съездить всей семьёй на благотворительную акцию к близкому другу. -У него никогда не было друзей, не смеши - фырканье вместе сарказмом выбивают ее из колеи еще сильнее, что она аж поникает, - Эээ… Если ты хочешь, то можешь выбрать мне наряд и помочь с прической - так уж и быть. Но после всей этой херни я вернусь в Москву, иначе Лиза меня убьёт. Она светится от счастья - неужели для этого потребовалось всего лишь мое позволение помочь? Ответ неоднозначный, но точно знаю: я должна возвращаться домой, ибо лучшая подруга проела плешь насчёт грядущего дня рождения, которое я ненавижу. Но лучше так, чем дальше продолжать скрываться. От нее. От Назара. И от...Артема. Проведя здесь три дня, мне пришлось в лишний раз убедиться в правильности давнего решения уехать. Боюсь представить, что было бы, если бы я осталась здесь, в компании напичканных и зависящих от денег баб, с кем я случайно пересеклась - курицы Марины пришли в гости и перемывали кости всем, кому можно. А вчера я пришла злой, недовольной и уставшей из-за нахлынувшего дождя посреди белого дня, из-за чего те приняли меня за какую-то бомжиху и начали кудахтать еще сильнее. А с такими разговор короткий - я не мешкаясь, рявкнула на них и попросила ее поскорее их выгнать отсюда. На удивление это произошло прямо на моих глазах, которые сразу слиплись, как только я легла на кровать. Темное синее платье, подвеска на шею и остроносые туфли-шпильки - все, буквально все кричит о возрасте. Но мне ли говорить о старости? Ее признаки заключаются в доброте и уме. В двадцатилетнем возрасте женщине куда интересней быть бессердечной и легкомысленной, нежели печься о других. -Ты обворожительна! Почаще бы тебе сюда приезжать, - Самойлова улыбается, смотря на меня и садясь на заднее сиденье, - Здесь всегда тебе рады. -Оно и видно, - безразличие и дым сигарет делают меня похожей на гребанную светскую львицу, - Но спасибо за приглашение. Все следующие тридцать минут, она щебечет о планах на вечер: кто, что, зачем, почему и когда - скукота и не более. Но приличия ради, мои губы растягиваются в обворожительной улыбке и так до момента, пока мы не заходим в ресторан, пропахший роскошью, и не видим знакомые лица в виде дяди Саши и Глеба, смеющихся над шуткой какого-то дядьки. Заметив меня, на их лицах появляется очевидное удивление и одобрение, из-за которого они намереваются подойти. Но отец уже тут и тянет нас знакомить с организатором этого парада еблоторговли, будто мы какие-то выставочные, акционные игрушки. Терпения для этого я не припасла, поэтому иду дальше, выхватывая фужер шампанского у проходящего мимо официанта и останавливаюсь возле панорамного окна, откуда открывается вид на светлый парк. Раньше в светском обществе были дамы полусвета, а теперь все светское общество — полутьма, которою окутан каждый присутствующий здесь, ведь главная цель - больше наживы, больше понтов и больше известности. Мама, дядя, папа - все они были частью этой поеботы, которая не передается на генном уровне. Я больше кайфую от простоты и безманерности. -Вот это встреча! Глеб. Он встает рядом и облокачивается плечом о стену, взъерошивая отросшие волосы и придерживая флюте. Запах сексуальности и дорогого парфюма привлекает любую девушку, ведь я чувствую горгонские взгляды почти каждой пришедшей сюда - почему-то это льстит и заставляет ухмыльнуться еще сильнее. -А ты какими здесь судьбами? - спрашиваю кокетливо и заманчиво, понимая, что это прямой флирт, - Мне казалось, ты занят на студии и у тебя не времени на что-либо другое. -Это ты у нас деловая мадам - я пишу, ты не отвечаешь. Поэтому приходится заниматься чем-то наподобие этого, - губы в форме полумесяца, небольшой шаг вперед вызывают блаженство, - Мне хотелось навестить тебя в больнице, но туда пускают только близких друзей. А пока я себя не могу к ним отнести. -Все исправимо - приходи на скорый год, когда я стану ближе к смерти и тогда все наладится, - тем самым вызываю его низкий смех и более близкое расстояние между нами, - А заходить в социальные сети - себе дороже, слишком много сплетен вокруг знакомых. -Например? Депо и Обла? Проницательность с его стороны объяснима - кто-то успел запостить фотки с Назаром, когда мы приехали из Питера, тем самым вызвав шквал хейта, на который мне глубоко посрать. А по поводу Шатохина и так все ясно, ведь Сименс был на свадьбе и прекрасно понимал, что происходит. Однако, если он сейчас стоит здесь и флиртует, то не все так плачевно - видимо это его никак не задело, ибо холодные пальцы, заправляющие выпавшую прядь, нежно касаются гладкой кожи и заставляют зажмуриться. -Ты наверное паришься по поводу всего, что происходит в твоей личной жизни, Лилз? - нос утыкается в его рубашку, чтобы скрыть дрожь по всему телу, - Ты не боишься осуждения, которого никогда не будет, но при этом волнуешься за то, что подумают другие. Тебе просто нужен человек, которого ты полюбишь хотя бы на долю того, как ты любишь себя - эгоизм не новшество в этом мире, мы все такие. Но если тебе понадобится помощь - я всегда готов. -А зачем тебе это надо? -Скорее всего из-за того, что я нахожу в тебе себя. Голова кругом. Не из-за алкоголя и духоты зала. А из-за того, что мне дали пищу для размышления до момента, пока не уеду, предварительно пообщавшись с Невзоровым, двоюродными сестрами и их мужьями, приехавших для благородного пожертвования фонду сирот страны. Я оставляю всех в неведении моего ухода, заострив внимание на Фаре, с кем проторчала около трех часов, обсуждая почти все, что приходило на ум. Но такси, упитанный водитель спереди, сигареты и огни ночной Москвы проносятся перед глазами, унося все дальше и дальше - в центр столицы, где находится квартира человека пустых надежд. -Какого хрена ты игнорируешь мои звонки, Лилия?! - сразу с порога, без каких-либо приветствий восклицает сонный Ватюков, ошарашенно глядя на шатающуюся девушку, - Я чуть с ума не сошел! -Так не сошел же, - усталый выдох и пьяное бормотание, - Мы можем поговорить с тобой? -Что такое? Если быть честной - самой большой ошибкой всей моей жизни была боязнь ошибиться. Сделать неправильный выбор, а затем страдать. Или заставить страдать других. Дойдя до конца, мы начинаем смеяться над глупостью, что нам когда-то казалось мукой. И вот, протяжении почти тридцати лет я сотни раз натыкалась на это, с каждым разом получая все больший урок - Никита, семья, прошлое. И теперь Назар. Правильно ли я поступала? Нет. Сделала выводы? Скорее да. Буду жалеть? Не знаю. -Ты сказал, что любишь меня, прекрасно зная, как я к этому отношусь, - это очень жалкая картина, если смотреть со стороны, - Что же ты думаешь насчет меня? Люблю ли я тебя? -Я сказал это с полной уверенностью, понимая, что тебе просто со мной комфортно и стабильно, - он садится напротив, зажигая сразу две сигареты, - Я люблю тебя, Лилз и уже ничего не смогу с этим поделать. -А разлюбить не пробовал? Несчастная любовь — это как... боль в горле. Вполне совместимая с жизнью, просто неприятно, но и не думать о ней невозможно. Помогает ненадолго чай с лимоном и медом, а ещё — время и молчание. Когда говоришь об этом становится только больнее — даже дыхание перехватывает. И это очень сложно - мужчины, пожалуй, никогда не освоятся с тем, что женщине трудно разлюбить, но если она разлюбила, то уже к прошлой любви никогда не вернётся. Им же этот возврат часто тянет. Тому доказательство Зимов, а теперь и Назар. Но последний прекрасно понимает мои чувства. -Я готов сделать все, что угодно - лишь бы мы были вместе, ибо я счастлив с тобой. И я хочу, чтобы ты тоже была счастлива, - он поддается вперед, берет за руки, заставляя вздрогнуть и выйти из транса, - Но вопрос другой: хочешь ли ты этого? -Бывают моменты, когда тянет к разным вещам. Нет определенности и прямоты в желаниях - то хочется быть любимой, то просто забить на все и уйти в гребанный кайф, оставив все. В этом и заключается проблема - я давно не была в отношениях и забыла, что нужно делать, - а ведь это моя правда, - Мне нужно время, чтобы смириться, и чтобы ничего не вываливалось сразу. Понять, чего именно я хочу, Назар. -Ты хочешь взять паузу? Столько страха, столько недоверия и разочарования в себе. -Скорее да, чем нет. Я убегаю от проблемы, вместо того, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Но по другому, я сейчас не могу, потому что от этого зависит судьба других. Правильно ли это? Определенно нет. Уход по английски, оставлять тяжелый след и попытаться все исправить - это пока не мое. Ведь меньше чем через час, я, вылетев из квартиры Ватюкова, выхожу из машины и натыкаюсь на высотное здание, где живет он. -Я тебя ждал, цветочек, - грустная и такая странная усмешка, а затем страстный поцелуй, от которого я ухожу в забвение и полностью растворяюсь в Артеме.